Pov gerard

Хватку разжали, я оказался на земле и едва удержался от того, чтобы броситься на парня, чьи руки помешали мне вступиться за Фрэнка. Я обернулся и открыл рот, собираясь высказать ему все, что о нем думаю: внезапно моя уверенность в себе стала практически непоколебимой. Неужели этот город на меня действует так странно?! Или все дело в этих ребятах, от которых так и исходят импульсы дерзости и силы? Они заразили меня? Или я, тот, который всегда остается побитым после драки, внезапно посмелел из-за Фрэнка?...

Но моя уверенность сошла на ноль, едва я увидел Фина и Оливера – парней, так позорно остановивших наше вмешательство. Я не знал точно, кто из них кто, но мог сказать одно: они братья. Даже больше. Они близнецы. У обоих были темно-рыжие, почти каштановые волосы, спадающие на голубые глаза; оба были жутко тощими, что не мешало им быть гораздо выше меня в росте, на обоих были черные куртки с закатанными до локтей рукавами. На левых запястьях красовались татуировки – символ Инь-Янь. Гораздо позже я узнал, что у Фина изображена черная половина, а у Оливера – белая. Им было лет по восемнадцать, не больше, но выглядели они достаточно внушительно, чтобы отбить у меня всякую охоту лезть к ним с кулаками.

В тот вечер мы неплохо повеселились. После разбора полетов, извинений и неслабого подзатыльника от Линдси в адрес Вайлда мы направились прямиком на Грин-Роуд. Это был старый парк, лишенный какой-либо цивилизации – только засохшая трава, больные деревья, полуразрушенные здания, покосившиеся от времени скамейки, покрытый трещинами асфальт, старый, полуразвалившийся, мост и пруд, покрытый илом и мелким мусором. Компания скейтеров мгновенно расползлась по все территории парка, и мы остались впятером – я, Майки, Линдси, Фрэнк и Смэш. Последний плелся за нами, уткнувшись взглядом в пол и волоча за собой свою доску, и, если бы не шорох колес его скейта, я бы решил, что он давно отстал и растворился во мраке парка.

Я никогда раньше не гулял так поздно; нет, конечно, я задерживался на вечеринках с братом, но это было очень редко, потому что нас редко куда приглашали – в старой школе, как вы помните, мы не пользовались дикой популярностью, да и родители обычно были в курсе, где мы и чем дышим. Но сегодня, нарушая какие-то привычные рамки, я чувствовал непонятный адреналин под кожей, и находил его приятным. Может быть, потому что не задумывался над тем, что меня ждет дома. Или, может быть, на меня так действовало общество этих ненормальных бунтарей. Или Фрэнка, что тоже не может быть исключением. Меня пьянил сам факт его существования – может быть, во всем виновата его аура силы, которая накрывала меня какой-то необъяснимой волной покровительства.

Видимо, Грин-Роуд пользовалась особым спросом у местной молодежи. Фонари большей частью были разбиты или попросту не работали, лишь изредка озаряя небольшие уголки вспышками тусклого света. Тут и там валялись осколки стекла, окурки от сигарет, обертки, пластиковые бутылки, куски труб из развороченной канализации, доски непонятного происхождения и даже использованные шприцы. А эти ребята, не страшась, разбрелись по всему парку. Хотя, думаю, они были в состоянии за себя постоять. Рядом со мной шли, тихо переговариваясь, Майки и Лин – брат успешно забыл о ее выходке, и теперь они, найдя общий язык, что-то обсуждали, громко хихикая время от времени и тыкая друг друга меж ребер. В основном, это Лин тыкала моего брата, вызывая у того визгливый смех, полный испуга и раздражения. Смэш внезапно пролетел между мной и Фрэнком, едва заметно коснувшись плеча Пэнси и шепнув ему что-то невнятное почти на самое ухо.

Мы шли медленно, невольно подстраиваясь под неторопливый шаг Фрэнка. С его губ свисала сигарета, которую он либо поленился поджечь, либо просто не захотел. Он прятал руки в карманах своих джинсов, пиная желтые листья на земле и изредка ежась от холода. Свою толстовку Фрэнк оставил еще на стройке – после стычки с Вайлдом она оказалась совсем непригодной. Я жевал губу, бросая на него кроткие взгляды и не решаясь начать разговор. В кармане я перебирал фантики от конфет, волоча за собой ноги, и думал, где же мне достать денег, чтобы купить скейтборды – без них нас вряд ли возьмут в компанию, даже если Фрэнк и решил взять на себя заботу о нас. Пару раз я пытался заговорить, но в голову не приходило ничего гениального – во всяком случае, такого, после чего мне бы не пришлось краснеть от одного взгляда на Фрэнка.

К нам подъехала Джамия – на своем скейте, едва удерживаясь на своих невероятно модных кроссовках. Под неодобрительным взглядом Фрэнка она дернула Лин за плечо.

- Линзи-Линзи-Линзи, там котята! Новорожденные! - защебетала она, неловко притормозив рядом с ней на несколько секунд, которые ей потребовались на то, чтобы сообщить эту невероятную новость, а после развернулась обратно и с такой же неуклюжестью поехала вперед. Даже на мой неопытный взгляд, в ее движениях не хватало ловкости в этом деле, и напрочь отсутствовала всякая грация. Может быть, дело просто в ее обуви, или… Хотя не мне судить о ее навыках – сам я самостоятельно не проехал ни метра. Но ведь она появилась в этой компании раньше, верно?

Линдси безмолвно схватила моего брата за локоть и помчалась за Джамией. Пожалуй, стоит ее поблагодарить хотя бы за то, что она не рванула за своей подругой на скейте – он бы просто-напросто отстал от нее.

Внезапно я понял, что остался наедине с Фрэнком. Со всех сторон раздавались приглушенные голоса и смех его друзей, но мы с ним были одни на этой дороге, вдоль которой стояли покосившиеся от времени скамейки. Я открыл было рот, чтобы сказать ему, как сильно благодарен за поддержку и желание научить нас; я хотел пообещать ему, что буду стараться изо всех сил, и ему не придется краснеть за меня, как за ученика. Я собирался даже пожать ему руку или обнять, когда он внезапно остановился, поджег кончик сигареты, прикрыв огонь ладонями от ветра, и, бросив на меня быстрый взгляд, не лишенный любопытства, произнес:

- Держись подальше от Вайлда, - сухо произнес он. – В следующий раз, когда он решит размозжить тебе голову своей доской, я не брошусь на него с кулаками. – Фрэнк выдохнул дым в небо, запрокинув голову, и продолжил, не глядя на меня: - У нас не принято драть друг другу глотки, знаешь ли.

Его взгляд скользнул по мне, остановившись на миг на моем лице. Затем он опустил голову, спрятал руки в карманы и, отбросив в сторону едва начатую сигарету, поплелся вперед по дороге – туда, куда уехали Джамия, Линдси и Майки.

Я смотрел на удаляющуюся фигурку Фрэнка – невысокую, сгорбленную. Несмотря на то, что он был едва ли старше меня – может, от силы, на пару лет, - он казался невероятно мудрым, храбрым и сильным для своего возраста. В его глазах, в каждом его движении, в каждом слове, даже в гребаной интонации слышалась мудрость, полученная с годами. И в тот момент я даже не подозревал, через что пришлось пройти этому парню.

Поддавшись наитию, я бросился за ним, на ходу расстегивая молнию своей новой темно-синей толстовки. Невольно передернувшись от ночного холода, который полоснул меня по груди сквозь ткань футболки, я приблизился к продрогшему насквозь Фрэнку и набросил куртку на его плечи. Парень вздрогнул и поднял на меня взгляд. Во вспышке света, на миг озарившей дорогу, он показался мне невероятно хрупким и беззащитным. Он слабо улыбнулся, поправляя на плечах мою толстовку, и произнес:

- Не думай, что из-за этого я буду жалеть тебя на занятиях.

Мы улыбнулись друг другу, и он крепко обнял меня за плечи; обнял так, как никто и никогда меня не обнимал, за исключением Майки – крепко, по-братски, даря тепло, поддержку и доверие.

И никогда прежде я не был так счастлив.

_________________________________