Современная российская историография

Марксистско-ленинская историческая концепция с ее гипертрофией классового подхода, уже в середине 1980-х годов стала быстро терять свою монополию. Отстоять эту концепцию в полном объеме оказывалось все труднее, объяснить с ее позиций все явления общественной жизни также оказалось невозможным, а сам марксизм-ленинизм быстро утрачивал ореол универсальной теории. В рядах его сторонников царила растерянность. Одной из последних, по времени, серьезных попыток укрепиться на прежних позициях стала публикация в газете «Советская Россия» 13 марта 1988 г. статьи Н. Андреевой «Не поступлюсь принципами». Публикация вызвала бурную полемику в обществе, в том числе и в среде историков, так как в ней среди других поднимались и вопросы отношения к нашему историческому прошлому.

В исторические споры по существу включилось все общество, что прежде всего стало заметно в системе образования: ни студентами ВУЗов, ни даже учениками средней школы прежние подходы не воспринимались, казались скучными и отвлеченными. Поток исторической информации из СМИ, где все чаще стали выступать публицисты или историки, ставшие публицистами, заставлял отходить от многих шаблонов в преподавании истории партии, научного коммунизма, других идеологических дисциплин.

В 1991 г. окончилось существование советской исторической науки. На ее развалинах начали формироваться исторические школы новых государств, возникших на пост советском пространстве, в том числе и историческая школа нового государства Российской Федерации.

Дискуссии в обществе с конца 1980-х гг. велись уже не по частным проблемам, не по вопросам освещения той или иной страницы в истории партии или значения в ней той или иной личности, а по глобальным вопросам места партии в обществе, соотношения истории КПСС с другими историческими дисциплинами.

Начиная со второй половины 1980-х гг. наступил период (он не завершен и по настоящее время), когда исторические взгляды многих, если не большинства, профессиональных историков, определялись прежде всего их политической позицией. При этом важно отметить, что этот водораздел наметился в отношении истории всех периодов, касалось ли дело оценки крещения Руси, движения Степана Разина или революции 1905 года.

Кроме того, в историческую науку хлынул широкий поток слабо подготовленных в профессиональном отношении историков, а также неспециалистов: публицистов, журналистов, даже математиков, которые заявляли о «борьбе со стереотипами», о «новых взглядах» на историю, стремились к сенсациям на историческом поле, меняли в оценках «плюсы» на «минусы», и наоборот.

Вообще следует отметить, что в это время в обществе пробудился беспрецедентный интерес к отечественной истории. Исторические аналогии, исторические примеры использовали в спорах с оппонентами не только ученые, но и политики, общественные деятели, простые граждане, исторические сюжеты привлекали внимание журналистов, работников всех средств массовой информации. Активизируется деятельность по изданию работ зарубежных исследователей по истории нашей страны.

Меняются программы преподавания. В массовом порядке происходит отказ от формационного подхода в учебной и научной практике. Бывшие кафедры «Истории КПСС», «научного коммунизма», «марксистко-ленинской философии» меняют профиль работы; на их базе создаются кафедры с более созвучным времени названиями: «политологии», «культурологии» и т.д., на которых главным образом прежними преподавателями теперь читаются соответствующие курсы, а также история предпринимательства, история цивилизаций, религиоведение и т.д.

Вместе с тем, хотя официально с 1980-х годов научный поиск шел в формах социалистических подходов, на практике историки быстро выходили из-под идеологического влияния, тем более, что это происходило на фоне активного вовлечения в научный оборот новых материалов при одновременном ослаблении цензуры. Смена парадигм в отечественных гуманитарных науках проходила постепенно. Приобрели популярность взгляды Раймона Арона на марксизм. В 1992 году издается труд Арона «Этапы развития социологической мысли». Широко стали пропагандироваться взгляды европейской социал-демократии.

Расширялось и углублялось представление о возможностях теории формаций. Историки постепенно отходили от формационно-классовой установки. Толчком для постановки проблемы соотношения формационного и цивилизационного подходов, как методологических парадигм стало издание в 1991 году фундаментального труда А. Дж. Тойнби «Постижение истории». К этому моменту прошло уже 30 лет с первой публикации этой работы. Поэтому и в отечественной научной практике интерес к идеям Тойнби появился задолго до 1991 года

Получают распространение так называемые «специальные методологии»: микроистория, гендерная история, история повседневности и так далее. Внимание обществоведов привлекает теория элит. Широко пропагандируются методы французской исторической школы «Анналов». Значительную роль в распространении этой методологии сыграл А.Я. Гуревич. Это обнаружило устойчивый интерес отечественной науки ХХ века к опыту зарубежной историографии, подчеркнуло неслучайный характер этого интереса. Особенно сильным в контексте расширения методов социально-экономических исследований стало влияние взглядов и теоретико-методологических подходов Макса Вебера, акцентировавшего внимание на религиозной этике как факторе хозяйственного действия. Бурно развивается социальная история, культурология, политология. Обществоведы включились в обсуждение «эпохи постмодерна".

Бесспорным завоеванием этого времени можно считать пробуждение интереса к истории личности, которая действовала в истории, попытки отойти от шаблонов в освещении жизни и деятельности исторических персонажей. В основном это, правда, касалось деятелей революции и в первую очередь тех из них, кто был в 1930-е годы раздавлен репрессивной машиной государства.

Новым историографическим явлением, вовлечение в отечественную политическую жизнь и одновременно – в отечественную историческую традицию творческого наследия православных мыслителей, православной литературы. Последнему обстоятельству в немалой степени способствовало широкое празднование в 1988 г. тысячелетия крещения Руси.

Несомненным завоеванием современного периода явилось огромное по сравнению с предыдущим этапом развития науки расширение историографической и источниковедческой базы исследований. В особенности по истории ХХ в., и возвращение в науку и общественно-политическую практику значительного количества ранее забытых или просто запрещенных к упоминанию имен и событий. Из спецхранов библиотек стали извлекаться и публиковаться сочинения ранее запретных дореволюционных и зарубежных историков, в научный оборот стали вовлекаться и становились доступными для исследователей сочинения эмигрантов, покинувших Советский Союз, собранные ими документы.

В деятельности отечественных историков в конце ХХ – начале XXI вв. можно выделить ряд важных моментов.

Во-первых, в это время продолжалась разработка традиционных для исторической науки проблем экономической, социально-политической, культурной областей государственной и общественной жизни. Однако на всех этих направлениях проявились новые подходы. Они были следствием расширения источниковой базы, выхода исследователей за прежние рамки марксистской политической модели и имели целью более объемно представить соответствующие процессы и явления отечественной истории.

По-прежнему большой интерес вызывали история российского крестьянства, рабочего класса, интеллигенции. Однако взгляд на историю классов, сословий, социальных слоев стал выходить за ограничения классовых подходов; теперь на них стали смотреть более объемно, комплексно. Стали исследоваться индивидуальные личные факторы хозяйственной деятельности, этические нормы, нравственные мотивации и т.д.

Изменились и подходы к оценке ряда государственных деятелей прошлого. Это касалось всех периодов отечественной истории. Особо следует отметить всплеск интереса к фигурам, которые ассоциировались и в науке, и в массовом сознании с поворотными моментами истории: Иван Грозный, Петр Великий, П.А.Столыпин, И.В.Сталин и др.

За рамки ранее привычных оценок и круга проблем выходят исследования по истории партий и движений в России, по изучению межнациональных отношений, проблемам военного строительства, внешней политики.

Большой интерес в настоящее время вызывают проблемы методологические, такие, как философия хозяйства, философия и методология истории, теория познания и др.

Одной из ярких черт современного этапа отечественной исторической мысли является восстановление основного пути ее развития, главной мыслительной традиции, возвращение к наследию выдающихся отечественных мыслителей. Появилась возможность отследить приращение знаний, что так важно для науки и что проявляется только в условиях осуществления преемственности, передачи самого знания и традиций познания.

Этим временем мы можем датировать завершение разделения российской исторической мысли на «советскую» и «зарубежную»; это разделение и противостояние, подчас достигавшее значительного накала и принимавшего формы «идеологической борьбы», пронизывало всю советскую эпоху и мешало поискам исторической истины. Возникла возможность позитивного объединения в одном историографическом пространстве итогов научных исследований отечественных историков, мыслителей, принадлежащих к русскому зарубежью, иностранных авторов. В этот период завершился продолжавшийся около века раскол отечественной исторической мысли.

Конечно, те новые явления, о которых мы говорили, еще только наметились. Мы не можем говорить о том, что они проявились в полной мере, однако о некоторых новых веяниях в исторической науке мы сегодня можем говорить с достаточной определенностью.

Мы пока не можем судить о результатах перестройки в исторической науке, так же, как мы пока не можем с полной уверенностью судить, куда же движется российское общество в начале двадцать первого века и нового тысячелетия, судить об этом можно будет лишь по прошествии некоторого времени. Тогда же мы сможем говорить и о векторе изменений, происходящих сегодня в исторической науке вообще и в историографии в частности. Сегодня мы можем судить лишь о некоторых процессах, которые являются характерными для сегодняшнего этапа развития исторической науки.

Будущее покажет, какие тенденции получат дальнейшее развитие и в каком направлении, какие останутся лишь достоянием историографии, что определит магистральное развитие отечественной науки а что останется на ее периферии, какие старые исторические школы получат дальнейшее развитие в новых условиях и какие возникнут новые школы и направления.