Между тем 400 миллионов азиатов стали проявлять стремление освободиться от тиранической власти министерства по делам Великой Восточной Азии. В Гонконге произошло большое сокращение численности населения, так как, вследствие ограничения выпуска продовольственных карточек, японские власти позволили тем, кто не имел их, эмигрировать, чтобы не умереть от голода.[505] Власти заставляли рабочие профсоюзы участвовать в торжествах Великой Восточной Азии и присутствовать на лекциях антиимпериалистического содержания. Школы не могли удовлетворить требование властей сделать японский язык основным языком обучения. Военная администрация, хотя терпимо относилась к христианству, заставляла протестантских и католических лидеров делать прояпонские заявления, которые затем предавались широкой гласности.[506] Взятка была единственным средством обойти лицензии и предписания, душившие экономическую жизнь.
Первая обязанность военного режима во всей Восточной Азии заключалась в добыче стратегических материалов, судьба людей при этом не имела значения. Тонкий и расчетливый призыв Японии к сопроцветанию (то есть азиатам – адекватную пищу) превратился в едкую иронию на фоне голода миллиона человек в Тонкине. Яванцы и малайцы жили не намного лучше. Хронический голод царил даже недалеко от богатых рисовых земель долины Иравади. Когда Бирма и Таиланд объявили войну союзникам, они должны были обеспечивать японцев рабочими на основе воинской повинности, умиравшими в джунглях тысячами, строя «железную дорогу смерти» через их границу. Оккупационная валюта стала простой, ненужной бумажкой, и Япония не могла ни производить, ни транспортировать потребительские товары, обещанные ее сателлитам.
Сопротивление становилось сильным и устойчивым, особенно среди филиппинцев, малайских китайцев и бирманских каренов. Японский контроль над странами Великой Восточной Азии обеспечивала Кэмпэтай, тайная полиция, или «жандармерия», сходная с СС Гиммлера. По мере ужесточения ее методов и распространения слухов о победах союзников усиливалось антияпонское движение. Лидеры такинов объединили Армию независимости Бирмы (согласно «Истории Востока», т. 5, с. 521, 523, она была создана 28 декабря 1941 г., и ее возглавил японский полковник Судзуки; в конце июля 1942 г. все части этой армии были распущены и разоружены японцами, которые сформировали вместо нее Армию обороны Бирмы. – Пер.) с Антифашистской лигой народной свободы, сотрудничавшей с английским генералом Слимом. Падение правительства Тодзё летом 1944 г. повлекло за собой отставку премьер‑министра Таиланда Пхибуна. Его преемник Приди взял под защиту американских агентов, сброшенных на парашютах на таиландскую территорию. Бойцы Народной антияпонской армии (Хукбалахап), организованной коммунистами в марте 1942 г., не давали покоя армиям Ямаситы от Лейте до Манилы.[507]
ВОЕННЫЙ КРАХ ЯПОНИИ
Подводная война
С конца 1942 г. американские подводные лодки угрожали безопасности всей системы морских коммуникаций Японии. Базировавшиеся вокруг периметра Восточной Азии (Цейлон и Австралия, так же как Пёрл‑Харбор), они следовали по пятам за императорским флотом (обеспечивая разведывательными данными, которые способствовали поражениям японцев у Мидуэя, в Филиппинском море и в заливе Лейте), снабжали силы сопротивления и «взимали налоги» почти с каждого конвоя. Основными целями были танкеры из Нидерландской Индии. К 1944 г. Япония получала только 5 % нефти, добываемой на Суматре и Борнео. Импорт алюминиевой руды упал на 90 % и угля – на 92 %, прежде чем кончилась война.[508]
Потери среди американских подводных лодок восполнялись в четырехкратном размере. За 30 месяцев японский торговый флот потерял 650 судов, в три раз больше, чем верфи Японии могли построить. В течение последнего года войны операции осуществлялись с атолла Маджуро, находящегося на расстоянии лишь две тысячи миль (3220 км) от Токио. В ходе них были уничтожены пять авианосцев и один линкор, более 20 других военно‑морских кораблей и 450 торговых судов.[509] В последние дни войны подводные лодки действовали только в Японском море, оставив Тихий океан самолетам и надводным кораблям, осуществлявшим блокаду. Императорский подводный флот действовал эффективно в течение всей битвы за Гуадалканал. После они использовались для снабжения гарнизонов островов, которые союзники при продвижении оставляли в тылу. Японские подводные лодки уничтожили менее ста кораблей, и к 1944 г. американцы почти полностью игнорировали их, когда их суда пересекали Тихий океан без конвоя.
Война в воздухе
Великая Восточная Азия стала военным фактом после уничтожения американских воздушных сил на Гавайях и во всем Дальнем Востоке. Изменение хода событий в результате битвы за Гуадалканал (битва за Гуадалканал часто называется переломным событием в боевых действиях на Тихом океане, поскольку она ознаменовала окончательную утрату Японией стратегической инициативы и переход союзников от обороны к наступлению. – Пер.) последовало за установлением американского господства в воздухе.[510] В начале войны мастерство летчиков и качество самолетов были одинаковыми. Спустя год у наступающих японцев ощущался дефицит в бомбардировщиках дальнего действия, в то время как американцы применяли, главным образом в Европе, тысячи четырехмоторных тяжелых бомбардировщиков «Летающая крепость» или «Либерейтор». Бомбардировщики наземного базирования продемонстрировали свою ударную мощь, потопив целый японский конвой в мае 1943 г. в море Бисмарка. Тем временем огромные военно‑транспортные самолеты «Дуглас» С‑47 «Скайтрейн» Военно‑воздушной транспортной службы и Китайской национальной авиационной корпорации перевозили снабженческие грузы через «Бирманский горб» – самый опасный маршрут в мире – с высокими темпами, которые достигали 80 тысяч тонн в месяц.
Отдав полный приоритет строительству самолетов[511], Япония смогла выйти на постоянный уровень производства самолетов – 2400 в месяц. Если бы они сражались против американских самолетов в равных условиях, война могла бы затянуться на неопределенно длительное время. Фактически же существовала широкая диспропорция в потерях: ни один японский истребитель не мог соперничать с палубным «Хеллкэтом» или «Мустангом» и «Сандерболтом» наземного базирования.
Шеннолт, используя устаревшие самолеты, утверждал, что соотношение сбитых японских и американских самолетов в небе Китая составляло 4:1, не считая огромного ущерба, нанесенного японскому флоту.[512] Во время массированной атаки американских палубных самолетов и надводных кораблей на японскую базу (17–18 февраля 1944 г.) на острове Трук японские потери превышали американские в 32 раза. В период битвы при Марианских островах, или «Охоты на индюков у Марианских островов», они были в 13 раз больше. Все американские воздушные силы в Лейте потопили 149 кораблей и сбили 1657 самолетов, потеряв 201 самолет.[513]
Поражение в воздухе приводило к ускоренному уничтожению баз и пунктов снабжения. В январе 1945 г. авианосцы 5‑го флота вице‑адмирала Марка Митчера господствовали в Южно‑Китайском море (сравнимом по размеру с Мексиканским заливом), в то время как его побережье полностью контролировали японцы. Воздушные силы армии осуществили свою последнюю миссию на Сайпане и Гуаме, с чьих больших взлетно‑посадочных полос в августе 1944 г. взлетали «Летающие крепости» Б‑29. Их основными целями были сталелитейные заводы Кюсю. К концу войны налетам подвергались японские авиационные заводы и арсеналы.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ КАМПАНИИ
Иводзима
Последние военные сухопутные кампании имели второстепенное значение по сравнению с воздушными налетами. В 500 милях (805 км) к югу от Токио лежит вулканический архипелаг[514], чей самый большой остров Иводзима состоит из вулканического конуса с семью квадратными милями застывшей лавы. Взлетно‑посадочная полоса Иводзимы обслуживала патрульные самолеты, летавшие вдоль маршрута в Токио. Если бы американцы захватили остров, с него могли бы взлетать истребители сопровождения и на нем можно было наладить срочный ремонт «Летающих крепостей». Остров стал в феврале и марте ареной самых ожесточенных боев американской морской пехоты с японцами в войне на Тихом океане, прежде чем были подняты «звезды и полосы» (американский флаг) над кратером Сурибати и погибли последние из 23 тысяч оборонявшихся.
Окинава
Почти не было сомнений относительно того, откуда армия совершит последний «прыжок» на пути в Токио. Окинава, самый большой остров (пять на шестьдесят пять миль (8 на 105 км)) в архипелаге Рюкю, находится на равном расстоянии от Формозы, Кюсю и Шанхая. Он имеет широкие долины, разделенные поперечными коралловыми гребнями, и хорошую якорную стоянку, защищенную от тайфунов полуостровами. Япония оценила его значение, разместив там гарнизон численностью в 90 тысяч человек и построив пещерные укрепления, которые изрешетили коралловые гребни.
При высадке 1 апреля 1945 г. новая 10‑я армия, которую прикрывали Оперативное соединение 58 и английский тихоокеанский флот, не встретила почти никакого сопротивления. Однако после шестинедельных боев она так и не смогла захватить упорно защищаемые оборонительные позиции Южной Окинавы. Линкор «Ямато», все еще грозный и находившийся в строю, покинувший Японию, чтобы вступить в бой с силами, которые осуществляли блокаду, был уничтожен американскими самолетами.[515] С родины приходили все более мрачные новости. Объектом воздушных нападений вместо военных заводов стало городское население. 9 марта 1945 г. 300 самолетов «Суперкрепость» сбросили термитные бомбы и зажигательные бомбы из вязкой огнесмеси над Токио, которые сожгли 50 квадратных миль (130 кв. км) переполненных домов из бумаги и дерева. 78 тысяч человек погибли в этом холокосте. Полтора миллиона человек остались без крыши над головой.[516] Эта форма атаки использовалась пять месяцев против почти каждого японского города. До мая шел процесс капитуляции германских войск. 7 мая Третий рейх стал достоянием истории.
АБСОЛЮТНОЕ ОРУЖИЕ
Божественный ветер
Защитники Окинавы не отчаивались. Японская радиовещательная корпорация с ликованием сообщала, что американский военно‑морской флот оказался в зоне «божественного ветра» (камикадзе), который разметает его, как он это сделал с монгольской армадой, уничтожив ее у острова Кюсю в 1281 г. За шесть месяцев до этого в заливе Лейте летчики‑камикадзе направляли свои самолеты на американские корабли. То же самое повторилось в сражении за Манилу. На Окинаве эта операция стала стандартной. У японцев не было времени учить летчиков тактике и стрельбе, но достаточно было нескольких часов, чтобы научить камикадзе управлять устаревшим самолетом, начиненным взрывчатыми веществами, в полете в одном направлении, «обменивая человека на корабль».
Люди‑бомбы носили белую священническую одежду, когда они писали предсмертные стихи («Если ты захватишь детеныша тигра, ты должен войти в логово тигра!») и давали торжественное обещание в Ясукуни, святилище душ воинов. Они часто носили родовой меч. Они приходили сотнями, по одному или группами, не вздрагивали, когда «Хеллкэты» пикировали на них. Камикадзе летели низко, часто едва касаясь поверхности Китайского моря, чтобы взлететь и в падении поразить свои цели. Один из пяти преодолевал противовоздушную оборону. Камикадзе потопили 26 небольших военных кораблей и уничтожили 5 тысяч американцев (седьмая часть выбывших из строя военных моряков), но ценой жизни тысячи летчиков и самолетов.[517]
Гарнизон Окинавы, сжатый во все более сужавшемся периметре на горном кряже Сюри, знал, что камикадзе потерпели неудачу. Хотя почти каждый крупный боевой корабль получил повреждение, ни один не затонул, и кольцо американских и английских вооруженных сил вокруг гарнизона не разомкнулось. Впервые происходила массовая сдача японцев в плен, когда пали последние укрепления.
В июне 1945 г. империя оказалась в безвыходном положении на родных Японских островах. Один линкор и один авианосец находились на плаву, но без топлива. Один эсминец уцелел из флота, нанесшего удар по Пёрл‑Харбору. Моторное топливо для немногих сохранившихся самолетов производилось в основном из корней сосны. Американские летчики с высокомерием заранее объявляли о своем графике бомбардировок, когда они предавали Японию огню по частям. По просьбе американских деятелей искусства авиация пощадила священные города Киото, Нара и Исэ. Электросети и железные дороги также остались нетронутыми. Уже был составлен план операции «Олимпик» по десантированию осенью на Кюсю.
Атомная бомба
Если Япония нашла абсолютное оружие (термин, обозначающий оружие, от которого нет защиты. – Пер.) в сердце самурая, то США взяли его из первичной энергии вселенной. Восточные ученые знали зловещее значение формулы Эйнштейна E = Mc2. Некоторые ученые расщепили атом вместе с доктором Эрнестом Орландо Лоренсом в Беркли.[518] Однако никто не знал тайны «Манхэттенского проекта», размещенного в городе Лос‑Аламос (к востоку от Рио‑Гранде). Отсюда в начале июля 1945 г. конвой из грузовиков проследовал через старый город Санта‑Фе в южном направлении к пустынным местам Нью‑Мексико. Перед рассветом 16 июля вспышка озарила пустыню Тулароса, на короткое время затмевая звезды, поднимая светящееся облако выше пиков Сан‑Андреса.
Японцы спустя десять дней не поняли значения слов «полное уничтожение», которым угрожал президент Трумэн. Кабинет счел потсдамские условия «безоговорочной капитуляции» приемлемыми, потому что они относились только к вооруженным силам, но не к императорской системе. Однако возможно, из‑за неправильного понимания слов время оттягивания принятия условий прошло.[519]
Будущее зависело от полковника Пола У. Тиббетса, летчика «Суперкрепости» «Энола Гей». Поднявшись без эскорта 6 августа с аэродрома на острове Тиниан, его бомбардировщик летел в темноте через Тихий океан. Рассветало, когда Тиббетс увидел остов Сикоку. Отсюда курс проходил через Внутреннее Японское море, минуя островок Миядзима, куда смерть, возможно, и не заглядывает, к гарнизонному складу города Хиросима, над которым была сброшена бомба на небольшом парашюте. Через минуту последовала вспышка яркого света, и высоко поднялся столб пыли, облако взрыва приобрело грибовидную форму. Экипаж самолета завороженно наблюдал за взрывом, пока бомбардир не прошептал: «Мой Бог!»
КАПИТУЛЯЦИЯ
Адмирал Судзуки Бундзиро, переживший резню 1936 г.[520], стал премьер‑министром 9 апреля 1945 г. с мандатом на восстановление мира. В начале мая американские условия изложил из Вашингтона в серии радиопередач на японском языке капитан Захариас из военно‑морской разведки.[521] Свои ответы в июне и июле японцы передали через Советскую Россию, которую они считали дружественной и нейтральной. Однако Сталин скорее пытался найти предлог для вступления в войну, чем прекратить ее, и атомная бомбардировка Хиросимы заставила его поспешить. Под предлогом, что Япония не приняла потсдамские условия, министр иностранных дел Молотов известил посла Сато Наотакэ, что с 9 августа их правительства находятся в состоянии войны. Русские армии вторглись в Маньчжурию.[522]
В тот же день, самый мрачный в истории Японии, вторая атомная бомба была сброшена на верфи Нагасаки. Военный совет (военный министр Анами Корэтика не согласился с ним) полностью принял потсдамские требования, но просил сохранить институт монархии. Несмотря на стоявший остро вопрос о его собственной судьбе, император согласился на запись на восковой пластинке зачитывания им рескрипта о полной капитуляции поздно вечером 14 августа. Совершая последний путч, армейские офицеры попытались завладеть диском, но запись была передана по радио утром следующего дня. Впервые подданные слушали Божественный Голос, призывавший их принять неизбежное и «вынести невыносимое».[523] Четыре принца империи распространили рескрипт по всей Восточной Азии.
Более 50 японских руководителей, включая Анами, маршала Сугияму Мотодзиро и адмирала Ониси, шефа камикадзе, избрали «счастливое избавление» путем харакири. Тодзё пытался застрелиться, но остался жив (он был спасен американским врачом и позднее, в декабре 1948 г., повешен по приговору международного трибунала. – Пер.). Коноэ покончил с собой (приняв яд. – Пер.), избежав суда за военные преступления.
