Кросс-культурная психология. мента стали уделять все больше внимания16

мента стали уделять все больше внимания¹⁶. Кроме того, в соответствии с традицией, которая делает акцент на такие параметры личности, как Большая Пятерка, возрос интерес к биологическим объяснениям индивидуальных различий, что мы уже видели в гл. 4. Большая часть исследований сосредоточивает внимание на оценке наследственности, то есть той доли общей изменчивости, которая может быть приписана генетическим факторам. Параметром личности, для которого было получено максимальное число оценок, связанных с наследственностью, является, вероятно, параметр «экстраверсия-интроверсия». По результатам исследования близнецов, средняя оценка его наследуемости составляет приблизительно 0,50. Для иных параметров, включая другую Большую Пятерку, значения варьировали, большей частью, от 0,30 до 0,50¹⁷.

В типичных исследованиях генетический компонент общей вариации выводился из различий корреляций между показателями индивидов, которые генетически более близки, и показателями тех, у кого меньше общих генов. Часто изучают различия наследственности у монозиготных (идентичных) и дизиготных (неидентичных) близнецов и у близнецов, которые воспитывались вместе и порознь (в случае усыновления), а также исследуются другие семейные взаимоотношения. Например, Лохлин¹⁸ вычислил наследственные коэффициенты для экстраверсии — 0,51 в выборке идентичных близнецов,

¹⁶ См. Strelau, 1998.

^,7 Наследуемость часто выражается индексом h2, который является оценкой соотношения генетической и общей (фенотипичной) дисперсиии. Она может варьировать от 0,00 (все отклонения за счет окружающей среды) до 1,00 (все отклонения обусловлены генетически). Оценки п2 могут- быть получены из корреляций показателей теста для родственников (например, Fuller & Thompson, 1978; Plominetal., 1997; Bouchard, McGue, Hur & Horn, 1998). ¹⁸ Cm. Loehlin, 1992.

воспитанных вместе,— 0,16 в выборке родителей и их собственных детей, и только 0,01 в выборке родителей и их приемных детей.

Последняя величина указывает на незначительное влияние окружающей среды, в которой вырастают дети. Некоторые исследования по генетике поведения подвергают сомнению популярные мнения о том, что дети из одной семьи ведут себя похоже потому, что они выросли в одном окружении. Фактически, для многих характерологических черт проявляются отчетливые экологические влияния, которые не разделяются членами семьи'⁹. Непонятно, почему индивиды реагируют по-разному на одинаковое окружение, но похоже, что частично эти различия могут быть генетически опосредованными²⁰. Другими словами, индивидуальные¹ различия при реакции на одинаковое окружение могут быть вызваны генетическими различиями.

Существуют некоторые затруднения при исследовании генетики поведения. Например, исследования усыновлений дают оценки более низкого влияния наследственности, чем исследования близнецов. Более важно, что не существует такой-характерной черты личности, которая контролировалась бы единственным ге·'. номом, и для нее можно было бы найтк; паттерн наследственности, следуя простым законам Менделя, так же как и для' некоторых физических особенностей! таких, как цвет глаз. Чтобы дать ответ на! подобные возражения, в 1980-х и 1990->| годах в этом направлении намного про4 двинулась методология исследований Щ генетике поведения. Были разработана более мощные методы, которые позволя! ют, например, исследовать ко-вариациН!

¹⁹ Это называется «неразделенное окружение» ■
PlominS Daniels, 1987. jj

²⁰ См. Plomin et al., 1997. 1

различных генов²¹. Генетики поведения начали изучать различия в чертах фенотипа как функцию изменений в аллелях большого числа генов одновременно, что позволяет выяснить, какой вклад вносят многочисленные гены и их взаимодействие в психологические параметры²².

Умственные способности

Оценки наследуемости умственных способностей (их также называются д, как мы видели в гл. 5) обычно выше, чем оценки наследуемости черт личности; в юности и зрелом возрасте они достигают значения порядка 0,75. Генетические эффекты обычно усиливаются с возрастом, достигая тех же значений, что и для роста человека — сильно наследуемой характеристики. Например, когда результаты выполнения тестов на умственные способности маленьких усыновленных детей коррелируют с результатами тестов родных детей этой же семьи, то обнаруживаются существенные влияния окружения семьи. В юности эта корреляция фактически исчезает. Очевидно, подрастая, дети становятся менее зависимыми от своего семейного окружения и приобретают тот интеллектуальный опыт, который больше соответствует их предрасполо-женностям²³.

До сих пор мы рассматривали индивидуальные различия. Однако, существовал длительный период в истории психологии, когда наследуемость умственного развития была принята как доказательство того, что различия в оценках по когнитивным тестам в разных популяциях должны были иметь также генетическое

²¹ Ср. например, Riemann & De Raad, 1998.

²² См. Plomin & Caspi, 1998; Plomin etal., 1997.

²³ См., например, Loehlin, Horn & Willerman, 1989;
Plomin etal., 1997.

обоснование. В гл. 5 мы уже упоминали о веских аргументах против этого положения. Здесь же мы хотим добавить два комментария, которые получены из исследований по генетике.

Во-первых, нет никакого логического основания для выводов о межгрупповых изменениях на основании вариаций внутри группы. Даже если в пределах всех групп людей большая часть индивидуальных различий должна объясняться с точки зрения генетики, это не означает, что наблюдаемые различия между группами также имеют генетическую основу. Убедительную аргументацию, наряду с другими, многократно приводила Ферби²⁵. Она рассматривала пример воображаемой популяции, в которой наблюдаются индивидуальные генетически обусловленные различия роста. На фенотипический рост влияет ежедневное потребление молока. С каждым стаканом молока в день к росту человека добавляется некоторая величина «с». Предположим, что отдельные группы этой популяции подвергаются воздействию окружающей среды, которое характеризуется различным эквивалентом количества молока. Тогда различия между группами по росту будут полностью зависеть от потребления большего или меньшего количества молока, в то время как изменения в пределах отдельной группы полностью определяются генетическими факторами. Легко заметить, что в этом примере средний рост двух групп, пьющих один или два стакана молока, будет, соответственно, отличаться на величину «с».

Пример с ростом не совсем произволен. Известно, главным образом, из военных архивов, в которых зарегистрирован

²⁴ См., например, Rushton, 1988.

²⁵ См. Furby, 1973.

рост всех призывников, что на протяжении последнего столетия средний рост юношей в странах западной Европы увеличился примерно на 10 сантиметров. Основной причиной этого является улучшение пищи, но не следует исключать другие экологические факторы. Мы увидели в гл. 5, что на основе подобных же архивных данных по результатам теста на умственное развитие, Флин²⁶ подсчитала его возрастание на величину от пятнадцати до двадцати пунктов шкалы индекса умственного развития (IQ) в каждом поколении (начиная с 1950) в странах Запада. Из нашего обсуждения по генетике очевидно, что такие быстрые изменения не могут, вероятно, происходить из-за факторов эволюционной генетики, более важными должны быть экологические факторы. Очевидные возможности для изменений в результатах теста Ю указывают, что эти тесты не могут дать точную оценку умственных способностей как постоянной психологической характеристики человеческой популяции.

Наш второй комментарий имеет отношение к понятию окружающей среды. В генетике поведения изменение окружающей среды является одним из ключевых параметров. Однако окружающая среда, в том виде, как с ней оперировали при исследованиях близнецов и усыновленных детей, представляет лишь ограниченную часть полного изменения, с которым мы сталкиваемся в обществе. Например, усыновления часто происходят в пределах семей, а воспитываемые отдельно близнецы часто проживают с сестрой матери или другим родственником. Когда мы рассматриваем генетику поведения с кросс-культурной точки зрения, следует учитывать даже более широкую область окружения.

²⁶ См. Flynn, 1987.

Бронфенбреннер и Сеси²⁷ провели различие между реализованным и нереализованным генетическим потенциалом. Реализованный потенциал наблюдается как результат, а нереализованный потенциал не может проявить себя. Как известно из наблюдений, наследуемость является исключительно функцией первого из этих двух факторов. Если важно взаимодействие типа «ген—окружающая среда», то область изменений окружающей среды, так или иначе, является частью любого уравнения, по которому вычисляются· коэффициенты наследуемости. Обычно изменение измеряется плохо; даже в пре^ делах обществ измерения вряд ли учитывают различия экономического благосостояния, дискриминацию по этническому признаку и аналогичные факторы²⁸.

Для более точного и менее спорного доказательства наследуемости на уровне популяции мы должны взглянуть на другие феномены, отличные от характерных черт личности и когнитивных способно-' стей. Примером взаимовлияния условии окружающей среды и генетической пред? расположенности являются кросс-куль^· турные различия в переносимости лакто-; зы, что обсуждается в дополнении 10.4,' Другой пример — различия популяций nq случаям дальтонизма²⁹. Существует больи;, шое количество данных о том, что в по;, пуляциях, которые занимаются охотой,* частота красно-зеленого дальтонизма не превышает 2%, в группах же, которые^ по времени и по способу добычи средст* пропитания максимально далеки от спо*; соба существования за счет охоты, это! показатель составляет примерно 5%. Щ

Эта форма дальтонизма обычно связан*! с Y-хромосомой и намного более pacnpcPs

²⁷ См. Bronfenbrenner & Ceci, 1994; а также СесЦ
Rosenblum, De Bruyn & Lee, 1997. 1

²⁸ См.С-gbu, 1978. 1

²⁹ См., например, Post, 1962, 1971. 1

Дополнение 10.4. Различия в переносимости лактозы

Лактоза является самым важным углеводом молока. Она не усваивается кишечником до тех пор, пока не расщепится на две молекулы ферментом лактаза. У новорожденных (очень редко) отсутствие этого фермента приводит к летальному исходу, если только сразу не позаботиться о специальном питании. В западной медицине, вплоть до недавнего времени, считалось нормальным, если у детей старшего возраста и у взрослых активность лактазы восстанавливалась. Теперь мы знаем, что это закономерно для жителей западноевропейских стран и их потомков в других странах. Во многих других популяциях выделение лактазы у детей старшего возраста и у взрослых фактически отсутствует, и это приводит к непереносимости лактозы. Непереносимость лактозы проявляется в склонности к диарее, в болях в области брюшины и метеоризме после потребления, скажем, пол-литра коровьего молока. Это свойственно многим восточно-азиатским группам, меланезийцам, коренным американцам и большинству африканцев. Группы пастухов-кочевников в Африке, например фулани*, представляют собой заметное исключение со своим высоким преобладанием переносимости лактозы. В южной Европе и в некоторых регионах Индии обнаружены средние показатели (от 30 до 70%).

Хотя не существует четкой корреляции, поразительна связь между переносимостью лактозы среди взрослых и разведением сельскохозяйственных животных. Было предложено два объяснения — одно культурное, а другое относится к физическим свойствам окружающей среды². В культурном объяснении принимается, что потребление молока должно давать преимущества при естественном отборе из-за его питательных качеств, а именно насыщенности белками. Некогда было всего несколько человек, которые могли переносить молоко. Эта характерная особенность могла медленно распространиться в популяции в течение многих поколений. Тот факт, что существуют популяции, которые занимаются животноводством и выявляют низкую переносимость молока, ослабляет эту гипотезу. Кроме того, когда молоко прокисает, содержание лактозы в нем понижается, и оно легко усваивается в желудочно-кишечном тракте потребителя даже без лактозы.

Вторая гипотеза поясняет преимущество переносимости лактозы на территориях с относительно малым ультрафиолетовым облучением, как, например, в северной Европе. Солнечный свет играет важную роль при образовании витамина D, который необходим для метаболизма кальция. Слишком низкий уровень витамина D ведет к рахиту, заболеванию костей. Предполагается, что лактоза является веществом, альтернативным витамину D при метаболизме кальция. Другой вариант этой гипотезы основывается на прямом усвоении витамина D, который содержится в молоке и молочных продуктах.

Каким бы точным ни было объяснение, непереносимость лактозы делает понятным, почему взрослые во многих странах не потребляют молоко. Иногда оно считается полезным для детей, и это распространяется на слабых и больных, но не на сильных и здоровых людей. Очевидно, такое мнение имеет более валидную основу, чем первоначальное представление, которое зафиксировано в западном фольклоре и в медицине.

¹ См. Dobzhansky, Ayala, Stebbins & Valentine, 1977 или Vogel & Motulsky, 1979.

² См. Flatz & Rotthauwe, 1977.

Нас больше интересует, возможно, более широкое разветвление направлений поиска. До какой степени непереносимость свежего молока служила барьером на пути развития животноводства в различных обществах? Как мы видели в гл. 2 и 9, тип экономики добычи пропитания многообразно влияет на основные культурные переменные. Поэтому различия в усвоении молока могут стать фактором формирования культур, даже если на данном этапе непонятно, как фактически действовал этот биологический механизм.

странена у мужчин, чем у женщин. Наиболее приемлемым объяснением является то, что охотники-собиратели более зависимы в процессе выживания от точного различения цветов (игра световых пятен или змеи), чем земледельцы и люди, живущие в промыш-ленно развитых обществах. Более высокий уровень выживания мутантов-дальтоников в сельскохозяйственных обществах оказался бы тогда наиболее вероятным генетическим механизмом.

Доказательство в таком примере, как красно-зеленый дальтонизм, существенно отличается от доказательства для таких сложных психологических феноменов, как умственное развитие. Во-первых, дальтонизм является дихотомической характеристикой, для которой наследственные каналы могут прослеживаться точно. Во-вторых, он может оцениваться однозначно, и в процессе развития на него не оказывает влияния социализация или взаимодействие типа лген—окружающая среда». Это позволяет сделать правдоподобный причинно-следственный вывод относительно основного генетического механизма, исходя из морфологического фенотипа. С другой стороны, что касается сложных черт, мы знаем, что методики их оценки (и даже определение понятий) культурно зависимы (см. гл. 11). Поэтому более чем вероятно, что на их онтогенетическое развитие влияет взаимодействие с социальным окружением. Подобные

факторы делают неясными возможные! причинно-следственные связи между; фенотипом и генотипом и приводят к невозможности сделать валидные выводы о генетических различиях популяций.

Однако то обстоятельство, что мы не можем интерпретировать групповые: различия при проведении генетическое го теста, не означает, что характерные черты личности и умственное развитие являются простыми порождениями; экологии или культуры. Скорее наоборот — существующие данные, по нашему мнению, позволяют сделать лишь один вывод, а именно, что гены имеют значение³⁰. Подобная позиция имеет теоретиче-ские последствия для кросс-культурной психологии³¹. Это означает, что поиск универсалистской точки зрения, которая поддерживает теории и исследования того, как фенотипиче-ская личность и познание реализуются в разных культурных окружениях, более плодотворен, чем релятивистская точка зрения, при которой типично человеческие функции рассматриваются как исконно культурные (ср. гл. 12).

ЭТОЛОГИЯ

Этология — это изучение биологами поведения животных в естественных усло-

³⁰ См. Sternberg & Grigorenko, 1997a, обзор различ
ных точек зрения.

³¹ Ср. Hunt, 1997.

виях. Для этой отрасли биологических наук характерны тщательные и детальные полевые исследования животных в _их среде обитания. Полученные описательные отчеты формируют основу для теоретических объяснений, развиваемых далее по трем направлениям изучения: дополнительные наблюдения, экспериментальная проверка определенных гипотез и сравнение результатов для различных видов. Именно относительно этой последней стратегии биологи настаивают на своем превосходстве над психологами, которые обычно ограничивают свои исследования одним видом и поэтому не могут давать кросс-оценку своим концепциям в рамках более широкой биологической структуры. В этом разделе мы сначала кратко рассмотрим, что может привнести этологический подход, а затем перейдем к применению этологического подхода к людям. Среди часто изучаемых этологами тем — поведение при ухаживании, территориальные отношения, забота о потомстве, стратегии избегания хищников, эффективность при поиске пищи, общение (например, научение пению, характерному для вида, у птиц) и социальная организация в том виде, как это было обнаружено у пчел и муравьев.

Ранних этологов поразила регулярность паттернов в большей части поведения животных. Часто можно наблюдать последовательность поведения, которое состоит из ряда различимых актов. Если подобная последовательность приведена в движение, то ее нельзя прервать и затем продолжить; после прерывания ее нужно повторить с самого начала. Поэтому было предложено понятие паттернов фиксированного поведения. Эти паттерны приводятся в действие специфическими стимулами, которые

работают подобно выключателям доступного процесса поведения. Другим важным понятием является имприн-тинг (запечатление). Было отмечено, что птенцы обычно реагируют на первый движущийся объект, который они видят после того как вылупились, так, как они обычно реагируют на своих родителей. Например, служители зоопарков часто оказываются в положении заместителей родителей. Птенцы затем следуют за ними точно так же, как цыплята обычно следуют за наседкой. Во взрослом возрасте такие животные, как было отмечено, сексуально заигрывают с членами вида заместителей родителей чаще, чем с представителями собственного вида. По этой причине Лоренц (Lorenz) постулировал наличие критических периодов в процессе развития. То, что животное получает в этот период, считалось закрепленным и необратимым. Четко разграничивались инстинкт и научение. Это разделение также более или менее обозначило границу между этологией и психологией в период с 1930-х до 1970-х гг. Термин «инстинкт» относился к генетически наследуемому и, следовательно, предопределенному и довольно стабильному поведению. В этот период в психологии преобладали вдохновленные бихевиоризмом теории научения. Многие полагали, что через классический условный рефлекс из учения Павлова и выработку инструментальных условных рефлексов, как их развивал Скиннер (Skinner), фактически любая реакция, которую животное было способно проявить, могла быть связана с любым стимулом, воспринимаемым животным.

Этот вывод оказался преждевременным. Можно легко натренировать крыс избегать корма, который позже стано-

вится причиной их болезни, если этот корм имеет определенный вкус. Однако выработка условного рефлекса происходит с затруднениями, если потребление этого корма сопровождается электрическим разрядом по их лапкам³². И наоборот, крыс трудно было научить прыгать, чтобы достать корм, но легко, чтобы избежать электрического разряда. Визуальные сигналы также оказались неэффективными при научении крыс избегать пищи. Для других видов, таких, как обезьяны, визуальные сигналы весьма эффективны. Предположительно, сигналы наиболее эффективны, когда они соответствуют естественному образу жизни вида³³. Некоторые этологи уже утверждали ранее, что способности животных к научению сильно зависят от контекста. Существуют предрасположенности к определенным ассоциациям типа «стимул—реакция», и вознаграждение, которое должно подкрепить определенную ответную реакцию, может не сработать должным образом для других реакций.

Различие между научением и инстинктом также стало неясным, потому что этологи несколько отошли от более ранней точки зрения Лоренца на им-принтинг как на особый вид научения, который зависит «от критических» периодов. Сейчас речь идет о периодах «восприимчивости». Генетические факторы будут способствовать или сдерживать научение некоторым ассоциациям скорее в относительном, чем в абсолютном смысле. Эти факторы не обязательно постоянны; они могут привести к разным результатам на различных стадиях индивидуального развития³⁴. Животное рассматривается как существо, которое

³² См. Garcia & Koelling, 1966.

³³ См., например, Gould & Marler, 1987.

³⁴ См. Archer, 1992; Hinde, 1982.

снабжено от рождения всем, чтобы научиться тому, что необходимо ему в определенной экологической нише, которую оно занимает. В то же самое время, «инстинктивные» ответы не могут развиваться без влияний окружающей среды, что делает необходимым экологический подход к поведению. Требуется сделать лишь небольшой шаг, чтобы доказать, что научение человека с его собственной эволюционной историей и с адаптацией к своей определенной нише, относится к этой же теме. Кроме того, этологи задают вопрос, является ли культура столь исключительно человеческой, как часто полагают (см. дополнение 10.5.).

Этология человека

Распространение этологических методов и теорий на людей рассматривается иногда как этология человека. В своих поисках разнообразных доказательств этологи, больше чем психологи, сочетают результаты различных дисциплин. При подобной стратегии почти неизбежна опасность завышенной оценки при интерпретации результатов из других областей исследования, чем интерпретации одного или двух результатов, полученных из непосредственного опыта.

Область этологии человека была выделена Айбл-Айбесфельдтом (1979, 1989). Главным в этом подходе является биологическое наследие в человеческом поведении. Он пишет:

сравнительный подход является основным источником информации, но его критикуют из-за многочисленных «аналогий». Все же, если мы сравним структуры поведения животных и человека, мы действительно натолкнемся на поразительное сходство. Например, в ри-

Дополнение 10.5. Появление культуры у шимпанзе

Этологи провели масштабное изучение групп больших человекообразных обезьян (преимущественно шимпанзе), наблюдая за ними время от времени на протяжении многих лет. Наиболее широко известна работа Гудолл*, и имеется ряд подобных полевых исследований. Уайтен** составил первоначальный перечень (п = 65) типов поведения шимпанзе, о которых сообщалось в литературе. Все эти типы поведения оценивались руководителями некоторых местных полевых участков на предмет того, наблюдались ли они в локальных группах шимпанзе. Было использовано шесть категорий: общепринятые, привычные, присутствующие, отсутствующие, отсутствующие по экологическим причинам, отсутствующие, возможно, из-за неадекватного наблюдения, неопределенный ответ.

Было обнаружено, что тридцать девять типов поведения отсутствуют в некоторых местах обитания, но общепринятые или привычные типы присутствовали везде, включая некоторые из них, общие для двух или более общин (стай). Эти паттерны преимущественно касались сексуального флирта, гигиены и использования орудий. Паттерны напоминали аналогичные паттерны человеческих обществ, в которых различия между культурами устанавливались по разнообразию изменений технологии и социальных обычаев.

Мы можем привести один из таких примеров наблюдений в естественных условиях. Бош*** предположил, что матери шимпанзе влияют на развитие умения колоть орехи у своих малышей через поощрение, помощь и активное обучение. Некоторые контексты окружения могут способствовать использованию орудий при раскалывании орехов. Это может привести к ускорению развития поведения неопытной особи. Поедание листьев двух разновидностей растений наблюдалось сначала в узком кругу, а затем оно распространилось на всю общину. Бош предположил, что это была культурная трансмиссия! Наблюдения Руссона (Russon) показали, что молодые орангутанги, которые выросли в неволе, а затем были выпущены на волю, сначала могут и не знать, как добывать определенные виды пищи, с которыми трудно обращаться (например, из-за колючек), но позже научаются этому в результате общения с другими особями, обладающими соответствующими умениями.

Уместен ли термин «культура» при рассмотрении таких паттернов поведения? Ответ на этот вопрос зависит, в конечном счете, от определения критериев понятия. Вполне реально составить такой список критериев, из которого будут исключены все виды существ, кроме людей****. Однако Уайтен и его коллеги, имеющие длительный и непосредственный опыт исследований в естественных условиях, явно склоняются к тому, чтобы приписать элементарные формы культуры, по крайней мере, шимпанзе.

* См. Goodall, 1986.

** См. Whiten etal., 1999.

*** См. Boesch, 1991, 1993, 1995.

**** Ср. McGrew, 1992; Segall, 1999.

туалах приветствия, оружие направляли в другую сторону, чтобы продемонстрировать мирные намерения. Олуша

[маленькая морская птица] направляет свой клюв в небо, масай втыкает свое копье в землю, а в нашей культуре мы

приветствуем гостей государства двадцатью одним залпом орудий, которые направлены в противоположную сторону. Такого рода сходства требуют объяснения. Они могут быть случайными, но большей частью — нет, потому что их причиной являются равные селективные ограничивающие факторы, которые одинаково формировали поведение в процессе филогенетического и культурного развития, или же иначе — по причине общего наследия, которое передается нам от общего прародителя. (1979, с. 2)

Лишь в примечании Айбл-Айбесфельдт все же добавляет к этим утверждениям маленькую оговорку о культурных традициях, которые могут передаваться через человеческое общение и не всегда независимо развиваются в разных культурах. Он продолжает анализ, проводя различие между сходством и аналогиями. Сходство, которое генетически передается от общих предков, называется гомологией. По мнению Айбл-Айбесфельдта, можно с уверенностью сделать вывод о том, что большинство паттернов поведения, которые мы разделяем с паттернами поведения больших человекообразных обезьян, — это гомологии. Аналогии — это сходство между видами в морфологических или поведенческих чертах, которые появились в ответ на сходные требования окружающей среды. Глаз осьминога анатомически в высшей степени похож на человеческий глаз и явно имеет то же назначение. Существует также функциональное сходство в поведении, кросс-видовые сравнения которого могут оказаться полезными при объяснении поведения человека.

Рассматривая данные о поведении животных, Айбл-Айбесфельдт (1979) об-

суждает данные о поведении людей, чтобы показать, что филогенетическая адаптация также в значительной степени предопределила их поведение. Одним из источников доказательств является кросс-культурное исследование. Делаются ссылки на многочисленные записи на кинопленку спонтанных социальных взаимодействий, которые он и его сотрудники сделали в ряде основных традиционных культур³⁵. Большое количество универсальных паттернов продемонстрировали фильмы. Один из примеров — поцелуй, который является универсальным признаком эмоционального отношения к детям. Он происходит из кормления типа «рот-в-рот» и связан с подобным же поведением у человекообразных приматов. Другой пример — проявление «застенчивости», которая ясно распознается независимо от культуры, где это было снято на пленку.

Существуют также различия между культурами, например, для невербальной передачи выражения «нет». В большинстве культур люди качают головой. Используются и другие жесты, например, греки отбрасывают голову назад и поворачивают ее в сторону, индейцы айорео морщат нос (как будто что-то пахнет плохо) и надувают губы. Согласно Айбл-Айбесфельдту, эти паттерны обнаруживаются повсюду, и все они выражают некоторое отрицание или отказ. По-видимому, один из этих

³⁵ Когда субъекты знают, что их снимают, они обычно начинают «играть». Чтобы получить записи естественного поведения, Айбл-Айбесфельдт и его команда использовали объективы с зеркальным устройством, чтобы снималось не ^то, что происходило перед камерой, а события в стороне, под углом 90 градусов. Рьюнинг (Reuning), будучи специалистом по бушменам, задавал вопрос: Кого же обманывали с помощью этого устройства, людей, которые не знакомы с кинокамерой и которые скорее будут разглядывать кинооператора, а не камеру, или исследователей, которые недооценивают социальные навыки неграмотных людей?

паттернов становится стандартным соглашением в группе, взамен более распространенного покачивания головой из стороны в сторону, которое представляется эмоционально слишком нейтральным, чтобы выражать фактическое высказывание «нет».

Айбл-Айбесфельдт также находит важное фундаментальное сходство в структуре ритуалов, то есть сложных паттернов поведения символического характера³⁶. Он доказывает, что в дружественной неожиданной встрече всюду содержатся три этапа, каждый со своей особой функцией. Первый или начальный этап характеризуется смесью проявления агрессии и умиротворения. В качестве иллюстрации упоминается случай, когда индейцы яномами, собираясь в другую деревню, должны исполнить танец с агрессивными проявлениями, но при этом их должен сопровождать ребенок, который машет зелеными листьями.

Приветствие яномами, определенно, является культурно-специфическим ритуалом. Мы, на Западе, не исполняем воинственных танцев по такому случаю. Но рассмотрение более общих правил все же обнаруживает сопоставимые проявления и в нашем способе приветствия. Гостя государства, например, приветствуют пушечными залпами, и, кроме того, ребенок вручает ему букет цветов. В сильно отличающихся ситуа-циях мы обнаруживаем один и тот же принцип».. Также в нашей культуре рукопожатие и стискивание руки — это частично агрессия и частично соревнование, которое смягчено улыбкой, кивком головы и объятиями (1979, с. 21).

Айбл-Айбесфельдт предполагает даже, что телесные характеристики развились для того, чтобы служить знаками для

³⁶ Ср. также Eibl-Eibesfeldt, 1989.

проявления отношения. Уже Лоренц отмечал, что малыши обладают определенными качествами, благодаря которым они выглядят «привлекательными», и которые стимулируют заботиться о них и проявлять эмоциональный отклик. Среди прочего, он упоминал относительно большую голову, округлые формы тела и круглые, выступающие вперед щеки. Иногда говорят, что последнее качество имеет отношение к сосанию, но это не вполне очевидно. Айбл-Айбесфельдт (1975) доказывал: «Такая дополнительная функция, конечно, возможна, но мы замечаем, что обезьяны и другие млекопитающие могут обходиться без таких форм. Это является доводом в пользу специфического человеческого органа, который развился для того, чтобы подавать сигналы» (с. 490).

Айбл-Айбесфельдт (1979, 1989) делает вывод, что существует универсальная «грамматика» человеческого социального поведения. Генетические механизмы, как предполагается, лежат в основе того, что многие считают качествами, приобретаемыми лишь в процессе социализации. Даже символическое поведение сводится к врожденным паттернам поведения. Большинство тех, кто изучает культуры, наоборот, обычно утверждают, что валидность таких заявлений не может подтверждаться таким неопределенным сходством, как об этом упоминалось в нескольких последних параграфах. Примеры показывают, что Айбл-Айбесфельдт не очень прислушивался к предостережениям Гоулда и Льюонтина, о которых упоминалось ранее в этой главе. Они касаются того, что определенные изменения, не будучи адаптациями, могут проявляться как побочный продукт других изменений. Например, доминирование мужского пола у человека

могло бы рассматриваться просто как гомология, потому что аналогичные паттерны существуют у родственных человеку видов, особенно у шимпанзе, с которыми, как оказалось, у нас более 99 процентов общих генов. Однако вопрос не настолько прост, так как мы знаем, что бонобо, или карликовые шимпанзе, которые представляют собой вид, филогенетически так же тесно связанный с людьми, как и шимпанзе, демонстрируют гораздо меньшее доминирование мужского пола и ведут (выражаясь человеческим языком) очень беспорядочную сексуальную жизнь³⁷. Более того, если диапазон возможного изменения поведения человека настолько велик, что короткое рукопожатие или даже устное приветствие могут иметь то же значение, что и тщательно разработанная танцевальная композиция, существует важное различие между поведением человка и закрепленными паттернами активности, которые этологи наблюдали в поведении животных.

Социобиология

Этология человека, представленная здесь, может рассматриваться как европейский двойник американской школы социобиологии. Хотя сторонники обеих традиций укажут на некоторые различия, они незначительны, с точки зрения настоящей книги. Социобиология получила свое название после того, как Эдвард О. Уилсон³⁸ издал книгу, которая содержала этот термин в названии. В книге предпринята серьезная попытка объяснить социальное поведение, включая социальное поведение человека, в рамках эволюционной структуры. Главной в социобиологической доктрине является аксиома, согласно которой

³⁷ См. De Waal, 1988, 1995.

³⁸ См. Edward О. Wilson, 1975.

поведение отдельной особи настроено таким образом, чтобы максимально увеличить ее приспособленность при включении в определенную «социальную» группу. В отличие от традиционного понятия приспособленности (адаптации), о чем мы упоминали в первом разделе, приспособленность при подобном включении не ограничена прямыми потомками особи. Она распространяется на включение других ее родственников, с которыми у нее общие, хотя и в меньшей степени, гены. Особь, не имеющая собственных детей, может быть биологически успешной, если у нее много племянников и других родственников, с которыми она разделяет часть своих собственных генов. Поддерживать интересы своего рода — это эволюционный интерес особи.

Классическая теория эволюции была не способна объяснить альтруистическое поведение, за исключением того случая, когда поддерживаются интересы прямых потомков. Не только у людей, но также и у других видов можно часто наблюдать типы поведения, которые кажутся несо-вместимыми с личными интересами. Наглядные примеры этого мы находим среди таких насекомых, как пчелы и муравьи, где рабочие особи, которые не производят своего собственного потомства, по-свящают всю свою жизнь заботе о других членах сообщества. Гамильтон³⁹ продемонстрировал, что поведение рабочих пчел можно понять как самообслуживание, учитывая принцип их приспособленности при включении в сообщество. В сообществах насекомых упомянутый вид альтруизма можно найти среди рабочих особей, а геном женских особей обычно весьма сильно отличается от мужского генома. Женские особи (включая рабо-

³⁹ См. Hamilton, 1964.

чих и маток) диплоидны; они получают двойной набор генов, точно такой же, как, например, у человека. Один набор берется от отца, а другой — от матери. Мужские особи гаплоидны, они получают только один набор генов от матери. Пчелиная матка может откладывать неопло-дотворенные и оплодотворенные яйца. Неоплодотворенные яйца развиваются в мужские особи, а оплодотворенные — в женские. Это подразумевает, что «сестры» имеют три четверти общих генов; они разделяют полный генотип их гомозиготного отца и в среднем половину генов, которые они получают от матери. В этих условиях «сестры» разделяют даже больше генов, чем матери и дочери, а именно три четверти, а не половину.

Гамильтон утверждал, что рабочие пчелы могут увеличить свою собственную приспособленность при включении в сообщество, заботясь о своих сестрах больше, чем о собственном потомстве. Этот аргумент подкрепляется ролью трутней, которые не принимают участия в деятельности рабочих особей по заботе о потомстве, ничего не делают для сбора собственной пищи и живут в сообществе почти как паразиты. Согласно теории эволюции, ключ к различиям в поведении рабочих и мужских особей содержится в генетических отношениях, которые между «братьями» и «сестрами» намного слабее, чем между «сестрами».

Уилсон, не колеблясь, распространил социобиологические аргументы на человечество как на биологический вид. В последней главе своей книги, посвященной вопросу о человечестве, он утверждал, что с точки зрения постороннего наблюдателя, «гуманитарные и социальные науки сводятся к специализированным отраслям биологии. История, биография и художественная литерату-

ра являются протоколами исследования человеческой этологии; а антропология и социология вместе составляют социо-биологию отдельного вида приматов»⁴⁰.

Книга Уилсона послужила толчком для большого количества исследований на тему: можно ли свести человеческие культурные паттерны к законам эволюции. Критерием биологического происхождения данного феномена является то, что он встречается в большинстве человеческих сообществ. Примерами служат доминирующее положение мужчин, сексуальные табу и распространенная социализация детей. Областью особо интенсивного изучения и осмысливания оказалась сексуальность человека⁴¹. Мужчины и женщины системно отличаются в своем стремлении к сексуальному разнообразию. При этом мужчины явно более склонны к супружеской неверности. Мужчины также более ревнивы относительно беспорядочных контактов своих партнеров, чем женщины. Эти паттерны соответствуют разным стратегиям успешного воспроизводства, что является отличительными чертами мужского и женского пола не только у людей, но и у большинства видов, по крайней мере, у млекопитающих.

Женщина может иметь только ограниченное число потомков, учитывая энергию, ресурсы и время, которое она вынуждена вкладывать в каждого ребенка во время беременности и кормления грудью. Супружество — в ее интересах, так как партнер может обеспечивать и ее, и потомство. Одного мужчины должно быть достаточно, чтобы обеспечивать ее максимальным количеством детей, которое она может иметь. Мужчины у людей, как и особи мужского пола у боль-

⁴⁰ См. Wilson, 1975, с. 547.

⁴¹ См., например, Alcock, 1984; Daly & Wilson, 1983.

шинства видов, обладают значительно большей способностью к воспроизводству. Чтобы иметь максимальное число биологических потомков, лучшей стратегией для мужчины является осеменение как можно большего числа женщин и борьба за свою цель, если это необходимо. Однако существуют факторы, которые уменьшают успех этой стратегии. Например, период способности к зачатию в женском менструальном цикле не так заметен у людей, как у большинства других видов. Предположительно, это является адаптацией, которая дает преимущество женщине. Ее спутник вынужден оставаться с ней на протяжении более длительного периода, если он хочет удостовериться, что она выносит его ребенка⁴². С другой стороны, женщины наших предков-гоминидов, которые были более доступными для половых отношений, имели больший шанс получить мясо у охотников в то время, когда охота стала преобладающим видом деятельности мужчин⁴³.

У социобиологов не имеется никакой аргументации по основным данным психологии и культурной антропологии. Например, механизмы научения основываются ли они на условных рефлексах или же на имитации, могут быть легко включены в генетическую структуру. Принципы научения можно рассматривать как адаптацию к определенным экологическим требованиям, которые развивались в процессе эволюции. Для социобиологов различия между культурными группами являются просто вариациями общей темы. Генетические ограничения человеческого поведения оставляют немного места для культурных различий. Для многих социологов этот вид редукционизма непозволителен и непрости-

⁴² См.А1соск, 1984.

⁴³ См. Symons, 1979.

телен. То, что для таких биологов, как Уилсон, лишь небольшая поверхность, для них является областью, которая управляется согласно своим собственным нередуцируемым законам. Как сказал Салинс (1977): «Внутри пустот, которые оставила биология, расположена вся антропология».

Эволюционная психология

Эволюционное осмысление этологии и социобиологии лежит в основе эволюционной психологии. На одно знаковое исследование, проведенное Бассом⁴⁴ по поводу предпочтительных характеристик мужчин в тридцати семи странах, мы уже ссылались в гл. 3. Здесь можно отметить, что Басе искал и нашел различия предпочтений молодых мужчин и женщин относительно разных стратегий воспроизводства, как это описывалось выше. Результаты показали, что и мужчины и женщины высоко ценят обоюдное влечение и любовь, надежный характер и понимающего и умного партнера. Однако молодые женщины в его исследовании выражали несколько больший интерес к хорошим финансовым перспективам и способностям зарабатывать деньги (к партнерам, склонным хорошо заботиться о них и об их потомстве), тогда как молодые мужчины дали относительно более высокие оценки красивой внешности и физической привлекательности (по-видимому, хороший внешний вид отражает здоровье и способность вынашивать детей). Другое направление исследования — изучение различий между мужчинами и женщинами по предпочитаемому возрасту партнера и изменений этого предпочтения на протяжении жизни⁴⁵. Большое количест-

⁴⁴ См. Buss, 1989; Buss et al., 1990.

⁴⁵ См. Kenrick & Keefe, 1992.

во источников (как, например, брачные объявления и архивы) в разнообразных обществах демонстрируют сходные паттерны. В юности мужчины стремятся быть несколько моложе женщин в партнерских отношениях, но это возрастное различие вскоре изменяется в обратную сторону. С возрастом женщины стремятся выходить замуж за мужчин, которые старше их самих. Очевидное эволюционное объяснение заключается в том, что мужчины, которые продолжают быть способными к воспроизводству потомства намного дольше женщин, имеют филогенетически выработанную стратегию предпочитать партнерш, которые могут иметь детей.

Основным предположением в эволюционной психологии является то, что все психологические функции человека от этноцентризма и до эстетики следует понимать с точки зрения пригодности к воспроизводству⁴⁶. Согласно Туби и Космидесу (1992), такие функции отражают направляющие характерные черты человеческого разума, которые были сформированы в результате эволюционных процессов. В процессе естественного отбора сохраняются те особенности, которые функциональны в противоположность дисфункциональным (менее успешным при воспроизводстве). Таким образом, отдельные успешные черты объединяются в процессе воспроизводства, и, благодаря этому, создается согласованный общий образ. Вероятно, существует большое количество сложных, развитых психологических механизмов, специфичных для данной области. Результаты, подобные тем, которые были получены Гарсией и Келлингом⁴⁷, о чем упоминалось ранее,

⁴⁶ См., например, Reynolds, Falger& Vine, 1987;
Dissanayake, 1992.

⁴⁷ См. Garcia & Koeiiing, 1966.

рассматриваются как доказательство подобной специфичности. Этим также объясняется то обстоятельство, что у людей можно обнаружить боязнь змей, высоты или открытого пространства, что всегда было частью окружающей среды человека, но не боязнь электрических розеток, которые существуют на протяжении всего лишь нескольких поколений людей.

Определение функций для этологии описал Тинберген⁴⁸, который предложил четыре критерия для паттернов поведения как части адаптивного багажа вида: (1) его механизм или причина, (2) эволюционная история, (3) онтогенетическое развитие и (4) функция, которой он, предположительно, служит. Таким образом, при изучении результатов эволюционных исследований главный вопрос состоит в следующем: существует ли достаточное доказательство валидно-сти функциональных объяснений. Было выдвинуто возражение, что результаты, подобные тем, которые были получены Бассом и Кенриком (Kenrick), можно также пояснить, исходя из традиционных культурных паттернов, которые создают различия между мужчинами и женщинами⁴⁹. Вопрос о том, как эти различия моделируются разными обществами, требует психологического и антропологического толкования. В то же время трудно определить, насколько уместны возражения Игли и Вуд, так как они обращаются к текущим практикам, тогда как эволюционные психологи стремятся ориентироваться на возможные психобиологические корни таких практик.

Понятие биологической данности функциональных сущностей, которые также называются модулями, тоже ставится под сомнение в эволюционных теориях,

⁴⁸ См. Tinbergen, 1963. ⁴⁸ См. Eagly & Wood, 1999.

которые подчеркивают взаимодействие организма и окружающей среды. Согласно подобным теориям взаимодействия, стратегии воспроизводства могут видоизменяться за счет факторов окружающей среды организма. В гл. 2 мы упомянули утверждение Белски⁵⁰, что непрочные паттерны привязанности в раннем детстве ведут к раннему наступлению половой зрелости и ранним половым отношениям. О подобных взаимосвязях между ранним опытом детства и наступлением половой зрелости сообщалось и в других исследованиях⁵'. В интеракционистских подходах генетические механизмы представляют собой способности, которые могут быть вызваны к жизни и сформированы под воздействием определенных условий среды.

Различают три направления. Первое из них — это разновидность биомеханистического подхода, при котором особенности поведения человека (модули) объясняют как результат процесса филогенетической адаптации. Представителями такого подхода являются Туби, Космидес (1992) и Басе⁵². Второе направление имеет более интеракционистский характер: факторы окружающей среды приводят к специфическим результатам развития, которые обусловлены множеством пред-расположенностей. Третья позиция подчеркивает наличие менее ограниченных путей эволюции. Согласно этой позиции, которую сформулировали Гоулд и Лью-онтин (1979), существует более широкий простор для культурных адаптации. В то же время, из-за меньшего количества ограничений, для этой позиции трудно найти однозначное доказательство.

⁵⁰ См. Belsky et al... 1991.

⁵< Ср. Keller, 1997.

⁵² См. Buss, 1995; Bussetal., 1998.