– Прибыли, – прошептал он.
– Слава Бренну, – откликнулся голос Гретхен из‑под парусины. – Можно вылезать?
Дрю еще раз оглянулся. Вокруг не было никого, если не считать троих рыбаков, чинивших свои сети и совершенно не интересовавшихся тем, что происходит вокруг.
– Да, – ответил Дрю и откинул парусину.
Гретхен выскользнула из повозки. Капюшон плаща, который дал ей Гектор, прикрывал лицо Гретхен, под него же были спрятаны ее ярко‑рыжие, связанные сейчас в тугой пучок локоны. Изящное платье Гретхен – точнее, те лохмотья, которые от него остались, – также было прикрыто ничем не приметным плащом.
Над головами наших беглецов со скрипом раскачивалась на несмазанных железных петлях большая вывеска. На ней была изображена высунутая из пенной волны рука – последнее, что осталось от бедолаги, уходящего в свою могилу на дне моря. Бегло окинув взглядом друг друга и убедившись, что все в порядке, все трое вошли в таверну.
Внутри обнаружилось целых два бара. Один, тот, что слева, был тихим, отведенным для отдыха немногочисленных гостей, забронировавших себе на ночь один из номеров на верхних этажах. Сквозь волнистые стеклянные дверные панели Дрю рассмотрел нескольких серьезного вида людей. Они сидели за столиками, потягивали из кружек эль и, очевидно, вели неспешные разговоры о грузах, рейсах, ценах, о погоде, может быть. В открытом для всех желающих правом баре было многолюднее и оживленнее. В боковых стенах бара имелись ниши‑альковы, а всю дальнюю стену занимала длинная стойка, у которой толпились посетители с обветренными, как у всех моряков, лицами. Они громко разговаривали и с завидной скоростью и навыком опрокидывали в себя стаканчик за стаканчиком. В центре комнаты ярко пылал открытый камин с подвешенным над ним большим медным колпаком, который должен был захватывать дым и отводить его в трубу.
Дрю молча указал своим друзьям кивком головы направо. Гектор открыл дверь, и все трое вошли внутрь – внимания на них никто не обратил.
Мимо наших путешественников быстро просеменила средних лет женщина в белом фартуке и чепце, с поднятым над головой подносом, уставленным пенящимися кружками.
– Пропустите меня, ребятки, – сказала она, направляясь со своим грузом к столу, за которым сидела целая компания матросов. Составив на стол кружки, официантка повернула к стойке, и Дрю сделал шаг вперед, чтобы перехватить ее.
– Прошу прощения, – как можно вежливее сказал он. Официантка оглядела его с ног до головы и улыбнулась.
– Сдается мне, слегка молод ты для таких мест, – весело заметила она. – Ну, чем могу тебе помочь, сынок?
– У вас есть свободные номера? – спросил он. Чуть раньше все трое сошлись на том, что им удобнее и безопаснее всего будет снять комнату в гостинице – кто знает, сколько времени они будут искать подходящее судно.
– Для вас троих? – ответила официантка. – Конечно, найдутся, только придется раскошелиться. Девять бронзовых монет.
И она протянула раскрытую ладонь. Гектор порылся в висевшем у него на поясе кошельке и вытащил из него две серебряные монетки.
– Могу ли я рассчитывать на то, что этого хватит, и на то, чтобы мы могли поужинать, добрая женщина? – сказал он. Дрю закатил глаза. Вот уж выразился Гектор так выразился!
Официантка улыбнулась и весело подмигнула.
– Я поухаживаю за вами, ваша светлость, – шутливым тоном ответила она, явно не подозревая о том, что действительно разговаривает с самым что ни на есть настоящим Верлордом. – Присаживайтесь, и я вас обслужу.
Официантка исчезла за служебной дверью бара, а наши путешественники тем временем расселись за столом.
– Браво, Гектор, – шепнула Гретхен. – Вот что такое «не привлекать к себе внимания».
– На самом деле я думаю, что официантка просто пошутила над ним, – пробормотал Дрю и отвесил Гектору локтем тычок под ребра.
Гектор покраснел, сгорбился за столом, положил левую ладонь на правую и принялся большим пальцем чертить круги по середине левой ладони.
– Что случилось? – спросил Дрю. – Чем ты так озабочен? Наконец‑то мы добрались, есть повод отпраздновать это событие.
– На самом деле я не озабочен, Дрю, – ответил его друг. – Это ожог. – Он показал маленькое, не больше желудя, черное пятно на своей ладони. – Не проходит с той нашей загробной встречи с шаманом.
– Не ковыряй! – озабоченным материнским тоном воскликнула Гретхен, разводя руки в стороны. Дрю невольно улыбнулся.
– В твоей волшебной сумке нет какой‑нибудь подходящей мази? – спросил он.
– Может, и есть, – угрюмо пробурчал Гектор, – только до сих пор мне некогда было этим заниматься. Я вас лечил. Надеюсь, пройдет, не волнуйся.
В этом был весь Гектор – свое здоровье ему всегда казалось не так важно, как здоровье других.
В течение часа они с удовольствием занимались едой – огромным жареным морским окунем с картофельным пюре, к которому подали вместительную миску с тушеными овощами неизвестного происхождения. Наевшись, Гретхен попросила простить ее, поскольку она отправляется в свою комнату.
– Не рановато ложиться спать? – спросил Дрю, притворно изображая сожаление.
– Нет уж, я лучше пойду, Дрю, – ответила она, хлопая ресницами. – Боюсь, ты сейчас снова начнешь рассказывать о больших овцах, маленьких овцах и других шерстяных зверюшках, которых ты выращивал на своей ферме. От твоих историй я засну прямо за столом.
Гретхен мило улыбнулась, а Дрю решил разыграть роль расстроенного кавалера.
– Тебе действительно так невыносимо слушать рассказы о моей жизни?
Гектор сказал, наклонившись к Дрю:
– Не придирайся к Гретхен, дружище. Выслушав одну историю про потерявшуюся овцу, можешь считать, что выслушал и все остальные.
Все трое дружно рассмеялись. В последние дни в отношениях между Дрю и Лисицей явно наметились перемены к лучшему. Прежняя вражда была забыта – по крайней мере, внешне. Разумеется, Гретхен по‑прежнему оставалась заложницей – не лучшее начало для крепкой дружбы, – но с приближением к Олл Холлоус Бей, когда замаячил конец ее плену, Лисица становилась все более спокойной и менее задиристой. Теперь Дрю даже нравилось находиться с ней в одной компании.
– Признайся, – с улыбкой сказал Дрю.
– В чем я должна признаться? – сразу насторожилась она.
Он наклонился к Гретхен и продолжил, понизив голос:
– В том, что тебе будет немного жаль, когда все это кончится – суматоха, волнение, скитания под открытым небом. Общество красивого Волка‑грубияна и Кабана‑хитрована. Признайся, что будешь обо мне скучать.
Дрю усмехнулся, а Гектор хмыкнул в кулак.
Гретхен наклонилась к Дрю и шепнула ему на ухо:
– Зато у меня будет меньше риска набраться от тебя блох, псинка!
Теперь Гектор захихикал уже в полный голос.
– Может, нам послать кого‑нибудь с тобой наверх, чтобы ты вновь не вляпалась во что‑нибудь? – спросил Дрю. – А нам не пришлось бы через пару часов лететь на всех парах, чтобы вызволить тебя из клешней какого‑нибудь морского чудища?
Гретхен остановила на Дрю ледяной взгляд прищуренных глаз, чмокнула Гектора в щеку и пошла к выходу из комнаты. Дрю провожал ее взглядом, подмечая уголком глаза, что Гектор так и сияет от удовольствия. «Несносная девчонка», – подумал Дрю, покачивая головой. Но и ему было радостно думать, что их расставание с Гретхен окажется намного приятнее, чем знакомство.
Сейчас, когда отъезд за море становился близкой реальностью, Дрю все чаще задумывался о том месте, которое отвела ему судьба в своих грандиозных планах. Отчасти он чувствовал себя отступником, едва ли не предателем своего народа… Какая чушь, если разобраться! Даже если допустить, что по праву своего рождения Дрю имел основания претендовать на трон Западной земли, эта роль была ему не по плечу. Кем он был? Пришедшим ниоткуда сельским парнем – кто, скажите на милость, согласится увидеть в нем человека, достойного сменить на троне Леопольда? Отправившись за море, он вновь уйдет в глубокую тень и вновь станет бесконечно далек от разборок между Верлордами и их дворами.
И все же, все же… Насмотревшись за последний год на то, как страдают люди Семиземелья, познав жестокость короля Леопольда и его жутких гвардейцев, он не мог частицей своего сердца не чувствовать, что предает народ Лиссии, бросает его на произвол судьбы. Дрю оставалось лишь надеяться на то, что все же найдется человек, который восстанет против тирании короля и поднимет за собой народ. Человек, более достойный и пригодный для этого, чем никому не известный сельский паренек с Холодного побережья.
Дрю откинулся на спинку стула и протянул ноги к камину, ощущая, как волны приятного тепла проникают сквозь тонкие подошвы его башмаков. Слушая потрескивание пламени в камине, Дрю чувствовал, как тяжелеют, опускаются его веки, и вскоре ненадолго задремал.
Проснулся он, услышав, как кто‑то придвигает стул к их столику. Дрю выпрямился на стуле и протер глаза.
Рядом с Гектором уже усаживался джентльмен, который по внешнему виду не мог быть никем другим, как только бывалым капитаном.
Незнакомцу оказалось около тридцати, его густые черные волосы были забраны назад и связаны конским хвостом на затылке. На нем был длинный морской плащ, черный снаружи, на ярко‑красной подкладке – когда незнакомец присел на стул, нижний край плаща упал до пола, – и высокие, до колен, черные сапоги. У бедра незнакомца виднелся эфес короткой абордажной сабли. Когда незнакомец улыбнулся, Дрю подумал, что таких белоснежных зубов он еще не видел за всю свою жизнь. Незнакомец протянул Дрю свою крепкую, обветренную ладонь, и Гектор кивком головы подсказал другу, что тот должен пожать ее.
– Капитан Кейн, – низким мягким баритоном произнес незнакомец. Дрю не мог точно определить акцент, с которым говорил капитан, но он, несомненно, был южным, сразу же напомнившим об экзотических дальних странах и лежащих в теплом океане островах. – Ваш друг сказал, что вы ищете два места на судне?
– Это действительно так, – ответил Дрю, стряхивая остатки сна и протягивая незнакомцу свою руку, а затем поморщился: в могучей ладони капитана его рука оказалась как в тисках. – Полагаю, он уже сообщил вам, что конкретный пункт назначения нас не интересует. Просто судьба ведет нас на юг, и мы надеемся найти место на судне, отправляющемся в те края.
Гектор зашептал, наклоняясь над столом:
– Капитан поднимает паруса завтра утром. Он торгует эфирным маслом, поэтому почти круглый год совершает рейсы вдоль Холодного побережья. Какая удача!
– Эфирным маслом? – переспросил Дрю. Гектор утвердительно кивнул головой. – Простите, – продолжил Дрю, поворачиваясь к капитану Кейну. – Большую часть своей жизни я провел на ферме, там мы знали только то масло, которым заправляют лампы.
– Эфирным маслом лампы не заправляют, мой друг, – тихо рассмеялся капитан. – Оно, конечно, очень хорошо горит, но ценят его не за это, а за его… скажем так… эйфорические свойства.
– Это наркотик, – уклончиво пояснил Гектор.
– Ты договорился о поездке с этим контрабандистом, торгующим наркотиками? – лишенным всякого выражения тоном спросил Дрю.
– Не контрабандист, – ухмыльнулся Кейн. – Могу заверить, что среди моих постоянных клиентов немало самых богатых людей в Лиссии. Можно ли считать меня преступником, если я снабжаю своим снадобьем знатных лордов и леди? Между прочим, именно эти люди и издают законы. – Он вновь улыбнулся, сверкнув своими фантастическими зубами.
– Даже не знаю, – сказал Дрю Гектору. – А ты хорошо порасспрашивал вокруг?
Морской волк развалился на своем стуле и заказал кувшин вина, который с отменной скоростью был доставлен официанткой. Пока Кейн расплачивался с ней и расставлял на столе бокалы, двое юношей продолжали шепотом вести оживленную беседу.
– Поверь мне, я у всех выспрашивал. Этот парень показался мне самым надежным из всех возможных вариантов. Он утверждает, что знает все пути через Белое море лучше любого другого капитана.
– А, все они так говорят, – отмахнулся Дрю. – Не знаю, можно ли ему верить. Как ты думаешь, он с нами не хитрит?
– А ваша спутница, юная леди, не присоединится к нам? – поинтересовался Кейн, влезая в их разговор.
– Нет, – резко ответил Дрю. – Она ушла отдыхать.
– Но вы сказали, что вам нужно два места, а не три, – не отставал Кейн.
В разговор включился Гектор.
– Она остается здесь. У нее в этом городе родные, она приехала повидаться с ними.
– Жаль, – вздохнул капитан. – Красивая молодая леди на борту подняла бы настроение моим ребятам.
Он отпил большой глоток вина.
– Я не думаю, что судно – подходящее место для молодой леди, – занял оборону Дрю.
– Совсем напротив, молодой человек, – сказал Кейн. – Моя старушка мать всю жизнь ходила по волнам, она и родила меня в открытом море, а при этом такой красавицей была в юности – глаз не оторвать! Нет, море опасная штука, что и говорить, но я за свою жизнь повидал на своем судне достаточно кисок, что знаю: только дурак отказывается от возможности побывать наверху из опасения оказаться внизу. Вы понимаете, что я имею в виду? – Он многозначительно подмигнул и от души рассмеялся. К нему присоединился и Гектор.
Дрю все сильнее раздражало то, что Гектор, судя по всему, восхищается Кейном. А вот Дрю видел в этом капитане всего лишь самодовольного трепача.
– В самом деле, – сказал Дрю, чувствуя, что нервы у него на пределе, – я пока что ничего не могу сказать наверняка, ни да, ни нет. Думаю, что нам разумнее не слишком спешить, Гектор. Пара лишних дней, проведенных в порту, ничего не решит.
Да, это была ложь, и у них на счету был каждый час, однако Дрю инстинктивно чувствовал, что что‑то здесь не так. То ли это сидевший внутри его Волк призывал к осторожности, то ли нет, но в мозгу Дрю зазвенел сигнал тревоги. Насколько можно доверять этому капитану‑краснобаю, и можно ли доверять ему вообще? И если чутье не изменяет Дрю, то не слишком ли они рискуют оказаться схваченными, как только поднимутся на борт этого судна? А вот Гектор почему‑то не испытывал никаких подозрений.
– Поздновато говорить об этом, – ответил Гектор и собирался продолжать, но в их разговор вновь вклинился капитан.
Он покачал ладонью с лежащим в ней кожаным кошельком и сказал:
– Итак, пять золотых монет сейчас и еще пять, когда я доставлю вас на острова Шанти, договорились? – Морской волк крепко стиснул кошелек, словно желая подчеркнуть, что дело сделано, хотя Дрю чувствовал себя захваченным врасплох и тяжело вздохнул. Похоже, все уже без него решили.
– Прости, – сказал ему Гектор, – но мне это решение кажется самым лучшим.
Свое твердое мнение о Кейне Борлорд уже составил и считал, что Дрю излишне осторожничает. Дрю, в свою очередь, крепко невзлюбил капитана. Такие самовлюбленные павлины на поверку всегда оказываются либо мошенниками, либо негодяями.
– Хорошо, сэр, – сказал Дрю Кейну. – Простите, если покажусь вам неучтивым, но хотелось бы взглянуть на ваши документы. Мне думается, некоторая осторожность в этом деле не повредит, – с этими словами Дрю усилием воли пробудил в себе частицу Волка – незначительную, но достаточную для того, чтобы его плечи расширились и налились мускулами, а в глазах появился внушающий страх и уважение янтарный отсвет. – Я слышал немало историй о том, как бедных наивных людей разводили на деньги, а затем облапошивали. Вы понимаете, что я хочу сказать?
Этот холодный душ отрезвил Кейна, он посерьезнел и ненадолго замолчал, словно заново оценивая всю ситуацию. Гектор молча негодовал.
– Но вы получили слово капитана Кейна, юноша, – сказал, наконец, морской волк. – Я обещаю доставить вас на острова Шанти – быстро, в целости и сохранности, и пусть кракен Соша утащит меня к себе на дно морское, если я солгал.
Лицо Кейна приняло решительное выражение, а взгляд его глаз стал до приторного честным. Даже Дрю купился на этот взгляд и слегка расслабился, а Гектор так просто ахнул от восторга.
– Замечательно, – сказал Борлорд.
– Тогда выпьем за это, – предложил капитан Кейн, поднимая свой бокал. Дрю и Гектор дружно чокнулись с ним, и все трое выпили.
– В котором часу отплываем? – спросил Гектор.
– На рассвете, – ответил капитан. – Правда, мне еще нужно подкупить провизии – хлеба, специй, фруктов, но в любом случае мы выйдем в море с первыми лучами солнца.
Дрю вновь откинулся на стуле, подставляя себя волнам идущего от камина тепла. Разговор с Гектором он решил не продолжать. Во всяком случае, сегодняшним вечером. Да, Дрю не нравился капитан Кейн, однако нищим бродягам вроде них с Гектором не до выбора. Тело Дрю все еще ломило – он до сих пор не поправился до конца после отравления ядом Валы. Дрю все сильнее клонило в сон.
– Еще раз скажу, мне очень жаль, что леди не поплывет с нами, – заметил Кейн, вынимая из внутреннего кармана сигару и принимаясь раскуривать ее от спички. – С такой необычной леди на борту плавание было бы намного приятнее.
Дрю лениво повернул голову и увидел, что Гектор тоже обмяк на своем стуле и его голова склоняется все ближе, готовая уткнуться в столешницу.
– Как ее зовут? – спросил Кейн, почесывая подбородок своим искривленным большим пальцем. – Ах да, Гретхен. Правильно? Удивительное, очаровательное создание.
Голова Дрю кружилась и плыла, мысли в ней текли медленно и вяло. «Он знает ее имя… откуда?» Взгляд Дрю упал на пустой бокал, передвинулся на засыпающего за столом друга. «О, нет… нет…»
Кейн наклонился вперед, потрепал Гектора по правой руке, скользнул пальцем по именному перстню с головой кабана.
– Кабан… так мы и будем называть тебя, мой толстенький друг Гектор.
Голова Гектора с глухим стуком упала на столешницу.
Дрю больше не мог держать свои глаза открытыми. Как ни пытался он бороться с одолевающим его сном, то средство, которое капнул в их с Гектором бокалы Кейн, оказалось сильнее. Последним, что увидел Дрю, было приблизившееся к нему лицо капитана. Кейн выдохнул сигарный дым и сказал:
– А ты… будешь Волком.
Глава 3
«Мальстрем»
Первым, что почувствовал Дрю, придя в себя, была качка. Он приподнял голову и поморщился. Удар каждой волны о борт судна отдавался тупой болью – казалось, что мозг перекатывается у Дрю внутри черепа, словно свинцовый шар. Все тело ломило, а глаза упорно не хотели открываться, как будто пытались тем самым сдержать боль в голове и не дать ей вырваться наружу. Напрасная надежда. Дрю с опаской разлепил один глаз, чтобы взглянуть на окружающий мир сквозь занавес спутавшихся, упавших на лоб волос.
Он был прицеплен к свисающему с деревянной балки крюку внутри корабельного трюма. На крюке висела цепь, прикрепленная к обхватившим его запястья ручным кандалам – пока Дрю оставался без сознания, его руки были вывернуты назад и вверх, потому что ноги, тоже скованные кандалами, прогнулись под весом его тела. Дрю встал на ноги и выпрямился, восстанавливая в руках кровообращение. Его глаза понемногу стали привыкать к царившему внутри трюма полумраку, а снаружи, за бортом, грозно гудело и шипело море.
Заполнявшие трюм ящики, мешки и бочонки удерживались наброшенными сверху и прикрепленными к бортам сетями. Посередине трюма оставался узкий проход. На полу валялись небрежно брошенные доспехи Дрю и его плащ, но ни дорожного мешка, ни Вольфсхеда не было. Не было и рубашки на Дрю – одни только брюки. Посмотрев наверх, Дрю увидел где‑то далеко, метрах в шести над головой, металлическую решетку, закрывавшую люк, а в ее квадратах – чьи‑то шагающие мимо ноги в сапогах.
– Эй! – закричал Дрю. – Кто‑нибудь меня слышит?
Бесполезно. Его слабый крик утонул в рокоте волн, свисте ветра и треске деревянных переборок. Дрю осмотрел себя, ища раны или повреждения, которые мог нанести ему Кейн, пока его пленник был без сознания, но не обнаружил никаких следов. Он попробовал крикнуть еще раз, с трудом разлепляя пересохшие, потрескавшиеся губы.
Чем дальше, тем больше начинал раздражаться Дрю. За кого они его держат? Заперли в темном трюме, посадили на цепь, словно зверя. «Ну, хорошо, – подумал Дрю. – Вы зверя хотите увидеть? Будет вам зверь! А там посмотрим, что вы будете делать, когда у вас на борту появится настоящий волк!» Дрю попытался сосредоточиться, чтобы вызвать находившегося внутри его Вервольфа. Волк быстро откликнулся. Зачесались быстро отрастающие клыки и когти, начала изгибаться спина. Дрю глубоко задышал, чувствуя, как стремительно прибывают его силы. Он вновь превращался в Волка.
Извиваясь от боли, ломавшей его трансформирующееся тело, Дрю почувствовал, как врезаются наручники в его набухающие от мышц запястья. Он самонадеянно рассчитывал разорвать путы, однако на этот раз, видимо, переоценил свои силы. Кровь перестала циркулировать в ладонях Дрю, их защипало сотнями невидимых иголочек. Дрю попытался выдернуть крюк из балки, но от этого рывка наручники лишь едва не оторвали ему запястья.
Дрю забился на полу, крича от боли и мучительно пытаясь вернуться в свое обычное состояние. Извиваясь, Дрю попал лодыжкой в ячейку сети, порвал ее, и на него обрушилась лавина ящиков и коробок. Пряная жгучая жидкость хлынула ему в глаза, на лицо, в рот.
Сознание он потерял практически мгновенно.
Когда Дрю очнулся во второй раз, он обнаружил, что условия, в которых он находился, значительно улучшились. Теперь Дрю лежал на кровати, глядя на подсвечник, который покачивался у него перед глазами взад и вперед – верный признак того, что он по‑прежнему на судне. Взглянув на свои запястья, Дрю обнаружил, что на них все так же блестят наручники. Однако свежих ран на запястьях не было, а старые раны почти полностью затянулись. Интересно, сколько же времени он проспал?
Дрю повернул голову вначале в одну сторону, затем в другую, расслабил мускулы, а потом осторожно сел, прислонившись спиной к резной спинке кровати. Каюта была хорошо обставлена. К стене, прямо под круглым иллюминатором, привернут небольшой письменный столик, рядом со столом – обитое красной кожей кресло‑качалка. Оно тихо покачивалось вместе с судном на легких волнах. Увидев дверь, Дрю заставил себя выбраться из постели и поспешил к выходу из каюты. Напрасно: дверной замок заперт. Еще раз подергав ручку, Дрю принялся колотить в дверь кулаками и громко кричать, надеясь, что кто‑то откликнется. Никто не пришел, Дрю перебрался к иллюминатору, открыл его и выглянул наружу. Перед ним до самого горизонта раскинулось Белое море – пустое, спокойное, без малейших признаков суши.
Затем послышался звук вставляемого в дверь ключа, и Дрю поспешно вооружился – единственным пригодным для этого предметом оказался стоявший возле кровати ночной горшок. Высоко подняв его над головой, Дрю притаился позади начавшей открываться внутрь двери, готовый нанести сокрушительный удар по голове своего тюремщика.
Как же он был поражен, увидев входящую в каюту и осматривающуюся по сторонам Гретхен! На ней было изящное, отлично сшитое изумрудно‑зеленое платье с низким вырезом, открывавшим ее гладкую матовую кожу.
– Как? – выдохнул потрясенный Дрю. – Теперь я твой пленник?
Гретхен огляделась, удивленно подняла бровь, обнаружив, что Дрю собирался шарахнуть ее по голове антикварной ночной посудиной, и прошла дальше в каюту. Прежде чем Гретхен успела произнести хоть слово, следом за ней вошли трое. Первый – низкорослый, но гибкий и жилистый мужчина с короткой саблей, которую он тут же направил на скрывающегося за дверью Дрю. Вторым оказался Гектор с озабоченным настороженным выражением на лице, а третьим капитан Кейн, захлопнувший за собой дверь каюты с такой уверенностью, которая лучше всяких слов говорила о том, что он нисколечко не боится Дрю.
– Это ты, лжец! – выдохнул Дрю, увидев капитана. – Ты дал слово, что в целости и сохранности доставишь нас на острова Шанти!
– Нет, – поправил его морской волк. – Слово тебе давал капитан Кейн, существо такое же мифическое, как единорог. Плод фантазии, так сказать. Этот парень существовал только здесь, – и он простучал себя пальцем по лбу.
Дрю почувствовал, как его вновь начинает переполнять гнев.
– Спокойно, малыш, – заметив это, сказал тот, кто выдавал себя за Кейна. – Никто из нас не хочет новых инцидентов, верно? Со мной твои друзья, а при них ты же не станешь выпускать свои когти? Для начала поставь на место горшок. Старинная вещь, между прочим.
Дрю со злостью швырнул горшок в стенку, и тот разлетелся на мелкие кусочки.
Озадаченно покачав головой, капитан спросил Гектора:
– Он что, всегда такой?
– Да, – ответила за своего кузена Гретхен.
– Кто вы такой? – с ненавистью спросил Дрю.
– Это граф Вега, – ответил за капитана Гектор. – С островов Кластер.
– Принц островов Кластер, с вашего позволения, – поправил его морской волк.
– Принц пиратов, – добавила Гретхен.
– О, прошу вас, – запротестовал Вега, подходя в иллюминатору, чтобы взглянуть на море. – Я такой же пират, как этот парень – сын Вергара, миледи. Я бизнесмен, предприниматель. Я ищу выгодное дело и берусь за него.
– Например, захватить нас в плен, – злобно сказал Дрю.
– Да, – коротко ответил Вега. – Деловое соглашение, и не больше.
– И как вы намерены поступить с нами? – спросил Дрю, поглядывая на дверь и прикидывая, не сбежать ли ему. Впрочем, куда? К тому же граф Вега без труда прочитал его мысли.
– Отсюда действительно некуда бежать, Дрю. Пока на твоих руках эти стальные браслеты, ты никому не опасен. И для себя тоже, если будешь вести себя прилично. Еще одна попытка превратиться в волка, и я не разрешу твоим друзьям лечить твои раны. Останешься с двумя лапами вместо четырех. Помни, ты одновременно мой гость и мой пленник.
– Куда вы везете нас? – продолжал допытываться Дрю, надеясь точнее уяснить, насколько велика опасность, в которой они находятся.
– Он везет нас всех троих в Хайклифф, к королю, – грустно ответила Гретхен. – Почему? Это только Старый Бренн знает. Вега, вы хоть помните, что вас изгнали из Хайклиффа под страхом смерти?
– Ах, миледи! – Граф придвинулся ближе и погладил Гретхен по голове. Она отдернулась, а Дрю непроизвольно сделал шаг вперед. – Полагаю, что, доставив вас и ваших похитителей королю, я докажу свою преданность ему, а в ответ заслужу его благосклонность. И тогда его величество возвратит то, что принадлежит мне по праву.
– Вы дурак, граф, – спокойно констатировала Гретхен.
– Вовсе нет, – возразил Вега. – Я авантюрист. Не каждый день в мои объятия попадают трое беглецов, которых разыскивают по всей стране. Из этого шанса я выжму все, клянусь Небом! – Он открыл нараспашку дверь каюты и сказал молчавшему все это время коротышке: – Пойдем, Фиггис. А вы, милорды и миледи, отныне получаете полную свободу передвижения на борту «Мальстрема». Наслаждайтесь плаванием. И не пытайтесь разбить еще что‑нибудь.
С этими словами граф вышел, Фиггис последовал за ним, оставив открытую дверь покачиваться на скрипучих петлях в такт волнам.
Дрю присел на кровать. Его одолевал гнев, тревога и недоумение.
– Что же все‑таки произошло? – спросил он, стараясь не думать пока о том, чем все это может закончиться. – Мы были в пяти минутах от того, чтобы уехать – как такое могло случиться?
– Во‑первых, – пряча от смущения глаза, сказал Гектор, – я должен извиниться за то, что могу назвать не иначе как недостатком здравого смысла и…
– Гектор, – нетерпеливо махнул рукой Дрю, – что сделано, то сделано, и нет смысла говорить об этом. Рассказывай, что произошло дальше.
– Хорошо. Усыпив с помощью наркотиков, Вега переправил нас на свое судно, «Мальстрем». А затем послал своих людей схватить Гретхен.
Дрю перевел взгляд на печальное лицо Лисицы.
– Ты не пострадала? – спросил он.
– Нет, – ответила она. – Скорее, это они пострадали. Когда выйдешь на палубу, сам увидишь – кое у кого из матросов до сих пор на щеках остались царапины от моих ногтей.
– Той же ночью они подняли паруса, – продолжил Гектор. – Похоже, примерно тогда же очнулись и мы с тобой, потому что я из своей каюты слышал какую‑то возню.
– Заковали только одного меня? – уточнил Дрю, услышав эти слова Гектора.
– Выходит, так, – ответил Борлорд, чувствуя стыд от того, что его самого граф Вега не счел представляющим хоть какую‑то опасность. – Вообще‑то тебе можно этим гордиться, Дрю. А потом ты навел шороху в трюме. Обрушил себе на голову ящик с бутылками, в которых было эфирное масло. Когда мы тебя вытащили из трюма, ты бредил, не мог даже вспомнить, как тебя зовут. В таком состоянии ты пробыл трое суток, и только сегодня окончательно пришел в себя. Если бы тем ящиком шарахнуло по голове обыкновенного человека, то его мозги разлетелись бы по всему трюму.
– Три дня? Сколько же всего дней за последний месяц я пролежал без сознания? – Дрю хотел рассмеяться над своей мыслью, но смех у него не вышел, уж слишком невеселой была эта мысль.
– Гретхен отмыла тебя, а потом мы с ней на пару ухаживали за тобой.
– Спасибо. Обоим вам спасибо, – сказал Дрю, с некоторым усилием распространяя свою благодарность и на Гретхен тоже. – Этот Вега, он действительно везет нас к Леопольду?
– Боюсь, именно так, – ответила Гретхен. – Мы постоянно уговариваем графа переменить его решение. И за завтраком уговариваем, и за обедом, и за ужином, но все бесполезно. Он вбил себе в голову, что это для него счастливый шанс получить обратно свои драгоценные острова Кластер.
