Когнитивная антропология

Еще одной отраслью антропологии, которая тесно связана с психологией, является когнитивная антропология.

Повсеместно утверждается, что «когнитивная антропология исследует связи между обществом и мыслями людей»⁶⁴. В более узком смысле, ее цель состоит в том, чтобы понять, как люди в различных культурах описывают, распределяют по категориям и организуют свои знания о своем естественном (и сверхъествес-твенном) мире. Она, как и психологическая антропология, касается скорее нормативных знаний (что и как люди вообще знают), а не психологических процессов и индивидуальных различий, и отличается от кросс-культурного психологического исследования познания (о чем сообщалось в гл. 5) по этим же самым параметрам.

Другое название для этой области — эт-нонаука⁶⁵; она определяется как отрасль антропологии, которая изучает научные знания других культур. В принципе, может существовать множество отраслей, таких, как этноботаника, даже этнопсихология (мы упоминали ранее в гл. 2 ро-

⁶⁴ См. D'Andrade, 1995, с. 1.

⁶⁵ См., например Sturtevant, 19645.

дительские этнотеории). В психологии эта первоначальная ориентация привела к заинтересованности системами инди-генных знаний, включая практическое «ноу-хау» (или «bricolage»)⁶⁶ и «обыденное познание»⁶⁷, а также крупномасштабные системы познания («индигенное познание»)⁶⁸. Превосходный краткий обзор развивающейся области был подготовлен Д'Андраде (1995).

В ранних исследованиях когнитивной антропологии ключом к пониманию познания было признание большой важности языка как культурного феномена. Как мы видели ранее в данной главе, язык является одним из составных элементов культуры, и, наряду с изготовлением орудий, может быть одним из немногих действительно отличительных качеств человеческой культуры (в конце концов, многие виды животных имеют социальную организацию, территорию и даже игры).

Язык также охотно отождествляют с когнитивной жизнью человечества как вида, так как он явно вовлекается в научение, запоминание и размышление. Антропологи интересуются человеческим познанием, поэтому они ищут пути получения своего особого подхода к когнитивным феноменам с помощью такого культурного феномена, как язык. Исторически сложилось так, что два основных научных направления поместили связь познание—язык в центр внимания когнитивной антропологии. Во-первых, как было отмечено в гл. 6, Уорф (1956) доказывал, что категории языка (как слова, так и отношения между словами) служат для того, чтобы систематизировать и организовать мир, с одной стороны, и формировать когнитивную жизнь индивида — с другой. Эмпирическое доказа-

⁶⁶ См. Levi-Strauss, 1962; Berry & Irvine, 1986.

⁶⁷ См. Schliemann etal., 1997; Segall etal., 1999, гл. 6.

⁶⁸ См. Berry etal., 1988.

тельство этого утверждения (см. гл. 6) неубедительно; тем не менее, эти связи интуитивно неоспоримы. Они оказались достаточными для ориентации антропологов в этом направлении. Во-вторых, формальный лингвистический анализ⁶⁹ предоставил образцовый метод исследования теорий и их структуры, который был охотно принят когнитивными антропологами. Лингвистический анализ того, каким образом люди сообщают о той или иной области (например, о родстве, о животных) сформировал основу для анализа их когнитивной организации мира (т. е. как они думают об этой области). Этот подход касается коллективного познания (как люди в целом понимают свой мир), а не индивидуального познания (каким образом люди похожи или отличаются друг от друга по основным когнитивным процессам). Джахода (1982, с. 214-225) выражает бытующее среди кросс-культурных психологов мнение, что такое «коллективное представление»⁷⁰ действительно не может обеспечить доступ к любым индивидуальным психологическим процессам, будь они когнитивными, мотивационны-ми или установочными.

По нашему мнению, этот вывод соответствует тому, который вытекает из исследований в предыдущем разделе по психологической антропологии: индивидуальные различия и индивидуальные процессы (т. е. предмет психологического исследования) оказываются просто вне пределов досягаемости, когда у исследователя имеются лишь данные популяционного уровня. Однако это не должно быть основанием для прекращения работы когнитивных антропологов. В действительности, подобно тем, кто работает в психологической антрополо-

⁶⁹ См., например, Greenberg, 1957.

⁷⁰ Ср. Moscovici, 1982.

гии, они открыли целую новую область для ее исследования кросс-культурными психологами и предоставили основанный на языке метод изучения индивидуального поведения.

Представление о том, что язык группы является важным средством понимания когнитивной жизни людей, ранее нашло выражение в «компонентном анализе», особенно в исследовании терминов родства, например, Ромни и Д'Андраде⁷¹. Процесс, который также называют «анализом черт», начинается с выбора культурной области, такой, как семейные связи, и с установления терминов, используемых в обращении к различным членам семьи. Например, в английском языке (также в русском), наблюдается как тендерное различение, так и различение по поколениям (например, бабушка, дедушка, мать, отец, дочь, сын), а также горизонтальные различения (например, сестра, брат); но для некоторых терминов род не различается (cousin, т. е. двоюродная степень родства)⁷². Также отсутствует различие, когда родство устанавливается по общему происхождению (по «крови») или же в результате брака (например, дядя, тетя). Напротив, в других языках проводят более тонкие различия (например, является ли кузен мужчиной или женщиной; является ли «тетя» тетей по крови или по браку), и они обладают большей степенью «присоединения» (например, «дядя» может включать всех взрослых мужчин, родственников родителей). Компонентный анализ применялся ко многим другим областям, таким, как «продукты питания» или «животные», и даже к абстрактным областям, например, «черты характера» и «умственные способности» (ср.исследование способностей кри в

⁷¹ См. Goodenough, 1956; Romney & D'Andrade, 1964.

⁷² Для русского языка это различие сохраняется, на
пример, кузен и кузина (прим. ред.).

дополнении 5.З.). По мнению Д'Андраде (1995, с. 3), компонентный анализ оказался важным, потому что он показывал, «как исследовать культурные системы значений», обнаруживая «врожденные категории, которые получены в результате эмик-анализа различения предметов в своем мире, а не навязывания категории извне».

Более поздние подходы перестали фиксироваться на языке и начали заниматься фактическим поведением⁷³. Согласно Догерти и Келлеру⁷⁴, наблюдается снижение интереса к «таксономии», но увеличение — к «тас-кономии», то есть объектом исследования стали индивидуальные различия — как люди фактически используют культурные знания. Одним из примеров сближения между антропологическими и психологическими подходами является работа Вассманна и Дасена⁷⁵, которые изучали системы счета и правила классификации среди людей юпно в Новой Гвинее. Междисциплинарное сотрудничество (антрополога и психолога) позволило получить доказательства в пользу как общего (культурного уровня) способа счета и классификации объектов, так и некоторых индивидуальных различий (психологический уровень), в том, как люди фактически совершают эти когнитивные действия.

Цель этого подхода состоит в том, чтобы добиться преимуществ при рассмотрении феномена, используя при этом множественные методы: во-первых, сначала они интервьюируют основных информаторов, чтобы достичь понимания на культурном (или нормативном) уровне; во-вторых, они наблюдают повседнев-

⁷³ См. Gatewood, 1985.

⁷⁴ См. Dougherty & Keller, 1982.

⁷⁵ См. Wassmann & Dasen, 1994a, 1994b.

ное поведение, которое находится в области интереса (например, счет или классификация); и, в-третьих, они разрабатывают задания и предлагают участникам выполнять их так, чтобы можно было обнаружить индивидуальные различия и лежащие в их основе процессы. Первое является этнографическим исследованием, третье — психологическим, а второе — представляет методики, общие для обеих дисциплин.

В первом исследовании Вассманн и Да-сен (1994а) отметили, что юпно начинают счет с левой руки, сгибая каждый палец по очереди от мизинца до большого пальца. Определенные термины существуют для чисел 1, 2 и 3; число 4 называют «2 и 2», а 5 называют «палец, с помощью которого мы очищаем побеги бамбука», то есть большой палец; сумма пальцев — это кулак, и называется она «одна рука». Числа от 6 до 10 считаются также на левой руке, а от 11 до 20 —на ногах. Для чисел от 21 до 33, симметричные части тела называются два на два вперемешку, чтобы обозначить каждую группу пятерок (и число 33), с частями, которые расположены на центральной линии тела. Когда доходят до последней части тела (пениса, который называют «сумасшедшая штука»), сумма выражается как «один целый человек». Если необходимо посчитать свыше 33, процесс может повторяться на другом человеке.

Сверх этого общего (этнографического) описания, авторы заинтересовались различными психологическими вопросами, такими, как тендерные и возрастные различия. Однако оказалось невозможным исследовать женщин, потому что женщины юпно, вероятно, не знают системы счета и поэтому отказываются отвечать на любые вопросы. Практически нельзя было исследовать детей и молодых муж-

чин, потому что первые используют лишь десятичную систему исчисления, изучаемую в школе, а последние применяют традиционную систему только до 20, как на побережье Новой Гвинеи, где многие из них работали. Любые попытки провести эволюционное исследование не увенчались успехом, что демонстрирует пределы психологического исследования в некоторых естественных (полевых) ситуациях.

Один наиболее интересный результат, однако, был получен благодаря настойчивости психолога, попросившего более пожилых мужчин продемонстрировать счет по числовой системе: хотя четверо из них использовали вышеописанную систему, которая заканчивается числом 33, один все же продемонстрировал систему, которая заканчивается на 30, двое — на 32, а один — на 37. За одним исключением (мужчина, который начинал считать снизу), счет всегда заканчивался на пенисе, но число промежуточных частей тела могло варьировать. Это показало свойство системы счета, а именно, что счет выполнялся в ситуациях лицом к лицу, где можно принимать во внимание вариации в нумерации.

В своем втором исследовании, Вассманн и Дасен (1994b) убедились, что у юпно есть традиционный культурный способ классификации объектов, который основан на различении между «горячий» и «холодный» (с промежуточной категорией «прохладный»). Все юпно знают об этом различии, и считается, что они знают, к какой категории принадлежит каждый объект. Все объекты (сады, животные, люди, и т. д.) всегда находятся в одном из этих трех состояний. «Горячее» и «холодное» — нежелательные состояния: «горячее» опасно, потому что его нельзя контролировать; «холодное»

нежелательно, потому что оно — причина неподвижности и молчания; только «прохладное» является желательным, и большинство объектов обычно находятся в этом состоянии. Эти состояния изменяются лишь специалистами (колдунами), которые знают, как это делать, и им за это платят: объекты можно «нагревать» (чтобы защитить их от незваных гостей) или «охлаждать» (чтобы сделать объекты невидимыми). Были обнаружены и другие широко распространенные верования о природе и функциях этих категорий. Все они указывают на их центральное положение в повседневной жизни юпно. Кроме того, один колдун описал, как он может «охлаждать» объект и ситуацию, хотя исследователи не могли фактически наблюдать процесс, потому что такая деятельность является тайной.

Вассманн и Дасен провели обширные наблюдения, как юпно классифицируют объекты и как их таксономия, которую они сообщали в интервью, не обязательно соответствует повседневным практикам. Чтобы исследовать эту проблему, было выполнено третье исследование с заданиями по классификации. Выбирались местные объекты, которые могли быть точно классифицированы как «горячие» или «холодные», но они могли также классифицироваться по другим признакам (например, по цвету или форме). Используя классический метод сортировки, участникам показывали объекты в случайном порядке и просили называть их, а затем соединять объекты, которые «подходят друг к другу». Они могли делать столько группировок, сколько хотели, а потом их просили объяснить основу для этих классификаций. Изучались шесть групп участников: колдуны, пожилые мужчины (не колдуны), женщины, молодые мужчины, дети, обу-

чающиеся в школе и дети, не учащиеся в школе (п = 5 в каждой из групп).

Результаты показали, что лишь колдуны использовали «различие горячее-холодное... явно и самопроизвольно» (с. 32). Пожилые мужчины классифицировали объекты до некоторой степени, но только косвенным образом, в соответствии с различием «горячее-холодное»; женщины проводили функциональную классификацию, которая связана с их повседневной деятельностью; а более молодые участники, в основном, классифицировали по цвету (редко по форме). Вассманн и Дасен пришли к выводу, что различение на культурном уровне между горячим и холодным используется явно только теми, для кого это повседневная жизнь. Более того, это применяется редко, если вообще применяется другими в культуре юпно, теми, для кого это доступно, но «спрятано и присутствует только на некотором глубинном уровне» или совсем неуместно.

ВЫВОДЫ

Понятно, что наиболее важной и близкой к кросс-культурной психологии дисциплиной, помимо психологии, является