Одну из первых классификаций различных нарушений норм профессиональной научной деятельности предложил в XVIII в. английский математик Ч. Бэббедж. Он выделял: подлог, приукрашивания, надувательство [4, с. 361]. В настоящее время многие научные организации и институты выделяют несколько вариантов «недобросовестности» в науке.
1. Фальсификация научных результатов – от прямой фабрикации результатов до преднамеренной подгонки и искажения данных.
2. Плагиат. Откровенный плагиат легко заметить, и поэтому он встречается довольно редко. Гораздо чаще мы замечаем перефразирование чужих идей («зеркальное творчество»). Не редкость, когда авторский текст – фактически лишь компиляция чужих мыслей и выражений.
3. Намеренное нарушение правил проведения экспериментов.
4. Особую категорию составляют нарушения норм публикаций работ, которые приобретают разную форму: отсутствие указаний на соавторов; «почетное соавторство» – включение в число авторов известных ученых, реальный вклад которых невелик либо вовсе отсутствует; повторная публикация ранее изданного текста с небольшими изменениями и под другим названием; нарушение правил цитирования и т. д. Такое девиантное поведение в науке возникает как следствие нарушения баланса между взаимосвязанными нормами научного сообщества.
Этическое положение ученого в научно-организационной сфере более сложно, чем в области исследования. Его личная позиция формально отделена от принятия решения ученым советом или редколлегией журнала, что опять же чисто формально освобождает эксперта от моральной ответственности за принятое решение. В то же время подобная процедура обезличивает принятое решение, дробит ответственность за него, лишает этическую позицию ученого той очевидности, какой она обладает в сфере индивидуального исследования.
Само принятие решений тоже далеко не однозначно. Следует ли голосовать за недостаточно сильную диссертацию талантливого и перспективного исследователя? Надо ли поддерживать хорошего администратора в его продвижении в чисто научной сфере? Следует ли учитывать этические аспекты деятельности ученого при оценке, поддержке или критике его научной программы?
Таким образом, в научно-организационной сфере как скрытая ответственность за решения, так и наличие ситуаций, когда затруднительно принимать верное решение, ослабляют этическую позицию ученого, временами делают ее гибкой до аморфности, чувствительной к давлению конъюнктуры, администрации и даже чисто личных интересов. Но именно поэтому в научно-организационной сфере ученый с особой остротой ощущает столкновение с истинно этическими проблемами.
Принципы научной этики просты и естественны; хотя они и несколько стесняют крайние проявления темперамента и индивидуальности, их польза и для ученого, и для науки в целом абсолютно очевидна. Так почему же научная принципиальность не такое уж частое явление, как следовало бы ожидать, и почему временами ее проявление воспринимается чуть ли не как акт гражданского мужества? Очевидно, что постоянное движение науки вперед сталкивается с ее же собственным консерватизмом как в чисто научной, так и в организационной сферах. Также очевидно, что личные интересы ученого время от времени мешают ему быть вполне объективным и этичным. Для последовательного соблюдения норм профессиональной этики необходимы два условия – независимость ученого и высокая требовательность общественного мнения. Но как только нарушается хотя бы один из принципов организации науки, ее веками слагавшийся механизм сразу же дает сбой, причем в первую очередь страдает этический компонент системы. Серьезные нарушения существующих этических принципов приводят к самому страшному для исследователя – к «научной смерти». Человек продолжает жить и работать, но работ его не читают и не цитируют, он как бы перестает существовать для науки.
