А. Хунинг
До открытия двигателя внутреннего сгорания нефть была не чем иным, как грязной вонючей жижей. Это открытие изменило мир. Несмотря на уголь, природный газ и ядерную энергию, энергия, которой мы располагаем, зависит все еще в значительной степени от нефти; и не только энергия, но и многие вещества, в которых мы нуждаемся для построек или для одежды и медицинских препаратов, добываются из нефти. Технический прогресс во многих областях все еще прямо или косвенно связан с повышенным потреблением энергии. Однако как раз на примере нефти, становится ясным, сколь сильно человек вторгается в земной дом, в природу своей техникой, так как запасы нефти – в период, являющийся лишь мигом с точки зрения человеческой истории, – идут к концу с захватывающей дыхание скоростью: то что образовалось за миллионы лет, теперь истребляют три или четыре поколения. Столь быстро оно не возобновится вновь. Еще один пример: каждое воскресное издание газеты «Нью-Йорк Таймс» поглощает несколько гектаров леса – а сколько еще других газет выходит ежедневно! При этом, однако, в расход идут не одни только деревья, потеря которых быстро не возмещается, но и чувствительно или даже целиком разрушается жизненное пространство растений и животных, как это, вероятно, с особой отчетливостью осознает общественность из сообщений об уничтожении тропических лесов в бассейне Амазонки. <…>
Амбивалентность техники
Я хочу привести третий пример из Англии прошлого столетия. Введение водопровода в жилые дома привело к повысившейся чистоте и гигиене, что удлинило ожидаемую продолжительность жизни людей. Однако у ныне ставших старыми людей в местностях с мягкой водой значительный вред здоровью наносился вследствие свинцового отравления, так как первоначально устанавливали водопровод из свинцовых труб, которые лишь позже были заменены медными и пластмассовыми трубами; аналогичные сведения нами получены в последнее время из Висбадена и Берлина, где сообщается о вреде, наносимом здоровью старыми и испорченными водопроводами. Как теперь судить о последствиях научно-технического прогресса? Если бы люди благодаря введению водопровода в их дома не прожили бы дольше, чем раньше они не пострадали бы от отравления свинцом. Но были ли эти люди неблагодарны за подаренную им техникой более долгую жизнь? Всякий технический прогресс связан с такого рода неуверенностью – непосредственная цель достигается с помощью определенной техники, это, однако, может иметь и другие, причем нежелательные последствия. Средства защиты древесины, например, отлично выполняют свою цель; однако является ли это нашей целью, если мы должны в свою очередь защищаться от этих средств, если мы должны закрывать школы, так как дети вследствие применения этих средств страдают головной болью? Создаются новые материалы, удовлетворяющие требованиям и обладающие свойствами, которые не может дать естественный материал. Однако должны ли мы производить и использовать эти материалы, если они подвергают тяжелой опасности здоровье других людей? В качестве примера назовем лишь асбестовые материалы. Кого же оставят равнодушным такие известия о последствиях нашей технической цивилизации – может ли оставаться безучастным мыслящий человек, которому станет ясно, что от пионерских настроений ранних технических оптимистов остается немного, что технический пессимизм или даже технофобия заменяют райские кущи на земле прямо-таки картиной преисподней, в которой, в конечном счете, каждый враг другому, так как он оспаривает у него жизненное пространство. В чем же здесь дело? Техника нашего времени – больше не техника прежних диких добытчиков и собирателей, да и не техника земледелия; возвращение к природе в этом смысле становится невозможным.
Даже надежная промышленная техника не является больше отличительной чертой нашего времени. Мы теперь проникли в далекое космическое пространство, мы создаем крупномасштабную технику дальнего действия, мы познаем мельчайшие строительные кирпичики мира; человек сам становится объектом технического преобразования. Мы стали, как выразился недавно Ханс Закссе, профессор немецкой философии техники, «помощниками эволюции». Вероятно, мы могли бы трезво констатировать, что мы фактически стали «со-участниками» эволюции и что нам собственно еще предстоит стать ее «помощниками». С этим сознанием мы могли бы больше не перекладывать ответственность за будущий мир на трансцендентного Бога или на внутреннюю эволюционную закономерность природы. Как соучастники мы несем ответственность. И наша ответственность неизмеримо возросла. <…>
Ответственность
Ответственность, однако, означает способность оправдывать то, что мы делаем, а прежде всего оправдывать себя самих перед самими собой, перед нашим разумом, перед ближними и перед людьми будущего. Человек каждой эпохи ответствен за то, что он сделает с миром. Он ответствен за мир, но ответствен перед собой и перед ближними в настоящем и будущем; верующий человек, как известно, сверх того ответствен перед неземной инстанцией, которую мы называем Богом, вручающим нам мир, несомненно, для использования и формовки, но никоим образом не для эксплуатации и уничтожения или вовсе как материал для нашего саморазрушения.
Мерилом нашего поведения в мире является как для верующих, так и для неверующих, в конечном счете, жизнь, сообразная природе человека, сохранение гуманности в смысле сформулированного Хансом Йонасом категорического императива этики будущего: «Поступай так, чтобы последствия твоих же действий были совместимы с постоянностью подлинно человеческого бытия на Земле». Это «подлинно человеческое бытие» означает, конечно, нечто большее, чем простое выживание человеческого вида, оно включает в себя также внимание к достоинству и свободе человека и жизненные условия, которые в основе своей обеспечивают каждому человеку жизнь, достойную человека в данную историческую эпоху. Если мы желаем вместе с техническим прогрессом еще и достичь прогресса в гуманности, тогда мы должны о технике и ее следствиях размышлять по-новому, тогда мы осознаем больше, чем когда-либо раньше в истории, что техника и инженерная деятельность взаимосвязаны этической и социальной ответственностью.
Несомненно, что человек с издревле обладает техникой, которая с развитием человека сама исторически изменилась. Только с помощью своего сознания человек может вообще создавать технику, которая ему открывает большие, в сравнении со всеми другими живыми существами, возможности выживания, компенсирующие его недостаточную природную приспособляемость. Далее, именно техника дала человеку все новые и расширяющиеся возможности реализации его духовных способностей. Обладать техникой или создавать ее – есть, следовательно, фундаментальная особенность человека, его коренная потребность, без удовлетворения которой он не может жить как человек на этой земле. В человеческих потребностях следует искать также истоки конкретных исторических форм проявления техники. На основе потребностей, желаний, представлений о целях и ценностях совершается техническая деятельность. Но при этом техника порождает новые потребности и представления о целях, которые в данной конкретности на более ранних стадиях не мыслились даже как возможность. <…>
Принципиально выполнимым является все, что люди действительно хотят сделать с напряжением всех сил и средств. Но должны ли мы действительно делать все, что можем? Мы не должны закрывать глаза на то, что с возрастанием мощности техники увеличивается как благополучие людей, так и опасность злоупотребления. История показывает, что человечество фактически всегда делало все, что было выполнимо, как только для этого появились политические и экономические условия. На заре развития промышленности и капитализма это имело серьезные социальные последствия: человек был полностью подчинен разнообразным целям экономики и прибыли; люди рассматривали других не как людей, а как средства для достижения тех или иных целей. К сожалению, и сегодня эти формы капитализма не везде преодолены с помощью социальной коррекции. Так что неудивительно, что бразильская «теология освобождения» имеет ясно выраженную антикапиталистическую направленность. Поэтому ее не следует отвергать с порога как «марксистскую», – я говорю об этом в связи с расхожим мнением на этот счет, – но не следует таким же образом осуждать всякий «капитализм» как антигуманный. Пренебрежение человеком обнаруживается еще более ясно во многих формах подчинения политике, например в случае военной техники. Против такой эксплуатации и заорганизованности человека существовало и существует множество форм протеста, которые были более или менее успешными: безрезультатными остаются лишь нападения на машины, а также попытка препятствовать распространению микроэлектроники и средств переработки информации во все большее число отраслей; наиболее успешными были, пожалуй, действия профсоюзов, которым мы в значительной степени обязаны тому, что социальные предпосылки и последствия технической деятельности явились скорее позитивными, чем негативными (вместе с тем отнюдь не должны оправдываться такие исторические анахронизмы, проистекающие и из политики профсоюзов, как сохранение кочегаров на электровозах в Англии и аналогичные устремления в типографиях ФРГ).
В наше время техника в качестве универсальной силы, равно как и в отдельных своих формах, обрела столь мощное влияние, что часто она решает, что будет с отдельным человеком и человечеством. Так, например, только в наше время ясно поняли и ощутили проблемы истощения сырья, опасности повреждения окружающей среды, угрозы целостности отдельной личности. И раньше существовали такие феномены, как истощение ресурсов, повреждение окружающей среды и личностный и информационный контроль, однако они оставались локально и регионально ограниченными. Теперь это касается каждого; даже если мы закроем на это глаза, оно тем самым не скроется от нас. Страусиная политика уже становится немыслимой, принцип свободы действий смертельным. Теперь общество уже не может уйти от своей ответственности за выработку ясных ценностных и целевых представлений о достойной жизни в будущем. Социальное измерение техники является не просто констатацией, а требованием общественной оценки техники и управления техникой, норм и законов, этических обязательств, исходящих из социальной ответственности[81]. <…>
Контрольные вопросы
1. Как и в связи с чем изменилось отношение человечества к нефти?
2. Что автор называет «вторжением в земной дом»?
3. Каковы последствия такого вторжения, называемые автором?
4. Что такое амбивалентность?
5. В чем заключается, по мнению автора, амбивалентность техники и технического?
6. Как именует человечество Х. Закссе? К каким людям в первую очередь относится его утверждение?
7. Что такое техника «дальнего действия»?
8. Как автор текста характеризуется ответственность? В чем существо и природа ответственности?
9. В чем смысл «императива» Х. Йонаса? Прокомментируйте ваше отношение к данному императиву. Что такое императив как таковой?
10. Автор утверждает то, что обладание техникой – фундаментальная потребность человека. Техникой человек обладает с древности и не обладать ей не может. Прокомментируйте ваше отношение к данному утверждению
11. Раскройте метафору «страусиной политики». В чем особенность, достоинства и недостатки такой политики?
Сущность автоматизации
Это связывание в единую систему предпосылок и последствий, средств и целей, потребностей и ценностей в дальнейшем разъяснится благодаря некоторым тезисным замечаниям к автоматизации в технике вместе с ее социальными и этическими следствиями для окружающей деятельность среды и для общества. <…> Автоматизированная техника является надежной в своем функционировании, часто надежнее, чем человек. Она экономична, прежде всего точнее вычислима, чем человек. Она сохраняет благосостояние целого, причем с точки зрения справедливого распределения, которое, снижая уровень нагрузки, делает в результате возможным и необходимым участие всех членов общества. Эта техника бережет и сохраняет физическое здоровье; существуют проблемы в психической сфере не только потому, что человек привыкает к работе, но и потому, что разумная деятельность является основополагающей антропологической потребностью.
Надежность, понятая как избегание возрастающего риска для тела и жизни, теперь больше, чем на более ранних ступенях развития техники. Качество общества может быть значительно повышено соответствующими политическими средствами, так как люди могли бы общаться друг с другом именно как люди, а не только как функционирующие работники. В то же время существует также возможность контроля и манипулирования и поэтому возрастает опасность злоупотребления силой и властью. То же самое относится и к развитию личности, у которой появляются новые большие шансы, причем, однако, нельзя просмотреть опасность распущенности, разложения от лени и извращения человеческих потребностей через «потребительский террор». В качестве политической задачи выдвигается срочное обеспечение доходами без создания новых классов, т. е. без разделения человечества на продуктивно работающих, или имеющих работу, и получающих пособие от общества.
Конечно, на обозримое будущее можно себе представить нечто подобное общей буржуазной ренте, с дополнительной премией тем, кто занимается организацией рабочего и хозяйственного процессов. Однако не относится ли к самоуважению и саморазвитию человека знание того, как самому зарабатывать себе на пищу, на существование. Сюда же относится, вероятно, и новая форма доходов, например, когда в активной рабочей фазе жизни часть зарплаты дается в виде акций или доли в инвестициях, оплата которых востребуется позже. Достойное человека использование времени, в которое не нужно и не следует работать, является шансом и задачей, как отдельных людей, так и общества. Здесь существуют возможности так называемой работы на себя в квартире, доме, саду. Есть возможность неоплачиваемой общественной работы, заключающейся в соседской помощи, заботе о стариках и уходе за больными. Церковная и культурная деятельность, такая как рисование, фотографирование, музицирование, создание литературных произведений, чтение и дискутирование, могли бы заполнить время. Образование также может стать времяпровождением, а не только повышением квалификации в профессиональном мастерстве. Возможность обучения должна предоставляться рано вышедшим на пенсию и другим неработающим людям. Спорт должен играть все более значительную роль не только как осмысленное использование свободного времени, но и для удовлетворения требований тела, которое может сохраняться здоровым лишь в движении.
Автоматы во многих случаях делают людей излишними, но лишь они предоставляют им возможность свободно развиваться, если для этого созданы общественные предпосылки и условия. И хотя Карл Маркс, вероятно, чересчур оптимистично описывал возможность человека в век развития техники заниматься рыбной ловлей, охотой или критикой – он был прав в том, что это развитие дает шанс человеку, который он может использовать или упустить. <…>
Ответственность инженера
Если говорить об инженере, то, конечно, для полного развития его личности необходимо, чтобы он и свой профессиональный мир мог воспринимать как особую область своего образа жизни, ощутив свою этическую и социальную ответственность. Эту особую ответственность я мог бы выразить в пяти заключительных тезисах.
1. Первейшую ответственность инженер несет за профессионально правильную работу, оптимальное функционирование, надежные результаты.
2. Коль скоро техника не подвержена абсолютному вещному принуждению, а в своей конкретной форме определяется индивидуальной или общественной волей, инженер как один из создателей нашего научно-технического мира, является принципиально ответственным за свою деятельность и ее результаты. Если другие люди или их группы принимают решения, то на компетентном специалисте лежит ответственность, прежде всего, за достаточную информацию лицам, принимающим решения.
3. Инженер должен поставить технику без ограничения на службу гуманизации человеческой жизни в этом мире, к чему относится также деятельность в целях сохранения мира как условия человеческого существования в будущем. Инженер должен также принимать во внимание, наряду с техническими, и общие социальные цели и ценности и действенно реализовывать их. К сфере ответственности относится также и информация, выходящая за рамки его профессионального труда на данном рабочем месте, и критические суждения, можно сказать, даже политическая ангажированность, которая в различных сферах влияния может принимать совершенно разные формы.
4. Непосредственная ответственность и ручательство простирается в принципе лишь настолько широко, – насколько оказывается действенной сила данной деятельности. Но наша ответственность не ограничивается краткосрочной непосредственностью.
5. Инстанции, привлекающие к ответственности, – это сообщества специалистов, которые, прежде всего, являются адвокатами вещных «благ», затем также и общественные инстанции, которые через заботу о качестве должны выходить на общественно-гуманные измерения. Инженер как служитель гуманности. Философы различным образом объясняли мир. Инженеры и все деятели техники изменили его и продолжают изменять.
Философ Эдмунд Гуссерль поставил перед философами задачу, которую я в заключение хотел бы передать вам как напутствие, поскольку считаю, что вы, как инженеры, для этого лучше предназначены и лучше можете исполнить его, чем философы, а именно – быть «служителями гуманности», … ваша задача не только измерять пространство, но и через инженерную деятельность, в сознании своей этической и социальной ответственности «создавать пространство» для действительно достойной человека жизни[82]. <…>
Контрольные вопросы
1. В чем заключаются, по мнению автора текста, достоинства автоматизированной техники?
2. Что такое автоматизированная техника? По каким свойствам и признакам можно отличить автомат от изделия неавтоматизированной техники?
3. Что автор понимает под «надежностью»?
4. В чем заключается квинтэссенция резюме автора?
5. В связи с чем упоминается в тексте Карл Маркс?
6. Что означает мысль о том, что техника не подвержена абсолютному вещному принуждению?
7. Как автор определяет инженера?
8. Каковы на ваш взгляд, «несущие конструкции» образа инженера, сообразуясь с авторской позицией?
Тема 3. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В ТЕХНИКЕ, ЗА ТЕХНИКУ,
С ПОМОЩЬЮ ТЕХНИКИ
Х.Ленк
Правда, уже сегодня и особенно в будущем мы не можем себе позволить пренебрегать насущными этическими проблемами техники и прикладной науки. В наше время этическая проблематика ставится с большей силой, чем прежде, в связи с имеющейся в распоряжении человека обширной властью над внечеловеческим миром, над «природой», а также в связи с новыми возможностями манипуляции и вмешательства в жизнь, особенно в жизнь самого человека. Из-за разросшихся в технологическом отношении до чудовищных границ возможностей воздействия человека на среду обитания новая ситуация возникает и для этической ориентации. Это требует новых правил поведения и норм, которые относятся уже не только к отдельным индивидам, но также и к группам, командам и пользователю.
Даже при том, что основные этические импульсы остаются постоянными, следовало бы при известных обстоятельствах по меньшей мере развивать дальше условия применения и правила реализации, как и отдельные нормы, конструктивно-критически «приспосабливая» их к новым расширившимся возможностям поведения, воздействия и появления побочных результатов. Однако это приспособление никоим образом не может «механически» просто следовать новым возможностям поведения, но в свете постоянных, нуждающихся в новой интерпретации основных этических ценностей, в свете прогнозируемых побочных эффектов, опять-таки подлежащих анализу, приспособление должно рассматриваться в рамках прагматической и детальной критической дискуссии.
Само по себе появление новых технических феноменов и процессов – не единственный момент новой ситуации, которая в результате технического развития порождает этические проблемы нового типа. Решающий новый взгляд на новую интерпретацию или новое применение этики, несомненно, заключается в факте выросшей до беспредельности технологической мощи, имеющейся в распоряжении человека. Это по меньшей мере в нескольких пунктах приводит к риску, требующему новых этических взглядов.
1. Число людей, которых затрагивают технические мероприятия или их побочные эффекты, увеличилось до громадной величины. Затронутые этим люди зачастую уже более не находятся в непосредственном взаимодействии с теми, кто вмешивается в их жизнь.
2. Природные системы становятся предметом человеческой деятельности, по крайне мере негативной. Человек своим вмешательством может их постоянно нарушать или разрушать. Несомненно, это является абсолютно новой ситуацией: никогда прежде человек не обладал такой мощью, чтобы быть в состоянии уничтожить всю жизнь в частичной экологической системе или даже в глобальном масштабе или же решающим образом довести ее до вырождения. Поскольку это вмешательство при известных обстоятельствах не может контролироваться и может приводить к непоправимому ущербу, постольку природа (как экологическое целое) и существующие в ней виды, вследствие нового технологического распределения сил, приобретают совершенно новую этическую релевантность. Если до сих пор этика в существенной мере была антропоцентристски направлена только на отношения между людьми и на последствия их поведения, то теперь она приобретает далеко идущую экологическую релевантность, а также значимость для жизни другого (например, как эта значимость уже ранее была сформулирована в швейцеровской этике «благоговения перед жизнью»). Перед лицом возможного непоправимого ущерба (изменение климата, лучевое поражение, технологическая эрозия и т. д.) речь идет также и о человеке, но ни в коем случае только о нем одном.
3. Ввиду возрастающих возможностей вмешательства и воздействия в области медико-биологических и экологических взаимосвязей встает также проблема ответственности за нерожденных – будь то индивидуальные эмбрионы или последующие поколения.
4. Сам человек становится предметом научного исследования не только в смысле возможностей манипуляции человеком на уровне его подсознания или за счет социальной манипуляции, но также и в экспериментах над человеком вообще, будь то в проектах медико-фармакологических исследований или же в проектах исследований общественных наук. Таким образом, возникает особая этическая проблема в связи с научными и техническими экспериментами над человеком.
5. Между тем в области генной инженерии человек получил возможность с помощью биотехнического вмешательства изменять наследственность, с помощью мутационных вариаций создавать новые виды живого и, при известных условиях, повлиять даже на сущность самого человека или генетически изменить его. Конечно, это представляет собой совершенно новое измерение этической проблематики. Может ли человек нести за это ответственность, имеет ли он право на искусственное евгеническое изменение видов другой жизни и себя самого – и приведет ли это к лучшему?
6. Человеку грозит превратиться в «объект техники» не только потенциально при вмешательстве с помощью генетической манипуляции, но он уже стал в различных отношениях, как в коллективном, так и в индивидуальном, объектом столь многих воздействий, которые в критическом плане часто характеризуются как «манипуляция». К этому относятся не только фармакологические воздействия и массовое внушение с помощью транквилизаторов или пороговых воздействий.
7. Можно ли говорить о стремлении к возрастанию технократии на основании прогрессирующего развития микроэлектроники, управляемых компьютерами системных организаций управления и автоматизированных организаций с электронной обработкой данных? Не вступают ли в рамках бюрократии технократия и электронократия в чрезвычайно эффективное объединение, которое в качестве реалистического предупреждения о грозящей опасности записывает на программной доске высокоразвитого индустриального общества прямо-таки приход технократического «старшего брата». Грозит ли опасность всеохватывающей системной технократии? Развитие компьютерной техники, электронной вычислительной техники и обработки информации делает настоятельной проблему возникновения общего технократического контроля над личностью в виде собранных и скомбинированных данных об этой личности. Угроза частной жизни, «тайне данных» привела к правовой проблематике защиты данных от использования личных данных в коммерческих и общественных целях – постановка вопроса, которая, естественно, имеет и важное моральное значение.
8. Но в технократии обнаруживается еще и другой, в данном случае более важный компонент. Когда Эдвард Теллер, так называемый отец водородной бомбы… говорил, что ученый … «должен применять то, что он понял» и «при этом не ставить себе никаких границ»: «что можно понять, то следует также и применять», то это намек и на трансформированную технократическую идеологию, которая старый кантовский моральный императив «долженствование незримо содержит в себе умение» переворачивает в «технологический императив», в подчиненную нормативность технологических возможностей… Должен ли человек или позволительно ли ему инициировать и осуществлять все то, что он может произвести, сделать, чего он может добиться, – это, конечно, представляет собой особо щекотливый этический вопрос, на который никоим образом нельзя ответить так, как предлагал Теллер, – простым «да». Озбекхану это высказывание кажется ведущим девизом технического прогресса, который был и является подходящим для эмпирического описания технических разработок. Многое – если не все (только около 5 % патентов доводятся до производства) – что могло быть произведено, было технологически достижимым с помощью определенного метода, – и это в такой степени завораживало раньше и теперь, что приобретало квази-нормативную силу: даже почти автоматически, само по себе возникшее требование также уже претендует на свое осуществление. Очевидные примеры тому – от программы высадки на Луне до манипуляций с генами или – более ранний пример – взрыв над мирным городом[83]. <…>
Контрольные вопросы
1. В чем заключается существо «новой этической релевантности»?
2. Какого рода ответственность в условиях развития техники по экспоненте возникает, согласно третьему положению, выделенному автором?
3. В чем сущность генной инженерии? Что такое «евгеника»?
4. Что означает мысль о том, что человек может превратиться в объект техники? Какие примеры автор считает достаточными для доказательства такого положения?
5. В чем заключается сущность технократии, по мнению автора? Что такое «электронократия»?
