Ух ты, как галантно!
– Необязательно. Демон, я уже большая девочка и давно забочусь о себе сама. Знаете что, – рассмеялась она, – мне нет нужды опасаться монстров.
Она почти добралась до дверей, когда у нее за спиной скрипнула половица. Воздух секунду потрескивал, и вот она ощутила руки Демона. Длинные пальцы обхватили ее плечи, и она почувствовала позади себя упругое разгоряченное тело. Одной красной линией бешено застучал пульс.
Как ему удалось так быстро спуститься? Почему она не слышала его шагов?
Он обошел кругом и встал лицом к ней, его руки скользнули по плечам Джен, словно он не желал ее отпускать. Она запрокинула голову, заглянула ему в глаза и увидела там нечто такое, что заставило ее содрогнуться. Нечто примитивное.
– Этот мир населен всевозможными монстрами, Джен, – прошептал он. – И вам в самом деле стоит их опасаться.
Она прерывисто вздохнула и облизала губы. Он скользнул по ним взглядом – пылающим и пристальным. Джен подумала, что сейчас он ее поцелует. Часть ее существа желала этого, хотела узнать и почувствовать.
Он улыбнулся, и на смуглом лице сверкнули белоснежные зубы.
– Так же стоит опасаться того, что находится в вашем собственном доме.
На секунду Джен решила, что он имеет в виду себя, намекает на то, что его тоже можно причислить к разряду монстров. Но тут Демон махнул рукой, показывая куда‑то вниз. Она посмотрела через плечо и увидела что‑то темное: свернутый ковер, который обычно лежал на полу в прихожей. В темноте она его не заметила.
– Я передвинул ковер, чтобы было удобнее вносить и выносить строительные материалы, – пояснил он. – Вы едва не смели его костылем.
Значит, он ее спас. Она ошиблась. Если бы он не действовал так быстро и проворно, она уже растянулась бы на полу и терзалась болью.
– Благодарю. – Она сжала губы, силой воли заставляя участившийся пульс прийти в норму. – Вы мой спаситель, – рассмеялись она.
Но он даже не улыбнулся.
– Меня ничьим спасителем не назовешь, Джен. – Один удар сердца, второй, затем он поправил выбившуюся прядь волос, упавшую ей на щеку. – Не гоняйте, – беспечно напутствовал он ее, словно сам только что не передвигался с молниеносной скоростью и не держал ее так близко, что она даже уловила запах его кожи и жаждала поцелуя.
Через полчаса Джен, толкая бедром тележку с продуктами, ковыляла по магазину «Райт» на Пятьдесят второй улице. Вдруг прямо на нее вышли две увлеченные беседой дамы – миссис Хэмбли, старинная подруга бабушки, и Гэйл Мерчант, преподаватель математики в средней школе.
– Ужасная трагедия! У нас никогда ничего подобного не случалось, – утверждала миссис Хэмбли. Она отщипнула виноградинку от грозди на прилавке и отправила ее в рот, тут же сморщилась и оторвала ягоду от другой кисти.
Интересно, о какой трагедии толкует миссис Хэмбли? На прошлой неделе ее вывели из себя дети, притаившиеся в засаде за дверью супермаркета, а на позапрошлой ее расстроило отсутствие персональной службы ATM.
Прочно упершись костылями в пол, Джен потянулась за овощами и положила в тележку салат латук и пару томатов. Впереди нее Гэйл рассеянно наполняла полиэтиленовый пакет персиками. Все ее внимание было приковано к миссис Хэмбли, которая свистящим шепотом спросила:
– Как считает шериф Хейл? Ее убили здесь или привезли уже труп?
– Не знаю, – фыркнула миссис Хэмбли. – Может, он не хочет разглашать информацию. Вдруг это повредит расследованию?
Джен в шоке уставилась на двух женщин.
– Убили? – переспросила она. – Кого? Где?
– Сегодня утром шериф выудил женщину – то есть части ее тела – из речки, что течет в лесу между твоим домом и коттеджем Петери, – прямо ответила мисс Хэмбли. – Голую. Мертвую. Ты разве не знала?
– Нет, – в ужасе покачала головой Джен.
Леса между их с Петери домами простирались на многие мили, и где‑то там умерла женщина. Ее части. Значит, нашли не все. Джен содрогнулась, не желая продолжать расспросы.
– Шериф считает, что она пролежала в воде недели две, – уточнила Гэйл.
Две недели. Налетели туманные воспоминания и слились в единое целое, и Джен припомнила, как Демон впервые появился у нее на пороге. Когда он уехал, она ощутила в лесу какое‑то неведомое присутствие, почувствовала, что кто‑то наблюдает за ней. Кто‑то темный и пугающий.
«Этот мир населен всевозможными монстрами, Джен». Слова Демона вихрем пронеслись у нее в голове. На миг ей показалось, что он говорит о себе. Но знал ли он о мертвой женщине?
– Джен Кассадей, ты терпеть не можешь помидоры. Зачем ты их покупаешь? – потребовала ответа миссис Хэмбли, вперив взгляд в тележку Джен.
– Это… – Собираясь с мыслями, Джен тряхнула головой. – Это для моего рабочего. Он обмолвился, что обожает сэндвич с индейкой и помидорами.
В одно и то же время прозвучало сразу два вопроса.
– Почему твой рабочий не приносит еду с собой?! – спросила миссис Хэмбли.
– У тебя дома рабочий?! Разве благоразумно нанимать незнакомца в то время, когда… когда погибает женщина, и все такое?
Джен беспечно пожала плечами, хотя беззаботно себя не чувствовала, и ответила:
– Он хорошо работает. Похоже на то, что у него большой опыт по ремонту старинных домов.
– Ты наняла незнакомца?! И ничего о нем не знаешь?! – воскликнула Гэйл.
– У него были рекомендации, – тихо ответила Джен.
Но какое это теперь имеет значение? Рекомендации относились к периоду двухнедельной давности, как раз столько Демон Александр работал у нее. И столько же пролежало в лесах мертвое тело. Как быть с этим?
Обе женщины глядели на нее с немым вопросом: «Ты что, с ума сошла?» Но Джен знала, что находится в здравом рассудке. Ведь ее неотъемлемой частью был встроенный датчик, предупреждающий о неприятностях. Если бы ей грозила беда, он бы непременно дал знать. Чутье никогда не подводило ее, и нынче она тоже безбоязненно полагалась на него. По отношению к Демону Александру Джен испытывала только испепеляюще‑раскаленное влечение, которое можно смело отнести к опасностям иного рода.
Демон пробирался через густой лес. Безмолвно и быстро. Через переплетение ветвей и листьев едва проникал лунный снег. Отлично! Он прекрасно видел в темноте.
Демон остановился у гнилого ствола упавшего дуба. Глубоко вздохнул, закрыл глаза и отпустил на свободу троицу, послал тени во тьму. От кожи оторвались три неясных очертания: они оборачивались вокруг его конечностей и проникали внутрь тела, смешивались, приспосабливались, обретали форму, затем рассеялись.
– Отправляйтесь на охоту, – сказал Демон, посылая их на задание, и тени унеслись в ночь. Невидимые, неслышные. Олицетворение бесшумной опасности.
Более их ничто не связывало, и Демон мобилизовал собственные запасы магии – биение ясной силы. Он мог бежать долго‑долго. Мог слышать дыхание крохотных тварей в норках. А еще мог чувствовать черную магию. Из‑за нее континуум корчился и искажался. На эти леса притязало существо другого порядка, чем он. Оно убило, причем совсем недавно. Демон чувствовал запах человечьей крови и серы, ощущал витающие в воздухе волны темной энергии.
Повинуясь инстинкту, он бежал, петлял меж деревьев, перепрыгивал через бревна, в жилах быстро струилась кровь, чистый прохладный ветер обдувал лицо.
Он охотился. И нашел их.
Гибридов. Жестоких существ, которые некогда были людьми, а потом, столкнувшись со смертью, позволили демонической силе овладеть душой. Больше они не были людьми и служили лишь собственному чувству голода и ужасному господину.
Их было двое. Группа разведки. Руки у них были вымазаны кровью, значит, они недавно кормились. Демон подавил дрожь: гибриды предпочитали сжирать кровавую добычу живьем.
Темными тенями в ночи к ним мчалась троица.
– Нет, – сказал он, желая сразиться сам. Ему важно знать, что именно он оберегает Джен. Он ее защитит.
Гибриды набросились на него с двух сторон, размахивая алчущими крови когтистыми ручищами. Демон приветствовал боль и жгучую хладную ярость, поднимавшуюся из глубины его естества. Он зарычал и бросился вперед, быстрый, мощный. С него капал пот, текла кровь. Красная – его, черная – их.
В конце концов он, тяжело дыша, распрямился над останками поверженных врагов, которые шипели и пузырились, превращаясь в грязь.
По зову к нему явилась троица – легкий дымок, темные тени, – и на миг ночь вспыхнула ярким и холодным синим огнем.
Глава 3
На следующее утро Джен сидела на кухне вместе с шерифом Хейлом и отвечала на уйму вопросов. Точнее говоря, он спрашивал, а расстроенная Джен больше молчала, потому что ничем не могла помочь в поисках убийцы той бедной женщины. Что она могла сказать? Что, когда глядела на лес две недели назад, ее посетило отвратительное чувство, словно кто‑то наблюдает за ней нечеловеческими глазами? Умный был бы поступок, нечего сказать! Хейл решит, что она лишилась рассудка, а поиски убийцы все равно не продвинутся ни на шаг.
– Расскажите мне о рабочем, который занимается ремонтом, – попросил Хейл.
– Его зовут Демон Александр.
– Откуда он?
Джен открыла было рот, но потом закрыла, потому что не знала ответа.
– Я родом из Орегона.
Оба собеседника обернулись, и Джен заметила, как удивился Хейл. Демон стоял у черного хода, привалившись плечом к косяку. Она не слышала, как он вошел, и Хейл тоже – судя по сердитому выражению его лица.
– А вы, шериф Хейл? – лениво спросил Демон ровным голосом. Он снял потертую кожаную куртку и повесил на крючок за дверью. – Откуда вы родом?
Физиономия шерифа помрачнела пуще прежнего и стала багровой.
– Я родился и вырос здесь.
– Вам повезло. – За этими словами чувствовалось много невысказанного, а скрытый смысл был в том, что из иноземца всегда удобно сделать козла отпущения.
Джен не сводила глаз с Демона, который пересек кухню, подошел к кофеварке и налил себе чашечку кофе. Она нахмурилась, глядя на его предплечье, потому что была готова поклясться: вчера там была татуировка.
– Дженни, вы не возражаете, если мы несколько минут побеседуем с глазу на глаз, по‑мужски? – спросил шериф.
Но необъяснимой причине она возражала, но у нее не нашлось причин озвучить свой отказ. Пришлось встать и взяться за костыли. Демон встретился с ней взглядом и натянуто улыбнулся. Джен поняла, что он хочет поговорить с Хейлом наедине, и предположила, что собирается отвести от себя подозрения.
Джен оставила их, потому как выбора у нее не было.
– Итак, мистер Александр, где вы были прошлой ночью? – донесся до нее голос шерифа.
– Прошлой ночью? – Тон Демона был пропитан странным юмором. – Я был здесь, шериф. С Джен.
Джен оцепенела. Нельзя сказать, что Демон лгал. Когда наступила ночь, он действительно был здесь, с ней. Но потом? Где после этого был Демон? И почему он не выложил всю правду?
– Почему вы спрашиваете, шериф? Вчера что‑то случилось?
– Миссис Петери видела, как кто‑то крадется в лесу. Некто с фонарем, который светит голубым светом. И очень мощным. Это были не вы, мистер Александр?
Демон рассмеялся:
– Если хотите, то обыщите мою машину, шериф Хейл.
– Могу и обыскать, – сказал шериф. – Заодно взгляну, где вы живете. Вы снимаете комнату в «Мэйбел Тьюксбери», так?
– Да. Можете наведаться и туда. – Демон помолчал. – У меня нет фонаря. С голубой лампочкой или чем‑то в этом роде.
Но на самом‑то деле был. Может, не фонарь, а какой‑то другой светильник. Джен видела, как синеватый свет пробивался из‑за двери той комнаты, которую Демон ремонтировал вчера вечером.
Не утруждая себя действиями втихомолку, ибо с костылями это все равно невозможно, она поднялась по лестнице в комнату под крышей. Когда она толкнула дверь, ее сердце бешено застучало. Стены, некогда оклеенные любимыми бабушкиными обоями с узором в цветочек стали теплого цвета капучино. Джен проковыляла в комнату. Банки с краской аккуратно расставлены на полиэтилене, валики вымыты и сложены. В углу стоял мощный осветительный прибор, выключатель переведен в положение «выкл.», но вилка прибора все еще вставлена в розетку. Это говорит о том, что для работы прибора необходимо электричество. Значит, в лесу Лина Петери видела другой голубой свет.
Со вздохом облегчения Джен повернулась к двери, ведущей из спальни в коридор. Сердце у нее подпрыгнуло и остановилось.
На стене по‑прежнему красовались любимые бабушкины обои, но теперь они казались свежими и новыми: чистые, без пятен, подтеков и дыр. Демону каким‑то чудесным образом удалось их очистить и отреставрировать. Джен подошла поближе и положила руку на стену, чувствуя, как ее мир покачивается и дает крен. Что за человек способен на такое беззаветное добро?
Снаружи хлопнула дверца автомобиля, взревел мотор, и через миг Демон уже стоял в дверях. Его темные волосы падали на лоб. Губы изогнулись в полуулыбке.
– Шериф Хейл уехал? – спросила Джен, почему‑то чувствуя себя ужасно неловко.
– Ага. – Демон приблизился к ней. – Нравится? Я про обои.
– Не то слово, я их просто обожаю!
Я бы могла и тебя полюбить, если бы позволила себе. О боже, откуда подобные мысли? Этот мужчина не для нее. И никогда не сможет ей принадлежать. Ведь она всю свою жизнь знала, что не такая, как все, и ни одному мужчине не суждено стать ее судьбой. Джен впервые стало невыносимо грустно от этого.
– К сожалению, я не смог спасти все обои, но мне удалось снять с трех самых поврежденных стен достаточно кусков, чтобы залатать четвертую. Затем я поработал резинкой и тонкой кисточкой, – он жестом указал на маленькие баночки с краской, – после того как подобрал цвета.
Вновь накренился ее мир. Такой объем работ, и он сделал это ради нее!
– Спасибо! Вы не представляете…
– Представляю. Именно поэтому и сделал.
Голубые глаза Демона, обрамленные темными ресницами, ярко горели. Они были прекрасными, глубокими и сияли от того, о чем Джен боялась думать. Он подошел ближе, и ее обдало жаром. Демон поймал ее за запястье и прижал ладонь к своему лицу. Тихонько вздохнул и осторожно замер, словно его давным‑давно никто так не касался.
Касание опалило ее, пробудило страсть и заставило почувствовать, как она томится желанием.
Движения ограничивали костыли, и она выбранила их про себя. Ей так хотелось встать на цыпочки и прижаться губами к его губам.
– Поцелуй меня, – прошептала она, одновременно приказывая и умоляя.
Пальцы Демона скользнули в пряди волос на затылке Джен, она широко раскрыла глаза, а потом закрыла их, когда он приник к ней страстным поцелуем. Он желал ее и хотел, чтобы она это знала. Поцелуй пронзил ее насквозь, живой проволокой кольнул каждую клеточку ее существа. Она со стоном изогнулась дугой, прильнула к Демону и всем телом упала к нему на руки, а костыли громыхнули, свалившись на пол.
Пыл и страсть вскипали в Джен. Она желала Демона, он был ей нужен здесь и сейчас. Она раскрывалась навстречу его поцелую, их языки встретились, зубы стукались друг о друга. Одной рукой Демон захлопнул дверь в спальню и прижал к ней Джен, не отрываясь от девушки жадными алчущими губами. Пока она возилась с застежкой‑молнией на джинсах Демона, его возбужденный детородный орган грозил разорвать брюки, и, освободив его, она обхватила рукой горячую плоть. Обуреваемая желанием, она учащенно дышала.
Одной рукой Демон скользнул ей под ягодицы, другую завел под лангет, поддерживающий поврежденное колено. Джен со стоном откинула голову назад и отдалась ему, надеясь, что ее уберегут сильные мышцы.
Он целовал ее жадно и глубоко. Чувства накалялись, бедра Джен двигались в такт движениям Демона, поцелуи заглушали стоны и крики Джен. Он чувственно вскрикнул, и в этом звуке сплелись наивысшее наслаждение и звериная страсть. Джен разгадала и крепко обхватила его. Экстаз обострил ее чувства, затуманил мысли и сознание.
Наконец он, задыхаясь, уронил голову и уткнулся в изгиб шеи Джен, по‑прежнему прижимая ее к двери. Она чувствовала себя так, словно тело стало совсем невесомым, бескостным. И удивительно живым. Потом Демон взял ее на руки и отнес на кровать. Раздел и принялся целовать – шею, живот, грудь – неспешно и возбуждая. И снова любил ее так, что они оба оказались на вершине блаженства.
– Спи, – шепнул он, бережно сжимая ее в объятиях. – Спи, любовь моя!
Ресницы Джен дрогнули и сомкнулись, и она уснула, преисполненная любовью.
А когда проснулась, его уже не было рядом.
Демон обрабатывал наждачной бумагой зашпаклеванную стену в столовой, когда услышал шаги Джен. Обуздав мимические мышцы, он приветливо ей улыбнулся и почувствовал мерцание континуума, привкус магии. Джен не была ни колдуньей, ни демоном. Может, она порченое семя – человек, у которого в прошлом был наделенный магическими способностями предок? Такие смертные обычно приспосабливали свои ограниченные способности для работы парапсихологами, целителями и экстрасенсами. Но Джен этим не занималась. Демон не сомневался: девушка не имеет понятия о том, что на грани ее мира существует магия, как белая, так и черная, и не подозревает о том, что поблизости рыщут монстры. Она была просто бухгалтером. Невероятно красивым, сексуальным бухгалтером, и ради нее он был готов поступиться всеми добровольно возложенными на самого себя правилами.
– Эй! – Джен одарила его блистательной улыбкой. Никаких сомнений. Никаких сожалений. Вовсе не его Джен. – Перерыв! Я приготовила ленч.
Его Джен. Что это ему в голову взбрело? Что они обустроится здесь, во Фритауне? Будут вместе ухаживать за садом? Гулять в парке? И при этом он не будет болеть и никогда не состарится? А когда троица начнет беситься и проситься на волю? Что тогда? Уж он‑то знает, как быстро любви приходит конец, когда тайное становится явным.
– Сэндвич с индейкой? – поинтересовался он, стараясь, чтобы голос звучал беспечно.
Джен склонила голову набок, слегка нахмурилась и пристально посмотрела на Демона, который понял: она почувствовала его напряженное состояние. Она слишком многое замечала и отлично его понимала. Как будто они знали друг друга все жизнь, а не несколько коротких недель.
– Да, с индейкой. И с томатами. К тому же без пророщенных бобов, – отвечала Джен. – Через пять минут все будет готово.
Демон направился к машине, достал из багажника коробку и поставил ее в коридоре. Заглянув на кухню, он сказал:
– Я, э‑э, кое‑что тебе принес.
Джен посмотрела на него с удивлением:
– Более чем достаточно того, что ты отреставрировал бабушкины обои. Я не хочу, чтобы ты… ты… я просто…
Она умолкла, и Демон едва не рассмеялся, когда понял, что Джен беспокоится из‑за того, что он тратит на нее деньги. Если бы она знала! Недостатка в деньгах он как раз не испытывал. Глядя на обращенное к нему лицо с милыми россыпями веснушек и сверкающие глаза Джен, он испытал безумный порыв немедленно рассказать ей, кто он на самом деле. Да уж, хорошим план, нечего сказать! Она смертная женщина и будет жить какое‑то время, а потом умрет. Негоже мечтать о совместной жизни с ней и покупать ей подарки. Почти двести лет он ничего не дарил ни одной женщине.
Он отвел ее в коридор и показал на коробку.
Джем резко вздохнула и затаила дыхание.
– Ты принес мне домашнюю систему сигнализации с детектором движения?
– С инфракрасными датчиками.
– Зачем?
Потому что гибриды, которых он уничтожил, были всего лишь разведчиками. В лесах скрывалось нечто более могущественное. Убийца. И Демон должен сделать все возможное, чтобы обезопасить Джен. Чтобы крадущийся во мраке душегуб не смог ей навредить.
Только не ей, не его Джен!
Глава 4
Джен проснулась от солнечного света, льющегося в просвет между шторами. После ленча Демон часами ласково и неторопливо занимался с ней любовью, не спеша исследовал каждый дюйм ее тела. Но сейчас она была одна, и боль рвала ее на части. Страдания то нарастали, то ослабевали, и Джен с трудом переводила дух. Будто острые осколки впивались в тело и заставляли скрючиваться, сгибаться пополам.
Джен понятия не имела, как долго была в этом состоянии, но когда пришла в себя, было уже темно. Наступила ночь. Кругом разливалось свечение. На коже Джен плясали искры. Внутри просыпалась, потягивалась и сладостно посмеивалась волшебная сила. Пришло ее время. Наконец в ней проросла магия, которая должна была расцвести еще в период полового созревания.
Джен потянулась к застежкам‑липучкам лангета и сорвала его с ноги. Колено больше не болело. Скатилась с кровати и полубегом‑полувприпрыжку добралась до ванной комнаты и быстро приняла душ, затем подошла к окну. Отодвинула в сторону занавески и обнаружила, что машина Демона исчезла. И почувствовала укол разочарования. Спустилась вниз и нашла на кухне записку:
«Поехал в город за ужином. Не хотел тебя беспокоить. Скоро вернусь.
Д.»
Улыбаясь, она положила лист бумаги на стол. И вдруг застыла, вскинув голову. Все органы чувств Джен пришли в полную боеготовность. Ее сковало тревожное напряжение. Что‑то не так! Там что‑то есть, что‑то темное. Она ощущала силу, воздух был пропитан маслянистым привкусом‑демонической магии, от которой континуум содрогался и трепетал.
Теперь она знала, кто убил женщину и бросил ее останки в несу. Вовсе не человек. Нет! Убийца был куда опаснее любого смертного. Призывая свою едва пробудившуюся силу, она через заднюю дверь выскользнула из дома в ночь. Джен не собиралась противостоять неведомому демоническому существу. Собственная магия пока что была ей в новинку, и она не смела сражаться в одиночку. Нет. Она только хотела защитить свою собственность, наложить чары и заклятия. Защитить Демона, уберечь от бродящих в ночи монстров.
Демон еще не закончил обыскивать дом, когда понял, что Джен здесь нет. Чувствуя его страх, троица подпитывалась им, корчилась и извивалась, пыталась вырваться на свободу. Джен была где‑то за пределами дома. Одна. Беззащитная. Искаженный континуум кишел черной магией, в нем присутствовала аура могучего демона.
– Вперед! – прорычал он, и троица рванула на свободу, привидениями скользнула в безлунную ночь и повела его к той, которую он искал. Джен. Он бросился прямо в лес, зная, что она там. В чаще с демоном.
Нужно добраться до нее и спасти от беды. Нельзя ее потерять. Только не Джен! Он не должен опоздать.
В воздухе остро чувствовалось зло. В нем витал привкус неправильности. Может, колдун?
Деревья смазанным пятном летели мимо. Демон изо всех сил мчался туда, откуда по лесу расползались вязкие миазмы черной магии, незнакомой и мерзкой. И вот он увидел Джен, которая прислонилась спиной к дереву. На ее бледном лице горели широко раскрытые глаза. Одним взглядом Демон впитал ее всю. Кажется, она цела, только без лангета и костыли тоже неведомо где.
В десяти футах от нее возвышался демон – серый, мясистое тело обтянуто потрескавшейся шкурой, черные губы ощерились над пастью, в несколько рядов утыканной желтыми клыками.
Все взбунтовалось в Демоне. Он ее потеряет, так или иначе лишится ее. Или Джен погибнет в лапах этого ужасного безжалостного монстра, или Демон призовет троицу и спасет Джен, но при этом она увидит, каков он на самом деле.
«Я презираю тебя». Приговор из далекого прошлого. Он не и силах вновь выслушать эти слова, которые сорвутся с губ Джен. Но альтернатива еще хуже: она погибнет.
Чудовище шагнуло к ней, и Джен вскинулась, закрыла глаза, будто не в силах вынести отражавшиеся в обсидиановых глазах монстра обещания смерти.
Демон выступил вперед и прорычал:
– Ко мне!
Его голос эхом разнесся между деревьями, и явилась троица – вихрем кружила вокруг него, проникала внутрь, опаляя его до костей и до предела доводя силу.
Взгляд Джен метнулся к нему, и на миг вокруг них все исчезло. Она увидела, кто он на самом деле и кем никогда не сможет быть. Только не человеком. Не смертным.
«Прости меня, Джен».
Глядя ему в глаза, она глубоко вздохнула и широко развела руки. Тело Джен резко дернулось и застыло. Вокруг нее возникли сияющие нити света с острыми ребрами. Они раскачивались, колебались, летели к демону и обвились вокруг его конечностей, когда он бросился на нее, выставив вперед когтистые лапы. Джен по‑прежнему смотрела Демону в глаза, когда он послал троицу на задание. Свет его и троицы волной энергии проникал в нее, демон начал потрескивать и шипеть и наконец постепенно сгорел в дыму. Потом она свалилась у подножия дерева, словно их общая победа истощила ее.
– Ты колдунья, – выдохнул Демон, хватая Джен и крепко прижимая к себе, отчаянно желая ощутить тепло ее кожи и знать, что она все еще жива и дышит.
– С замедленным наступлением зрелости, – печально усмехнулась она. – Что за…
Тысяча вопросов отразилась на ее лице и исчезла, когда она качнула головой.
Демон знал, что она хочет, и безмолвно ожидал приговора. Ждал, когда она потребует объяснений, а ведь их у него не было. Она колдунья, а кто он такой? Он понятия не имел. Ведь никогда не встречал никого, похожего на себя.
И тут она улыбнулась и потянула его голову вниз, к себе, и их губы встретились. Джен тихонько шепнула:
– Так что ты принес нам на ужин?
ИЛОНА ЭНДРЮС
Маленькая магия Грейс
– Никогда не смотри им прямо в глаза, – бормотал дядюшка Джеральд.
Грейс кивнула. Когда они сели в самолет, дядя немного успокоился, но после посадки опять побледнел, и на лбу у него выступил пот. Когда они вошли в здание аэровокзала, он, судорожно вцепившись в трость, всматривался в идущих мимо людей. Дрожащие пальцы отчаянно сжимали оловянный набалдашник в форме волчьей головы. Однажды Грейс довелось увидеть, как этой самой тростью дядюшка вырубил пару мужчин вдвое моложе себя, но сомневалась, что сейчас палка придет им на помощь.
Он откашлялся, облизал сухие губы и продолжил наставления:
– Никогда не перечь. Не задавай вопросов. Не заговаривай, пока тебя не спросят, но и в этом случае говори как можно меньше. Если попадешь в беду, кланяйся. Они полагают, что ударить согбенного в поклоне слугу ниже их достоинства.
Грейс снова кивнула. Дядюшка инструктировал ее уже в шестой раз. По‑видимому, это его успокаивало и действовало как молитва. Но его дрожащий голос так усугублял тревогу девушки, что она грозила перерасти во всепоглощающую панику. Сам аэропорт, зычные объявления о приземляющих и взлетающих самолетах, давка – все смешалось в аляповатый хаос красок и звуков. Во рту стало горько. Где‑то в глубине ее существа рождался слабый протест: «Это какой‑то бред. На самом деле такого быть не может!»
– Все будет хорошо, – в который раз хрипло повторил Джеральд. – Все будет хорошо.
Из ворот они попали в длинный коридор. Сумка Грейс упала с плеча, и пришлось ее поправлять. Такое простое действие вызвало волну паники. Она остановилась. В груди тяжким молотом стучало сердце. Уши закупорила навалившаяся снаружи тишина. Она услышала собственное дыхание.
Двенадцать часов назад она проснулась на расстоянии четырех штатов отсюда, позавтракала яйцом и поджаренными английскими маффинами и, как обычно, собралась идти на работу. Затем раздался звонок в дверь и на пороге появился дядюшка Джеральд, который рассказал совершенно невероятную историю.
Грейс знала, что родилась в особенной семье, которая обладала некой силой. Отпущенная им магия невелика, даже незначительна, но все же у них ее больше, чем у обычных людей. И Грейс рано поняла, что должна скрывать это. Она знала, что в мире есть другие люди, наделенные магическими способностями, ибо так сказала ей мать, но ни разу с ними не встречалась и полагала, будто их мало и их сила скромна, как и ее собственная.
Только со слов Джеральда выходило, что она ошибалась. На земле много магов. Целые семьи и кланы. Они опасны, смертоносны и способны на ужасные вещи. Семья Грейс состояла в услужении у одного из таких кланов. Их могли призвать в любое время, что и случалось, когда потребовалась помощь матери. Три дня тому назад они запросили Грейс. Но мать ничего не могла сказать дочери просто потому, что ее не было дома. Клан Дреочи связался с Джеральдом. Им нужна Грейс, и только она. Поэтому девушке пришлось лететь в один из центральных штатов и по дороге внимать дрожащему голосу дядюшки, который рассказывал об ужасном колдовстве. У нее все еще кружилась голова оттого, что привычный мир мгновенно перевернулся с ног на голову.
Чутье приказывало бежать назад, в аэропорт, к людям, не имевшим никакого понятия о магии, Грейс говорила себе, что это животная реакция. У Дреочи договор с матерью, и если Грейс убежит, маме придется занять ее место. Грейс уже двадцать шесть лет, она знала о своих обязанностях и не сомневалась, что маме не перенести того, что требовалось на сей раз, иначе бы клан не стал настаивать именно на ее кандидатуре. Грейс знала, что ей нужно делать, но нервы у нее были натянуты до предела, и она не могла шевельнуться, мышцы скрутило негнущимся узлом. Она пыталась заставить тело двигаться, только оно не подчинялось.
Толпа разделилась. В конце коридора появился человек. Он показался Грейс каким‑то слишком массивным, чересчур высоким, ужасно широкоплечим, и он излучал силу. Островом сверхъестественной магии он явился среди людей, которые упорно игнорировали его существование. Она же видела его необычайно ясно – от ниспадающих на плечи пепельных волос до светло‑зеленых глаз, излучавших скорбную грусть, как глаза на ликах русских икон. Но лицо у этого человека было волевое, упрямое, решительное и почти свирепое в своей суровости.
