Законодательные источники Русского централизованного государства (конец XV

Начало формирования правовых основ Русского централизован-ого государства положила Белозерская уставная грамота намест-ичьего правления, которая датируется 1488 г. — годом оконча-ельного присоединения Белозерского княжества к Московскому осударству. Она открывает новую эпоху в истории русского законо-ательства. Уставные грамоты в этот период юридически оформля-и вхождение какого-либо княжества или какой-либо земли в со-тав Московского государства и распространяли на эту террито-ию власть московского князя. Для управления присоединенной ерриторией московские великие князья назначали наместника и олостелей, которым в качестве основного документа, определявше- о их судебные и административные полномочия, вручалась уставая грамота.

Наиболее древней подобной грамотой, дошедшей до нас, вляется Двинская уставная грамота 1397 или 1398 г. Появилась на в тот период, когда на короткое время Двинская земля, при-адлежавшая ранее Новгороду, вошла в состав княжества Вели-ого Московского. Двинская уставная грамота — результат зако-одательной деятельности московских великих князей, обобщав-их правовые нормы Московского государства. Кроме того, отме-ается близость этой грамоты Русской Правде в пространной реакции, а также новгородским и псковским нормативным актам ериода феодальной раздробленности.

Белозерская уставная грамота сохранилась в единственном списке.

сновное назначение этого законодательного документа состояло

е только в регламентации судебно-административной деятельно-

и наместника, определении сословных привилегий горожан, ог-

Белозерская уставная

грамота 1488 г.

(ст. 10)

«А доведут на кого татьбу, или розбой, [или душегубьство, и наместники велят на виноватом истцово доправити, а тот разбойник или душегу-бець наместником в продаже и в казне»².

раничении феодального иммунитета монастырей, но и в уничтожении старых порядков и закреплении главенства московского наместника и его аппарата над местными органами управления.

Логически текст грамоты делится на преамбулу и 23 статьи, которые, в свою очередь, могут быть объединены в нескольких тематических блоках: о наместниках и их людях; об общих правилах торговли и торговых пошлинах; о судебных наказаниях и пошлинах; о защите местного населения от произвола наместничьих людей; о вызове белозерцев на суд в Москву. Источником данного законодательного памятника стала Двинская уставная грамота.

Как было отмечено выше, формирование русского законодательства шло от частного к общему. Именно такой была зависимость Белозерской уставной грамоты от первого общерусского Судебника 1497 г.

Первым крупнейшим законодательным кодексом Русского централизованного государства конца XV в. является Судебник 1497 г. Его назначение состояло в том, чтобы унифицировать порядок судебно-административной деятельности на территории всего государства. В первом общерусском Судебнике затрагиваются вопросы судопроизводства по важнейшим делам и распределения судебных пошлин среди представителей центральной и местной администрации, осуществлявших правосудие.

Судебник 1497 г. был обнаружен в 1817 г. Строевым. До настоящего времени известен лишь один его список. Заголовок источника передает самые общие сведения о порядке создания Судебника и его содержании: «Лета 7006-го (1497 г.) месяца септемвриа уложил князь великий Иван Васильевич всея Руси с детми своими и с бояры о суде, како судити бояром и околничим»¹.

Судебник 1497 г. не имеет постатейной разбивки текста, что характерно и для более ранних законодательных памятников. С учетом киноварных заголовков и мелких киноварных инициалов Судебник 1497 г. принято подразделять на 68 статей. Это деление текста, обоснованное М.Ф.Владимирским-Будановым (1838—1916), признано в науке. Однако существуют и иные варианты членения Судебника на статьи. Например, исследование, проведенное Че-репниным, дало ученому основание говорить о 100 статьях.

Исследователи отмечают наличие определенной тематической системы в Судебнике 1497 г. и выделяют статьи, посвященные центральному суду, местному суду, материальному праву. В Судебнике также есть статьи, которые не попадают в указанную систему.

Сопоставление текста Судебника 1497 г. с предшествующими законодательными документами выявило ряд параллелей между ними. Прежде всего просматривается влияние на Судебник Русской Правды. Определенная близость законодательных норм этих источников

¹ Российское законодательство X —XX вв.... — Т. 2. — С. 54.

обнаруживается в нескольких статьях: о несостоятельном должнике-купце (ст. 55 Судебника 1497 г. и ст. 54 Пространной Правды); о наследовании (ст. 60 Судебника 1497 г. и ст. 91 Пространной Правды); о межах (ст. 62 Судебника 1497 г. и ст. 72 Пространной Правды); о холопах (ст. 66 Судебника 1497 г. и ст. 110 Пространной Правды). Связь Судебника 1497 г. с Пространной редакцией Русской Правды была в основном опосредована законодательными документами периода феодальной раздробленности. К числу памятников, при создании которых обращались к нормам Русской Правды, относится, к примеру, Псковская судная грамота.

В то же время составители Судебника 1497 г. пользовались новыми статьями уставных грамот наместнического правления (в первую очередь, Двинской и Белозерской), Псковской и Новгородской судных грамот, а также Указом наместником о суде городскым 1483— 1484 гг., Указом о езду, Указом о недельщиках¹. Источниками были также жалованные грамоты, грамоты отдельных княжеств и т.д.

Более трети статей Судебника 1497 г. обнаруживает следы переработки ранее созданных и известных в науке законодательных памятников и норм обычного права. Статьи, взятые из прежнего законодательства, перерабатывались с учетом изменений политических и социально-экономических условий. Примером такой переработки может служить ст. 8 «О татбе», источником которой считают ст. 10 Белозерской уставной грамоты.

Судебник 1497 г. (ст. 8)

«А доведуть на кого татбу, или разбой, или душегубство, или ябедничество, или иное какое лихое дело, и будет ведомой лихой, и боярину того велети казнити смертною казнью, а истцево велети доправити изь его статка, а что ся у статка останеть, ино то боярину и диаку имати себе. А противень и продажа боярину и диаку делити: боярину два алтына, а диаку осмь денег. А не будет у которого лихого статка, чем исцево заплатити, и боярину лихого истцу вь его гыбели не выдати, а велети его казнити смертною казнию тиуну великого князя московскому да дворскому»³.

¹ Неделыцик — должностное лицо, в обязанности которого входили вызов в
суд сторон, арест и пытка обвиняемых, передача в суд дел о воровстве, органи
зация судебного поединка, исполнение решения суда.

² Российское законодательство X —XX вв.... — Т. 2. — С. 194.

³ Там же. — С. 55.

Из сопоставления видно, что Судебник вводил новые составы преступлений. Татьба, разбой и душегубство дополнены «ябедничеством» (ложным доносом) и неопределенным по содержанию «лихим делом». В ст. 8 Судебника подробно рассматривается наказание за любое преступление «ведомого лихого человека». В данном случае предусматривалась смертная казнь даже тогда, когда у «ведомого лихого человека» не было имущества («статка»). Преступники, совершившие преступления иного характера, при невозможности возмещения ими материального убытка отрабатывали повинность в хозяйстве истца.

В Судебнике смертная казнь ставится в зависимость от личности преступника, а не от состава его преступления (состав «лихого дела» не раскрыт). Это свидетельствует о том, что в конце XV в. законодательство развивалось как феодально-сословное.

Те статьи, которые не имеют параллелей с известным сегодня законодательством, могли восходить к недошедшим до нас законодательным актам отдельных земель и княжеств. Существует предположение о том, что среди них могли быть некоторые звенигородские нормы. Однако, возможно, Судебник 1497 г. не был обработкой ранее созданных законодательных документов. Ученые полагают, что статьи, не имеющие параллелей в ранее возникшем законодательстве, могли быть созданы специально для нового кодекса.

То обстоятельство, что ряд статей не использовался на практике, можно объяснить именно их новизной. Судебник 1497 г. был положен в основу Судебника 1550 г., в котором его отдельные положения и принципы получили дальнейшее развитие.

Судебник 1497 г. отражает достаточно развитую систему письменных делопроизводственных источников, связанную, прежде всего, с судебно-следственными делами. В статьях Судебника упоминаются правые грамоты (ст. 15, 17, 19, 22, 23), докладной список (ст. 16, 24), отпускная грамота (ст. 17), грамота беглая (ст. 20), бессудная грамота (ст. 25, 27), срочные грамоты (ст. 26), приставные грамоты (ст. 28), полная грамота (ст. 66) и т.д. Хотя в этом источнике не уделялось особого внимания делопроизводственной документации, он косвенно закреплял сложившуюся к концу XV в. систему документов.

В исторической литературе XIX—XX вв., посвященной Судебнику 1497 г., обсуждалась проблема его авторства, возникшая в связи с записью в Типографской летописи под 1497 г. Согласно этой записи, составителем Судебника являлся боярский сын Владимир Гусев. Сомнения в исправности летописной записи были высказаны только в середине XX в. Лурье предположил ее неполноту, и слова «Володимера Гусева писати» связывал не с Судебником, а с известием о заговоре 1497 г., участником которого был этот человек. О механическом соединении в летописной записи выдержек из разных источников писал Черепнин.

Правильность рассуждений о неточности информации погодой записи 1497 г. в Типографской летописи и о невозможности ■тстия Владимира Гусева в составлении Судебника подтверждает текст летописца, обнаруженного А. Н.Насоновым (1898— 1965). В этом сочинении встречается упоминание о составлении Судебника (в погодной записи 7005 г.), но Владимир Гусев не назван составителем Судебника. Сравним тексты этих источников:

Летописец

«В лето 7005 (1497 г.) февраля князь велики Иван Васильевич посадил на великое княжение внука своего князя Дмитрея Ивановича.

Того же лета князь велики Иван Васильевич придумал з боя-ры и уложил суд судити и боя-ром, околничим, а у боярина быти дияку, а судити по судебнику по великого князя.

В лето 7006 поймал князь великий Володимера Елизара сына Гусева да Офонасья Яропки-

Типографская летопись

«В лето 7006 (1498 г.), февраля], князь великый Иванъ Василье-вичь посадилъ на княжение вноука своего князя Дмитриа Ивановича.

Того же лета князь великый Иванъ Васильевичь и околничимъ и всемъ судьямъ, а уложилъ со-удъ судити бояромъ по судебни-коу, Володимера Гусева писати.

Того же лета Симону митропо-"иту...

Лета 7006-го поималъ князь великый по Рожестве Христове Золодимера Гусева, Елизарова сына, да Афонасиа Яропкина...»¹.

на...»'

Объяснить происхождение замечания о Владимире Гусеве в Типографской летописи можно тем, что в ее протографе на поле иста напротив известия о Судебнике стояла короткая запись — Володимера Гусева писати». В текстологии такие добавления, римечания, разъяснения, помещенные на полях рукописей и графически не сливающиеся с основным текстом, принято называть маргиналиями, или глоссами.

Для составителя летописи маргиналия была знаком того, что далее следовало поместить известие о заговоре, в котором участвовал Владимир Гусев. Однако с протографом Типографской летописи позднее работал автор, который, не поняв смысл и назначение записи, внес ее в текст, превратив маргиналию в так называемую интерполяцию — вставку в текст произведения, сросшуюся с этим текстом графически, но зачастую не по существу — и исказив известие о создании Судебника. Подтвердить гипотезу о Том, что Владимир Гусев не был автором Судебника 1497 г., помогла находка не зависимого от Типографской летописи текста, в котором вставка отсутствует.

----------

¹ Полное собрание русских летописей. — М., 2000. — Т. 24. — С. 213 — 214.

² Цит. по: Зимин А. А. Летописные свидетельства о коронации Дмитрия-внука
'И заговоре Владимира Гусева (1497—1498 гг.) // Летописи и хроники. 1973:

Сб. ст. - М., 1974. — С. 245.

На сегодняшний день проблема авторства Судебника решается следующим образом. Признаются результаты исследования этого источника Черепниным, который пришел к выводу, что активное участие в его создании принимали бояре: князья Патрикеевы, Ряпо-ловские, а также великокняжеские дьяки Долматов, Курицын и др.

Как и Судебник 1497 г., Судебник 1550 г. регулировал судоустройство и судопроизводство. Его часто называют Царским Судебником, так как он был принят при великом князе Иване Васильевиче, венчавшемся на царство. Этот документ отражал тенденции централизации управления и судопроизводства в государстве, намеченные в Судебнике 1497 г.

Условия, в которых создавался Судебник 1550 г., были связаны со становлением самодержавия и необходимостью дальнейшего укрепления централизованного государства.

В отличие от первого Судебника, дошедшего до нас в единственном списке, Судебник 1550 г. сохранился в более чем 40 списках XVI —XVIII вв. В большинстве списков он имеет следующий заголовок: «Лета 7000 пятдесят осмаго июня (1550 г.)... царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии с своею братьею и з бояры сесь Судебник уложыл: как судити бояром, и околничим, и дворецким, и казначеем, и дьаком, и всяким приказным людей, и по городом наместником, и по волостем волостелем, и тиуном и всяким судьям»¹. Заголовок нового Судебника построен по схеме Судебника 1497 г., но в нем перечисляется больше должностей, представлявших судебные инстанции середины XVI в. Он свидетельствует также о том, что законодательный документ был утвержден на заседании Боярской думы в июне 1550 г. (точнее дату определить сложно, так как в списках называются различные числа, от 1 до 24 июня).

Судебник 1550 г. состоит из нумерованных статей. Деление текста на строго определенные статьи представляет собой новый шаг в развитии законодательства. Однако состав статей Судебника непостоянен: в одних списках насчитывается 99 статей, в других — 100. Ст. 100 имеет заглавие «О суде с уделными князи». Изучив все имеющиеся списки, Черепнин пришел к выводу, что эта статья отсутствовала в первоначальном тексте Судебника 1550 г. Она возникла позднее, чем сам Судебник. Черепнин датировал появление статьи и включение ее в состав кодекса июлем 1550 г., а Зимин и Г. В.Семенченко — 1553 —1554 гг.

Источниками Судебника 1550 г. были статьи Судебника 1497 г., Двинской уставной грамоты, Псковской судной грамоты, Белозерской таможенной грамоты 1497 г. и великокняжеской жалованной грамоты кормленщикам первой половины XVI в. В то же время в нем имеются 37 новых статей.

¹ Российское законодательство X—XX вв.... — Т. 2. — С. 97.

Законодатель уделил внимание поддержке того социального слоя, на который он опирался — служилому сословию, права которого заметно расширялись.

Период второй половины XVI — первой половины XVII в. отличался активной законодательной деятельностью, что было связано с изменением социального и политического строя России и постепенным переходом от сословно-представительной к абсолютной монархии. На гребне увеличения числа законов и разнообразия их тематики были созданы Стоглав 1551 г., два судебника — Судебник 1589 г. и Судебник 1606—1607 гг., а также Соборное уложение 1649 г.

Постановления Судебника 1589 г. не были утверждены официально, но тем не менее они имели силу закона. Ими руководствовались земские судьи черносошных волостей Севера. Судебник 1606— 1607 гг., как и Судебник 1589 г., не был официально утвержден и применялся в отдельных случаях.

Соборное уложение 1649 г. отличалось от предыдущих Судебников широтой охвата различных сторон жизни общества. Помимо судопроизводства и процессуального права, оно содержало законы, связанные с экономикой, формами землевладения, положением господствующих и зависимых слоев населения, государственно-политическим строем. Построение Соборного уложения также отличалось от Судебников. В уложении отражена система норм права по предметам, которые легко могут быть объединены по разновидностям права. Оно состоит из 25 глав, разделенных на статьи, которых насчитывается 967. В начале Уложения помещено предисловие, разъясняющее мотивы составления свода и ход работы над ним. Таким образом, Соборное уложение может быть определено как свод законов.

Источниковедчески Соборное уложение изучалось по следующим направлениям: история его возникновения (причины и условия создания крупнейшего законодательного памятника феодальной эпохи); выявление его источников; обобщенный анализ его норм.

Инициаторами появления нового законодательного кодекса стали участники московского восстания, которое произошло в июне 1648 г. Одним из требований восставших было упорядочение законодательства и составление новой Уложенной книги. Для авторов челобитной к царю от 10 июня 1648 г. — дворян и торговых людей — создание Уложенной книги являлось важным условием упрочения государственного строя. Требования восставших были учтены. 16 июля 1648 г. был созван Земский собор, на котором подана челобитная о составлении Уложения. Для разработки новой Уложенной книги была создана специальная комиссия во главе с князем Никитой Ивановичем Одоевским. Согласно предисловию к Соборному уложению, в задачу комиссии входила подго-

3 ГОЛИКОВ

товка проекта Уложения. Процесс его подготовки включал несколько этапов, среди которых: выписки из прошлого законодательства статей, которые «пристойны... к государственным и к земским делам»; сверка статей с прежними Судебниками; подготовка проектов статей по тем вопросам, по которым «в судебниках указу не положено и боярских приговоров на те статьи не было».

Комиссия Одоевского составляла первоначальный вариант Уложения в течение двух с половиной месяцев. К этой работе были привлечены также приказы, которые присылали в комиссию необходимые материалы.

Предисловие к печатному изданию Соборного уложения сообщает также о ходе обсуждения его проекта. Слушание проекта на Земском соборе, открытом 1 сентября 1648 г., проходило в двух палатах: в одной заседали царь, Боярская дума и Освященный собор, в другой — Ответной палате — выборные люди всяких чинов под председательством князя Юрия Алексеевича Долгорукого. Активное участие в обсуждении проекта членов Ответной палаты оказало влияние на состав Уложения.

Последовательность глав Уложения, обсуждавшихся в Ответной палате, зависела, по-видимому, от степени их готовности. Например, известно, что последней обсуждалась глава 7 «О ратных людях». Есть основания предполагать, что проект подвергся существенной переработке в ходе его обсуждения в Ответной палате. Во время обсуждения проекта комиссия Одоевского составляла доклады для царя по новым челобитным выборных людей.

Составление и редактирование текста Уложения в ходе заседаний Земского собора было закончено 29 января 1649 г. Вероятно, это и дата утверждения этого документа Земским собором и царем. С утвержденного Уложения были изготовлены два списка: в виде свитка (с 315-ю подписями членов Собора и дьяков) и в виде кодекса (книги) (предназначен для Печатного двора). Из этих вариантов сохранился только свиток.

Соборное уложение 1649 г. стало первым русским законодательным документом, который был напечатан сразу после его утверждения. До Уложения новые законы обычно оглашались на торговых площадях и в храмах. Такой способ оповещения порождал возможность злоупотреблений должностных лиц. Появление печатного Уложения подрывало основу для этого. Уложение вышло в свет весной 1649 г. тиражом в 1200 экземпляров. По всей видимости, во второй половине того же года состоялось еще одно издание таким же тиражом.

Интерес к Соборному уложению проявили в XVII и XVIII вв. и зарубежные законодатели. Были сделаны его переводы на латинский, французский, датский и немецкий языки.

Изучение источников Соборного уложения насчитывает длительную историю. Оно проводилось в двух направлениях: во-пер-

йых, изучалась рецепция (т.е. заимствования и приспособления) иноземного права и, во-вторых, устанавливались отечественные источники.

Одним из иностранных источников являлся Литовский статут. Еще в XIX в. было установлено, что многие статьи глав 2, 3, 4, 5, 7 и 9 представляют или буквальный перевод или точный перефраз Статута. В основе Литовского статута, в свою очередь, лежала Русская Правда.

Непростым является вопрос о рецепции в Уложении норм рим-ско-византийского права. В свитке этого документа содержатся ссылки на источники отдельных статей «градскаго закона греческих царей», «из градских». Однако это право оказывало влияние [на Уложение опосредованно, через юридические сборники «Номоканон», «Кормчая» и др.

Для решения проблемы соотношения законодательных текстов и иноземных правовых документов важно учитывать общую социально-экономическую, политическую и культурную ситуацию, в которой создавался юридический памятник. Иногда то общее, что обнаруживается в законах разных стран, объясняется не зависимостью одного текста от другого, а сходством условий, в которых он разрабатывался. Об этом свидетельствует, например, сравнительное исследование Соборного уложения и Правил Василе Лупу (Василе Лупу — молдавский господарь) 1646 г., проведенное Че-репниным. В этих законодательных памятниках содержатся сходные статьи относительно политических, уголовных преступлений и гражданских правонарушений, много внимания в них уделяется судебно-следственному процессу и судопроизводству. Почти полностью совпадают глава Уложения «О разбойных и татиных делах» и раздел Правил «О ворах на больших дорогах, о разбое», а также разделы о фальшивомонетчиках; близки нормы, касающиеся охраны феодального землевладения. Общими являются также нормы о крестьянской крепости без урочных лет, запрет принимать беглых крестьян и установление материальной ответственности за их прием. По-видимому, не случайно и в России и в Молдавском княжестве почти в одно и то же время возникли правовые документы с определенной феодально-крепостнической направленностью, хотя влияния Правил Василе Лупу на Уложение не обнаружено.

Изучение отечественных источников Соборного уложения показало, что ими были Судебники, челобитные служилых и выборных людей, заседавших на Земском соборе 1648 г., а также предшествующее законодательство, представленное в указных книгах приказов.

Наиболее перспективным направлением в изучении источников Соборного уложения является исследование указных книг. Было установлено, что указная книга Поместного приказа (всего в книге

62 указа) почти целиком вошла в главу 16 («О поместных землях») и главу 17 («О вотчинах») Уложения. Только очень немногие указы частного характера не попали в Уложение. Указы, которые были заимствованы полностью, подверглись редакции, были снабжены поправками и дополнениями. Также использовались указные книги Земского, Разбойного и Холопьего приказов.

Судебники XV—XVII вв. и Соборное уложение 1649 г. имели характер кодифицированного закона. Кодификация и систематизация нормативных актов проводились на определенном этапе развития государства, когда новые условия требовали отобрать из прежде выработанного законодательства действующие законы, отказаться от устаревших законов, по необходимости выработать новые.

В Русском централизованном государстве в периоды между сис-тематизациями законов законотворческая деятельность отражалась в грамотах и указах верховного правителя (великого князя, царя), приговорах Боярской думы, постановлениях Земских соборов, отраслевых распоряжениях приказов. Поскольку законодательство оставалось прецедентным (т.е. из решения частного случая законодатель выводил законодательную норму), то все эти материалы в дальнейшем служили источниками кодифицированного закона.

Таким образом, в XVI —XVII вв. не существовало различий между законом, административным распоряжением и судебным решением. Основными формами закона были грамота и указ, которые исходили только от верховной власти (непосредственно или от ее имени). Законодательные акты, принятые царем совместно с Боярской думой, назывались указами с боярскими приговорами. В отсутствие царя по его распоряжению бояре в Боярской думе подготавливали боярские приговоры.

Наименования основных документов текущего законодательства XVI —XVII вв. представлены в табл. 1.

Таблица 1 Основные законодательные акты XVI —XVII вв.

Наименование документа	Начальные формулы документа
Грамота	«Божиею милостью мы, великий государь царьАлексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец...»
Указ	«От царя и великого князя Михаила Федоровича всея Русии...»
Указ с боярским приговором	«Царь указал, а бояре приговорили...»
Боярский приговор	«По указу великого государя бояре приговорили...»

Ад

Одним из проявлений процесса укрепления самодержавия и складывания предпосылок перехода к абсолютизму было усиление законодательной деятельности носителя верховной власти.

Понимая невозможность охватить все нормы судебно-процес-суальными кодексами, каковыми были Судебники, и предусматривая возникновение новых законов, законодатель в ст. 98 Судебника 1550 г. впервые установил порядок принятия и опубликования закона: «А которые будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела с государева докладу и со всех боар приговору вершается, и те дела в сем Судебнике приписывати»¹. Иначе говоря, при отсутствии в Судебнике указания на порядок решения того или иного дела оно вершилось вышестоящей инстанцией — Боярской думой. Порядок принятия новых законов состоял в следующем: в каждом приказе из новых казусов, указанных практикой, составлялся перечень вопросов или готовился доклад царю и Боярской думе по конкретному делу. Ответы на вопросы сообщались в тот приказ, из которого исходили доклады.

Подборки законодательных актов в приказах представляли собой своеобразные специальные кодексы в той области права, которой ведал тот или иной приказ. В приказах приговоры заносились в так называемые указные (уставные) книги. Как собрание законодательных актов эти книги являлись дополнением к Судебнику и руководством для рассмотрения в будущем других схожих дел. Документы в указных книгах располагались в хронологическом порядке и объединялись лишь ведомственной принадлежностью. До нас дошли указные книги судных дел Земского, Поместного и Разбойного приказов.

После издания Соборного уложения 1649 г. продолжалась работа по созданию новых законов в дополнение к этому своду. По неполным подсчетам исследователей, во второй половине XVII в. было введено в действие более 1800 законов, представленных в самых разных формах: в виде грамот, указов, указов с боярским приговором, боярских приговоров, наказов, уставов, статейных списков.

Практика накопления в приказах текущего законодательства сохранялась. Она помогала приказным людям, с одной стороны, сверяться с предшествующим законодательством, а с другой — выявлять те стороны государственной, социальной и хозяйственной деятельности, которые не получили необходимого законодательного подкрепления.

Во второй половине XVII в. в развитии законодательства просматривается тенденция к созданию законов, охватывающих целые отрасли права или регламентирующих деятельность уполномоченных лиц (законодательство о торговле, законодательство о

-------------

¹ Российское законодательство X—XX вв.... — Т. 2. — С. 119—120.

сыске беглых, законодательство об описании и межевании земель и т.д.).

Отраслевое законодательство второй половины XVII в., посвященное определенным объектам права, было представлено статейными списками, уставами и наказами. С одной стороны, отраслевые кодексы отражали разнообразие объектов, требовавших, по мнению законодателя, регламентации. С другой — в их содержании проявлялось стремление лиц, причастных к законотворчеству, охватить явления политической, социальной и экономической жизни во всей их многогранности.

Многие из отраслевых законов возникли в результате кодификации, т.е. упорядочения правовых норм, переработки ранее созданных нормативных актов, отмены одних и принятия других законодательных актов.

Таким кодифицированным законом был, например, Наказ сыщикам 2 марта 1683 г. Наказ стал крупнейшим законодательным памятником по крестьянскому вопросу во второй половине XVII в. В этот документ входили законы, касавшиеся не только сыска беглых крестьян и холопов, но и урегулирования взаимных претензий феодалов по поводу беглых. Таким образом, новый закон касался и крепостного права в целом.

Наказ возник в Поместном приказе как ответ на просьбы дворян посылать сыщиков для поиска беглых людей и крестьян. На основе разнообразной предшествующей документации (заповедных грамот, наказов сыщикам, грамот уездным воеводам, серии указов и боярских приговоров, имевших целью установить общие нормы сыска) в Поместном приказе был составлен доклад с «указными статьями о беглых людех и крестьянех», который был представлен царям Ивану и Петру и Боярской думе. Заслушав эти статьи 2 марта 1683 г., «великие государи... указали и бояре приговорили: в тех статьях пополнить и из иных статей убавить», т.е. переработать Наказ. Наказ начинается традиционно — с доклада Поместного приказа царям, в котором рассказывается история появления этого закона, затем следуют 52 статьи. Этот документ имел самостоятельное значение, поскольку развивал законодательную основу Соборного уложения 1649 г. и многолетней деятельности сыщиков.

Если вопросам крепостного права, сыску беглых крестьян посвящены статьи и главы Соборного уложения, то сфера торговли в нем не затрагивалась. К середине XVII в. консолидированные интересы отечественных купцов еще не определились, и только со второй половины XVII в. государство встало на путь законодательной защиты отечественной торговли и ограничения прав иностранных купцов на российском внутреннем рынке.

Важным законом в этой области стал Новоторговый устав 1667 г., разработанный в Посольском приказе. Его создатели ори-

ентировались на Соборное уложение 1649 г. Они взяли из последнего некоторые приемы оформления закона. Текст устава начинался преамбулой, которая заменила традиционный доклад царю. По обстоятельности и мотивировочной основе преамбула Новоторгового устава может быть сравнима с преамбулой Соборного уложения 1649 г. За вводной частью следовал Новоторговый устав (ст. 1 —94), за ним — Устав из 7 статей об иностранной торговле в России, порядке сбора пошлин иноземных купцов и их обязанностях. В конце текста стоит дата — 22 апреля 1667 г.

Во второй половине XVII в. становится заметным влияние структуры делопроизводственной документации на законодательные источники. Текст ряда законов разбит на статьи (пункты), каждая из которых посвящена определенному вопросу. Такое построение текста связано с формуляром делопроизводственного документа — докладом, который подготавливался в приказе по вопросам, находящимся в компетенции данного учреждения. Ответы царя и Боярской думы помещались в соответствии с пунктами доклада. К числу источников, в которых законодателем выделены статьи, — Новоторговый устав 1667 г. и Новоуказные статьи 1669 г.

Таким образом, уже во второй половине XVII в. наметились тенденции, которые станут главными в развитии законодательства и оформлении законов в следующий период. К ним относятся развитие отраслевого законодательства, появление в тексте закона мотивировочной части, содержащей правовые, политические и экономические аргументы в подкрепление предписываемых норм.

Законодательные источники Русского централизованного государства (конец XV — XVII в.)