Вопреки всей самоотверженности каждого из нас – военной доблести Армии и Флота, трудолюбию и усердию наших государственных служащих и преданной службе нашего стомиллионного народа, военное положение неблагополучно, и основные мировые тенденции сложились не в пользу Японии. Более того, враг начал применять новую чудовищнейшую бомбу…
Продолжи мы сражаться, это привело бы не только к окончательному краху и забвению японского народа, но также к полному угасанию человеческой цивилизации… Мы, вынеся невыносимое и стерпев нестерпимое, проложили дорогу великому миру для всех грядущих поколений.
Рескрипт императора Хирохито о капитуляции, 15 августа 1945 г.
Ответ на ироничный вопрос токийской радиостанции JOAK «Где же американские морские пехотинцы?» был дан на рассвете 7 августа 1942 г.[481], когда конвой транспортных судов высадил 3‑ю дивизию морских пехотинцев на Гуадалканале. Преодолевая незначительное сопротивление, американцы заняли взлетно‑посадочную полосу, переименовав ее в Хендерсон‑Филд. Однако прежде чем был создан плацдарм, 8‑й флот адмирала Микавы Гунити благодаря ночной контратаке потопил весь крейсерский эскорт у острова Саво, рассеяв колонну снабжения и изолировав морских пехотинцев.[482] Многие дни получившие сильное подкрепление сухопутные войска пытались сбросить их в море, но все атаки отражались.
Гуадалканал
Япония сосредоточивала военно‑морские и военно‑воздушные силы в северном направлении, на вершине «лестницы» Соломоновых островов. Ямамото решил биться до конца за острова. Американские силы по открытой акватории собирались все ближе к островам Санта‑Крус под командованием контр‑адмирала Уильяма С. Холси, командовавшего авианосцами в день Пёрл‑Харбора.
Призом схватки была юго‑западная часть Тихого океана. Ключом был Гуадалканал. Острову до сражения не отводилась решающая стратегическая роль. Американские мореплаватели в его водах с рифами были вынуждены полагаться на карты XVIII в. Гнилой запах, похожий на запах фекалий, распространялся далеко в море. Джунгли, «с роскошной растительностью, влажные и зловещие»[483], поднимались по крутому склону к высоким вулканическим вершинам, позвоночникам Соломоновых островов.
Днем происходили воздушные бои. Наземные патрули на короткое время входили в контакт, не ожидая пощады, но и не давая ее. Здесь морские пехотинцы мстили за Пёрл‑Харбор и Батаан с такой же жестокостью, с какой американцы вели войну с темнокожими людьми в лесах Огайо. У ночи была собственная мрачная жизнь. С севера быстрые ударные силы «Токио экспресс» (японские снабженческие конвои. – Пер.) спустились по проливу Слот, высаживая войска и поворачивая близко к Ред‑Бич для бомбардировки летных полос Хендерсона. Они были перехвачены американскими эсминцами и авиацией, и после ночных беспорядочных столкновений пролив Саво получил прозвище «Залив с железным дном». К утру акулы, чувствуя запах крови, кружили вокруг надувных спасательных плотов.
Авианосцы были слишком ценными, чтобы рисковать ими в узких проливах. В пределах восьми недель авианосец «Уосп» был торпедирован, а за авианосцем «Хорнет» охотились императорские «орланы».[484] В течение некоторого времени только «Энтерпрайз» был единственным кораблем, сохранившимся из авианосного тихоокеанского флота США. Хотя японские авианосцы оставались на плаву, им были нанесены серьезные повреждения, и поэтому они смогли оказать лишь небольшую помощь полномасштабному наступлению Японии из Рабаула в середине ноября. Оно было успешно отбито с тяжелыми потерями, включая десять эскортных кораблей (в том числе два линкора) и восемь переполненных транспортных судов. Японии больше никогда не удалось перехватить инициативу. К январю 1943 г. крупные подкрепления, включая четыре тяжелых авианосца, соединились с флотом Холси. В феврале, точно шесть месяцев после дня «Д» на Ред‑Бич, были выведены последние японские войска. Произошел ряд сражений, прежде чем были захвачены союзниками северные Соломоновы острова: на острове Рендова (июнь 1943 г.), острове Велья‑Лавелья и островах Сокровищ. Сам адмирал Ямамото, руководивший операциями в апреле, был сбит американскими истребителями. Лишь в ноябре 1943 г. американцы подняли свой звездно‑полосатый флаг над островом Бугенвиль, крупнейшим в группе Соломоновых островов. За 15 месяцев сражений американцы расчистили менее десятой части морского пути в Токио.
БАЛАНС: ОРУЖИЕ И ЧЕЛОВЕК
Однако было потеряно гораздо больше, чем цепь малярийных островов. Самые лучшие японские сухопутные силы обороняли Соломоновы острова. 32 тысячи человек погибли на Гуадалканале[485], и императорский военно‑морской флот понес невосполнимые потери, в то время как на американских верфях производилось четыре корабля на каждый потопленный. Гуадалканал послужил наковальней, на которой Великая Восточная Азия испытала потрясение.
В 1905 г. победы завершились посредничеством и выгодным для Японии договором. Однако успехи 1942 г. не повлекли за собой зондирования мира – лишь усиленный рост военной продукции американскими заводами.
Божественная миссия предполагала превосходство японского воина – продемонстрированное за 26 веков непрерывных побед. В течение года оно было подвергнуто испытанию. Американский боец казался беззаботным и капризным.[486] Он не хотел умирать, но по стойкости он не уступал самураю‑камикадзе, и он лучше всех в мире владел средствами войны.
Мирные усилия
Императорское правительство фактически было пленником своей собственной мифологии. Санкционированный божественной волей, конфликт должен завершиться победой Японии, сообщение о поражении рассматривалось как кощунство. Генералы и чиновники военного министерства вместе игнорировали опасные реальности войны, приказывали проводить парады, отмечая неудачи. К ответственности Генерального штаба добавлялись промах разведки, и сам Тодзё поддался самообману. В зените военных успехов Японии, в начале 1942 г. трезвомыслящие советники призывали к немедленному миру.[487] Коноэ, поддержанный большинством императорских принцев и «дзюсин» (советом бывших премьер‑министров. – Пер.), выступал летом за перемирие. Адмиралы Ёнай, Такаги и Накамура предупреждали, что военно‑морской флот не может выиграть войну, в случае если она продлится после декабря 1943 г.
Кабинет министров игнорировал все призывы к компромиссу. Отчасти он был убежден, США никогда не будут вести мирные переговоры. Больше надежды было на достижение примирения через Иосифа Сталина. Того Сигэнори, который всегда был противником Советской России, прилагал неустанные усилия по новому нацистско‑коммунистическому сближению. С Россией, снова проводящей дружественную нейтральную политику, три державы оси, используя ресурсы советского тыла, могли бы удерживать Европу и Великую Восточную Азию, противостоя англо‑американцам.[488] Однако в Касабланке в январе 1943 г. Сталин с Черчиллем и Рузвельтом взяли на себя обязательство продолжать войну до полной, безоговорочной капитуляции (глава советского правительства И.В. Сталин был приглашен на конференцию в Касабланку, но не смог присутствовать на встрече. – Пер.).[489]
Война на Тихом океане становилась борьбой на истощение, не столько людей, сколько оружия. Великая Восточная Азия после своих завоеваний производила только шестую часть стратегических материалов, производимых в мирное время. Их было трудно перевозить после потери половины миллиона тонн торгового флота в битве у Соломоновых островов. Япония вступила во второй год войны с двенадцатимесячным запасом топлива, шестимесячным – алюминиевой руды и четырехмесячным – черного металла.
СХЕМА ВОЙНЫ НА МОРЕ
План военно‑морских операций США, руководимых адмиралом Честером Нимицем из Пёрл‑Харбора, предусматривал изгнание противника из подмандатных островов – атоллов или вулканических вершин, усеивающих тропическую часть Тихого океана размером с территорию США.[490] Тактика предусматривала тесное сотрудничество морских, сухопутных и воздушных сил, но особенно авианосцев и коммандос морской пехоты.
За постоянным противодействием воздушным ударам (с радиусом более 500 миль (более 805 км)) по взлетно‑посадочным полосам последовали интенсивная бомбардировка с воздуха намеченных островов, чтобы заставить замолчать их батареи, и бомбардировки с кораблей, чтобы разрушить глубокие укрытия из кораллов и стволов кокосовой пальмы до высадки морского десанта. Американцы теперь имели мощные военно‑морские силы. Оперативное соединение 58 контр‑адмирала Р.А. Спруанса[491] имело 16 авианосцев и больше огневых средств, чем во всем сражении за Гуадалканал.
Ценой больших потерь 2‑я дивизия морской пехоты захватила атолл Тараву в архипелаге Гилберта в результате морского десантирования в ноябре 1943 г. Атолл Кваджалейн пал 31 января, Эниветок – спустя три недели. Для прикрытия этих операций авианосцы Спруанса атаковали атолл Трук, который казался японским неуязвимым бастионом, уничтожив почти все его воздушные силы. В июне усилия были сосредоточены на захвате Сайпана из Марианского архипелага, обширного острова, где можно было построить взлетно‑посадочные полосы длиной в милю (1,5 км). К началу августа 1944 г. Гуам вновь стал американским. Захват двух островов сделал Токио досягаемым для новых «Суперкрепостей» Б‑29 наземного базирования, «Больших птиц», которые могли покрыть расстояние менее 1400 миль (2250 км), отделявшее столицу от этих островов.
«ДЖУНГЛЕВАЯ ДОРОГА В ТОКИО» [492]
Американская армия не могла начать полное наступление после победы на Гуадалканале. Несмотря на сильные протесты генерала Макартура, начальники штабов союзников придерживались решения 1941 г. о том, что Европе следует отдавать приоритет в обеспечении сухопутными войсками и материальной части Восточной Азии, а не второстепенных театров военных действий.
«Джунглевая дорога в Токио» (Jungle Road to Tokyo) Макартура[493] проходила по крупным островам юго‑западного региона Тихого океана, начиная с Новой Гвинеи, вдоль побережья которого японцы повредили 50 взлетно‑посадочных полос. В течение 1943 г. австралийцы несли основную тяжесть боев по восстановлению суверенитета над Папуа. Не раньше весны 1944 г. созданные 6‑я и 8‑я армии США были готовы штурмовать Холландию (Hollandia; до 2010 г. известный как Джаяпура, этот населенный пункт в нидерландской части Новой Гвинеи в начале 1940‑х гг. был известен как Холландия. – Пер.) и пещерные укрепления острова Биак (Новая Гвинея), на расстоянии в 1300 миль (2 тыс. км) вверх по «лестнице» в Голландской Новой Гвинее. Во время своего продвижения фланги Макартура защищались посредством нанесения воздушных ударов по островам Бисмарка и Адмиралтейства (острова Адмиралтейства составляют часть архипелага Бисмарка. – Пер.), а также по аэродромам на Целебесе и Молуккских островах. В середине сентября передовые части Макартура и Нимица соединились, когда 8‑я армия высадились в Моротайе и морские пехотинцы 3‑го флота высадились рядом на островах Палау.
Тактика «прыжков с острова на остров»
Если бы медленные темпы кампании Соломоновых островов сохранялись, было бы затрачено неопределенное время на захват фанатично защищаемых японцами позиций. Вместо этого американские стратеги осуществили серии выборочных «прыжков с острова на остров». Было захвачено достаточно островов, чтобы превратить их в «непотопляемые авианосцы», господствовавшие над окружающими морями. Американцы обходили сильно укрепленные базы, включая Трук, Рабаул и всю Нидерландскую Индию, блокировали их гарнизоны с моря и с суши, обрекая их на постепенную смерть. Более 135 тысяч японских солдат были таким образом изолированы вдоль пути Макартура.
Когда американские щипцы были готовы сжаться на Филиппинах, возник конфликт стратегий. Группа планирования в Пёрл‑Харборе, поддерживаемая Генеральным штабом, хотела обойти целый архипелаг, захватив Формозу и использовав ее как последнюю базу сосредоточения для наступления на Японские острова. Макартур решительно возражал, ссылаясь на свое знаменитое обещание филиппинцам в Батаане в 1942 г.: «Я вернусь».[494] На конференции на высоком уровне в июле 1944 г. генералу удалось привлечь президента Рузвельта на свою сторону.
