– У них хватит сил, чтобы добиться успеха? – поинтересовался Дрю.
– Если лорды-коты укрепят их ряды своими солдатами-бастийцами, Королю Пустыни придет конец, – сказала Табу, глядя сквозь иллюминатор на стоящий на рейде бастийский военный корабль.
– Мрачные деньки наступают для Шакала, – сказал Дрейк.
– А что с остальной Лиссией? – спросил Дрю, которому не терпелось узнать, что происходит на западе.
– Расколота, – сказал Джоджо. – Хайклифф в руках Котов, твой Совет бежал из Вестланда. Лукас взошел на трон вместо своего покойного отца.
– Леопольд мертв? – потрясенно воскликнул Дрю.
– Говорят, его убил герцог Берган, – сказал старый лорд-ястреб.
«Добрый старый Берган. Я знал, что он не подведет нас, если только ему представится шанс».
Дрю заметил, что Гриффин избегает встречаться с ним взглядом.
– Что еще?
– Герцог тоже мертв, Дрю, убит в схватке с Леопольдом.
Дрю посмотрел на опустившего голову Гриффина, до него не сразу дошел смысл сказанных старым Ястребом слов.
– О том, где сейчас твоя мать, герцог Манфред и барон Гектор, неизвестно, – продолжил Гриффин. – А граф Микель был убит Псами. Оставшихся членов твоего Совета сейчас разыскивают по всей Лиссии, за их поимку назначено большое вознаграждение. За твою голову тоже.
Каюта поплыла перед глазами Дрю. Микель и его дорогой друг и наставник Берган мертвы. А он так верил, что вновь увидит Медведя. Трудно представить, что ему уже никогда не удастся извиниться перед рыжебородым герцогом за свой тайный побег из Хайклиффа.
Криг ниже опустил прикрывающую лицо Дрю головную повязку.
– Сейчас, как никогда, важно не допустить, чтобы нас узнали, друг мой, – сказал Носорог и продолжил, положив руку на плечо Волка: – Если Оникс предложил за твою голову большие деньги, друзей у тебя осталось здесь мало, как никогда.
– Гектор и Уитли, – спросил Дрю, пристально глядя на лорда-ястреба. – И Гретхен. Что слышно о них?
– Как я уже сказал, Гектор бежал из Хайклиффа, когда Оникс захватил город. Не могу утверждать, жив он или нет. Леди Гретхен и леди Уитли исчезли из Кейп Гала после того, как тебя схватил Кесслар. Где они сейчас – неизвестно, но многие лорды-кони бежали из Кейп Гала в Калико на побережье, возможно, твои друзья присоединились к ним. Калико правит герцог Бранд, Буйвол. Его город-крепость одна из немногих, продолжающих оказывать сопротивление бастийцам. Военный флот лорда-кота собирается у побережья с целью перекрыть Лиссийский пролив.
– Что происходит в других землях? Стурмланде? Бейрбоунсе?
Гриффин покачал головой, а Криг заговорил, слегка повысив голос:
– Лорды Стурмланда предпочли остаться в стороне, а Бейрбоунс раскололся – Олени из Стормдейла и Хайуотера поддерживают Волка, а Вороны из Райвена предположительно выбрали нейтралитет.
– Предположительно?
– Хорошо известно, с каким презрением относятся Вороны к другим верлордам из Бейрбоунса – они хотят быть единственными хозяевами этой земли. Мне трудно поверить в то, что они непричастны к нападению на Хайуотер.
– Хайуотер подвергся нападению? – спросил Дрю.
– Города лордов-оленей остались без своих правителей – один брат мертв, другой пропал неизвестно куда, – ответил Гриффин, указывая костистым пальцев на горный хребет на карте. – Оникс продолжает свою военную операцию – его армия захватила Дейлиленд и в настоящее время приступила к осаде Хайуотера.
– Верно ли, что в Хайуотере очень много гражданских лиц?
– Не совсем. Там стало заранее известно о приближении объединенной армии бастийцев и омирцев. Многие штатские успели благополучно эвакуироваться на юг, в более безопасный Стормдейл. Так что, будем надеяться, они смогут остаться в стороне от военного конфликта, который должен разыграться в Хайуотере. Народ в Бейрбоунсе стойкий, а Хайуотер хорошо укреплен – надо думать, там успели приготовиться к долгой осаде.
– И нет никого, кто мог бы помочь им?
– У Оленей нет союзников. Медведь покинул Брекенхольм и погиб, расположенный южнее Виндфелл обезлюдел, – вздохнул Гриффин. – Мое родное гнездо опустело, превратилось в город-призрак, а оставшимся там курятником правит лакей Льва, Скир.
Впервые заговорила стоявшая рядом с отцом Шах.
– Это долго не продлится. Дни Скира сочтены. Когда мы возвратимся в Виндфелл, вытряхнем оттуда этого старого изменника и вернем город себе.
– Смело сказано, леди-ястреб, – сказал Криг. – Но с кем вы собираетесь вытряхивать из гнезда эту курицу, если вам окажут сопротивление? Есть лорды-ястребы, которые помогут вам сделать это?
Гриффин поднял голову, повернул ее в сторону Дрю, который продолжал пристально смотреть на старого бойца.
– Где остальные лорды-ястребы, барон? – негромко спросил Дрю, пытаясь справиться с потоком обрушившихся на него дурных известий.
– Разлетелись, – ответил Гриффин. – Многие продолжают жить как обычные смертные люди – так, как жил ты сам, Дрю, до тех пор, пока не открыл в себе способность к ликантропии. Можешь себе представить, каково это, когда тебе запрещено трансформироваться в своего Зверя? Когда ты вынужден отказаться от посланного свыше дара? Виндфелл был разгромлен, а мой народ рассеян. Он исчез.
– Можно ли отыскать этих пропавших?
Гриффин в нерешительности замялся, прищурил глаза, затем внимательно всмотрелся в карту. Провел своим пальцем линию вверх по течению Серебряной реки от Денджи мимо Азры к горам Бейрбоунс и здесь остановился. Верлорды молча наблюдали за ним, ждали, когда он заговорит. Ястреб опустил веки и сказал:
– Здесь находится самое священное для моего народа место, Великая гора Тор Раптор – древняя усыпальница лордов-ястребов из Виндфелла. Здесь находится и Кричащий пик, войти в который без риска для жизни может только подлинный и полноправный лорд.
– Кричащий пик? – спросил Дрю.
– Это пещера на вершине Тор Раптор. Когда поднимают камни, Тор Раптор кричит своим детям.
– Кричит? – спросил удивленный не меньше, чем все остальные, Криг.
– Это единственный способ, с помощью которого подлинный лорд Виндфелла может созвать лордов-ястребов домой. Единственный.
– По мне, это больше похоже на легенду, старик, – вздохнул Дрейк. – Боюсь, что для борьбы с нашими врагами одних завывающих гор будет недостаточно.
Лорд-ястреб открыл глаза, посмотрел на Дрю. Юный Волк кивнул.
– Нам нужна армия, – сказал он.
Возвращение из мертвых
– Войдите! – крикнул сидевший за своим письменным столом граф Вега, услышав стук в дверь. В каюту вошел закутанный в плащ герцог Манфред. Он постучал ногами о порог, потер ладони. На его плечах еще не успели растаять серебристые снежинки.
– Холодно на палубе, ваша светлость?
– Как в заднице у Снеговика, – хмуро буркнул герцог.
– Любопытное замечание. Кстати, мы вновь недалеко от побережья Стурмланда, вероятно, в одном или двух днях пути от Фригии. Та заварушка с сиренами, а затем Белый остров – они едва не укокошили нас, спасибо Соше, я хотя бы успел определить наши координаты.
Оба верлорда ненадолго замолчали, у них в памяти все еще были свежи воспоминания о коротком заходе на проклятый, затерянный посреди океана, остров. Вега открыл шкафчик, вынул из него бутылку и стакан, молча подвинул их к Манфреду.
– Вам вовсе нет необходимости находиться на палубе. Меньше всего я хочу увидеть, как промерзший насквозь Олень грохнется на палубу и разлетится на тысячу кусочков, как тот самый Снеговик. Еще матросов мне перепугаете насмерть.
– А мне меньше всего хочется убирать потом за ними навоз с палубы, – все так же мрачно заявил Манфред, откупоривая дрожащими руками бутылку и наполняя из нее свой стакан. Затем залпом осушил его, крякнул, кашлянул и сразу повеселел. – Фригия, говорите? – негромко пробормотал он. – Собираетесь сделать там остановку?
– Вообще-то, я надеялся, что мы сможем напрямую дойти до Руфа. Возможно, нам это все еще под силу. Заход во Фригию может оказаться опасным. Это один из портов Слоты, для нас было бы лучше по возможности обойти его стороной. Проникнуть так далеко на север войска Оникса еще не могли. А мы, образно говоря, попадем в Айсгарден через черный ход.
– Как Амелия?
По красивому лицу Веги пробежала лукавая ухмылка. Капитан «Мальстрема» давно наблюдал за тем, как нежная дружба между Манфредом и королевой постепенно перерастает в нечто иное. Ни он, ни она не могли признаться в своих чувствах друг к другу, старались даже не думать о них, но это не могло обмануть опытного в делах любви лорда-акулу.
– Я приглашал королеву примкнуть к нашей компании, но ей все еще необходим отдых. Мне кажется, она пережила очень сильное потрясение во время тех событий на Белом острове.
Манфред кивнул и вновь уставился на пляшущие в открытой печке огоньки, согревавшие ему руки и душу.
– А Гектор? – спросил лорд-олень. – Как он?
Вега провел рукой по своим длинным темным волосам, вздрогнув при одной только мысли о юном магистре.
– Все еще спит.
– Сон – прекрасное лекарство. А мне показалось было, что барон умер.
– Не умер, но мог убить всех нас.
– Как вы можете такое говорить, Вега? На бедного парня напала та тварь, разве не так?
Граф Вега ответил, почесав в затылке:
– Так и не так.
– Перестаньте говорить загадками, Вега!
– Да, та тварь напала на барона и легко могла убить его. Но я думаю, что он сам позволил ей напасть на себя.
– Как это? – недоуменно спросил герцог.
– Мы высадились на Белый остров по настоятельной просьбе Гектора. Я подозреваю, что он очень хотел попасть туда, хотя и знал о том, что нас там ожидает, и, следовательно, подверг наши жизни опасности.
– Но откуда ему стало что-то известно о том острове? Ваши обвинения абсурдны, Вега!
– Откуда? Не могу сказать. Но всем нам известно, что Гектор занимался некромантией – кто знает, как далеко могло завести его общение с мертвецами? Скажите, хоть кто-нибудь из вас считает, что Гектор не изменился за последнее время? Нет, он точно знал, что на этом острове что-то есть. Он настоял на том, чтобы мы сделали остановку на Белом острове, и дело кончилось гибелью одного из моих матросов. Я полагаю, что Гектора влекло на остров нечто, связанное с черной магией. Да, у меня самого нет четкого ответа на все эти вопросы, Манфред, но я уверен, что они есть у Гектора.
Герцог поскреб отросшую у него на подбородке седую щетину. Ему было неприятно слышать, как Вега бросает обвинения в адрес лорда-кабана, но и крыть ему было нечем. Начать с того, что похудевший, бледный, нервный, явно нездоровый Гектор давно уже не был похож на пышущего здоровьем, веселого и жизнерадостного парнишку, которого он впервые увидел в Редмайре лет десять тому назад.
– Леди Бетвин по-прежнему ухаживает за ним?
– Она питает слабость к нашему магистру, – сказал Вега, глядя на дверь каюты и витая мыслями где-то далеко отсюда. – В конце концов, они оба родом из Дейлиленда. Мне кажется, Бетвин не только очаровательная, но и очень доверчивая девушка. Надеюсь, Гектор не обманет ее доверия.
– О чем вы толкуете, граф?
Вега устало тряхнул головой, а затем улыбнулся герцогу:
– Просто мыслил вслух, вот и все. У него сложный характер, у нашего барона из Редмайра, Манфред.
– Мне кажется, вы понапрасну так тревожитесь, – ответил Манфред. Он согрелся и сейчас расстегивал плащ. – Он не настолько испорчен, как вы полагаете. Просто здесь имеет место какое-то недопонимание.
Вега кивнул, но ничего не сказал – перед его мысленным взором возникла картинка: два брата ссорятся из-за права занять отцовский трон, стоя на верхней площадке лестницы в Бивенс-тауэр.
Бетвин стиснула побелевшие от усилия пальцы, стараясь отжать лишнюю воду из тряпочки, которую она держала в руке. За иллюминатором бушевала непогода – по стеклу на фоне ночного неба растекались белесые полосы смешанного со снегом дождя. Бетвин протянула руку к голове Гектора, осторожно провела влажной тряпочкой по его пылающему лбу. Семь дней и семь ночей Бетвин неотлучно находилась при лорде-кабане – королева Амелия освободила ее от всех остальных обязанностей, поручив ухаживать за магистром. Сейчас девушке начинало казаться, что эта ужасная лихорадка уже никогда не отпустит Гектора.
К тому моменту, когда шлюпки возвратились на «Мальстрем» с Белого острова, многие уже считали, что барону не выкарабкаться и вскоре его похоронят по морскому обычаю – завернут в брезент, привяжут груз к ногам, и за борт. Горло Гектора было разорвано, он потерял очень много крови, и рана никак не хотела затягиваться, что совсем нехарактерно для оборотня. Призвав на помощь свои скромные познания в медицине и пользуясь советами других обитателей «Мальстрема», Бетвин, как смогла, обработала рану – промыла, остановила кровь, перевязала. Регулярно меняла каждый день повязку, но, увы, оставленная зубами чудовища рана упорно отказывалась заживать и по-прежнему гноилась. Бетвин чувствовала себя несколько неуютно оттого, что поблизости постоянно ошивались телохранители барона, Ринглин и Айбел. У верзилы, судя по всему, ни для кого не находилось ни единого доброго слова, а толстый коротышка все время отвратительно хихикал – от этого хихиканья у Бетвин бежали мурашки по коже. Но что самое неприятное – жизнь Гектора все это время висела на волоске, а сам он не делал ни малейших попыток бороться за нее.
Бетвин поправила упавшую на лоб Гектора прядь. Он очень сильно похудел с той поры, когда она впервые увидела его в Хайклиффе. Ушел, растаял жирок, делавший Гектора похожим на пухлого младенца, заострились, обтянулись кожей скулы. Кожа Гектора была мертвенно-бледной, почти желтой в свете лампы. Бетвин поежилась, подбросила в печку новое поленце, закрыла дверцу кочергой и вновь обернулась к больному лорду-кабану.
Его левая рука высунулась наружу. Бетвин взяла ее за запястье и локоть, хотела спрятать назад под одеяло, но, передумав, повернула ее ладонью вверх. Черная отметина, которую Бетвин заметила еще во время битвы с сиренами, стала еще больше – почернела уже не только вся ладонь, но и кожа между пальцами. Левую руку спящего Гектора Бетвин рассматривала уже не впервые и подметила, что поврежденная ладонь всегда оставалась прохладной, хотя все его остальное тело пылало от лихорадки. Бетвин подумалось даже, что эта черная метка холодна, как сама смерть.
Внезапно рука схватила запястье Бетвин, и девушка испуганно вскрикнула. Рука вцепилась в нее крепко, прижалась к коже Бетвин своей холодной черной меткой, сильно сжала пальцы. Глаза Гектора открылись, он смотрел на Бетвин, не в силах пошевелить своей лежащей на подушке головой.
– Гретхен, – чуть слышно прошептал магистр. Губы его дрогнули, когда он попытался улыбнуться. По идее, Бетвин должна была обрадоваться, увидев открывшиеся глаза Гектора и услышав его голос, однако она по-прежнему переживала шок, вызванный прикосновением холодной руки. «Он перепутал меня с кем-то», – подумала Бетвин, услышав шепот Гектора и пытаясь освободить свое запястье от его руки.
– Мне снилось, что это ты. Такая заботливая и добрая, – тихо и медленно проговорил он.
– Нет, Гектор, это я, Бетвин, – сказала девушка, так и не сумев освободиться от его хватки.
– Я был во сне в таком темном месте, Гретхен, там было очень холодно и одиноко. А ты была теплом, к которому я мог припасть. Ты была светом, который вывел меня из мрака. Этим светом была твоя любовь.
– Гектор, ты делаешь мне больно, – вскрикнула Бетвин, потому что рука Гектора еще сильнее сжала ей запястье. «Может быть, он меня не слышит?» – подумала Бетвин. Действительно, было похоже на то, что рука Гектора сжимается самопроизвольно, а он просто не слышит или не понимает того, что ему говорят.
– Я знал, что ты не бросишь меня одного в темноте, – проникновенно сказал Гектор, и из его глаз хлынули слезы. – Я знал, что ты спасешь меня от этого кошмара, Гретхен…
Бетвин сейчас уже кричала от боли, пытаясь оторвать впившиеся в нее пальцы, но чем сильнее она боролась с пальцами, тем крепче они сжимались. Слова Гектора были бессмысленными, бессвязными, он словно бредил во сне. «В сознании ли он вообще? – подумала Бетвин. – Понимает ли он, что делает мне больно?»
– Я поговорю с твоим отцом, когда придет время, Гретхен. Буду просить у него твоей руки, любовь моя, потому что мы с тобой всегда должны быть вместе. Мы созданы друг для друга.
Бетвин взвизгнула, вновь попыталась оторвать от себя руку Гектора, и в этот момент дверь каюты с грохотом распахнулась. Влетевший в нее Вега немедленно бросился к кровати и принялся отрывать руку Гектора. Не сумев этого сделать, Вега положил свою ладонь на ладонь магистра и попытался разогнуть его пальцы. Лорд-акула был поражен силой, обнаружившейся в руке Гектора, но все же Веге удалось разжать пальцы магистра настолько, чтобы девушка смогла вытащить из них свою руку – все запястье Бетвин было покрыто красными пятнами.
– О чем ты думаешь? – крикнул Вега, сильно тряся за плечи лежащего в кровати Гектора.
– Что? – пробормотал Гектор, моргая глазами так, словно пробуждался от глубокого сна. – Я не…
– Ты сделал ей больно! – крикнул граф. В этот момент в раскрытом дверном проеме появились Манфред и Амелия, и Бетвин кинулась в объятия королевы.
– Кому? Бетвин? – смущенно ахнул Гектор.
Манфред посторонился, пропуская выходящих из каюты Амелию и Бетвин, а затем двинулся вслед за ними. Выходя, они столкнулись с появившимися на пороге каюты Ринглином и Айбелом. Лорд-олень не удержался от того, чтобы бросить сердитый взгляд на телохранителей лорда-кабана, те никак не отреагировали, пропустили всех троих, а затем присоединились к оставшемуся в каюте Веге.
– Я не знал, – прошептал Гектор. – Я спал…
– Спал ты или нет, но эта девушка выхаживала тебя всю последнюю неделю, Гектор.
Вега наклонился над кроватью, наклонил свою голову вплотную к лицу Гектора.
– Скажи мне, Гектор, ты знал о том, что ожидает нас на том острове? Знал о живущей в пещере чудовищной твари? Один из моих матросов погиб на том берегу, его сожрали мертвецы. Это случилось, пока ты исследовал ту пещеру.
– Я не понимаю… о чем вы говорите… – залепетал Гектор, но капитан «Мальстрема» продолжал:
– Я думал, что между мной и тобой существует взаимопонимание, Гектор. Я был в ту ночь в Бивенс-тауэр, помнишь? Я помог тебе тогда. Мне казалось, что тот случай…
– Это действительно был случай. Несчастный случай, Вега! – крикнул Гектор. Сейчас он уже полностью проснулся, лицо его перекосилось от негодования.
– Возможно, – согласился лорд-акула, – но наш заход на Белый остров не был случайностью. Твой контакт с тем монстром мне не показался схваткой. Это скорее было похоже на… объятие.
Вега поднялся на ноги, расправил на шее свой воротничок.
– Я разочарован, Гектор. Я не раз выручал тебя, всегда относился к тебе с сочувствием, пониманием, как к другу, и вот чем ты мне отплатил. Да, я наблюдаю за тобой. Ты знаешь намного больше, чем изволишь рассказать нам, только меня ты не одурачишь, как остальных. Заруби себе на носу: мне известны твои тайны.
Граф Вега повернулся, протиснулся между телохранителями и вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь каюты. Ринглин и Айбел проводили его взглядами, а затем переключили внимание на своего хозяина. Лорд из Редмайра поднял почерневшую руку к своему горлу, и его лицо потемнело. Гектор нащупал и распустил узел бинта, сорвал повязку со своей раны. Она по-прежнему не заживала и была покрыта струпьями. Гектор потер шею своей черной рукой, затем медленно сел на кровати. Посмотрел на своих телохранителей – лицо Гектора стало грозным, глаза загорелись от ярости и жажды мести. Этот взгляд сказал его людям больше, чем целые тома напечатанных на бумаге слов. Айбел хихикнул, а Ринглин молча кивнул.
Гектор прошептал, с трудом шевеля непослушными губами:
– Вега должен умереть.
Подавляющее превосходство
Впадавшая в океан в заливе Блади-бей Серебряная река получила свое название по двум причинам. Как главная транспортная артерия, идущая от гор Бейрбоунс до Сабельного моря, самый быстрый и дешевый торговый путь для доставки добытых в горах драгоценных металлов на суда. Издавна считалось, что тот, кто контролирует Серебряную реку, держит в своих руках и весь Омир. Вот почему за обладание этим водным путем постоянно шла ожесточенная борьба между верлордами Пустынной земли.
Дрю, стоявший на юте «Баньши» и смотревший на восход солнца, восхищался Серебряной рекой. Когда над горизонтом появлялись первые лучи солнца, могучая река отражала их от своей поверхности и становилась похожей на поток расплавленного серебра. Дрю прищурил глаза, приложил ко лбу козырьком руку, чтобы защитить их от нестерпимого металлического блеска.
– Удивительно, правда?
Дрю моргнул и медленно перевел взгляд на стоящую рядом с ним леди Шах.
– Эта река – алмаз в короне пустыни, – согласился Дрю.
Экипаж спешил воспользоваться благоприятной погодой, матросы подняли паруса, радуясь тому, что попутный ветер помогает судну быстро подниматься вверх по течению реки в западном направлении. Внизу у штурвала стоял Джоджо. Бывший работорговец наслаждался обретенной свободой, даже – что было для него совсем непривычно – обменивался шутками со стоящим рядом с ним Дрейком. Солнечные лучи согревали спину Дрю, и это ощущение было очень приятным после прошедшей холодной ночи. Вокруг раскинулась незнакомая, покрытая пустынными песками местность, но ночи напоминали Дрю о его родном Холодном побережье. В Лиссию пришла зима, она чувствовалась даже здесь, в Омире. На горизонте вставали заснеженные вершины гор Бейрбоунс, конечной цели их путешествия по реке.
– Когда ты в последний раз была в горах? – спросил Дрю.
– Пятнадцать лет назад, – ответила Шах и немного помолчала, задумавшись о том, как давно она не была в этих краях. – Я была еще совсем девчонкой, когда Скир отдал меня вместе с моим отцом Кесслару.
– И с тех пор за время своих скитаний ты не встречалась ни с кем из других лордов-ястребов?
– Ни разу. Только слышала изредка, что кто-то где-то встречал их. Дух моего народа был сломлен, когда мой отец лишился своих крыльев. Для короля Леопольда мы стали недостойной расой, он ставил нас даже ниже, чем обычных людей.
– Ты действительно считаешь, что твоему отцу удастся вернуть их домой? Эта история с Кричащим пиком – она похожа на миф.
– Он еще ребенком посетил эту гору вместе со своим отцом, и тот поведал ему о тайнах этого места. Надеюсь, мы сможем отыскать его.
«Баньши» не был большим судном, но и ему было тесновато на Серебряной реке. Его большой черный нос разрезал воду, двигаясь по фарватеру, заставляя мелкие рыбацкие суденышки, баржи и лодки уступать ему дорогу, прижиматься ближе к речным берегам. Фарватер Серебряной реки был достаточно широким и глубоким для прохода больших морских судов вроде «Баньши» и оставался таким до того места, где река разделялась на два рукава возле портового городка Двуречье у подножия Бейрбоунса, здесь горы граничили с пустыней. Именно сюда и направлялись верлорды. В порту Двуречье они должны были сойти на берег и дальше двигаться по суше, поднимаясь по горам к Тор Раптор. Дрю наблюдал за стоящим у штурвала бывшим работорговцем и вспоминал разговор, который недавно состоялся между ними.
– Мне кажется, Джоджо очень любит тебя, – сказал Дрю.
– Что он сказал тебе?
– Он сказал, что вы с ним друзья, но не надеется на что-либо большее, потому что он человек, а ты оборотень.
Шах повела плечами и улыбнулась.
– Я уже любила, Дрю, и та любовь плохо кончилась… – Ее голос дрогнул, и Шах отвела взгляд в сторону, на теснящиеся друг к другу выше по реке мелкие суденышки.
– Опасность, – сказала Шах, лицо ее оставалось невозмутимым. – Засада. Там идет бой.
– Как ты это рассмотрела? – тревожно спросил Дрю. Главным для них было оставаться неузнанными и избегать каких-либо стычек, любая схватка была нужна им меньше всего на свете. Дрю напряг глаза, но не видел ничего, кроме размытых очертаний лодок впереди и отдельных отблесков солнечных лучей на стали.
– У тебя отличный нюх, Волк, у меня острое зрение.
– Кто сражается? – сказал Дрейк.
– Трудно сказать, но на лодку посередине реки напали две других. Нападающих намного больше. – Шах приподняла бровь и добавила: – Во главе нападающих какой-то лорд-пес.
– В самом деле? – переспросил Дрю. Упоминание о верлорде, принадлежащем к близкому ему роду, разожгло его любопытство. Инстинкт подсказывал юноше, что они должны вмешаться. Теперь уже и матросы из экипажа «Баньши» заметили свалку, бросили свои дела и принялись наблюдать за происходящим.
Шах видела, как взволновался Дрю. Он собирался еще о чем-то спросить, но его остановили впившиеся ему в руку пальцы Шах. Он моргнул, заметив, что на кончиках ее пальцев появились когти.
– В чем дело? – тяжело дыша, спросил Дрю.
– Ребенок в опасности!
Прежде чем Дрю успел среагировать, Дрейк уже разбежался и нырнул с палубы «Баньши» в воду.
– Дрейк! – крикнула Шах, но Крокодил уже плыл к лодкам, трансформируясь прямо на ходу. Его длинное темное тело стремительно приближалось под водой к трем лодкам.
– Он убьет себя! – взволнованно воскликнула Шах.
– Сколько их там? – спросил Дрю.
– Слишком много.
Шах изогнула спину, из которой прорезались наружу серые крылья. Голова девушки менялась на глазах – черты лица заострились, нос и рот слились воедино, превращаясь в янтарный клюв, сквозь волосы начали прорастать угольно-черные перья. На Дрю глянули большие круглые птичьи глаза, всего его накрыла огромная тень леди-ястреба.
Шах готова была подняться в воздух с палубы «Баньши». Не дожидаясь приглашения, Дрю ухватился за ноги Шах и взлетел вместе с ней. Леди-ястреб удивленно посмотрела вниз, почувствовав присутствие пассажира.
– Однажды ты уже летала со мной! – крикнул он, словно упрашивая Шах не сбрасывать его. Леди-ястреб подбросила Дрю, но не для того, чтобы сбросить – ему трудно было удержаться за нее своей единственной рукой, – и крепко ухватила его своими мощными когтями за плечи. Силуэт «Баньши» начал уменьшаться у них за спиной, а сами они устремились к месту, где кипела схватка. Еще в воздухе Дрю начал трансформироваться, постепенно превращаясь в Волка. К тому моменту, когда они достигли цели, трансформация полностью завершилась, и потрясенные бойцы увидели перед собой двух преобразившихся верлордов.
Дрю без раздумий набросился на нападавших. Своими ногами он сильно ударил одного из них в грудь – затрещали ребра, и человек пулей вылетел за борт. Второго он ударил рукой, тот отлетел прямо на меч своего товарища, и оба они повалились. В воздухе сверкнул ятаган – один из бойцов направил его в горло вервольфа, целясь в просвет между его руками. Дрю сумел отбить удар, приняв его на свой прикрепленный к отсутствующей руке трезубец.
Дрю быстро осмотрелся. Гребцы лежали замертво, несколько убитых во время нападения уплывали лицом вниз по реке. К бортам лодки крюками были прицеплены две шлюпки с нападавшими. Их было около десятка, все в красных головных повязках – их цвет живо напомнил Дрю гвардейцев Льва. Он взглянул на нос лодки. Здесь свернулась клубочком девочка лет десяти. Между ней и нападавшими стояли двое людей в белых одеждах, прикрывавших ее своими телами от противника. Их убитые товарищи лежали по всей палубе.
Дрю попытался прорваться к девочке сквозь бойцов в красных повязках, но они преграждали ему путь мечами. Внимание Дрю привлек высокий боец с собачьей головой, стоявший посередине лодки. В руках он держал громадное копье и громким лающим голосом отдавал приказы своим людям, глядя на появившихся оборотней.
– Вам нечего опасаться! – кричал лорд-пес своим бойцам. – Бейте их, неважно, серебряное у вас оружие или нет. Пустите им кровь!
Подстегнутые приказами своего командира, бойцы бросились в атаку на Дрю и Шах, сверкая своими ятаганами. Леди-ястреб поднялась в воздух, грозно расправила свои когти. Дрю пригнулся и ринулся на противника, превратившись в тугой клубок из когтей, зубов и трезубца. Подняв голову, он увидел, что двое защищавших девочку людей уже упали замертво под ударами ятаганов. В этот момент зашумели могучие крылья, над съежившейся на носу лодки девочкой повисла Шах и подхватила пару валявшихся на палубе ятаганов.
– Оставьте девочку! – крикнула она.
На секунду нападавшие в красных повязках замерли, глядя на трансформировавшуюся, вооруженную ятаганами леди-ястреба. Лорд-пес прикрикнул на своих бойцов, те снова двинулись вперед, и Шах уложила переднего из них ударом ятагана. В это время из воды выскочил лорд-крокодил и немедленно сцепился с лордом-псом. Лежащие тела, весла, ятаганы, скамьи одинаково мешали всем сражающимся. «Баньши» оставался еще довольно далеко, верлорды были вынуждены продолжать бой с людьми в красных повязках втроем. Лорд-пес ткнул своим огромным копьем в направлении Дрейка, но Крокодил увернулся и покатился в гущу врагов, скрылся под их повалившимися телами, и теперь Пес обратил все свое внимание на Дрю.
Копье расщепило доски палубы как раз в том месте, где мгновением раньше стоял Волк. Дрю перескочил через копье и прыгнул вперед, достав в прыжке челюсть Пса. Голова Пса резко откинулась назад, и он повалился на своих бойцов. Они подхватили его и подтолкнули вперед, давая ему возможность вновь атаковать Дрю. Лорд-пес был проворен, он выхватил свое застрявшее в палубе копье и сумел достать им Дрю, который на этот раз увернуться не успел. Длинный тридцатисантиметровый серебряный наконечник копья глубоко вошел в плечо Дрю. Волк взвыл от боли, от удара у него пошла кругом голова.
