Позиция ученичества и «разум новичка»*.

Позиция ученичества является ещё одним важным навыком в работе терапевта (фасилитатора) в процессуальном подходе. Когда мы занимаем позицию ученика по отношению к опыту клиента, то наши отношения делают клиента обладателем исключительного знания о его процессах, в то время как терапевт, сохраняя ________________________________

*В данном разделе использованы материалы семинаров по боди-майнд гештальту f. m. EAGT Арие Бурштейна (Москва, 2012)

состояние осознанности, учится тому, как это – находиться в таком опыте, который исследует клиент. С позиции ученика мы детально заинтересованы в исследовании происходящих с клиентом и внутри клиента процессах, при этом мы помогаем клиенту осознанно оставаться в его опыте, прочувствовать суть этого опыта, присвоить его. Наша роль в процессе клиента сводится в основном к тому, чтобы помочь клиенту изучить себя. Мы заинтересованы в феноменологии клиента, в его мире, в его переживаниях и не знаем заранее, что для него верно. «Целостность психики другого глубоко уважается и никогда не должна нарушаться посредством навязывания своих собственных установок и предвзятых идей. Таким образом может быть установлено истинное общение» [31], - такова позиция Юнга, и в этом ключе она полностью соответствует процессуальному подходу.  Такое отношение исключает позицию терапевта как всезнающего авторитета, или даже убирает  «помогающее» присутствие, в пользу того, чтобы просто быть с

клиентом, поддерживая осознанное присвоение знания о тонких деталях происходящего опыта.  Отношения между клиентом и терапевтом в процессуальном подходе – это действительно диалогическая позиция, позволяющая делиться, сотрудничать и обоюдно присутствовать в моменте, с принятием, уважением и поддержкой, в то же время сохраняя раздельность, приватность и чёткие границы. Мы учимся у клиента и не являемся «агентами изменений», исходя из своих авторитарных представлений о том, что хорошо и что плохо для клиента. В самой идее изменения порой заложено отрицание имеющегося опыта. Если мы будем продвигать клиента к изменениям, то он либо почувствует, что его не принимают, и уйдёт в себя, либо изменится в угоду терапевту, но по пути потеряет часть себя. Самое главное и первое - это поддержать клиента таким, какой он есть. Говоря в терминах первичного и вторичного процессов, мы поддерживаем силу и ресурсы обоих этих процессов, помогая в их осознавании. Мы не преследуем цель изменить мир клиента. Просто встречаясь с тем, что происходит, и помогая раскрыться тому, что стремиться произойти, мы помогаем привнести в его мир новые возможности. Парадоксальным образом изменения произойдут сами тогда, когда будет достаточно осознанного внимания и принятия к происходящему процессу.

 

Основываясь на концепции единого поля, предполагающей всеобщую взаимосвязь всех его частей и взаимообусловленность их развития, в процессуальной работе мы всегда рассматриваем процесс, как важный и для клиента и для терапевта – по-разному, но в равной степени. Каково было намерение Дао, что оно послало мне такого клиента? Или иначе: как я могу использовать эту встречу на благо своего развития, чем мне может быть полезна эта встреча в моей жизни, чему я могу научиться у своего клиента, у наших отношений? Мы с удовольствием узнаём в сессии что-то новое о клиенте и что-то новое о себе. В таких терапевтических отношениях заложен инструмент исцеления, который способствует «заживлению» разделённости человека между собой и другим, также как между человеком и его внутренним опытом. Такая позиция позволяет клиенту проживать глубокий уровень контакта с терапевтом, контакта с его собственными внутренними частями, контакта с его глубинным целостным Я.

 

Говоря о позиции ученика по отношению к опыту клиента, нельзя также забывать о том, что в процессуальной работе мы содействуем осознанности клиентов в отношении происходящих с ними процессов. Двигаясь по пути самоисследования рядом с терапевтом, находящимся в состоянии созерцательной осознанности, транслирующем спокойное, сочувственное, заинтересованное наблюдение по отношению ко всем, в том числе и вытесняемым сознанием, частям опыта, клиент обучается этому состоянию и этому отношению к себе, что помогает трансформировать внутреннюю драму разделённости между первичной идентичностью и вторичным процессом.

 

«Разум новичка» - понятие, имеющее непосредственное отношение к принципу ученичества, - это не отрицание профессиональных знаний, это, прежде всего, непредвзятость, открытость к новому опыту. «Самое большое препятствие в контакте друг с другом заключается в том, что у нас есть какие-то идеи друг относительно друга. Если я что-то о тебе знаю, то мне трудно встретить тебя, так как я встречаюсь не с тобой, а с моими мыслями о тебе. Контакт - это важнее, чем медитация, духовность вырастает из отношений. Можно увидеть другого из своего знания, а можно из настоящего момента» (Кришнамурти). Шунрю Сузуки (Shunryu Suzuki) говорит: "Разум новичка имеет много возможностей, разум мастера - мало" [37]. А.Минделл определяет разум новичка следующим образом: «Ум – или, возможно, сердце – которое открыто и свободно от предубеждений. Оно не омрачено знанием и достаточно свободно и спонтанно, чтобы следовать тому, что мы обычно забываем или упускаем из виду» [30]. Эми Минделл пишет об этом так: «Ум или сердце, которое сосредоточивается на потоке событий, а не на достижении конкретной цели, даже когда эта цель – исцеление» [29].

 

В контексте этого раздела могут быть весьма интересными притчи об исцелении принца (Приложение 1) и о Раввине Шмуеле (Приложение 2).

 

Навык сочувствия.

 

В процессуальной работе эмпатия играет решающую роль в способности терапевта к присоединению, поддержке процесса клиента, в создании обоюдного контакта. Работая над собственной терапевтической позицией, мы тренируем искреннее принимающее присутствие. А это невозможно делать, если не работать над собой. «Одно из оснований для работы над собой состоит в том, чтобы развивать взаимоотношения со многими аспектами себя самого и быть способным вникнуть в них, дать им развернуться. Чем больше вы работаете над собой, тем меньше вы будете отождествляться только с одной своей частью и тем ближе вы к режиму метакоммуникации» [30].

 

Ранее мы рассмотрели три уровня сознания, с которыми работает процессуальная психология. Основополагающий принцип процессуальной психологии - принцип глубинной демократии - говорит о том, что:

· все уровни одинаково важны

· все части процесса внутри каждого уровня также одинаково важны

 

Работая с клиентом в процессуальном подходе, мы исследуем происходящие с ним процессы как на уровне сознания, так и на уровнях бессознательного проявления процесса. Техники процессуальной работы и навыки терапевта позволяют клиенту безопасно соприкоснуться с новым опытом. Соприкасаясь с новым опытом на сновидческом и/или сущностном уровнях, мы отдаём много времени его осознаванию, а затем его интеграции на консенсусный уровень, создавая возможность для того, чтобы этот опыт был не только доступным, но и реально полезным клиенту в его повседневной реальности, привносил новые возможности в его повседневную жизнь.

 

Основываясь на принципе глубинной демократии и рассматривая любые системы, будь то система тело-разум-чувства, или система отношений наших внутренних частей, или семейная система, или система отношений между сообществами или государствами и т.д., мы можем говорить о том, что все части этих систем являются важными и необходимыми друг для друга в их взаимодействии и взаимном обучении в процессе развития. Относясь таким образом друг к другу, мы осознаём, что являемся учителями и учениками друг другу на нашем жизненном Пути, на нашем пути индивидуации. Это можно понимать на уровне ума и соответствующим образом относиться к возникающим встречам и отношениям, в том числе к терапевтическим отношениям. Однако этого когнитивного понимания не достаточно для формирования терапевтической позиции в процессуальной работе.

 

Терапевтическая позиция, основываясь на принципе глубинной демократии, предполагает наличие навыка сочувствия – не только интеллектуального, но и чувственного принятия происходящих процессов, всех частей (проявлений) внутри этих процессов, и их взаимодействия. Процессуальная психология определяет сочувствие как «развитие заботы и внимания по отношению к тем частям самих себя, которые мы любим и с которыми отождествляемся, и в то же время равное внимание и достойную оценку аспектов нелюбимых, отрицаемых и далеких от нашей идентичности. Сочувствие подразумевает помощь всем этим частям в раскрытии и проявлении их сущности и значения». «Нам гораздо проще любить те части себя, которые нам нравятся, но многие ли реально ценят те аспекты самих себя, которые бы не хотелось иметь вовсе? Истинная любовь всеобъемлюща: в круг ее забот попадают все части Я» [30]. Сочувствующее принимающее присутствие терапевта способствует созданию безопасного пространства и возможности свободного исследования клиентом его глубинных внутренних процессов, включающих отношения между разными частями его «Я», чувственному исследованию этих частей и тех глубинных качеств, которые стоят за их внешним проявлением. Этот навык позволяет клиенту выйти за рамки его идентичности и исследовать те свои проявления, которые являются с точки зрения его привычной идентичности нежелательными или даже опасными, находя в них источник силы и мудрости для своего дальнейшего развития. Навык сочувствия рассматривается во многих психотерапевтических подходах. Например, в методе Хакоми® «любящее присутствие», определение которого имеет много общего с определением навыка сочувствия в процессуальной работе, также является основным определяющим навыком терапевтической работы.  

   

Сочувственная терапевтическая позиция, основываясь на принципе глубинной демократии, предполагает также равное внимание к процессам, происходящим в разных каналах. «Терапевтическая система, которая сосредоточена на визуальном материале, может упустить слабый сигнал внутрителесных переживаний. Многие из нас день за днем используют визуальные или аудиальные переживания, блокируя непривычные двигательные сигналы или конфликтные взаимоотношения» [30]. Навык сочувствия требует от терапевта собственной проработанности и готовности работать с клиентом в любом канале, в котором протекает его (клиента) процесс, будь то работа с образами, движением, телесными ощущениями и др. О другом аспекте важности и необходимости работы в разных каналах мы уже писали в главе «Система целостного опыта».

      

В контексте описания принципа глубинной демократии и навыка сочувствия представляется возможным рассмотреть отношение процессуально-ориентированного подхода к «сопротивлению» и психологическим защитам. Каждой радикальной силе, направленной на изменения, противостоит консервативная сила, направленная на сохранение гомеостаза. Обе они важны и ни одна из них не лучше. Их дилема происходит всегда внутри нас. Такая фундаментальная полярность существует в любой системе, будь то внутриличностные процессы, межличностные процессы или отношения между сообществами или организациями. Сила желания вторичного процесса проявиться огромна, но она лишь на чуть-чуть меньше или больше силы удерживающего его первичного процесса. Как только пробуждается сила изменения, в ответ пробуждается противоположная ей консервативная сила. Это может переживаться как сопротивление. Сопротивление изменениям может быть здоровым и мудрым процессом, если это осознанный выбор клиента. Оно может творчески служить таким жизненно важным функциям, как адаптация, защита, удержание своих границ, градуирования контакта и пр. В этом отношении оно является очень ценным личностным проявлением, проявлением первичного процесса личности. Следуя процессу клиента, мы не взламываем сопротивление, а осознаём силу, содержащуюся в нём, необходимость этой силы, которая служит защите «Я» или служила таковой в прошлом в соответствующих обстоятельствах жизни. Эта сила, будучи осознанной, заслуживает уважения и благодарности, а не негативного отношения как к чему-то, что терапевт должен победить, сокрушить, через что нужно прорваться. Мы не преодолеваем сопротивление. Если оно в настоящий момент является процессом клиента, мы к нему присоединяемся, вместе с клиентом исследуем, осознаём и помогаем присвоить силу, стоящую за ним, и оставляем свободу выбора клиенту. Подобное отношение к работе с сопротивлением существует в Хакоми®. Автор этого метода Рон Курц определяет психологические защиты как «управление переживанием» и пишет о том, что мы не противостоим усилиям клиента управлять своим переживанием, мы поддерживаем их, чтобы обеспечить клиенту безопасный и управляемый способ глубже и полнее исследовать эти переживания. «Ведь стиль управления клиента – это лучшее, что он может делать, чтобы справляться с реальной болью и страхом во многих ситуациях. Этот стиль - привычная и ценная часть инструментов клиента для контакта со своим миром. Поддерживая их, мы проявляем глубокое уважение ко всей личности» [7]. Как уже говорилось выше, в процессуальной работе мы не продвигаем изменения насильственным образом. Скорее, мы поддерживаем условия, в которых изменения могут спонтанно произойти, в соответствии с той энергией, которая есть в системе.Мы стараемся создавать возможности для раскрытия потенциала роста и изменений человека через уважительное и принимающее отношение к его процессам и всем их частям, доверие мудрости этих процессов, внимательное следование за ними. Следуя за этими процессами, мы помогаем в их раскрытии, исследуя чувственный опыт, телесные ощущения, личностные смыслы, приходящие образы, звуки, движение - через наш искренний интерес ко всему происходящему и через привнесение самих себя в этот общий контакт. По сути, процессуальный подход к сопротивлению основываетсяна сочувствии - понимании, принятии, эмпатии, поддержке и исследовании наших способов установления и избегания контакта с разными частями нас самих, друг с другом, с окружающим миром.

 

Почему же так важно именно со-чувствующее отношение к различным аспектам процесса? Почему недостаточно просто когнитивного понимания того, что все эти аспекты важны? Ответ на этот вопрос дают многочисленные исследования, посвящённые работе зеркальных нейронов. Система зеркальных нейронов является нейробиологической основой эмоционального взаимопонимания между людьми. «Когда мы сопереживаем другому человеку, в нас самих приходят в резонанс сети нервных клеток, приводящие к проявлению в наших душевных переживаниях чувств другого человека. Способность к состраданию и эмпатии основана на том, что наши собственные нейрональные системы — в различных эмоциональных центрах головного мозга — спонтанно и произвольно реконструируют в нас те чувства, которые мы воспринимаем у другого человека» [1]. С точки зрения нейробиологических исследований зеркальных нейронов, регистрирующих нейронную активность в процессе эмоционального отклика, существует два очень важных для понимания психотерапевтического процесса ограничительных аспекта. «Исследования показывают, что мы с симпатией относимся, в первую очередь, к тем людям, которые, со своей стороны, способны к адекватному отражению. При этом мы оцениваем среди прочего и то, насколько конгруэнтными, то есть соответствующими данной ситуации, нам представляются мимика и язык тела людей» [1]. Усилием воли невозможно добиться такой полной согласованности между текущей ситуацией и демонстрируемым при этом языком тела, чтобы вызвать эмоциональный отклик симпатии и доверия. «Эффект симпатии рождается только в том случае, если человек ведет себя спонтанно и аутентично, то есть если внешние проявления соответствуют его фактическому внутреннему настроению» [1]. С этой точки зрения нейробиологические исследования доказывают, что сочувствие терапевта может иметь позитивный эффект в работе с клиентом только в случае, если сочувствие - это действительно то, что он не только определяет когнитивно, но и искренне чувствует. Поразительным при этом является второй аспект данного исследования: если человек полностью растворяется в сочувствии, то эффект симпатии пропадает. «Если теряется дистанция, то теряется и способность прийти на помощь» [1]. Этот аспект исследования ещё раз, теперь уже с точки зрения нейробиологии, возвращает нас к важности состояния осознанности: в то время как клиент может в какие-то моменты быть полностью захвачен своим состоянием, терапевт, находясь в состоянии сочувствия, должен сохранять позицию осознанного наблюдения. «Метанавык сочувствия помимо чувств требует еще и точного осознавания… Когда мы открываем эту чувственную позицию внутри себя, мы можем использовать ее сознательно, чтобы заметить и раскрыть всевозможные стороны жизни клиента. Так сочувствие становится метанавыком» [30]. Данные исследования ещё раз подтверждают необходимость постоянной и серьёзной работы с собственными процессами при подготовке терапевтов.

 

Подытожим сказанное выше словами Эми Минделл: «Сочувствие — важнейший элемент процессуальной работы, поскольку оно позволяет с любовью терпеть и принимать потенциальный рост внутри нас. Отвергать какие-то части себя бесполезно, потому что их невозможно просто взять и уничтожить. Более сочувственное внутреннее отношение могло бы состоять в признании того, что дурные настроения, недомогания и боли, нехорошие мысли и т.д. по крайней мере потенциально полезны. Это означает признание ценности всех наших частей и взаимоотношений с другими, которые потенциально могут стимулировать наш личный рост. Нет "плохих" или "хороших" людей: все мы — части одного целого, требующего осознания и взаимодействия» [30].

 

Мы применяем принцип глубинной демократии и навык сочувствия, когда привлекаем своё осознанное внимание к тем частям внутри человека или в межличностных отношениях, которые находятся в изоляции или в конфликте, а также к тем, которые находятся в гармонии. Мы применяем его, когда работаем с целостным опытом, соединяя через работу в различных каналах все его части: ум (и части ума), чувства, ощущения тела. Мы опираемся на него, когда мы знаем глубоко в сердце, что всё в этом мире взаимосвязано и взаимообусловлено, и все мы являемся частью одного целого, и при этом искренне уважаем и чтим наши различия.

Следование процессу.

      

       Следование за процессом – один из основных принципов и навыков работы процессуально-ориентированного подхода, по сути давший название этому подходу. Следование за процессом не предполагает абсолютного бездействия и пассивности. Мы следуем за клиентом, за его процессами и помогаем им раскрыться, используя свою осознанность по отношению к собственному процессу, процессу клиента, процессу взаимодействия, обращая внимание и поддерживая наименее проявленные, но наиболее энергетически заряженные сигналы клиента, распознавая то, что стремится стать проявленным. Возможность следовать процессу клиента глубоко связана с осознанностью и ученичеством. Она рождается из позиции принятия клиента как целостной личности со своим жизненным опытом, ресурсами исцеления, возможностями, психологическими защитами, системами убеждений, потребностями и желаниями, а также из глубокого внимания к происходящим здесь и сейчас процессам.

       Поддерживать незаполненность (неопределённость) и следовать за происходящим — это навык создавать безопасное пространство, которое способствует проявлению вторичного процесса клиента. Чем более уважительна, неопределённа и непредвзята позиция терапевта, тем более творческим и свободным чувствует себя клиент, тем больше он может осознавать свою ответственность в своих процессах, в том числе в своих психологических защитах, их ресурсах и их ограничениях, тем больше он имеет возможность встретиться с новым, необходимым ему опытом, рождающимся не из внешних идей, а из собственного осознанного переживания, и интегрировать этот опыт в свою жизнь. Желание быть «хорошим» (всё знающим и понимающим) терапевтом может стать ловушкой. Винникотт писал «Я никогда не даю клиентам интерпретации, потому что я не хочу, чтобы они знали, насколько я глуп. Мы выводим свою точку зрения за скобки, делаем это осознанно, и мы смотрим через точку зрения клиента». В процессуальной работе мы идём на полшага позади клиента.

В этой связи вспоминаются слова юнгианского аналитика Радмилы Моаканин об изначальной миссии юнгианской психотерапии, отражающие глубинное доверие к истинному внутреннему знанию клиента и очень созвучное процессуальному подходу отношение к терапевтическому процессу: «Глубины каждого человеческого существа скрывают в себе зерно, заключающее в себе все его будущее развитие, зерно, конечный смысл которого в том, чтобы быть божественным семенем, и принципиальная миссия юнганской психотерапии состоит в том, чтобы помочь этому семени расти и развиваться вплоть до своей полной зрелости, осуществляя весь свой потенциал. Какие методы развивал Юнг для достижения этой цели? Он говорит нам, что в течение естественного процесса индивидуации он нашел модель и ключевой принцип для своего лечебного метода. Процесс индивидуации протекает в основном бессознательно и автономно, и через этот процесс психика в связи со своим естественным и спонтанным стремлением к полноте старается гармонизировать свое сознательное и бессознательное содержание. Следовательно, объясняет Юнг, «лекарь должен следовать за природой, как за проводником», и его вмешательство заключается не столько в обеспечении лечения, сколько в развитии латентных созидательных способностей пациента» [31].

 

       На происходящие события и возникающие проблемы можно посмотреть с разных точек зрения. С одной стороны, отталкиваясь от вопроса «Почему это произошло?». С другой стороны, задаваясь вопросом «Для чего это произошло?» (этот подход телеологический и предполагает наличие разумной созидающей высшей воли). Или иным способом: не важно, почему или для чего всё происходит, важно то, как мы можем это использовать для своего развития. Минделл пишет: «Любая проблема уже содержит своё решение». Объяснение этого утверждения кроется в телеологическом подходе. Это утверждение можно также рассмотреть с точки зрения динамики первичного и вторичного процесса. Любое событие, рассматриваемое нами как проблема, является проблемой с точки зрения нашей первичной идентичности и проявляется в потоке сигналов, имеющих отношение как к первичному, так и ко вторичному процессам. Поскольку, как рассматривалось ранее, вторичный процесс является компенсаторным к первичному с точки зрения достижения целостности, то его сигналы в потенциале их развития уже содержат разрешение возникшей проблемы. Процессуально-ориентированный подход является в своей сути ненасильственным. Он помогает людям открывать новые возможности, признавая мудрость происходящих с ними процессов и наличие естественной исцеляющей силы внутри каждого процесса. Наше уважение к исцеляющей силе, которая заложена в самом клиенте, дает возможность клиенту почувствовать свободу в том, чтобы следовать собственному процессу и пойти глубже в себя, в изучение и раскрытие собственной мудрости. В каком-то смысле терапевт является акушером, помогающим рождению нового опыта в безопасном поддерживающем пространстве сессии.

Следование процессу лежит в основе не только процессуально-ориентированного подхода. О доверии мудрости исцеляющего психического процесса говорится в различных психотерапевтических подходах. Юнгианский аналитик Р.Моаканин писала: «Когда же мы разрешаем психическому процессу спокойно развиваться, бессознательное оплодотворяет сознание, а сознание освещает бессознательное. Взаимное слияние и единение двух противоположностей способствует росту сознания и расширяют личность. Согласно Юнгу, это совершается в наилучших условиях, когда процесс не направляется извне и лекарь не вмешивается в работу природы» [31]. Рон Курц, автор метода Хакоми, говорил об этом так: «Импульс к исцелению реален и силен и находится внутри клиента. Наша задача пробудить эту исцеляющую силу, увидеть ее цели и нужды и поддержать ее в самовыражении и развитии. Мы не целители. Мы есть обстановка, в которой вдохновляется исцеление» [7]. В Хакоми следование процессу проявляется как принцип «ненасилия»: «Это проявляется не как стремиться выполнить все в вашем расписании, не принуждать что-либо, не пытаться контролировать или управлять, когда контролирование и управления неуместны. Это позволять быть тишине, когда клиенту нужна тишина, и изменение ваших действий, соответственно тому, что происходит для клиента, следование вместе с тем, что хочет произойти. Это также проявляется, как не подталкивать себя, и не пытаться быть слишком расслабленным. Ваше ненасилие воодушевит доверие и сделает осознанность более легкой для клиента» [Kurtz et. al. 2004, p.1].

 

Важно отметить, что принцип следования процессу хорошо работает в случае глубокой осознанности и профессиональной подготовленности терапевта. В противном случае это может привести либо к ретравматизации клиента (Приложение 4), либо к комфортному проведению времени без продвижения в сторону исследования нового опыта. В этой связи дифференцирование сигналов первичного и вторичного процессов и знание признаков поведения на краю способствует тому, чтобы следовать процессу в соответствии с принципом глубинной демократии, уделяя равное внимание сигналам как первичного, так и вторичного процессов. При этом следование процессу предполагает также и ведущую роль терапевта, включающую намеренное удерживание процесса на краю с целью его наиболее полного исследования и получения возможности перехода через край с последующей интеграцией нового опыта. Следование процессу также предполагает дифференцирование уровней реальности, на которых происходит работа и осознанный переход между этими уровнями. В этом также может проявляться ведущая роль терапевта.

 

В заключении хотелось бы отметить, что говоря о развитии метанавыков работы специалиста в процессуально-ориентированном подходе, мы по сути говорим не только о его профессиональном, но и о его духовном развитии. В «Комментариях к тайне золотого цветка» Юнг писал: «Один древний адепт сказал: "А коли человек превратный пользуется верным средством, то и верное средство действует превратно". Это, увы, слишком справедливое изречение китайской мудрости являет собой самую резкую противоположность нашей вере в "правильные" методы невзирая на человека, который их применяет. В действительности же в таких делах все зависит от человека и мало, или вообще ничего, от метода. Ведь метод это только путь и направление, которое выбирает кто-то, причем образ его действий будет верным выражением его природы. Если это не так, то метод не более чем аффектация, усвоенная искусственно, без корня и без сока, служащая иллегальной цели спрятаться от самого себя» [49]. Говоря об этом хочется ещё раз подчеркнуть важность профессиональной подготовки процессуальных терапевтов во всех уровнях: фундаментальные и прикладные психологические знания, концептуальные мировоззренческие (философско-религиозные) и психологические основы процессуальной работы, знание многочисленных технических навыков процессуальной работы, относящихся к «первому тренингу», постоянная работа в развитии метанавыков, относящихся ко «второму тренингу» и конечно же постоянная работа с собой как самостоятельная так и со старшими коллегами.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящее время стремительно развиваются современные методы практической психологии, рассматривающие человека в его единстве и взаимосвязи с окружающим миром, изучающие общие закономерности явлений и процессов в сложных системах. Такие методы позволяют подготавливать специалистов, способных оказывать психологическую помощь, как отдельным людям, так и семьям, организациям и сообществам. Одним из ярких представителей этого направления является процессуально-ориентированная психология Арнольда Минделла.

 

«Процессуальная работа представляет собой феноменологический подход, который делает основной акцент на восприятии потока событий и на уважении к нему, а также на убеждении, что даже в самой трудной проблеме изначально заключено семя ее разрешения – пишет Эми Минделл в своей книге «Альтернатива терапии». - Поэтому терапевт выступает как фасилитатор осознания, который замечает, что происходит, помогает осознанию клиента, и по мере сил старается следовать природе. Модель процессуальной работы имеет тройное основание – научное и эмпирическое, равно как и глубоко мистическое по своей природе» [29]. «Поскольку работа основывается на феноменологической точке зрения, первостепенное значение имеют такие термины, как переживание (опыт), осознание, и наблюдение», - пишет Арнольд Минделл в книге «Путь реки» [20].

Процессуально-ориентированный подход представляет собой метод фасилитации различных аспектов личности, различных ролей в поле взаимоотношений, основанный на принципе глубинной демократии, предполагающий сочувственное отношение ко всем аспектам существующего и недостающего (стремящегося проявиться) опыта, созерцательную осознанную позицию исследования происходящего опыта, создание комфортных и безопасных терапевтических отношений и условий для возможности проявления и интеграции бессознательного материала (вторичного процесса), и движения по пути индивидуации. Работа процессуально-ориентированного терапевта (фасилитатора) предполагает поддерживающее и осознанное сопровождение клиента на пути его самопознания и развития, что предъявляет особые требования к личности и профессиональной подготовке специалистов, работающих в данном подходе.

 

В настоящее время в разных странах мира, в том числе и в России, создана широкая система обучающих тренингов, идёт работа по созданию единых согласованных международных стандартов подготовки специалистов. В России пока не достаточно структурированных материалов, касающихся обучения на уровне «первого тренинга» - тренинга технических навыков. Мало внимания в обучении уделяется углублённому изучению истоков процессуального подхода. Что касается обучения на уровне «второго тренинга», то об этом А. Минделл пишет: «В будущем, мы должны будем разрабатывать программы, которые подчеркивают не только когнитивные, но и чувственные способности» [25]. В связи с этим встаёт задача разработки программ повышения квалификации и переподготовки специалистов в данной области, составления методических материалов.

 

Предпринятый в настоящей работе анализ теоретико-методологических оснований процессуально-ориентированного подхода позволил выделить философско-религиозную, психологическую и психофизиологическую базу и систематизировать понятийный аппарат в аспекте существующего психологического знания. Авторы искренне надеются, что настоящая работа и дальнейшие разработки в данной области позволят оптимизировать структуру обучения и повысить эффективность подготовки специалистов в процессуально-ориентированном подходе.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение 1

Притча об исцелении принца*

Однажды некий принц сошёл с ума и стал считать, что он петух по кличке Хиндик, то есть Индюк, и что он должен сидеть под столом голым, таская и клюя крошки хлеба и косточки, как Хиндик. Все врачи уже отчаялись вылечить его, и король был очень печален. Наконец пришёл один мудрец, который сказал, что возьмёт на себя его излечение. И мудрец разделся и сел под столом вместе с принцем, и стал также таскать крошки хлеба и косточки. Принц спросил его: «Кто ты и что ты делаешь здесь?», и мудрец спросил в ответ - «А что ты делаешь здесь?» И принц ответил: «Я Хиндик». Мудрец сказал - «Я тоже Хиндик». Они сидели вместе некоторое время до тех пор, пока не привыкли немного друг к другу.

Затем мудрец дал знак и слуги подбросили им рубашку, и Хиндик-мудрец спросил принца: «Как думаешь, может ли Хиндик быть в рубашке? Можно ли надеть рубашку и всё ещё быть Хиндиком?» И они оба надели рубашки. Через некоторое время он опять дал знак и им подбросили штаны, и он опять спросил таким же образом - «Как думаешь, невозможно ли быть Хиндиком, будучи в штанах?» и они оба надели штаны. И таким же образом они оделись в остальную одежду.

       Затем мудрец опять подал знак и им бросили со стола еду, приспособленную для людей, и мудрец сказал - «Как ты думаешь, что если кто-то ест хорошую еду, он перестаёт быть Хиндиком?». И они поели. И потом он спросил - «Как ты думаешь, Хиндик обязательно должен быть под столом? Можно ли оставаться Хиндиком, сидя за столом?» 

       И таким образом он вёл себя с ним до тех пор, пока не вылечил его окончательно. И для тех, кто понимает, смысл тут ясен.

_________________________

*Раввин Накхам из Врослава, «Принц, который сошёл с ума», «Иудейска книга сказок», Под редакцией Принкхас Садех, издательство Schoken, Тель-Авив, 1983, с. 1967 - [приводится по материалам семинаров по боди-майнд гештальту f. m. EAGT Арие Бурштейна, Москва, 2012].

Приложение 2

Притча о Раввине Шмуеле*

«Эта историяприписывается раввину Шмуелю, одному из величайших мудрецов Хабада: как каждый хасидский раввин, он встречался со своими учениками лично. Наедине ученик мог рассказать свои проблемы и нужды, и получить от своего раввина некоторое наставление и благословение. Однажды помощник раввина спросил: «Почему раввин так сильно потеет во время индивидуальных встреч, настолько, что ему даже нужно сменить одежду после окончания встречи?» Раввин ответил: «Как ты не понимаешь, почему я потею? Во время этих личных встреч я вижу много людей. Чтобы дать верную консультацию, мне нужно чувствовать недуг человека совершенно также, как сам человек чувствует его, так что я должен снять свои одежды и надеть его одежды. Затем, когда я консультирую его, совершенно точно я не могу делать это, пока я в его одеждах — поэтому я должен снять их и надеть свои обратно. Если для каждой консультации мне нужно раздеться и одеться дважды, как можно не вспотеть?!»

_____________________

*проф. Розенхейм Элиаху, «Человек встречает себя: психотерапия, опыт и его процессы», Тель-Авив, издательство Schoken, 1990, с.92 - [приводится по материалам семинаров по боди-майнд гештальту f. m. EAGT Арие Бурштейна, Москва, 2012].

Приложение 3**

Чжуан-цзы (Чжуан Чжоу) и Бабочка*

 

Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне бабочкой – счастливой бабочкой, которая порхала среди цветков в свое удовольствие и вовсе не знала, что она -- Чжуан Чжоу. Внезапно я проснулся и увидел, что я – Чжуан Чжоу. И я не знал, то ли я Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он -- бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она -- Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой, несомненно, есть различие. Вот что такое превращение вещей!

________________________________

*Чжуан-цзы Перевод В. В. Малявина

 

**«Когда К.Г. Юнгу было восемь лет, он как-то, сидя на камне, задумался о том, кто же он – Юнг, сидящий на камне, или камень, на котором сидит маленький Юнг» (А. Минделл «Сновидение в бодрствовании», приводится по материалам К.Г. Юнга «Воспоминания, сновидения, размышления») – прим. авторов.

Приложение 4