Часть II. Красный песок, Мертвое море 9 страница

В мозгу замелькали образы: камень на фоне кожи, кровь на камне, неожиданно открывшийся черный глаз. Затем два распознаваемых слова: «Добро пожаловать».

Гектор открыл глаза, шумно вздохнул. Горло горело, словно он хватил кислоты или уксуса. Ринглин посмотрел на своего хозяина, заметил его состояние и спросил:

– Вы в порядке, милорд?

«А ты не в порядке, не правда ли, братец? Я тоже слышал это. То, что ожидает тебя».

Еще секунда, и их шлюпка ударилась о край берега, матросы соскочили и вытянули судно на гальку. Амелия и Бетвин уже прогуливались по пляжу, плотно завернувшись в свои зимние плащи. Вега стоял рядом с Манфредом, глядя куда-то вверх и вдоль берега.

– Никому не разбредаться, – сказал капитан. – Никто далеко не уходит. Всем оставаться в пределах видимости и слышимости друг друга. Меньше всего мне хочется навсегда оставить кого-нибудь из вас на этом белом камне.

Между графом и герцогом протиснулся Каспер с деревянным ящиком на спине. Вега снял ящик, положил его на землю, открыл крышку.

– Что все это значит, Вега? – спросил Манфред, наблюдая за манипуляциями адмирала.

– Этот камень – самое лучшее место, чтобы точно установить, в какую точку этой огромной соленой лужи нас занесло, – сказал Вега, вынимая из ящика секстант и осторожно отставляя его в сторону. Навигационные приборы всегда очень интересовали Манфреда, и он потянулся потрогать секстант, но Вега звонко шлепнул его по руке.

– Астролябия, – сказал Вега. – Вы знаете, как ею пользоваться, ваша светлость?

– Э-э-э… – замялся Манфред. Наблюдавшая за ними Амелия хохотнула.

– Так, может, будет лучше, если вы оставите ее тому, кто умеет с ней обращаться, а, Манфред? – ухмыльнулся лорд-акула.

Несмотря на выволочку, Манфред не удержался и фыркнул.

– В самом деле, сумерки – самое лучшее время суток, чтобы сделать измерения, – сказал Вега. – Солнце еще достаточно высоко, и в то же время видны первые звезды на небе. Это позволит мне быстро и очень точно определить наше местонахождение. Пожалуй, следует поблагодарить Гектора за то, что он уговорил нас зайти на этот остров.

– Кстати, о нашем лорде-кабане, – сказал Манфред, оглядываясь по сторонам. – Куда он делся?

 

Гектор бежал вдоль берега, Ринглин и Айбел рядом с ним, остальные матросы со шлюпки остались позади, за краем утеса. Галька под ногами кончилась, сменилась облепленными водорослями, скользкими и довольно крупными камнями. Гектор несколько раз поскользнулся, но скорости, тем не менее, не сбавил.

– Осторожнее, милорд, – крикнул Ринглин, поддерживая споткнувшегося Айбела. – Местечко здесь опасное, внимательнее смотрите под ноги.

«Благослови его Бренн, – прошипел бес-Винсент. – Видишь, как он заботится о тебе? Не хочет, чтобы ты сломал себе шею. По-моему, стоит им приплатить за это».

Гектор ничего не ответил, просто замедлил свой шаг. Он чувствовал притягивавший его магнит совсем близко, он манил, обещая ответить на любые вопросы.

В его голове вновь замелькали образы: темнота, черный занавес, рот, поцелуй.

Сердце Гектора бешено застучало, когда он увидел перед собой выступающую в море скалу. Цепляясь за белые камни затянутыми в черные перчатки руками, Гектор перелез через нее и оказался на узкой полоске берега. Впереди виднелся следующий каменный выступ – Гектор перелез и через него, и перед ним открылась небольшая бухта. Берег здесь был отвесный, мрачный, рассеченный посередине длинной узкой расселиной, змеившейся метров на шесть вверх по меловому утесу. С каждой новой приливной волной в эту трещину вливалась и выливалась вода. Гектор вошел в воду – она достигала ему здесь до щиколотки – и прошел остаток пути до расселины вброд. К нему присоединились и его телохранители.

Остановившись, Гектор наблюдал за тем, как вливается и выливается из пещеры морская вода. В эту узкую, шириной менее полуметра, щель можно было протиснуться только поодиночке. Зашуршала под ногами вытекающая из пещеры вода, и Гектор был готов поклясться, что услышал в ее шуме знакомые слова: «Добро пожаловать».

Гектор обернулся к своим телохранителям. Айбел нервно крутил в руке свой любимый серп и посматривал на Ринглина. Тот смотрел не на коротышку, а на узкий вход в пещеру, а зазубренный нож Ринглина по-прежнему лежал в ножнах.

– Вы идете туда, я не ошибаюсь?

Гектор кивнул и сказал:

– А вы останетесь здесь. Войдете, только если услышите мой крик. Понятно?

Теперь кивнули Ринглин и Айбел, причем коротышка по привычке хихикнул и тут же заткнул себе рот своей же пухлой ладошкой.

– Храни вас Бренн, – пробормотал Ринглин.

«А вот на это даже не рассчитывай, братец, – прошептал Винсент, когда Гектор начал протискиваться в пещеру. – Бренн давным-давно отвернулся от тебя».

 

Новые клятвы

 

На острове Скория наступили перемены. Раньше здесь царил закон и порядок, пусть даже и под пятой сменявших друг друга кровожадных лордов-ящериц. Теперь страна погрузилась в хаос. Особняки на Черной лестнице были разграблены, жившие там купцы и аристократы разбежались. Когда вервольф и его товарищи ворвались на балкон лорда Игнуса, самые богатые жители острова покинули Колизей вместе со своими телохранителями и домашними, прихватили все, что могли унести с собой, и ринулись в гавань, чтобы сесть на первое попавшееся судно и покинуть остров. Все, что они не могли взять с собой, досталось тем, кто остался на острове, – рабам, заключенным и гладиаторам.

С лордами-ящерицами было покончено, и теперь контролировать ситуацию предстояло Дрю и выжившим верлордам – мало кто в Скории мог выразить свое несогласие с ними.

Из освобожденных рабов, способных стать матросами, формировали экипажи оставшихся судов, которые одно за другим покидали гавань Скории, увозя на борту простых островитян с их семьями. Те, кто не попал на суда, вынуждены были пребывать на острове.

К этому времени в гавани оставался лишь один стоящий на якоре корабль. Это был хорошо знакомый Дрю «Баньши» – принадлежавший ранее работорговцу Кесслару, он теперь должен был отвезти юного лорда-волка домой, в Лиссию. Дрю стоял на причальной стенке гавани и смотрел на черный корабль, на палубах которого кипела жизнь. «Баньши» был плавучей тюрьмой, доставлявшей на Скорию захваченных лордом-козлом рабов. Теперь этот корабль возвращал их домой.

– Уродливая посудина, – прозвучал голос за спиной Дрю. Это был криво усмехающийся Джоджо. – Хотя не мне рассуждать о красоте.

Дрю хотел улыбнуться в ответ, но не смог, глядя на повязку, прикрывавшую пустую глазницу Джоджо.

– Твой глаз, Джоджо, – сказал Дрю, ища слова, чтобы извиниться за рану, которую нанес во время схватки с Джоджо в Хаггарде.

Джоджо фыркнул, не обращая внимания на слова верлорда, и продолжал смотреть своим единственным глазом на «Баньши».

– Никаких следов Кесслара, – сказал он. – Его лицо известно во всей Скории, если он остался, его уже должны были выследить. Думаю, та кража – его рук дело.

Пока Дрю и его товарищи совершали переворот против лордов-ящериц, личные апартаменты Игнуса были разграблены, пропали главные богатства Скории из личного хранилища правителя. Редчайшие драгоценные камни и бриллианты, золотые украшения, которые лорд-ящерица копил долгие годы, наживая свое богатство на несчастье других, хранились в тайнике, который находился под постоянной охраной. Четверых охранников нашли убитыми, их животы были распороты или проткнуты насквозь – Дрю ни секунды не сомневался, что орудием убийства послужили рога Козла. Сокровища исчезли, а вместе с ними исчез и граф Кесслар.

– Почему он не сделал попытки захватить «Баньши»? – спросил Дрю.

– Он не смог бы достаточно быстро спуститься по Черной лестнице с награбленным. Ему нужно было оказаться в гавани, смешавшись с другими бегущими отсюда богатыми свиньями. А поскольку «Баньши» стоит на якоре далеко от пристани, ему пришлось запрыгнуть на какое-то другое судно.

– Козел за многое должен ответить, – покачал головой Дрю. – Сколько невинных душ он загубил в Печи, чтобы сшибить для себя монету?

– Он причинил зло и той, кто для меня дороже всех, – медленно кивнул Джоджо. – Ему не может быть прощения.

– Кто она? – спросил Дрю, хотя и без того знал ответ – леди-ястреб.

– Кесслар терпеть не мог, если люди были преданны не только ему, но и друг другу. Его бесила наша… дружба с леди Шах. Когда он позволил Игнусу бросить меня в Печь, ее собственная судьба оказалась висящей на волоске. Даже собственный отец не мог защитить ее от Кесслара, поскольку его бросили чахнуть в людусе. Я должен отомстить лорду-козлу.

– При всем моем уважении к тебе, Джоджо, согласись, что найти Кесслара теперь будет не проще, чем иголку в стоге сена. Не посвящай остаток жизни этим поискам. Лучше займись устройством своей будущей жизни, вместе с Шах.

– Она верледи, – грустно усмехнулся Джоджо. – Какое будущее может быть у нее с обычным человеком?

– Но она любит тебя. У тебя есть шанс начать свою жизнь заново.

– Ей нужен муж-оборотень. Найти такого – долг каждой верледи, разве не так?

– Не мне говорить об исполнении долга – я уклонялся от этого при любой возможности. Только теперь я понял, в чем состоит мой долг и что я должен сделать. Прежде всего, я должен вернуться в Лиссию.

– А мой долг быть рядом с тобой, – сказал Джоджо, глядя на черный корабль. Дрю удивленно посмотрел на высокого воина. Правильно ли он его понял?

– Ты собираешься отправиться вместе со мной?

Джоджо обернулся, серьезно посмотрел на Волка своим единственным глазом.

– Я много лет служил Кесслару, сначала как его раб, потом как его солдат. По приказу Козла я совершил множество преступлений, страшных преступлений, за которые вполне заслуживаю плахи. Я хочу восстановить свое доброе имя. Сделать это я могу, служа тебе, Дрю из Дайрвуда.

У Дрю не было слов. Рядом с ним стоял Джоджо, убийца из шайки Кесслара, человек, которого Дрю считал своим смертельным врагом и предлагал ему свою службу. Хочет ли Дрю, чтобы такой человек служил ему? Может ли он встать с ним плечом к плечу? Может ли он доверять Джоджо?

– Я освобождаю тебя от чувства вины передо мной, Джоджо. Я прощаю тебя. Ты можешь считать себя свободным и делать то, что пожелаешь.

Джоджо улыбнулся, и эта открытая улыбка поразила Дрю. Раньше он видел на лице Джоджо только кривые ухмылки.

– Не я один хочу помочь тебе, лорд-волк. Есть немало других.

 

Верлорды собрались на борту «Баньши», и среди них был один обычный человек – Джоджо. Бывший работорговец стоял рядом с Дрю, стараясь не смотреть в сторону Шах и ее отца, барона Гриффина. Табу и Дрейк расположились возле большого иллюминатора, из которого открывался вид на Скорию, а Бегемот горой возвышался за спиной Крига.

– Вы все уверены в том, что именно так хотите распорядиться полученной свободой? – спросил Дрю, оглядев собравшихся.

– Мы получили свободу благодаря тебе, – громко отчеканил Криг. – Если бы не твоя отвага, мы до сих пор торчали бы в Колизее, сражаясь за то, чтобы сохранить свою никому не нужную жизнь, или, что еще хуже, были бы уже мертвы. Мы с тобой, Дрю. Мы все братья и сестры, прошедшие закалку в Печи.

– Но поначалу вы отнеслись ко мне совсем не так, как к своему брату, – напомнил Дрю.

– А ты думаешь, нас принимали с раскрытыми объятиями, когда мы впервые попадали в Скорию, Волк? – рассмеялся Дрейк. – Если бы ты стал стремиться завязать с нами дружбу, с тобой живенько разобрались бы братья-гориллы. Просто прирезали тебя во сне, и все.

– Если бы ты искал дружбы с нами, ты уже был бы мертв, – подтвердил Криг. – Ведь ты опасный боец, Дрю, такой же опасный, как любой из нас.

– Но меня ждет в Лиссии большая драка, – сказал Дрю, – а Лиссия не ваша родина.

Большая рука осторожно легла на плечо Дрю, прозвучал низкий голос Бегемота, от которого задрожали кости юного Волка.

– Родина каждого из нас захвачена врагами. Неужели ты думаешь, что наши люди не приплыли бы в Скорию, чтобы освободить нас, если бы могли? А враг у нас у всех общий – Коты, и этого врага необходимо остановить.

– Не понимаю, – сказал Дрю, обращаясь к Табу. – Почему Оникс и другие лорды-коты позволили, чтобы одна из их племени сражалась в Печи? Вы же родственники, разве не так?

Тигрица подняла голову и оскалила зубы. Все вокруг отвели глаза в сторону, кроме Дрю, который сумел выдержать взгляд Табу.

– У меня нет семьи.

Дрю счел за лучшее поскорее сменить тему.

– Если вы примкнете ко мне, то примкнете и к моей миссии, – сказал он. – А она состоит в том, чтобы освободить Лиссию от жестоких Котов и восстановить в стране власть лиссийцев – верлордов и обычных людей. Все вы хлебнули рабства, вы знаете, каково быть в полном подчинении у ненавистного хозяина. Мы должны быть заодно с народом, начать относиться к простым людям как к своей ровне. Настало время нам, верлордам, послужить своему народу.

С этими словами Дрю поднял свою руку вверх, словно принося клятву.

Верлорды переглянулись, Криг кивнул каждому из них, и все согласно кивнули ему в ответ.

Затем каждый из верлордов сделал шаг вперед, прикладывая свою руку к поднятой руке Дрю.

– Что это значит? – спросил Дрю, не уверенный до конца в том, что это действительно была клятва верности.

– Ты плывешь в Лиссию, и мы отправляемся вместе с тобой, – сказал Криг. – Мы будем сражаться на твоей стороне, Дрю. Победим или умрем. С Печью покончено, но битва продолжается.

Дрю улыбнулся и по очереди кивнул каждому из них.

– Даю вам слово, братья и сестры. Как только Лиссия будет освобождена, мы возвратимся вместе в Баст и на вашу родину. Мы освободим и ваш народ от ярма лордов-котов.

 

Хозяин

 

Дневной свет погас за спиной Гектора, и его окружила непроглядная тьма, лишь тускло мерцали фосфоресцирующие лишайники, прилепившиеся к стенам пещеры выше уровня прилива. Гектор ожидал встретить здесь каких-нибудь морских созданий, копошащихся в мелких каменных заводях, но внутри пещера оказалась такой же абсолютно безжизненной, как и весь остров, – если не считать, конечно, этих странных лишайников. Пещера постепенно расширялась, она напоминала медленно открывающийся глаз – готовый, впрочем, в любую минуту закрыться вновь.

«И где же твой хозяин? – поддразнивал Винсент. – Ты один, опять один…»

Гектор тряхнул головой, отгоняя беса, и продолжал медленно идти вперед, касаясь стен затянутыми в перчатки пальцами. Затем остановился, наклонился, рассматривая появившиеся в бледном свете странные знаки, небрежно нацарапанные на белой стене пещеры.

– Язык, – пробормотал себе под нос Гектор. Он наклонил голову, пытаясь прочитать древние символы, которые, как решил магистр, следовало читать по вертикали, от пола до потолка или в обратном направлении. Чем дольше он смотрел на эти знаки, тем сильнее они связывались для него с теми образами, что мелькали перед его внутренним взором.

Он ожидал, что бес, по своему обыкновению, ввяжется в разговор с ним, но тот молчал, словно почувствовав, что Гектор приблизился к разгадке. Чем выше задирал голову Гектор, тем больше знаков открывалось перед ним.

– Похоже на рукопись. Или дневниковые записи. Но кто написал это?

Бес промолчал. Желая лучше рассмотреть знаки, Гектор привстал на цыпочки, задрал голову к потолку, с которого свисали сталактиты. Местами они были зазубрены так, словно тот, кто делал записи, обломил их, чтобы обнажить стену.

Местами символы наползали друг на друга, становились неразборчивыми, словно тот, кто писал эти руны, временами впадал в безумие.

В центре потолка, прямо над головой Гектора, свисал один длинный, причудливо изогнутый черный сталактит, резко выделявшийся на общем белом фоне.

– Отличный от остальных… – прошептал Гектор самому себе и на этот раз услышал наконец голос беса.

«Ты совсем ничего не знаешь, братец».

От черной массы отделились две костлявые руки, раскрылись веером длинные, полуметровые пальцы. Гектор ахнул, быстро распознав в сталактите подвешенную вниз головой фигуру – руки отделились от того, что было плечами. Затем медленно откинулась вниз круглая, как луковица, голова, прижатая до этого к груди фигуры. Теперь Гектор оказался лицом к лицу с ужасным созданием, увидел прямо перед собой его бледный белый лоб.

Лицо было гладким, без единого волоска, кожа на нем казалась прозрачной, просвечивающей. Под кожей можно было разглядеть синие вены, они напоминали прожилки на мраморе. Носа как такового не было, лишь две сердито раздутых красных ноздри посередине лица. Медленно раскрылись две щели, из которых на магистра безжалостно глянули мутные темные глаза. Затем медленно раскрылся рот – за кроваво-красными губами показались длинные расщепленные зубы, напоминавшие кладбищенскую ограду. Гектора обдало зловонным запахом – это был запах смерти, магистр почувствовал подступившую к горлу тошноту, но не в силах был оторвать глаз от чудовищного хозяина пещеры.

«Добро пожаловать», – прозвучал в голове Гектора Голос.

 

Каспер сидел на покрытом галькой пляже, швыряя камешки «блинчиком» по волнам. Он посмотрел вдоль берега в ту сторону, где стоял капитан и лорд-олень – верлорды заканчивали свой разговор о навигационных приборах. Герцог придерживал разложенную на деревянном ящике морскую карту, а лорд-акула что-то чертил на ней обмакнутым в чернила пером. Каспер посмотрел в другую сторону, на королеву и ее фрейлину.

Каспер был очарован Бетвин. Она охотно разговаривала с юнгой, без устали отвечала на его бесконечные расспросы о Лиссии. Большую часть своей короткой жизни Каспер провел в открытом море – материк был для него во многом загадочным миром, который ему предстояло открыть для себя после того, как «Мальстрем» достигнет Руфа, и он с нетерпением ждал этого дня.

Солнце опустилось к самому горизонту, и небо приобрело тот глубокий синий цвет, который предшествует наступлению ночи. Заметно похолодало. Каспер готов был возвратиться на корабль уже сейчас и жалел о том, что не захватил с собой теплый плащ. Здесь, в Штормовом море, зима бывает особенно лютой. Каспер надеялся даже увидеть, забравшись так далеко на север, айсберги, но после того, как Фиггис рассказал ему о том, что ледяная гора легко может протаранить борт самого крепкого судна, интерес Каспера к айсбергам сразу пропал. Юнга потянулся, хотел было взять тонкий белый камешек, но тот крепко застрял и не хотел покидать своего места. Рядом с первым внезапно появился на свет другой такой же камешек, еще один, потом четвертый. Камешки напоминали, на первый взгляд, острые длинные раковины и торчали рядом друг с другом. Затем чуть в стороне появился пятый камешек, и все они неожиданно сомкнулись вокруг руки Каспера – только теперь юнга понял, что это вовсе не камешки.

Это были пальцы.

Каспер закричал, и его крик услышали даже на «Мальстреме».

 

Чудовище распахнуло свой рот, его голос звучал в голове Гектора точно так же, как голос его покойного брата, хотя бес сейчас молчал. Бледная белая голова чудовища соединялась с торчащими лопатками костлявой длинной шеей – казалось, что череп в любой момент может оторваться под собственной тяжестью. Черные глаза продолжали пристально смотреть на Гектора, между зубами появился темный язык и облизнул лицо верлорда – это было похоже на поцелуй змеи. Гектор покачнулся, уставившись на подвешенного к потолку хозяина пещеры, хотел отступить, но не мог оторваться от этих глаз.

«Зачем ты искал меня?»

– Я… я… – нервно заикаясь, пробормотал Гектор, с трудом выталкивая из своей глотки слова. – Я слышал твой зов.

Язык снова мазнул по лицу Гектора, и вновь Гектор не смог отступить назад. Сейчас, рядом с Хозяином, он без труда понимал все его слова. Гектор догадался, что на этот остров его завлекла забытая ныне людьми сила – телепатия. Язык Хозяина был непривычным для Гектора, однако он все понимал и даже мог отвечать.

«Но ты не из числа моих сродников. Кто ты?»

– Я лорд-кабан.

«Лорд-кабан».

Наступило молчание – Хозяин обдумывал слова Гектора, а юноша тем временем рассмотрел остальную часть тела чудовища. Голова его, казалось, светилась – если сравнивать ее с туловищем, кости которого были туго обтянуты черной кожей. Торс существа напоминал мешок с костями, а его ноги оставались словно приклеенными к потолку.

«Как случилось, что ты понимаешь язык моих сородичей? Я звал их столько лун, но они не приходили. Как ты услышал мой зов?»

– Я не могу объяснить этого, – признался Гектор, по-прежнему глядя прямо в угольные, как ночь, зрачки Хозяина. Перед взглядом этих глаз Гектор чувствовал себя как кролик перед удавом. Верлорд указал рукой в сторону стен.

– Этот язык… я узнал его, хотя никогда не изучал. Но я хорошо знаю многие языки. Откуда ты?

«Мой дом – остров».

– Этот остров?

«Я заключен здесь, но это не мой дом. Наш остров больше. Много больше. Другой белый остров».

– Но как ты попал сюда? Ты упомянул о других, но, похоже, ты здесь один. Ты потерялся? Тебя отделили от твоего народа?

«Народа».

Хозяин пещеры издал звук – нечто среднее между рычанием и смехом. Гектор поежился. Он чувствовал, что это существо, кажущееся таким хрупким, на самом деле могущественнее всех, кого он когда-либо встречал, включая верледи-змею Валу. Перед ним было порождение древней магии, хотя и сохранившее некоторые общие черточки с оборотнями, такими, как сам лорд-кабан.

– Может быть, я смогу помочь вам возвратиться домой?

«В обмен на что?»

– Не знаю. А что вы можете предложить?

«Ты должен понимать, лорд-кабан, что я редкое исключение среди своих сородичей. Ведь ты магистр? И ты не первый из вашего племени, пришедший сюда, чтобы найти ответы на свои вопросы. Ты немного владеешь черной магией, лорд-кабан, но ты лишь прикоснулся к ее поверхности. Скажи мне: что тебе известно о Детях Голубого Пламени?»

Гектор задумался. Собрался было пожать плечами и, покачав головой, ответить, что ничего не знает о них, но тут его левая рука непроизвольно дернулась. Он поднял ее перед лицом Хозяина, кожаная перчатка скрипнула, когда он сжал пальцы в кулак.

В голове Гектора замелькали образы: Шаман из Вайрмвуда. Восставший труп капитана Брутуса в Яме. Мерцающие в ночи светло-голубые глаза.

– Восставшие из мертвых, – прошептал Гектор.

Существо вновь издало свой странный звук.

«Ты знаком с Детьми Голубого Пламени. Ты не боишься их?»

Гектор выпятил грудь, уверенный в том, что сумеет ответить на загадки, которые задает ему Хозяин. Затем стянул с руки перчатку и показал существу свою черную метку.

– Боюсь? Я командую ими!

Язык существа высунулся на полметра вперед, облизнул левую ладонь Гектора. Юноша поежился от этого прикосновения, но продолжал держать руку поднятой вверх, прижав к груди локоть. Он не позволит этому существу почувствовать свой страх перед ним.

«Но ты не понимаешь их, Черная рука. Ты не видишь, как они могут помочь тебе».

– Что здесь понимать? Как они могут помочь мне?

В третий раз раздался загробный смех чудовища.

«Тому, кто голоден до знаний, легко насытиться».

– Скажи тогда, что я упустил. Покажи мне, что тебе известно!

«Хорошо, – сказал Хозяин. – Считай, что мы заключили сделку».

– Что? – спросил Гектор. Он не представлял, к чему все это может привести. Издалека, снаружи, донесся крик.

«Мы заключили сделку, Черная рука. Я покажу тебе, что может произойти и что может стать твоим».

– В обмен на что?

«На объятие, магистр».

Рот существа раскрылся еще шире, щербатые зубы дрожали от нетерпения. Снаружи вновь долетел крик. Гектор решил, что не может задерживаться здесь ни секунды.

– У меня дела, – сказал он, но длинные костлявые руки уже рванулись вниз, неестественно длинные пальцы прикоснулись к черепу Гектора. Их прикосновение было холодным, как сама смерть.

 

– Назад, в шлюпки!

Вега метался по берегу, подталкивая своих людей прочь с пляжа, к морю. Он трансформировался на ходу, его кожа стала темнеть, с каждой секундой удлинялись и заострялись руки и зубы графа. В призрачном сумеречном свете с пляжа раздавались стоны – это выползали из-под земли бледные, похороненные здесь мертвецы. Во все стороны от появляющихся наружу рук и голов разлетались галька и камни. Руки мертвецов жадно тянулись к живым, стремясь схватить их.

Каспер вцепился в торс Веги, словно пиявка. Он был первым, кто столкнулся с ожившими мертвецами, – первым, но не единственным. Амелию и Бетвин тоже тянули к земле вцепившиеся в них мертвые руки.

Манфред спешил на помощь женщинам, а Вега пытался спасти юнгу, однако были еще и матросы с «Мальстрема», на которых тоже напали мертвецы.

Один труп поднялся во весь рост и схватил одного из менее проворных, чем его товарищи, матросов Веги. Тонкая, словно пергаментная, кожа плотно прилегала к костям высохшего мертвого тела. Судя по болтающимся на поясе мертвеца штанам, от которых остались одни лохмотья, при жизни он был матросом с потерпевшего крушение судна. В глазах ожившего трупа загорелись голубые огоньки, когда он впился в горло кричавшему матросу.

– Шевелитесь! – закричал Вега, глядя на то, как из своих покрытых галькой могил встают все новые и новые мертвецы. Те, кто оказался поблизости, испытали на себе удары Веги, но граф не собирался задерживаться. Им необходимо покинуть этот чертов камень, и как можно скорее.

Вега бросился в воду и поспешил к шлюпкам – последний из матросов уже карабкался в нее.

– Кто-нибудь видел Гектора?

– Он пошел вдоль берега вместе со своими телохранителями, капитан, – ответил один из матросов, указывая направление. – Скрылся вон за тем уступом.

Вега уже был в воде по грудь, перед ним были Каспер и Манфред.

Граф оглянулся на пляж, насчитал около двадцати шаркающих ногами мертвых матросов – некоторые из них уже собрались вокруг убитого моряка из экипажа Веги и теперь жадно разрывали на куски его тело. Над островом разносились стоны оживших мертвецов.

– Отходите от берега и попытайтесь обогнуть вон тот уступ. Я поплыву вперед, посмотрю, не удастся ли найти их.

С этими словами Вега нырнул под воду и поплыл, огибая подводные камни, вдоль берега Белого острова. Вынырнув, он увидел охранников Гектора, стоящих перед высоким узким входом в пещеру. Оба они вздрогнули, увидев трансформировавшегося лорда-акулу, и с опаской огляделись вокруг.

– Почему все кричат? – нервно спросил Ринглин. – Мертвецов разбудите!

Айбел хихикнул, но тут же заткнулся под суровым взглядом Веги.

– Где Гектор?

– Хозяин сказал, чтобы его не беспокоили, – развязно ответил Ринглин. – Мы выполняем его приказ.

– Прочь с дороги, – сказал Вега, решительно направляясь вперед. Оба телохранителя подняли руки, собираясь остановить его, но разве может хоть что-то задержать рассерженного лорда-акулу. Вега коротко ткнул каждого из телохранителей кулаком в живот, схватил за шею и толкнул в воду – на входе в бухту уже показалась первая из шлюпок.

– Сейчас не до вашей идиотской исполнительности, – рявкнул граф. – На шлюпку. Оба. Пулей!

Как по заказу, в этот момент из-за выступа скалы показался оживший мертвец – в сгустившихся сумерках особенно ярко светился голубой огонь в его глазах. Лучшего ускорителя для Ринглина и Айбела не требовалось, они взвизгнули и бросились вплавь к шлюпке. Вега исчез в пещере.

Впереди, в темноте, Вега услышал звуки, похожие на звон стеклянных бокалов. Постепенно расширяясь, пещера привела графа в высокий куполообразный зал. Стоя по щиколотку в воде, Вега потряс головой, пытаясь уразуметь, что же он увидел.

Гектор висел в воздухе, схваченный длинными черными руками какого-то существа, прилепившегося к потолку пещеры, причем эта тварь висела головой вниз. Длинные, костлявые, узловатые пальцы напомнили Веге клешни краба. Капитан увидел лысый белый купол черепа твари, прижавшийся лицом к шее Гектора – голова самого магистра склонилась при этом набок. А звон стекла раздавался из висевшей на плече магистра дорожной сумки, которая сейчас болталась в воздухе и билась о бедро Гектора.

Вега поднял руки, чтобы схватить Гектора за плечо. В этот момент тварь подняла свою голову – по-прежнему продолжая висеть ею вниз, разумеется – и злобно зашипела. Гладкий череп существа был обтянут пергаментной полупрозрачной кожей, большие черные глаза недовольно и зло взглянули на лорда-акулу.

Рот твари с острыми расщепленными зубами был испачкан свежей кровью лорда-кабана. Вега отскочил в сторону, и на то место, где он только что стоял, хлынула струя крови, бившая из шеи Гектора.

– Гектор! – крикнул лорд-акула, а тварь проскрипела что-то совершенно неразборчивое.

– Нет, Вега, – прошептал Гектор слабеющим голосом. Его тело конвульсивно подергивалось в объятиях монстра.

Что? Ему действительно хочется, чтобы это продолжалось? Вот это?! Вега тряхнул головой, его мозг отказывался поверить в то, что магистр намеренно позволил этой твари напасть на себя. За свою жизнь капитан «Мальстрема», к сожалению, достаточно навидался спятивших с ума и потому знал, что с ними нужно делать – прежде всего необходимо спасти такого человека от самого себя. Вега выхватил свою шпагу и не мешкая вонзил ее в грудь монстра.

Тварь дернулась, взвизгнула и уронила лорда-кабана на пол. Гектор с громким всплеском шлепнулся в воду. Вега подхватил его свободной рукой, а другой еще раз вонзил шпагу.