Формирование системы коммунально-бытового обслуживания

На процесс формирования коммунально-бытовых зданий в рассматриваемый период влияли и задачи улуч­шения коммунально-бытового обслуживания трудящих­ся, и стремление освободить женщину от малопроизво­дительной работы в домашнем хозяйстве, различные концепции перестройки быта и обобществления быто­вых процессов и т.д.

В подходе к организации сети коммунально-быто­вого обслуживания и к формам обобществления бы­товых процессов наметились две тенденции. Одни считали необходимым вынести за пределы квартиры и максимально централизовать трудоемкие бытовые процессы, а также отделить их от потребителя с после­дующим предоставлением услуг при различной степени централизации распределительной сети. Другие счита­ли необходимым не только централизовать трудоемкие бытовые процессы, но и коллективизировать сам про­цесс потребления; при этом успехи борьбы за рекон­струкцию быта связывали прежде всего с максимальным укрупнением коммунальных предприятий вне зависи­мости от того, в какую сеть системы коммунального хо­зяйства – в производственную или распределительно­потребительскую – они входили.

Многие области коммунально-бытового обслужи­вания сравнительно легко преодолели все сложности теоретической борьбы в сфере реконструкции быта и, подчиняясь законам экономической рентабельности, уже в рассматриваемый период получили четкие и опре­деленные формы развития. Однако в ряде областей практически до начала 1930-х годов еще продолжались эксперименты и велись интенсивные поиски новых ти­пов зданий.

Например, не вызвала никаких осложнений цент­рализация хлебопечения. Трудящиеся не только круп­ных, но и небольших городов и рабочих поселков легко отказывались от домашней выпечки хлеба и охотно пе­реходили на приобретение его в булочных, видя в этом существенное облегчение труда домашней хозяйки.

Более сложные взаимоотношения с сетью комму­нально-бытового обслуживания оказались у таких тради­ционных видов домашнего хозяйства как приготовление пищи или стирка белья. Эти трудоемкие бытовые про­

цессы, отнимающие много времени и сил, рассматрива­лись в 1920-е годы как главные препятствия, мешающие вовлечению женщин в производство и общественную жизнь. Уже с первых лет советской власти делались по­пытки вынести эти процессы за пределы жилой ячейки. Во многих рабочих домах-коммунах создаются общие кухни и прачечные. В них, используя общее оборудова­ние, каждая хозяйка могла самостоятельно готовить обед для своей семьи или стирать белье. Постепенно от объ­единения того или иного бытового процесса в общих помещениях (индивидуальное приготовление обедов в общей кухне, стирка своего белья в общей оборудован­ной прачечной) переходили к системе предоставления бытовых услуг – общественное приготовление обедов, сдача белья в механизированную прачечную. Но про­цесс создания такой системы коммунально-бытового об­служивания протекал неодинаково гладко в различных специализированных звеньях этой системы. Так, напри­мер, специфика самого процесса стирки белья (малая стирка, большая стирка, обслуживание грудного ребен­ка и т.д.) не давала возможности сосредотачивать все его разновидности в централизованных механических прачечных; потребовалось создавать также прачечные (самообслуживания) в пределах дома и предусматривать возможность стирки непосредственно в жилой ячейке.

Еще сложнее оказалась проблема обобществления процессов приготовления пищи, которое, облегчая труд домашней хозяйки, вело одновременно к наруше­нию привычного бытового уклада, особенно когда такое обобществление связывалось с коллективизацией само­го процесса принятия пищи.

Сторонники максимального обобществления быта не случайно основную ставку делали на коллективиза­цию процессов приготовления и принятия пищи, видя в «реконструкции» именно этой области домашнего хо­

зяйства решающий шаг в коренной перестройке быта. Здесь, по их мнению, одновременно решались две важ­ные задачи: обобществление одного из наиболее трудо­емких процессов домашнего хозяйства – приготовление пищи (с резким повышением производительности тру­да в этой области) и усиление «социальных контактов» трудящихся во внерабочее время – коллективное приня­тие пищи. Главный путь в решении социальной задачи освобождения женщины от тягот домашнего хозяйства видели в максимальном развитии сети общественно­го питания, приближенной не только к месту работы, но и к жилищу.

Уже в первые годы советской власти в основных пролетарских центрах страны создается сеть общест­венных столовых для рабочих.

Сеть общественного питания в первые послерево­люционные годы, как правило, состояла из небольших столовых с низким уровнем механизации приготовле­ния пищи и малой производительностью труда.

Назревала потребность в укрупненных и механизи­рованных предприятиях общественного питания.

В 1925 году в Иваново-Вознесенске была открыта первая в стране фабрика-кухня, которая стала прообра­зом нового типа зданий. Как и другие сформировавшие­ся в рассматриваемый период новые типы зданий (дома­коммуны, Дворцы труда, Дома советов, рабочие клубы, театры массового действа), фабрика-кухня появилась сначала как новое учреждение, которое размещалось в приспособленном здании. Лишь затем была выработа­на архитектурная программа, в соответствии с которой проектировались и строились специальные здания для фабрик-кухонь.

Первая в стране фабрика-кухня была оборудована специальными машинами (выписанными из Германии) для обработки сырья и приготовления пищи, холодиль­

ными установками, подъемниками и т.д. Обеды отпуска­лись на самой фабрике-кухне, а также на автомашинах в специальных термосах готовая пища развозилась в во­семь связанных с центральной фабрикой-кухней столо­вых, открытых при фабриках и заводах.

Успех Иваново-Вознесенской фабрики-кухни выз­вал во второй половине 1920-х годов массовое движение за создание фабрик-кухонь во многих городах страны. В мае 1927 года в Нижнем Новгороде была открыта вто­рая в стране фабрика-кухня (мощность 8 тысяч обедов в день), которая обслуживала обедами ряд промышлен­ных предприятий и школ. Она также размещалась в при­способленном здании. В 1928 году была открыта третья фабрика-кухня на Днепрострое (архитекторы В. Вес­нин, Н. Колли, Г. Орлов и С. Маслих). Затем в течение нескольких лет объем строительства фабрик-кухонь в стране быстро нарастал: их строили в Москве, Днепро­петровске, Орехово-Зуеве, Сталинграде, Твери, Ташкен­те, Шуе, Серпухове, Ростове-на-Дону, Ленинграде и т.д.

Большую роль в разработке фабрики-кухни как архитектурного типа нового общественного здания сыг рал процесс проектирования и строительства фаб­рик-кухонь в Москве и в Ленинграде, где в конце 1920 – начале 1930-х годов были построены более пятнадцати зданий этого типа, различных по пропускной способ­ности, этажности и объемно-пространственной компо­зиции.

В годы военного коммунизма любая частная торгов­ля была запрещена и вновь разрешена осенью 1921 года после введения в стране новой экономической полити­ки. Стихийно стали создаваться рынки. В Москве, по­мимо Сухаревки, которая существовала и до этого, сра­зу же возник ряд рынков, причем они обосновывались, главным образом, на городских площадях и стали стре­мительно и стихийно развиваться. Это мешало улич­

ному движению и угрожало городу антисанитарией. Было решено перевести рынки с городских площадей на незастроенные участки внутри кварталов. Первыми были выстроены Арбатский и Тишинский рынки. За­тем в 1924 году были построены рынки Ананьевский, Алексеево-Ростокинский, Бутырский и Марьинский.

Но наиболее масштабным мероприятием в этом процессе упорядочения рыночной торговли в Москве был перевод Сухаревского рынка с Садового кольца (с Сухаревской площади) на территорию, расположен­ную в глубине квартала. Созданию Ново-Сухаревского рынка придавалось первостепенное значение, были проведены большие работы по планировке, асфальти­рованию и устройству палаток во владении бывшего Гефсиманского скита для перевода туда Сухаревско­го рынка. Основные работы были закончены в конце 1924 года, и в феврале 1925 года новый Сухаревский ры­нок был открыт. Он был самым крупным из московских рынков. Выстроенный по проекту К. Мельникова, Ново­Сухаревский рынок имел 2 тысячи палаток, т.е. более четверти всех имеющихся в Москве рыночных палаток.

В Обмасе ВХУТЕМАСа студенты уже в начале 1920-х годов разрабатывали проекты городского рынка. Наибольший интерес по пространственному решению интерьера представляет проект И. Володько (руково­дитель В. Кринский). Впервые примененную в этом проекте оригинальную конструкцию кровли, дающую возможность создания максимального по площади осте­кленения для освещения интерьера верхним светом, Володько использовал затем в здании Советского выста­вочного павильона в Страсбурге.

В 1926 году М. Барщ и М. Синявский разработали два варианта совместного дипломного проекта (ВХУ­ТЕМАС, мастерская А. Веснина) Центрального рынка в Москве. Практически они запроектировали совре­менный городской торговый центр, в котором распла­станная композиция (овальная или подковообразная в плане) торговых залов контрастирует с вынесенными на магистраль вертикальными конторскими корпусами. Особенно интересен вариант с ритмически поставлен­ными тремя двадцатиэтажными корпусами.

Значительный интерес представляют поиски в рас­сматриваемый период нового типа бани, которую также пытались превратить в место «социального контакта», придав ей новые общественные функции.

В Петрограде в первые годы советской власти при разработке типов «зданий для мытья» их функцио­нальное назначение было существенно расширено. Бани общего пользования рассматривались как общест­венные здания типа терм. В качестве одного из основ­ных типов «зданий для мытья» в декабре 1919 года был предложен универсальный тип терм с плавательным бассейном, душами, ванными и баней.

В 1920 году был проведен конкурс на проект пер­вых районных терм в Петрограде.

В середине 1920-х годов, когда разворачивалось массовое строительство коммунально-бытовых зданий, разработка архитектурной программы бани приобре­тает более деловой характер. Создаются проекты раз­личных по пропускной способности бань, где наряду с общими банными помещениями предусматриваются ванные и душевые кабины.

Широкое строительство бань во второй половине 1920 – начале 1930-х годов рассматривалось как решение задачи улучшения коммунально-бытового обслуживания трудящихся. И хотя ограниченные средства не позво­ляли в годы индустриализации реально ставить вопрос о создании грандиозных терм, продолжалась разработ­ка нового типа бани (бани-бассейна или бани-купальни) как комплексного общественного здания, в уточнение

архитектурной программы которого значительный вклад внесли проекты, созданные во ВХУТЕМАСе, в Ака­демии художеств (Ленинград) и в мастерской А. Николь­ского в Ленинграде.

В проектах А. Никольского, созданных в 1928 году, наглядно проявились противоречия между реальными экономическими возможностями тех лет и поисками новых типов общественных зданий. Он разрабатывает проекты двух бань для конкретных участков в Ленингра­де (обе бани выстроены).

Одновременно с этими выполнявшимися по кон­кретной программе проектами бань Никольский созда­ет экспериментальный эскизный проект бани (пропуск­ная способность – 4 тысячи человек ежедневно) в виде распластанного одноэтажного кольцевого корпуса с бан­ными помещениями, в центре которого расположен об­ширный бассейн, перекрытый стеклянным куполом.