Политический язык и семантическая политика

Семантическая политика — это оперирование символами в сфере полити­ческого языка, т.е. инсценирование смыслов и значений политических язы­ковых символов. Речь идет о наиболее рафинированной форме "символической политики сверху", которая лишена явной театральности, а потому успешно скрывает свои инсценировки на микроуровне обычного языка. Однако этот язык, прежде всего под влиянием электронных СМИ, ныне сплошь эстетизируется и резко меняет свой социальный статус. Тради­ционный политический язык ценил аргументацию, был близок к текстам и опирался на научные теории. Именно это придавало политической речи ав­торитет. Но после краха великих утопий язык становится "разменной моне­той" политического бизнеса. Великие словеса идеологических обещаний уже никого не трогают; теперь они кажутся не просто бессмысленными, а преда­тельскими и циничными. Поэтому новый языковый стиль делает ставку не на аргументы, а на эффекты и эмоции, главным образом, на искусно сыг­ранную искренность личного сочувствия или смущения. Политический язык "великих ораторов" уступает место стилю, в котором говорящий как бы скрывается за тем, что осуществляется без его участия. Язык становится ано­нимным и, как следствие, выступает средством конвергенции, гибридизации и символического выравнивания партийных идеологий. Политика все больше сводится к разнообразным языковым играм. При этом страстные речи и ши­рокие жесты становятся дешевым продуктом серийного производства и мас­сового потребления. Причем потребляются они как "одноразовые стаканы", вроде бы с иронией демонстрируя публике пародию на некогда сакральный смысл идеологических истин. "Судьбоносные" политические заявления и обещания рассчитаны на сиюминутное потребление, на время пресс-конференции или для съемки эффектного телекадра (к примеру, знаменитые "твердые и ясные" заявления российского Президента). Интересно, что пуб­лика "поглощает" даже очевидный бред властей как что-то естественное и

неизбежное, причем не только в России. Это значит, что политические речи часто воспринимаются не более чем декор, шумовой эффект для реальных действий.

Господство инсценированных образов придает политическому языку но­вый, прагматический смысл; оно оккупирует привычные политические поня­тия в целях манипуляции общественным сознанием. Эта практика и получи­ла название семантической политики, и зачатки ее следует искать в амери­канской политической культуре, где всегда присутствовал живой интерес к новым коммуникативным технологиям. Одно из удачнейших определений этой политики содержится в выступлении бывшего генерального секретаря немецкого ХДС К.Биденкопфа, который объяснял сдачу власти социал-демократам простой манипуляцией словами своих конкурентов. Чтобы вер­нуть власть, лидер христианских демократов призывал партию к организации своего рода "семантической контрреволюции". Биденкопф говорил на съезде своей партии буквально следующее: "Язык, дорогие друзья, — это не только средство коммуникации. Как показывает полемика с левыми, язык является также важнейшим стратегическим средством. То, что происходит сегодня в нашей стране, является революцией нового типа. Это революция общества посредством языка. Насильственное занятие цитаделей государственной вла­сти не является более предпосылкой революционного преобразования госу­дарственного порядка. Революции свершаются сегодня иным способом. Вме­сто правительственных зданий теперь занимаются понятия, при помощи ко­торых эти правительства правят" (14).

Итак, главным средством политического воздействия в эпоху СМИ служит не сама аргументированная речь, но стратегия, направленная на оккупацию значений слов и всевозможные смысловые манипуляции. Власть в коммуни­кативном обществе — прежде всего монополия на обозначение происходя­щего, это власть тех, кто в СМИ "называет вещи своими именами", кто "оккупирует" смыслы слов. В центральных органах ХДС была даже учрежде­на "Рабочая группа семантики", в задачу которой входил не поиск альтерна­тивного идеологического дискурса, а семантическая перемена полярности слов, изменение смыслового акцента, манипулятивная игра со словами. Цель состояла в том, чтобы придать наличному тексту или дискурсу определённый ценностный флёр, сообразный с актуальными настроениями публики. Ана­логичным образом действовали и российские правые в период президентских выборов 1996 г. К примеру, акцентирование "социальных" и "националь­ных" вопросов у ДВР, НДР и др. должно было оспорить идеологическую мо­нополию "левых патриотов" на социальную защиту обнищавшего в ходе "шоковых терапий" населения, и притом оспорить мгновенно и играючи, без объявления каких-либо продолжительных дискуссий со своими идеологиче­скими противниками.

Решающую роль в семантической политике играют политические метафо­ры с их значительным суггестивным потенциалом. В отличие от классических идеологий, метафоры рассчитаны не на удовлетворение "пытливого ума", а на обыгрывание глубинных инстинктов и желаний публики. Наиболее ярким примером этого может служить известная рекламная метафора, сделавшая блестящую политическую карьеру во многих постсоциалистических странах Европы: "Молодое поколение выбирает РЕРSI". Это выражение обладает как явным, так и скрытым (а потому еще более действенным) метафорическим смыслом. Видимая метафора — это РЕРSI как символ молодости, "идентификационный знак" молодежи. Здесь как будто еще нет никакой по­литики. Но вот скрытый метафорический смысл является сугубо политиче­ским: для разочаровавшегося в социализме молодого поколения восточноев­ропейских стран РЕРSI стала символом западного образа жизни, символом надежды на лучшую, более интересную и красивую жизнь. Но выбор запад­ного образа жизни в социалистических странах с авторитарной системой правления имел совершенно конкретный политический смысл: переход к де-

мократии и открытому обществу. В крайне повелительном утверждении: "Молодое поколение выбирает РЕРSI" выбор политической свободы иден- тифицируется со свободным потреблением РЕРSI. В конечном счете в массо-

вое молодежное сознание трансполируется политический смысл лозунга: "Молодое поколение выбирает демократию, как [выбирает] РЕРSI".

Именно благодаря метафорическому способу выражения (речевому или визуальному) удается эффективно сообщать устойчивые смыслы политиче- ской информации. Существующая власть, всегда отчасти дискредитирующая себя в глазах избирателей, особенно нуждается в меткой сигнальной метафо-

ре, оправдывающей ее политику, тогда как оппозиция еще может взывать к здравому рассудку и способности к рассуждениям избирателей, дабы побу- дить их задуматься о реальных последствиях проводившейся политики. Од- нако и оппозиция нуждается в метафорах, в привлекательной и понятной форме выражающих ее политическое и идеологическое кредо, ведь для боль­шинства людей метафоры являются единственно доступным каналом поли­тической информации. Однажды запущенная в обращение метафора стано­вится идеологическим пунктом кристаллизации, вокруг которого, по мере потребления информации, организуется широкая общественность (6, с. 153). Заметим: не серьезная, "книжная" идеология выступает здесь центром при­тяжения, но одна или несколько ярких метафор, растиражированных СМИ в образах политической рекламы. Конкурирующие партии группируются во­круг своих идентификационных метафор, так что в обществе разворачивается настоящая "война метафор" — помимо (или вместо) традиционной борьбы идеологий.