Контекст повседневного пространства: морфология и семиотика

Всякое освоенное человеком пространство есть место обжитое, родное, свое, близкое, внутреннее, защищенное и защищающее. Оно противостоит неизведанному, дальнему, внешнему, чужому, враждебному, опасному. Между ними — граница. Граница очерчивает освоенную территорию и отделяет свое, внутреннее пространство от чужого, внешнего. Граница, предел — важнейший конституирующий признак любого культурного пространства. Ограничивание, полагание пределов — органически присущая природе человека потребность. Возможно, оно формируется еще в пренатальный период, когда плод начинает двигаться и "обследует" пределы своего первого "жилища", замкнутого со всех сторон[228]. В мифологии с полагания пределов начинается процесс космогонии, отделения космоса от хаоса, что приводит к становлению космоса как пространства, обретению космосом пространственного статуса[229]. У греков космос обретает определенные границы и форму либо в процессе самоупорядочивания, либо, как у Платона в "Тимее", — с помощью демиурга. "Превращение хаоса — "нерасчлененной и грубой глыбы" в упорядоченный космос благодаря созидающей силе "некоего бога" рисуется Овидием (Меt. I 5–88)"[230]. Хаос как отсутствие пространства, "не-пространство", отодвигается на периферию, за пределы космоса[231].

Обозначение границ кладет начало и присвоению, захвату, освоению новой территории человеком. Восприятие пространства обыденным сознанием также имеет дело с предельными, конечными величинами и "предполагает выделение участка пространства в некоторых границах"[232].

Научное понятие бесконечности основано на отрицании зафиксированного в языке положительного признака конечности пространства и стоящей за ним психологической реальности[233]. Становление понятия бесконечности приходится на ранее Возрождение. Идею бесконечности мира, вселенной делает достоянием интеллектуальной элиты Николай Кузанский (1401–1464). Но развитие ее и утверждение будет осуществлено лишь в науке XVI–XVII вв., в трудах Г. Галилея, Д. Бруно, Р. Декарта и др.[234] Еще для Леонардо да Винчи пространство конечно. "Что за вещь, — пишет Леонардо, — которая не существует и которая, существуй она, не существовала бы? — Бесконечное, которое, если бы могло существовать, было бы ограничено и конечно, так как то, что может существовать, имеет пределы в вещи, которая окружает его границы, и то, что не может существовать, есть то, что не имеет пределов"[235].

Невозможно без наличия границ и пространство культуры как семиотическое пространство, "семиосфера"[236]. Таким образом, все модусы бытия пространства: пространство реальное и ментальное (концептуальное [кроме научного, начиная с XVII в.] и перцептуальное) имеют предельность, конечность, ограниченность как сущностную характеристику.

Вторым по значимости, дифференцирующим и структурирующим пространство действием, является его центрирование и, соответственно, признаком пространства — центр. Пространство без центра невозможно так же, как и без границ. Центр и границы — взаимообусловленные характеристики конечного пространства. Это неизбежное следствие внутренней точки зрения на пространство, свойственной как мифологическому, так и обыденному сознанию. Так, в эддических мифах местонахождение чего-либо "... всегда оказывается либо серединой мира, либо его окраиной"[237]. Поэтому введение понятия "бесконечность", осуществленное в эпоху Возрождения, радикально меняет концептуальную схему мирового пространства, т. к. при этом отменяются не только пределы, но и центр пространства. Ведь в бесконечном пространстве центр может быть везде. Уже для Николая Кузанского (1401–1464) понятие центра мира "есть не более чем субъективное допущение. Объективно центра нет нигде, или, что то же самое, он находится везде. Центром мы называем, говорит Кузанец, точку зрения наблюдателя, где бы он ни находился, — такова иллюзия восприятия"[238].

Культурная ценность пространства убывает по мере удаления от центра и приближения к периферии и границам. Центр физического пространства и культурного (семиотического) часто не совпадают. Административный (культурный, сакральный и т. п.) центр может располагаться на периферии, даже у границ реального пространства, как, например, алтарь храма, "красный угол" русской избы или Санкт-Петербург в территориальных пределах России.

В контексте мифологического мировоззрения центрированность пространства отражена уже в названии мира. Древнегерманское мидгард — "среднее (срединное) огороженное пространство, имеющее форму круга". Важнейшая его характеристика — локализация в центре "как по вертикали, так и по горизонтали, т. е. в максимально сакральном месте"[239]. Аналогично этимологическое толкование древнерусского "мир"[240].

Представление о том, что "свое" пространство находится в центре, а "чужое" — на периферии, сохраняется и в античности. Так, Витрувий (2-я пол. I в. до н. э.) утверждает, что Рим расположен в центре мира, "… посредине пространства всего земного круга и его областей…". Такое расположение даровано римскому народу божественным разумом "… для того, чтобы он получил власть над земным кругом"[241].

Мифологическое мировое пространство может иметь в качестве центра "мировое дерево", "мировую гору" и проч.[242] Его аналогом в реальном пространстве области, поселения мог быть столб. Известно о существовании подобного столба в Саксонии (разрушен по приказу Карла Великого в IX в. как языческий символ), а также об обычае, долго сохранявшемся у русских, ставить столб посреди деревни. (Он запечатлен в поговорке: "Мир (община) столбом стоит")[243].

С утверждением христианства, поставившего человека выше всех живых существ, продолжает оставаться актуальной антропоморфная модель мира с постоянно присутствующей взаимосвязью "мир" (макрокосм) — "человек" (микрокосм) или та же модель с промежуточным звеном-конкретизацией "дом" (в том числе "Дом Божий" [= "Тело Господне"] — церковь, храм). Известны тексты религиозных мыслителей XII в., в которых Земля сравнивается с плотью человека: Земля — центр, "сердце" Вселенной, небо — "голова", солнце и звезды — глаза и т. д.[244] Такие же сравнения имеют место при описании храма. Так, в "Деяниях аббатов Сен-Тронских" (XII в.) говорится о церкви Сен-Трон (около Льежа): ее "алтарь и святилище в качестве головы и шеи, хор с сиденьями в качестве груди, трансепт… в качестве рук и дланей, а неф церкви в качестве чрева…"[245]. Подобные представления, "антропоцентрический натурализм", по определению Э. Ле Руа Ладюри, свойственны и крестьянской ментальности зрелого Средневековья: "Пространство определяется прежде всего через концентрические круги, формирующие ориентиры индивида: corpus, domus, locus, pagus. Тело, дом, деревня, округа… На всех уровнях человеческое тело и domus, в качестве базовых единиц, стремятся быть пространственной и временной мерой мира"[246]. Эта концептуальная схема близка и идеологии Возрождения с ее акцентированной антропоцентричностью. Леонардо да Винчи воспроизводит аналогию "человек" — "мир" как бесспорную: "Человек назван древними малым миром, — и нет спора, что название это уместно, ибо как человек составлен из земли, воды, воздуха и огня, так и тело земли. Если в человеке есть кости, служащие ему опорой, и покровы из мяса — в мире есть скалы, опоры земли..."[247] и т. д. Показательно, что современному философскому мышлению также не чужды такого рода аналогии: "Поверхность тела — границы моей крепости, городская стена, черта между мною и миром. Стена это имеет врата, в теле нашем есть отверстия…"[248]

Антропоморфность пространства поддерживается опытом повседневной жизни, использующей части тела как единицы малых мер длины (фут, пядь, локоть, аршин), названия частей бытовых предметов ("носик", "ушко", "ручка" и т. п.); антропоцентричность — опытом обыденного сознания: преобладающий способ восприятия и ментального моделирования пространства — "от человека", местоположение которого становится центром.

Линия границы, очерчивающая пространство человеческого бытия со всех сторон, представляет собой замкнутый контур. Следовательно, то, что она очерчивает, обретает форму какой-то геометрической фигуры, как правило, близкую кругу или прямоугольнику (квадрату) и их объемным аналогам. Подобную форму имеют не только территории, контролируемые человеком, но и жилища (в целом и элементы: окна, двери, комнаты и т. д.), другие сооружения, предметы. Приверженность к правильным геометрическим фигурам коренится, возможно, в их ментальной предпочтительности. К форме шара приближается голова и головной мозг человека, состоящий из двух "полушарий". Внутреннее, на уровне нейронов, строение мозга, по предположению Вяч. Вс. Иванова, может быть осмыслено по аналогии с "комплексами автоматов", обменивающихся между собой информацией". Такие автоматы "должны располагаться на поверхности шара, тогда как середина шара должна быть занята соединительными связями между ними. Расположение нейронов и их комплексов (колонок), а также соединительных связей между полушариями в коре головного мозга в некотором приближении соответствует этой идеальной модели"[249]. Несомненно, что предпочтительность круга подкрепляется и фактом круговой очерченности пространства предельного всестороннего обзора, что зафиксировано в выражениях: "посмотреть вокруг", "оглянуться вокруг", "окружающее пространство". Небо визуально воспринимается как полусфера, купол[250].

Обожествляемые во многих первобытных религиях солнце, луна, небосвод, круговое движение небесных тел были причиной сакрализации формы круга, придания ему статуса первичной, идеальной, совершенной, божественной, магически-защищающей фигуры. В мифопоэтической картине мира круг (или его объемный аналог: шар, сфера) — форма мироздания, символический образ мира в пространственном и временном измерениях (пространства-времени мира). Это, в частности, отмечает Т. В. Топорова: "Во многих мифопоэтических традициях... широко распространена трактовка космоса как шара (его проекция — круг)". Понятие круга лежит в основе номинации предельного пространства и времени: лат. orbis — "круг", orbis terrarum — "земной круг, мир", orbis temporum — "круговорот времен"[251]. Аналогичные представления запечатлены и в другом римском слове — mundus, которое"... означало, в одном значении, "тот мир, который над нами, небосвод", в другом значении, "тот мир, который под нами, подземный мир, царство Цереры", — иными словами, оно означало две полусферы, сложенные в единое целое, шар..."[252]. Подобные представления римляне разделяли с греками. Признаками совершенного тела космоса в античной Греции считались округлость и шаровидность[253].

Естественно, что микрокосм, человек и пространство его бытия, также ориентируется на форму круга, особенно — сакрально-ритуальное пространство. Речь идет о круговых ограждениях древних погребений, мест жертвоприношений, кромлехах, местах суда[254]. Сами жертвенники также имели форму круга, которая могла быть подчеркнута, усилена рельефными или прочерченными концентрическими кругами[255]. В дальнейшем, в античную эпоху, формы некоторых культовых сооружений также имели в общем плане, конструкции или ее элементах круг или шар. Из сохранившихся памятников можно назвать римский Пантеон, барабаны и купола византийских и других православных церквей. В христианской иконографии нимб, символ священного, имеет форму круга. Мир как первотворение Бога может изображаться в виде концентрических кругов, которые Творец чертит с помощью циркуля (Нравоучительная Библия. XIII в.)[256] На фоне концентрических кругов в русских иконах могли быть показаны Иисус или Дева Мария ("Преображение". 3-я четв. XV в. Новгород. Новг. ист.-архитект. музей-заповедник); "Избранные святые: Варлаам Хутынский, Иоанн Милостивый, Параскева Пятница и Анастасия". Кон. XIV в. СПб. РМ). Сакральному пространству круга противостоит рваное, неправильной формы пространство ада, преисподней ("Величит душа моя Господа". Сер. XVII в. Ярослав. ист.-арх. музей-заповедник). В эпоху Возрождения изображение сакрального пространства в форме круга особенно популярно в сюжетах, посвященных Мадонне с младенцем ("Поклонение младенцу" Филиппино Липпи [Сер. 80-х гг. XV в. СПб. Эрмитаж], "Мадонна с младенцем" А. Вероккио, мастерская [Втор. пол. XV в. СПб. Эрмитаж], "Мадонна Конестабиле" Рафаэля [1504. СПб. Эрмитаж], его же "Мадонна Альба" [1511. Вашингтон. Нац. галерея] и др.) Искусствоведы определяют такого рода изображения как "тондо" (ит. tondo, rotondo — круглый) и в репродукциях воспроизводят только круг. На самом деле здесь в большинстве случаев круг, заключенный в квадрат: квадратный холст в квадратной раме, которые составляют с изображением единое художественное (и сакральное) целое. У Рафаэля в "Мадонне Конестабиле" контраст круга и квадрата дополнительно подчеркнут гротескным орнаментом в уголках квадрата. Легкий, игривый орнамент усиливает лирически-возвышенное "звучание" изображения Мадонны с младенцем в круге. Круг, вписанный в квадрат, имеет свою символику, о которой речь впереди.

Повседневному пространству в контексте мифопоэтической картины мира, пространству архаического дома и древнейших поселений в соответствии с принципом подобия, изоморфизма макро- и микрокосмоса также часто придается форма круга или прямоугольника. Архаические жилища во всех известных сегодня регионах "палеолитической ойкумены" — это округлые в плане шалаши. Жилища подобной формы дошли до нашего времени в традиционных культурах и современных, где они используются как временное (сезонное) жилье. Постройки прямоугольной формы, которые стали появляться со времен верхнего палеолита, поначалу представляли собой соединенные "анфиладой" овальные шалаши[257]. Приверженность кругу (и прямоугольнику; о нем подробнее — чуть позднее) при формировании домов и поселений обнаруживается и в дальнейшем: в неолите и древних цивилизациях. Структурно-типологический анализ праславянских и древнеславянских жилищ и поселений приводит исследователей к выводу, что это: "... с одной стороны, круглые (как вариант — четырехугольные) дома с очагом в качестве центра, с другой стороны, круглые селения с центром, который, вероятно, использовался для совершения ритуалов общего характера и сходок взрослого мужского населения"[258]. К сходным выводам приходит К. Леви-Строс, опирающийся на иной региональный материал: традиционные общества Северной Америки, Индонезии и Меланезии. Организация пространства поселений в виде концентрических кругов с сакральным центром трактуется ученым как пространственная модель, территориальное воплощение социальной организации этих обществ[259].

Данные лингвистики, этимологический анализ подтверждают округлость древнеславянских, как и древнегерманских поселений. Их названия: obьti (obьtjь)— праславянск. "община" и "круглое"; rundburg, runddorf — "круглая крепость", "круглая деревня". Память о круге как оптимальной, идеальной пространственной форме, к тому же сакрально защищенной, сохранилась и в современных названиях территорий, контуры которых ничего общего не имеют с окружностью: "административный округ" (ср. нем.: Bezirk; Кreis — "круг" и "уезд", "область")[260]. Но и в древности даже если реальное пространство поселения, города не имело формы круга, оно мыслилось символически как круг, который был (и в известной мере остается до сих пор) эталонной моделью, "общим принципом геометрии социальных пространств"[261].

Очерчивание круга, опоясывание (ниткой, полотном и проч.), круговое опахивание или оползание территории, ее круговой обход, круговое огораживание или осыпание (зерном, маком, пеплом и т. п.) — повсеместная практика магической защиты, оберега от всякого зла и напасти во многих традиционных культурах[262]. Это практика, варианты которой известны и современной культуре в детской игре и магии. Такова же первичная семантика кругового движения в танце, хоровода[263]. В современном разговорном языке огораживающе-защищающая семантика круга сохранилась в выражениях: "в кругу семьи", "в кругу друзей". Быть в чьем-то кругу значит не только и не столько физически, сколько духовно принадлежать кому-то (чему-то). Круг очерчивает культурное пространство с характерной для него центро­стреми­тель­ностью и "притяжательностью" ("круг интересов", "круг чтения"). Пространство семейного, дружеского или просто доброжелательного общения, "пространство" единомышленников, учеников и последователей, — круг[264], пространство врага — территория, стан, лагерь (даже если она имеет форму круга). Правда, в виде круга язык оформляет также заботы и обязанности: "круг обязанностей", "круг забот". В данном случае акцентируется, актуализуется очерченность, определенность ("очертить круг обязанностей"). Круг может также быть и порочным ("порочный круг"). Здесь — семантика кругового движения с его постоянным возвращением к исходной точке и невозможностью изменить маршрут. Полнота, совершенство, законченность (завершеннность) круга может характеризовать и человеческую глупость (выражение: "круглый [полный, законченный] дурак (идиот)".

В целом востребованность слова "круг" в разговорном языке до сих пор очень высока. Современный толковый словарь фиксирует 9 актуальных его значений (для сравнения: у слова "квадрат" — всего два значения[265]. Близкое слову "круг" слово "сфера" используется и для создания современных научных терминов ("ноосфера" В. И. Вернадского, "семиосфера" Ю. М. Лотмана, "эстетосфера" М. С. Кагана).

Символика солнца-круга с расходящимися от него лучами была актуальной во Франции во время правления Людовика XIV, "короля-солнце". Связанная с солярной символикой радиально-лучевая планировка его загородной резиденции, Версаля, сказалась и на архитектурном решении центральной части Петербурга. Демифологизированный круг, круг как символ совершенства продолжает оставаться ориентиром в архитектурных проектах "идеальных городов", "городов будущего". Среди самых известных проектов такого рода — чертежи пространства идеального города у К. Леду (1736–1806) в неосуществленном проекте, созданном под влиянием идей просветительского рационализма[266].

Второй по распространенности и значимости геометрической фигурой, геометрическим символом, который принимает активное участие в структурировании как сакрального, так и повседневного пространства, является квадрат (и его менее "совершенный" аналог — прямоугольник). Обычно он соотносится с кругом, противопоставляется ему и это противопоставление принадлежит к числу наиболее значимых и повсеместно распространенных[267]. В космологической символике "круг представляет небо в противоположность квадрату земли" [268]. Неомифологическую космизацию круга и квадрата осуществляет абстрактный геометризм супрематизма и родственных ему западных течений. Можно вспомнить в этой связи, в частности, художников, организовавших в 30-е гг. ХХ cтолетия в Париже журнал и объединение "Круг и квадрат": М. Сейфора (M. Seuphor), Ж. Торреса-Гарсиа (J. Torres-Garsia). В выставках объединения принимали участие крупнейшие представители живописного и архитектурного авангарда: Х. Арп, В. Кандинский, Ле Корбюзье, П. Мондриан, А. Озанфан[269].

Земные истоки этой символики, возможно,— в раннеземледельческой, энеолитической культуре. Земля для оседлого земледельца прежде всего — кормилица, поле, дающее урожай. Полю придается форма квадрата или прямоугольника. "Поле вспахивалось в двух направлениях (борозда в одну сторону, борозда в противоположную сторону), а затем боронилась в двух направлениях, нередко перпендикулярных бороздам. Так ежедневный ритм основной земледельческой работы создавал представление о движении вперед и назад, влево и вправо, к которому добавлялось представление о постоянных географических координатах (тоже очень привычных для земледельца): север — юг, запад — восток. Отсюда — идеограмма поля — квадрат, пересеченный крест-накрест, с точками-семенами, и идеограмма солнца в виде диска, пересеченного крестом, так как земные координаты определялись по солнцу"[270]. Такие идеограммы сохранились до XVIII–XIX вв. в декоративной резьбе русских прялок. "Земля на прялках с геометрическим узором изображалась в нижней части лопаски в виде прямоугольника, заштрихованного прямыми и косыми линиями, что в целом, действительно, напоминало прямоугольное вспаханное поле. По свидетельству В. М. Вишневской, сами мастера-резчики называли эти прямоугольники "землей"[271].

Совмещение обоих начал, земного и небесного, может быть графически воплощено в виде круга и квадрата, наложенных друг на друга. Поскольку человек принадлежит обоим мирам, объединяя их, и совмещая земное и небесное в своей природе, символически воплотить идею принадлежности можно, поместив фигуру человека в круг и квадрат. Не в этом ли смысл изображений Мадонны с младенцем, о которых шла речь? Круг символизирует небесную ипостась персонажей, квадрат — земную. Возможно, здесь также ключ к смыслу известного рисунка Леонардо да Винчи, на котором изображен обнаженный мужчина, вписанный в круг и квадрат.

Этот рисунок реализует идею, высказанную Витрувием в "Трактате об архитектуре", очень популярном в эпоху Возрождения. У римского архитектора и теоретика она сформулирована так: "... Далее важно следующее наблюдение: центр человеческого тела, естественно, представляет пуп; если положить человека на спину с распростертыми руками и ногами, а центр циркуля поместить в пупке и очерчивать окружность, то линия этой окружности будет касаться пальцев той и другой руки и ноги. Но не только фигура круга образует человеческое тело, подобным же образом найдется в нем и очертание квадрата; если произвести обмер от концов ног до макушки головы и эту меру приложить к распростертым рукам, то длина и ширина окажутся равными, как это бывает на ровной поверхности, которую по мерке делают квадратной"[272]. Здесь важно не только то, что фигуру человека можно вписать в круг и квадрат, но и то, что центр круга и центр фигуры (как его обозначил Витрувий) совпадают. В этой формуле, словесное выражение которой принадлежит Витрувию, а графическое — Леонардо[273], можно усмотреть по крайней мере еще две "архетипические" идеи: антропоцентричности мира и изоморфности макро- и микросмоса. Кроме того, круг и квадрат как геометрические символы не только в европейской, но и в других культурах, традиционно воплощают идею совершенства. Один из теоретиков архитектуры эпохи Возрождения, издатель и комментатор Витрувия Д. Барбаро отмечал, что квадрат и окружность — "самые совершенные фигуры в своем роде". Одна состоит из прямых линий, другая — из кривых. "Круглая форма… самая совершенная форма, вся она — угол и не имеет ни одного угла, притом она — самая вместительная и удобная из форм… фигура квадрата совершенна, как и фигура круга"[274]. Возможность вписать тело человека в круг и квадрат таким образом, что центры всех фигур оказывались совмещенными, была не просто еще одним доказательством совершенства человека. Формула Витрувия-Леонардо давала возможность показать предельную, возведенную в куб степень совершенства, ибо образцовая гармоничность и пропорциональность фигуры человека умножалась на соответствующие качества круга и квадрата.

Противоположность круга и квадрата как глобально-космических символов не абсолютна. Это подверждают и планы (схемы) устройства древних городов. К основым типам организации, обрамления городского пространства принадлежит как круговая, так и четырехугольная планировка. "Для многих древневосточных городов характерна четырехугольная (квадратная) структура, при которой с каждой из сторон квадрата соотнесена одна из сторон света, храм, дворец, ворота и соответствующее божество"[275]. Известно, что значительная часть западноевропейских городов возникла из римских военных поселений, лагерей, имевших строго геометрическую планировку. А именно, — форму квадрата со стороной, равной примерно 660 м. Этот квадрат делился на квадратные же участки с главной улицей, проходящей по центральной оси[276] (ср. с идеограммой поля, о которой писал Б. А. Рыбаков!). Форму квадрата или прямоугольника (в плане) имеет большинство культовых сооружений Европы. В этом отношении они не противопоставляются жилым постройкам, которые, начиная с энеолита, также в подавляющем большинстве имеют прямоугольную форму[277]. Таковы дома и дворы, прилегающие к ним участки, поселения, города (когда они строятся по плану).

К сказанному можно добавить, что графическая формула квадрата, вписанного в круг, могла служить геометрическим символом Земли и без ее соотношения с небом. Этот вариант интерпретации был предложен еще в эпоху Каролингского возрождения крупнейшим теологом того времени Рабаном Мавром (Hrabanus Maurus). Поставив задачу согласовать имеющиеся в псалмах и Евангелии указания на круглую форму Земли и на четыре стороны света (подразумевающие четырехугольность), Рабан предлагает соединить эти две фигуры и получить таким образом геометрическую формулу Земли. "Писание называет форму Земли кругом по той причине, что для тех, кто смотрит на ее дальние пределы, она всегда кажется круглой. Этот круг греки называли "горизонтом", обозначая, что он образован четырьмя сторонами света; эти четыре стороны света обозначают четыре угла квадрата, который заключен в упомянутом выше круге Земли. Потому что если вы начертите две прямые линии от востока, одну на юг и другую на север, и таким же образом начертите две прямые линии из западной точки, вы сделаете указанный выше квадрат Земли внутри указанного выше круга..."[278].