Дом как locus пространства повседневности

Исследование жилья, жилого пространства, невозможно без создания соответствующих типологических (классификационных) схем. Основные критерии типологизации жилья в современных исторических исследованиях [411] следующие.

1) Критерий богатства, как правило, связанный с социальным статусом владельца: богатое жилье / бедное жилье. Уточняя эту классификацию, вводят промежуточный тип — дом зажиточного владельца. 2) Критерий поселенческого контекста: деревенский дом / городской дом (квартира) с уточнениями, учитывающий историческую эволюцию поселений и принятую в урбанистике, социологии их типологию: деревня, поселок (сельского, городского типа), малый, средний и т. д. город.3) Критерий геополитической и этнокультурный: жилище восточнославянских народов; жилище народов Средней Азии и Казахстана и т. п. 4) Критерий диахронный, историкоэволюционный. Как правило, исследователи берут сравнительно небольшой исторический период, лишь иногда речь идет о нескольких столетиях (из приведенных в сноске это работы М. Г. Рабиновича[412], И. Е. Даниловой).

Естественно, что выделенные критерии и соответствующие им варианты классификаций (типологизаций) дополняют друг друга и используются исследователями в совокупности, иногда с преимущественным вниманием к одному из них. Избранный для изучения общий тип жилища (скажем, восточнославянское (или иное региональное, этническое крестьянское [городское] жилище) подвергается, в свою очередь, более детальной типологизации, содержание и направление которой зависит от задач исследования. Так, Л. Н. Чижикова предлагает семь основных типологизирующих признаков, наиболее полно отвечающих, по ее мнению, основным задачам типологизации жилища восточных славян на Европейской части России (речь идет о деревенском жилище): "1) внутренняя планировка жилого помещения; 2) положение дома по отношению к улице; 3) высотность жилого дома, положение пола по отношению к земле; 4) форма крыши; 5) техника возведения стен; 6) внешняя обработка стен; 7) характер двора"[413]. М. Г. Рабинович на основании изучения тысячелетней (с IX до середины XIX в.) истории домостроительства в восточнославянских городах России приходит к выводу, что "главным типологизирующим признаком городского жилища является план жилого дома, а не материал постройки, не детали ее конструкции…" или (за некоторыми исключениями) положение дома по отношению к улице[414]. Л. В. Тыдман объединил выделенные им типы русского жилища: "дом-изба", "дом-особняк", "дом-дворец" для детальной типологизации внутреннего пространства жилья в целом (размеры, планировка), а также его структуры (сени, зал, гостиная и т. д.) и отдельных элементов (печи, окна, двери, потолки, стены и т. д.). Все это — в исторической эволюции с 1700 по 1840 гг. Типологизации М. Г. Рабиновича и Л. В. Тыдмана тяготеют к структурно-функциональному анализу и показывают плодотворность такого подхода.

Как правило, указанные варианты типологизации жилища не учитывают мифологически-религиозный контекст его существования, сохраняющий свою актуальность в традиционной культуре вплоть до начала ХХ в., а в отдельных, "остаточных" проявлениях (приметах, языке, поведенческих стереотипах и т. п.) и до настоящего времени. К этому контексту обращаются некоторые исторические работы[415], традиционная этнография, современная этносемиотика и семиотика культуры. Из относительно новых отечественных работ этого направления всесторонностью и глубиной анализа отличается монография А. К. Байбурина. Можно назвать также статьи ("дом", "дверь", "окно", "печь" и т. п.) в словарях: "Славянская мифология" и "Славянские древности" (к настоящему времени вышло два тома) и работы представителей Московского семиотического круга В. Н. Топорова, Т. Цивьян[416]. Указанные исследования существенно обогащают сущностную характеристику жилища, раскрывая содержащиеся в мифе и обряде (ритуале) глубинные смыслы и мифологический контекст его пространства. Культурные смыслы, семантика пространства дома раскрывается здесь на основе его мифологически-религиозного структурирования и типологизации.

Накопленный эмпирический и теоретический материал позволяет выйти на более абстрактный уровень обобщений и поставить задачу комлексного структурно-типологического и семиотико-культурного анализа жилища (дома), анализа, который бы учитывал, по возможности, существующие типологии и вел бы к более широким обобщениям философско-культурологического характера. Такая задача аналогична поставленной в разделе, посвященном телесной топографии. Предполагаемый анализ позволит сделать следующий шаг, — в пространство повседневности за пределами тела человека, макропространство повседневности, реальное и культурно-символическое, местоположение которого — между микропространством человеческого тела и мегапространством поселения (в тенденции — мира).

Дом, жилище — одна из фундаментальных реалий культуры и один из ключевых культурных символов. В спектре значений слова "дом", актуализованных в современном русском языке, следующие: 1. "жилое здание, а также (собир.) люди, живущие в нем"; 2. "квартира, а также семья, люди, живущие вместе, их хозяйство". Близкие синонимы: жилище — "помещение для жилья", жилье — "обитаемое место, где живут люди"[417]. Дом также и "место постоянного проживания человека, характеризующееся определенными отношениями и укладом жизни"[418]. В современной энциклопедии домашнего хозяйства раздел "Жилище" — первый[419]. Здесь речь идет как о неодушевленных (оборудовании, бытовых приборах, транспорте), так и живых его обитателях (растениях и животных). Совокупность этих определений дают абрис концепта "дом" (жилье, жилище), в котором можно выделить: 1. Объектные, пространственные характеристики: а) определенность, очерченность пространства (место, locus); б) наличие сооружения: здания, квартиры, помещения; в) само хозяйство, включающее, кроме здания (зданий, помещений), — мебель, утварь, посуду, инструменты и т. п. 2. Функциональные характеристики: связь этого места с человеком, его освоенность человеком, обжитость, предназначенность для совместного проживания людей и ведения хозяйства (ср. выражение: "вести дом"), постоянный характер проживания. 3. Субъектные характеристики: люди, живущие вместе (в том числе семья и другие "домочадцы") и ведущие хозяйство, уклад их жизни; кроме людей, — домашние растения и животные.

Из обозначенных смысловых граней концепта "дом" в рамках настоящего исследования актуальны прежде всего и главным образом те, которые зафиксированы под № 1 (а и б), т. е. дом как место, пространство.

Показательно, что современный язык сохранил в качестве одного из значений слова "дом" самое древнее, а именно: "дом" — это вся территория хозяйственной и прочей совместной деятельности коллектива людей[420]. Здесь внутреннее, освоенное пространство берется как целое, недифференцированно. Границы, отделяющие дом (как здание) от участка (если таковой имеется), дом и участок от других домов и улицы (улиц), поселение в целом от остального пространства, не признаются важными, не принимаются во внимание. В этом феномене отражены политические, хозяйственные, ментальные реалии не только прошлых эпох европейской истории, но и современности. Не случайно авторы современной энциклопедии символов в статье "Дом" связывают дом, двор и город в единое смысловое целое: "И дом, и двор, и город символизируют освоенное, покоренное, "одомашненное" пространство, где человек находится в безопасности"[421]. Предельные границы освоенной, "своей" территории, будь то ареал обитания и хозяйствования первобытного племени, античный полис, средневековый город или современное государство, осознаются как наиболее важные, маркируются и охраняются с особой тщательностью.

Дом как освоенная территория, место хозяйствования — самый древний, архаический тип жилья. Из него, как из зерна, вырастут более поздние исторические формы жилища и территориальные образования: стационарный дом, деревня, поселок, город, государство. Рубежными на историческом пути развития жилья были: переход от охоты и собирательства к оседлоземледельческому образу жизни, появление дома стационарного типа, возникновение поселений из совокупности таких домов и прилегающих к ним территорий. Именно древние земледельцы обожествляют жилище, к их культуре восходит культ дома и домашнего очага[422]. "Сидение на месте" формирует и новый критерий человеческой близости, родства: по месту. Временной (поколенческий) критерий общности, принадлежность семье, роду дополняется пространственным — близостью проживания. Дом становится исходной точкой человеческой общности[423], обретает форму, структуру, культурный смысл и семантику, которые наследуются современной культурой. Наряду с именем и, возможно, вторым, родовым именем (фамилией) в социальную идентификацию человека, в том числе и самоидентификацию, включается место его рождения и жизни в раннем возрасте. Домовладение — одно из условий полноценного гражданства в античности, Средневековье, Новом времени. Принадлежность дому, включеность в его пространство защищает физически и юридически. Бездомность, отсутствие определенного, законного места жительства всегда связана с неустроенностью, неблагополучием, низким социальным статусом (социальным дном)[424].

Постепенно, ко времени формирования первых цивилизаций и городской культуры, функции и семантика освоенного, жилого пространства дифференцировались и иерархически усложнялись. Свое, внутреннее пространство сужается до пределов участка (двора) с домом. Территория общего поселения (деревни, города) становится промежуточной, переходной от своего к чужому. Новое членение освоенного пространства фиксируется в двух линиях границ. Первая — граница поселения: борозда, вал, ров, стена и т. п., вторая — граница участка: стена, ограда, забор и т. п. Дом и двор составляют единое пространственное, хозяйственное и смысловое целое.

Такое положение сохраняется до зрелого Средневековья, со времени которого начинает складываться представление о доме как здании. Об этом можно говорить, во всяком случае, применительно к русской культуре. В XI–XII вв. в древнерусских текстах слово "дом" означает совокупность хозяйственных и жилых построек, т. е. "дом" и "двор", граница дома совпадает с границей двора. Поэтому переход границы избы-двора осуществляется через калитку, у которой гостей встречают и до которой провожают[425]. Более того, по мнению В. О. Ключевского, поддержанного Ю. С. Степановым, в европейской части России, например, от VI–VII вв. на Юго-Западе до XII в. в Центральной России, дом и двор был равен по сути городу. Городища были столь малы, что в них мог поместиться лишь крестьянский двор средней руки. Тысячи таких восточнославянских "городов", разбросанных по всей территории на расстоянии 4–8 верст друг от друга дали основание для скандинавского названия страны восточных славян — Гардар (город)или Гардирики страна городов). В то время как в ближайшем скандинавском горизонте городами в современном смысле слова были лишь Новгород и Псков[426].

Дом был прежде всего имуществом, имением, хозяйством, а не зданием. Понятие о доме как здании формируется к концу XIII в. и фиксируется в словах: дом, изба, хата [427]. Обретение культурной значимости дома как здания сопровождается акцентированием его границ в концепте дом: стен (с окнами и дверьми) и крыши. Именно они теперь маркируют свое, противостоящее чужому, пространство, а двор (подворье, участок) мыслится как переходная зона, но, все же, более своя, чем чужая. Двор вместе с домом противостоит лесу (полю) как "свое" пространство, их общая граница — забор, тын. В то же время "дом как жилище человека отличен от двора (и хозяйственных построек) как места, где сосредоточен скот (т. е. животные, вырванные человеком из лесного царства). Связь и противопоставление дома и двора отражены в наличии двух домовых: домового ‘доможила’ (‘доброжила’, ‘доброхота’, ‘кормильца’, ‘суседка’ и т. д.), обычно доброжелательного к человеку, и домового ‘дворового’, обычно недоброжелательного к домашним животным, которых он мучает (исключение составляют собака и козел)[428]. Двор свободно посещают и другие мифические существа, персонифицированные природные явления, души умерших родственников[429]. Поэтому границы дома легко проницаемы. В связи с этим двери, окна подвергаются специальной магической защите.

Представление о том, что "свое" пространство кончается за стенами дома, что двор — переходная, а то, что за пределами двора (улица и т. п.) — чужая территория, сохраняется в европейской культуре вплоть до настоящего времени. Рассмотрим культурную семантику дома, его границ и внутреннего пространства более подробно.