Эволюция русских летописей

Круглова Татьяна Александровна

кандидат исторических наук, доцент кафедры источниковедения отечественной ' истории исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Область научных интересов: политическая и экономическая •история России и Левобережной Украины XVIII в. (источниковедение, историография, методы исторического исследования); вспомогательные исторические дисциплины, археография..... ■.-.

ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

ИСТОРИИ

9785769554117

 

Издательский центр «Академия»

Www. academia - moscow. ru

ВЫСШЕЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

А. Г. ГОЛИКОВ, Т. А. КРУГЛОВА

ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

ИСТОРИИ

 

- ■                                                                ■ ■                                                                :

Под общей редакцией профессора А. Г. Голикова

Рекомендовано

Учебно-методическим объединением

по классическому университетскому образованию

в качестве учебного пособия для студентов

высших учебных заведений, обучающихся

по специальности 030401 «История»

и направлению подготовки 030400 «История»

 

2-е издание, стереотипное.

Academ ' a

Москва

Издательский центр «Академия» 2008

■

 

УДК 930(075.8) ББК 63.22я73

 

Г604

Авторы:

А.Г.Голиков — введение, гл. 7—11, заключение; Т. А. Круглова — гл. 1 — 6

Рецензенты:

кафедра истории России исторического факультета Московского

педагогического государственного университета (заведующий —

доктор исторических наук, профессор А. В.Лубков);

главный научный сотрудник Института Российской истории РАН,

доктор исторических наук, профессор А. П. Корелин

БИБЛИОТЕКА

Кемеровского госуниверситета

Голиков А. Г.

Г604 Источниковедение отечественной истории: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / А. Г. Голиков, Т. А. Кругло­ва. — 2-е изд., стер. — М.: Издательский центр «Академия», 2008. - 464 с.

ISBN 978-5-7695-5411-7

Пособие знакомит читателя с основными видами письменных источ­ников по отечественной истории X — начала XXI в.: летописями, законо­дательными и частными актами, документами делопроизводства, стати­стическими источниками, материалами личного происхождения, пе­риодической печатью. Читатель найдет в книге систематический обзор важнейших комплексов письменных исторических источников; просле­дит эволюцию этих источников; ознакомится с конкретными приемами выявления, обработки и анализа зафиксированной в них информации.

Для студентов высших учебных заведений и преподавателей.

УДК 930(075.8) ББК 63.22я73

Оригинал-макет данного издания является собственностью

Издательского центра «Академия», и его воспроизведение любым способом без согласия правообладателя запрещается

© Голиков А. Г., Круглова Т.А., 2007 © Образовательно-издательский центр «Академия», 2007 ISBN 978-5-7695-5411-7 © Оформление. Издательский центр «Академия», 2007

 

ВВЕДЕНИЕ

!

Историк изучает прошлое человеческого общества. Все, что соз- ано в процессе деятельности людей, несет информацию о многооб­ разии общественной жизни и служит основой для научного познания является историческим источником.

Современные представления об исторических источниках ба-шруются на учении об информации — одной из фундаментальны) и-орий второй половины XX в. Основы этой теории заложил аме­риканский математик и инженер К: Шеннон, работавший в теле-фонно-телеграфной компании. В 1948 г. он разработал и опублико­вал схему передачи сообщений по линиям дальней связи. Пять ее элементов — источник информации, передатчик, канал связи приемник, адресат — образовывали линейную связь. Каждый эле­мент выполняет определенную функцию. Источник информациг i о тает сообщение или последовательность сообщений. Передат­чик преобразует сообщения в сигналы, которые по каналу связг Поступают к приемнику. Приемник восстанавливает сообщение Адресат получает расшифрованное сообщение. Чтобы использо-Ш111, эту схему в изучении общественных отношений, потребова­лось провести специальные исследования, в ходе которых в 60 — В-с гг. XX в. сформировалось учение об информации.

Идею о возможности использования ряда положений учени* пи информации для решения проблем источниковедения выска- Яил it 1979 г. И. Д. Ковальченко¹. Спустя два года в учебнике «Источ­ник (ведение истории СССР» для студентов исторических специаль-п" i ей университетов и педагогических институтов он кратко изло-i ил основные положения этого учения применительно к пробле­мам источниковедения. Более подробно они раскрыты в его моно-фпфпи «Методы исторического исследования» (М., 1987; 2-е изд. — М. 2003).

Поскольку информационные процессы присущи всем прояв-' пням общественной жизни, очевидно, что исторические ис-П'Ишки не могут представлять исключения в этом отношении Dim выполняют функцию накопления, хранения и передачи со-

И гп.пой информации о прошедшей действительности. С пози-

Ь---------

ИСм. подробнее: Голиков А. Г. Идеи академика И.Д. Ковальченко о развитир

..... пковедения // Исторические записки. — 1999. — Т. 2 (120). Памяти акаде-

МИм II. Д. Ковальченко.

ций учения об информации создание любого источника представ­ляет собой процесс, в котором взаимодействуют объект (проявле­ния действительности, не зависимой от творца источника) и субъект (творец источника, фиксирующий для своих целей ин­формацию об объекте). Результат отражения субъектом объекта — информация — одновременно и объективна и субъективна. Она объективна в той мере, в какой отражает разнообразие свойств реального мира независимо от субъекта. Она субъективна постоль­ку, поскольку субъект действует осознанно.

Историческое знание, утверждал Ковальченко, «является дважды субъективтированным (выделено авт.) отражением. Первый уро­вень субъективизации имеет место при фиксировании историче­ской действительности той или иной эпохи творцами историче­ских источников, второй уровень связан с восприятием этой дей­ствительности историком на основе исторических источников. Естественно, что это делает историческое познание значительно более сложным по сравнению с теми областями науки, где такой двойной субъективизации нет. Использование историком в каче­стве исходной базы субъективизированной картины прошлого, оставленной его современниками, требует тщательного предва­рительного критического анализа этой картины для выявления степени адекватности и полноты отражения ею исторической дей­ствительности. Важность и самостоятельность этой задачи приве­ли к возникновению специальной исторической дисциплины, за­нимающейся ее решением — источниковедения»¹.

В источнике зафиксирована информация двух типов: выражен­ная (очевидная творцу источника) и скрытая (неочевидная для него вследствие множественности взаимосвязей свойств и черт, присущих объекту). В общем объеме информации, получаемой субъектом, всегда заключено больше скрытой информации, чем выраженной. Учение об информации позволило теоретически обосно­ вать содержательную неисчерпаемость исторических источников.

Принципиальное значение имеет предложенная Ковальченко классификация исторических источников с учетом трех аспектов информации: синтаксического, прагматического и семантического.

Очевидно, что наиболее общим является синтаксический ас­пект информации, зафиксированной в источниках. С точки зрения форм фиксирования социальной информации выделяются четыре типа источников: вещественные, изобразительные, письменные и фониче­ские. Получившее распространение в отечественном источникове­дении деление всей совокупности исторических источников на вещественные, письменные, устные, этнографические, лингвис­тические, фотокинодокументы и фотодокументы непоследователь­но, так как основывается на разных принципах: одни группы вы-

¹ Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. — М., 1987. — С. 105.

4

деляются по форме отражения действительности, другие — по объекту отражения, третьи — по способу фиксации информации. Выделение типов источников является первым уровнем их классифи­кации.

Различаясь по формам отражения действительности, источни­ки каждого типа требуют разработки принципов и методов науч­ного изучения, соответствующих их специфике. Решению этой радами способствует деление источников (в рамках типов) на виды, представляющее второй уровень их классификации. Он базируется на прагматическом аспекте информации — единстве целевого на­значения. Источники одного вида содержат информацию, кото­рая зафиксирована для сходных целей на основе единых принци­пов и методов. Это, в свою очередь, создает возможность приме­ни шя единых принципов и методов источниковедческого изуче­ния ко всем источникам данного вида. Обоснование классифика­ции исторических источников по типам и видам с позиций уче­ния об информации позволяет решать задачи выработки единых для каждого класса источников принципов и методов выявления, обработки и анализа зафиксированной в них информации.

Семантический аспект информации дает возможность класси­фицировать источники, исходя из их содержания. Такие класси­фикации применяются историками для группировки типов и ви­дом источников по степени их ценности для конкретной пробле­мы или темы.

Реализация идеи Ковальченко о выделении типов и видов ис-н>чпиков на основе синтаксического и прагматического аспектов Информации позволяет рассматривать источники в масштабе боль­ших классов (типов, видов, разновидностей), а не на примере Отдельных памятников. Это особенно важно для новейшего периода Ьтории, когда существенно увеличивается количество источни­ком и возрастает их качественное многообразие. 1 Типо-видовая классификация дает возможность построить пе-Юдизацию источниковедения отечественной истории с учетом.йчественных изменений в составе корпуса источников, произо-• и них в середине XIX в. В 30 —90-е гг. XIX в. в России произошел Промышленный переворот, кардинально изменивший процесс

ипия вещественных источников. Были изобретены фотография | i пиематограф, в результате чего появились новые виды изобра-(Итсльпых источников, а также фонограф, по существу сформиро­ваний фонические источники. Развитие капиталистических отно-

.... iii в стране, ускоренное буржуазными реформами, предъяви-

0 качественно иные требования к обеспечению общества инфор-Ишсй и вызвало значительные изменения в составе, формах и

и ржании письменных источников. Изучение эволюции конкрет-

I видов источников дает возможность определить особенности

иигия каждого из них в отдельности.

I

Избирательно отражая и фиксируя информацию об объекте действительности, субъект выполняет функцию источника инфор­мации и передатчика одновременно. Он создает исторический ис­точник — носитель социальной информации. Эта информация, с одной стороны, опосредованно (через сознание субъекта, творца источника) отражает объект, а с другой — непосредственно ха­рактеризует своего создателя, и прежде всего его цели и методы отражения действительности. Как носитель фиксированной инфор­ мации исторический источник способен выполнять функцию канала передачи информации во времени.

При передаче сообщения во времени субъект может стать его получателем в той степени, в какой сведения источника будут содержать выраженную для него информацию. В этом случае субъект — историк выполняет функцию приемника и получателя информации одновременно, изначально не являясь адресатом со­общения. Поэтому схема передачи социальной информации об ис­торической действительности включает три элемента: создатель источника, исторический источник, историк.

Наличие источниковедческой подготовки является необхо­димым условием профессиональной деятельности историка. Издан ряд учебников и учебных пособий по этой специальной дисципли­не. Прежде всего следует назвать подготовленные в МГУ им. М. В.Ло­моносова под редакцией И. Д. Ковальченко учебник «Источнико­ведение истории СССР» (М., 1981) и «Сборники документов для практических занятий по источниковедению истории СССР» (вып. 1-4.-М., 1980-1987).

До сих пор сохраняют значение изданные ранее специальные учебные пособия: М.Н.Тихомиров «Источниковедение истории СССР с древнейших времен до конца XVIII в.» (М., 1962); «Ис­точниковедение истории СССР XIX — начала XX в.» под ред. И. А. Фе­досова (М., 1970); М.Н. Черноморский «Источниковедение исто­рии СССР (советский период)» (М., 1976); В.Л.Янин «Очерки комплексного источниковедения. Средневековый Новгород» (М., 1977).

Из изданий постсоветского времени следует назвать: учебное пособие преподавателей РГГУ И.Н.Данилевского, В.В.Кабано­ва, О.М.Медушевской, М.Ф.Румянцевой «Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории» (М., 1998); программу учебного курса «Источниковедение отечественной ис­тории» преподавателей кафедры источниковедения отечественной истории исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова С. В. Воронковой и Т. А. Кругловой, опубликованную в книге «Про­граммы дисциплин специализации по отечественной истории» под ред. А. Г. Голикова в серии «Труды исторического факультета МГУ» под ред. С.П.Карпова (вып. 14, серия III. INSTRUMENTA STUDIORUM; вып. 6. — М., 2000); учебник для вузов «Источни-

коведение новейшей истории России: Теория. Методология. Прак­тика» под ред. А. К.Соколова (М., 2004)¹.

Предлагаемая вниманию читателей книга знакомит с основ­ными видами письменных исторических источников в хроноло­гических рамках двух главных этапов их эволюции: 1) X—первая половина XIX в.; 2) вторая половина XIX—начало XXI в. Первый пап представлен летописями, законодательными источниками, актами, делопроизводственной документацией, материалами лич­ного происхождения, периодической печатью (главы 1 — 6). Вто­рой этап — законодательными актами, делопроизводственной до­кументацией, статистическими источниками, документами лич­ного происхождения, периодической печатью (главы 7—11). Спе­цифика исторических источников и их эволюции в хронологиче­ских рамках указанных этапов обусловила необходимость объеди­ни шя материалов глав 1 — 6 и 7— 11 в отдельные разделы.

В основу данного пособия положены материалы лекционного i vpca «Источниковедение отечественной истории» и практичес-i их занятий со студентами, прошедшие многолетнюю апробацию и учебном процессе на историческом факультете МГУ им. М. В. Ло­моносова.

Читатель найдет в книге систематический обзор важнейших комплексов письменных источников по истории России X — на-Чнла XXI в.; проследит эволюцию этих источников; ознакомится 6 приемами выявления, обработки и анализа зафиксированной в Источниках информации.

 

|.

. ...

I тем же названием в 2004 г. авторский коллектив учебника опубликовал тсльстве «РОССПЭН» коллективную монографию.

 

6

 

Г

™

 

 

Раздел I. Источники X первой половины XIX в.

Глава 1 ЛЕТОПИСИ

 

1.1. Общая характеристика

Потребность людей сохранить для потомков информацию о выдающихся современниках и необычных событиях, свидетелями которых они были, зародилась в глубокой древности. В допись-менный период такая информация передавалась от поколения к поколению в виде преданий о родоначальниках, героях, победах в сражениях с врагами и т.д.

Образование Древнерусского государства и принятие христи­анства изменили содержание информации, которая передавалась потомкам. Теперь создавались сказания о русских князьях и их дея­ниях, первых христианах и святых, строительстве храмов, осно­вании монастырей и т.д.

Новые исторические условия способствовали распространению на Руси более совершенной системы фиксации и сохранения ин­формации — кириллической письменности. Вместе с тем появле­ние письменности не привело к уничтожению устной формы ос­воения реальности и сохранения о ней информации, поэтому и позднее в народной среде создавались произведения разнообраз­ных фольклорных жанров.

Более того, устная и письменная формы фиксации событий взаимодействовали. Легенды, имеющие устное происхождение, например легенды о княгине Ольге, находили место на страницах пергаменной летописи.

Представители государственной власти использовали письмен­ность в своих интересах, в частности, для накопления сведений о своей деятельности и освещения ее на страницах разнообразных текстов под определенным углом зрения.

Текстом, специфическим по форме, стилю изложения и отбо­ру событий для письменной фиксации, была летопись. Заказчика­ми летописных текстов могли быть князья и церковные иерархи. Центры, в которых велись летописные записи, охватывавшие ко­роткий период, а затем создавались крупные летописные сочине­ния, располагались на княжеских дворах, епископских и митро­поличьих кафедрах, в приходских церквях и монастырях.

Название этого вида исторических источников отражает их са­мую характерную черту — запись событий по годам их соверше­ния. Таким образом, летопись — это повествование о разнообраз­ ных событиях, объединенных внешней погодной сеткой. Структурной единицей летописи является погодная статья, начинающаяся с оборота «В лето...», т.е. «В год...».

Приведем несколько погодных записей из «Повести времен­ных лет» — летописного свода начала XII в. Они показывают, что наряду с русскими известиями в летописи вносились сообщения В событиях, имевших место в Византии и в славянских государ­ствах. Эти известия черпались русскими летописцами из иност­ранных источников:

«В лето 6421 (913 г.). Поча княжити Игорь по Олзе. В се же время Поча царьствовати Костянтинъ, сынъ Леонтовъ. И деревляне затвори- Шйся от Игоря по Олгове смерти.

В лето 6422 (914 г.). Иде Игорь на деревляны, и победивъ а, и ■ озложи на ня дань болши Олговы. В то же лето прииде Семионъ ■ Олгарьскии на Царьград, и сотворивъ миръ и прииде восвоаси.

В лето 6423 (915 г.). Приидоша печенези первое на Рускую землю, И сотворивше миръ со Игорем, и приидоша к Дунаю. В си же времена прииде Семионъ пленяа Фракию, греки же послаша по печенеги. Пе- ■ Негом пришедшим и хотящимъ на Семеона, расварившеся греческыа Юоооды...»¹.

I Для летописного сочинения типичной является погодная за­пись, каждое известие (а их может быть от одного и более) кото-poll имеет точную временную привязку — указание на число и Месяц, иногда день недели, время суток и т.д. Такая хронологи- Нркая подробность свидетельствует о письменной природе ин­формации, которую использовал составитель летописного сочи­нения. Более того, можно говорить, что эта информация взята Втомисцем или из собственных предварительных записей, или из И юписей, созданных его предшественниками. В тексте такой по-

.... ой записи отсутствует единый стержень повествования, она

" 11 рыта для дополнения другими известиями. Подобного рода за- fllH ' it называются дискретными (прерывающимися), или событий- Щ\ перечневыми.

Приведем пример дискретной записи из «Повести временных i. i

«М ното 6617 (1109 г.). Преставися Евпракси, дщи Всеволожа, ме-

Ш иулия въ 10 день, и положена бысть в Печерском манастыре у

■ рий, яже ко угу. И зделаша над нею божонку, иде же лежит тело

Л to же лето, месяца декабря въ 2 день, Дмитръ Иворовичь взя

ЩЛ половечекые у Дону»².

¹ Мот-СП» временных лет. — СПб., 1996. — С. 21.

i IM же.-С. 120.

9

Сведения о других событиях одного года, не внесенные в ка­кую-то летопись, можно было внести в дискретную запись позд­нее, не разрушая структуры записи, особенно в том случае, если новые известия сохранились в составе такой же дискретной по­годной записи другого летописного текста.

Вместе с тем иногда, рассказывая о многих событиях, погод­ная запись раскрывала одну сквозную тему. Такая запись называ­ется монотематической. В ней под одним годом соединялись со­бытия, совершившиеся в разные годы. Примером такого текста является погодная запись 996 (6504) г. из «Повести временных лет». Все известия здесь объединены личностью киевского князя Владимира Святославича, о деятельности которого в разные годы и рассказывает погодная статья. В начале статьи сообщено об уча­стии Владимира в освящении киевской Десятинной церкви и даровании ей десятины. В других источниках это освящение да­тируется 995 г. Затем в статье повествуется о битве Владимира с печенегами под Василевым, о строительстве церкви по случаю спасения князя и о начале знаменитых киевских пиров Вла­димира. Например, рассказывая о первом киевском пире на Ус­пение, летописец заметил, что «тако по вся лета творяше». Сле­довательно, он знал и о последующих ежегодных успенских пи­рах.

Далее в погодной записи 996 г. замечено о добрососедских от­ношениях Владимира с королем чешским Андрихом (1012— 1037), королем польским Болеславом I Храбрым (992— 1025) и королем венгерским Стефаном I (997—1038). Годы правления Андриха Чеш­ского красноречиво свидетельствуют о том, что погодная запись 996 г. соединила известия о событиях разных лет, следовательно, сама запись в дошедшем до нас виде не может быть отнесена к 996 г. Последний сюжет погодной записи 996 г. кратко сообщает о судебной реформе, которую провел Владимир, но от которой впоследствии отказался. Характерно то, что приведенные собы­тия не имеют абсолютных дат, только несколько известий дати­рованы праздниками церковного календаря (Преображение Гос­подне — 6 августа по ст. ст., Успение Богородицы — 15 августа по ст. ст.).

Поздние летописи также имеют погодные статьи, в которых объединена информация за несколько лет. Так, в Троицкой лето­писи начала XV в. под 1321 г. читаем: «На ту же зиму (6829 г. — Т. К.) князь великий Юрьи Даниловичь поеха въ Новъгородъ Ве­ликий, оттоле и въ Орду пошелъ на четвертое лето, а шелъ на великую Пермь»¹. Еще более красноречива в этом плане запись в Троицкой летописи под 1328 г., где сразу за сообщением о восше-

' Приселков М.Д. Троицкая летопись: реконструкция текста. — М.; Л., 1950. — С. 357.

ствии московского князя Ивана Даниловича на великое княже­ние автор подчеркивает, что последующие 40 лет его правления были мирными: «В лето 6836 (1328 г.) седе князь великий Иванъ Даниловичь на великомъ княжении всеа Русии, и бысть оттоле тишина велика на 40 леть и престаша погании воевати Русскую:землю и закалати христианъ, и отдохнуша и починуша христиане отъ великиа истомы и многыа тягости, от насилиа татарскаго, и бысть оттоле тишина велика по всей земли»¹. Из содержания запи­си видно, что она сделана не в том году, когда состоялось восше­ствие на престол, а гораздо позже.

Для летописания XI —XV вв. такое объединение в погодной за­писи событий разных лет свидетельствует, как правило, об уст­ной природе сведений, использованных летописцем, а также об отсутствии письменной практики ведения точных погодных за­писей на каком-то отрезке времени в каком-либо центре. В то же время подобного рода записи в летописных сочинениях XVI — XVII вв. зачастую имели другую природу. Они были результатом Изменения подхода летописцев к обработке используемого мате­риала, в том числе и летописных текстов своих предшественни­ков стремления к более подробному освещению отдельных со-вытий, влияния на принципы работы летописцев иных форм ис­торических произведений и т.д.

Работа летописца. В источниковедении термин «летопись» обо-и i.i• i;iет не только историческое повествование с особой структу­рой, по и летописный текст, дошедший до нас в оригинале или Шинке.

Летописи содержат чрезвычайно важную информацию для изу-II ним средневековой отечественной истории, поэтому ученые i i нот этому виду исторических источников много внимания. Allium 1 каждого из дошедших до нашего времени летописного со-|И1и*иия (летописи) выявил его сложную природу, а также по-lltn hi и воссоздать масштабную картину развития русского лето-МИсшшя в целом.

Многие летописи охватывают события, совершившиеся на про-

п 11 ними.ном отрезке исторического времени (с библейских вре-

>|тн и па протяжении многих столетий отечественной истории).

примеру, Лаврентьевская летопись начинается с библейского

11 ►.1 in о расселении народов после Всемирного потопа и завер-

i рассказом о пожаре 1305 г. в городе Владимире. Естествен-

I Предположить, что ее погодные записи сделаны авторами, при-

i лшиими к разным поколениям, а сама сохранившаяся ле-

I., включающая эти записи, представляет собой компиля-

о рапсе созданных, по преимуществу летописных, произведе-

НИ По пому поиск следов использованных для компиляции ле-

i ■ i i ■  С. 359.

 

10

11

тописных сочинении является одной из важнейших источнико­ведческих задач.

Разновременные текстовые слои в дошедших до нас летопи­сях, гипотетически восстанавливаемые учеными как принадлежа­щие разным авторам, называются летописными сводами. Сводный характер русских летописей выявил в первые десятилетия XIX в. П.М.Строев (1796-1876).

Впоследствии многие отечественные ученые подтвердили и развили наблюдения о сводном характере летописей. Выдающееся место в источниковедении летописания, в частности в разработке методики выявления летописных сводов и приложении ее к кон­кретным летописным текстам, занимают научные труды А. А. Шах­матова (1864-1920).

Почти все известные сегодня летописные тексты состоят из хронологических звеньев — гипотетических летописных сводов. Каждое летописное звено в свою очередь также является сво­дом, так как его автор использовал разнообразные источники информации: письменные и устные источники, личные наблю­дения.

История летописания — это история взаимоотношения сво­дов, следы которых обнаруживаются в поздних компиляциях. За­полняя лакуны, вызванные утратой в силу разных причин значи­тельного количества летописей, летописные своды позволяют дать более полную картину русского летописания XI — XV вв.

Человека, который создал летописный текст, называют лето­писцем. Его мировоззрение, как, впрочем, и других людей Сред­невековья, отличалось провиденциализмом. Летописец рассмат­ривал природу событий через призму религиозного сознания, считая их первопричиной Бога и объясняя связь событий только божественной волей. Такое представление о происхождении явле­ний окружающего мира определяло и своеобразие структуры по­годных статей, носивших дискретный характер. В них летописец выносил на первый план хронологические связи событий, кото­рые были предопределены, по мнению авторов записей, боже­ственной волей.

Компилятивная природа летописей определила ключевое зна­чение в источниковедении вопроса о работе их составителей.

Получив заказ на летопись, ее автор прежде всего искал и от­бирал ранее созданные летописные и литературные сочинения, накапливал устные данные о тех событиях, которые интересова­ли как его, так и заказчика. Затем летописец на основе собранно­го материала составлял новый летописный текст. Летописные ком­пиляции отличаются от компиляций других жанров тем, что они «не просто соединяют различные произведения, а соединяют их под каждой годовой статьей отдельно. Текст летописи входит в текст другой летописи "гребенкой": каждая годовая статья пред-

ставляет собой маленькую самостоятельную компиляцию...»'. Та­ким образом в новом тексте «растворялись» известия более ран­них летописных сочинений.

Летописцы могли не только переработать летописные сочине­ния предшественников, но и хронологически удлинить новый текст, продолжив его своими погодными записями.

Текст предшественника мог подвергаться осознанной перера­ботке, которая существенно меняла описания событий, оценку поступков людей и т.д. В этом случае принято говорить о редакции {изводе) летописи или летописного свода. Такие редакции выяв­ляются путем сравнительного анализа схожих летописей.

Иногда летописец только переписывал текст своего пред­шественника. Такую копию принято называть списком летописи. Список, как правило, не был точной копией оригинала. Дело в том, что особенности процесса копирования текста (прочтение отрывка оригинала для его запоминания, внутренний диктант при воспроизведении фрагмента на письме) порождали пере­становки слов, замену некоторых слов синонимами, малопонят­ных слов — более понятными, утраты фрагментов предложений и т.д.

Ярким примером осознанной правки летописного текста явля­ется следующая погодная запись 1332 (6840) г. в Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов:

Новгородская первая летопись        Новгородская первая летопись

старшего извода (Синодальный     младшего извода
список)

«Того же лета великыи князь              «Того же лета великыи князь

Иванъ (Калита. — Т. К.) приде изъ   Иванъ (Калита. — Т. К.) прииде из

Орды и възверже гневъ на Новъ-    Орды и възверже гневъ на Новъ-

городъ, прося у нихъ серебра за-    град, прося у них серебра за-

камьского, и в томъ взя Торжекъ      камьское, и въ томъ взя Торжокъ

и Бежичьскыи верхъ за Новгород -  и Бежичькыи верхъ чересъ крест -

скую измену» ² (выделено Т. К.).         ное целование» ³ (выделено Т. К.).

Во всех списках Новгородской первой летописи младшего извода в адрес московского князя читается обвинение в нару­шении договора («крестного целования»), выдвинутое новго­родцами. В Синодальном списке Новгородской первой летописи старшего извода было такое же чтение, и его следует считать изначальным. Однако в пергаменном Синодальном списке слова «чересъ крестное целование» выскоблены и вместо них написа-

¹ Лихачев Д. С. (при участии Алексеева А. А. и Боброва А. Г.). Текстология
(па материале русской литературы X—XVII вв.). — СПб., 2001. — С. 355.

² Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. — М.; Л,
1950.-С. 99.

³ Там же. — С. 344.

 

 

12

13

ны другие - «за новгородскую измену». Способ, каким было сделано исправление, указывает на позднее происхождение прав­ки текста. Ее сделал, скорее всего, москвич, в руках которого оказался данный список летописи. Политический смысл пере­делки текста очевиден - редактор хотел обвинить новгородцев в

измене.

Существование редакций свидетельствует о том, что летописи были не только способом накопления определенной информа­ции, но и средством политической борьбы. Приспособляя ранее созданный текст к новым историческим условиям, летописец та­ким способом выражал интересы заказчиков или свои собствен­ные интересы.

Кроме крупномасштабных летописей создавались и небольшие по охвату хронологии, событий и территории произведения. Их условно называют летописцами. Подобные летописцы существо­вали, по-видимому, на всех этапах истории русского летописа­ния, однако самостоятельные сохранившиеся реальные их тексты датируются только XVI —XVII вв. Например, «Летописец Бегь-ский» фиксировал известия с 1598 г. до конца 60-х гг. XVII в' и его автор проявил интерес к событиям, происходившим в за­падных уездах, особенно в Вельском. Учитывая это географиче­ское пристрастие автора, ученые и дали наименование источнику В XVII в. был составлен «Летописец о Нижнем Новеграде, в коих годех заложен, и при коем великом князе», содержащий под­борку известий о Нижнем Новгороде и его земле за XIII XIV и XVI вв.

Система именований летописей. Каждая сохранившаяся лего-пись имеет свое имя, которое призвано подчеркнуть ее индивиду­альность, поскольку двух совершенно идентичных летописных текстов не существует. Система названий складывалась в науке постепенно на протяжении XVIII —XX вв.

Для наименования ряда летописных текстов сохранено их са­моназвание. Например, Новый летописец — это краткий вариант самоназвания летописи XVII в. «Книга глаголемая Новый летопи­сец». Если у летописи не было самоназвания, ей давали имя в связи с различными обстоятельствами. Часто летопись называли по месту ее нахождения и хранения. Так, Ипатьевская летопись (список XV в.) была найдена в костромском Ипатьевском мона­стыре, Троицкая летопись (XIV в.) — в библиотеке духовной семинарии Троице-Сергиевой лавры, Воскресенская летопись (XVI в.) — в Новоиерусалимском Воскресенском монастыре и т д В названиях летописей использовались также имена некоторых их бывших владельцев: в XVII в. Радзивилловская летопись (список XV в.) принадлежала польско-литовским магнатам Радзивиллам, а Симеоновская (конец XV в.) — книжному справщику Москов­ского Печатного двора Никифору Симеонову, жившему в XVII в

В других названиях сохранились имена лиц, причастных к созда­нию летописей или их списков. По имени монаха Лаврентия, ко­торый в 1377 г. «написал» летопись по повелению великого князя суздальско-нижегородского Дмитрия Константиновича, названа Лаврентьевская летопись. Летописный сборник, составленный или переписанный в 1495 г. в Смоленске Авраамкой по повелению смоленского епископа, именуется «Летописью Авраамки», упо­мянувшего себя в приписке к тексту.

В названии летописи ее индивидуальность подчеркивалась так­же привязкой к месту ее создания. Если в каком-то месте было создано много летописей, то им давали порядковые номера, ко­торые должны были показывать последовательность возникнове­ния летописей. Такой принцип наименований использовался для обозначения северо-западных летописей — новгородских и псков­ских: например, Новгородская первая (вторая, третья, четвертая, пятая) летопись и т.д. Однако порядковые номера летописей не всегда отражают реальную хронологическую последовательность их происхождения. Так, Новгородская четвертая летопись датиру­ется XV в. и представляет собой более старшее сочинение, нежели Новгородская вторая летопись, возникшая в XVI в. Неточность в нумерации объясняется тем, что в XIX в., когда давались наиме­нования, еще не все летописи были обнаружены, изучены и вклю­чены в систему сохранившихся и реконструируемых летописных текстов.

Имена получали не только дошедшие до нашего времени лето­писи, но и гипотетические летописные своды: например, «По­весть временных лет» (начало XII в.), Новгородско-Софийский свод (1448), Московский великокняжеский летописный свод (1479) и т.д.

■

Эволюция русских летописей

1.2.1. Летописание периода Киевской Руси (X — начало XII в.)

В истории русского летописания принято выделять три круп­ных этапа: летописание Киевской Руси, летописание периода феодальной раздробленности и летописание единого Российского государства. Летописание каждого из этих этапов имело свои особенности, отразившиеся в форме и содержании историческо­го источника, способах его создания, политической направлен­ности.

Летописание Киевской Руси не представлено реально дошед­шими до нас самостоятельными, завершенными летописными тек-

 

14

15

_Сх-~ами. Его следы сохранились в более поздних летописях, поэтому многие вопросы начального этапа отечественного летописания являются спорными.

Особенностью этого периода летописания можно считать ста-нс^вление погодной сетки летописного повествования. Мы не зна-_eb^i, какую форму имели самые первые летописные тексты. Есть основания предполагать, что погодная форма записи не была един-_ст—венной и появилась не сразу. Начало традиции записывать со-бь*>1тия под конкретными абсолютными датами исследователи от­носят к 70-м гг. XI в. и связывают ее с летописной деятельностью _К1^1ево-печерского игумена Никона. Идея Погодных статей могла всзозникнуть под влиянием календарных таблиц, которые встреча­ются в богослужебных книгах. В XIX в. были обнаружены книги, в кс^торых одновременно присутствуют и лапидарное упоминание се»* бытия, соотнесенное с датой таблицы, и развернутая летопис­ная погодная запись о том же событии, помещенная вне рамок _Taj блицы. Календарные таблицы, используемые православной цер­ковью, возможно, закрепляли практику точной фиксации собы­тий й.

В то же время существовала и другая система записи событий. В лей датировка основывалась на относительной временной шка­ле: ■-, т.е. новые события датировались относительно уже совершив­шихся: «по мнозех же времянех...», «по сих же летех...», «по двою жег? лету...».

Пример такой датировки - Галицко-Вощынский свод XIII в., находящийся в составе Ипатьевской летописи (XV в.). По мнению ис^следоватетелей, первоначально текст этого свода не имел точ-_Hfc=«.ix дат. Позднее, когда его соединяли с Киевским сводом 1200 г., _в в^сотором текст разбит на года, относительные датировки переве­ли в абсолютные, но сделали это с ошибкой: события, произо­шедшие в Галицко-Волынском княжестве с начала XIII в., сдви­нуты назад на четыре года. Таким образом;, ошибка показывает, _чт-.о изначально Галицко-Волынский свод ^_е имел погодной сет­ки* • Придавая единообразие новому тексту, сводчик сразу за Киев­ским сводом, оканчивавшимся погодной ззщисью 1200 г., помес­ти: л в записи 1201 г. галицко-волынские события, хотя на самом _де ^ле первые события, передаваемые Галицкю-Волынским сводом, происходили в 1205 г.

Сложным является вопрос об исходной! точке древнерусско­го летописания, его первоначальном содержании и форме. Не­которые дореволюционные исследователи считали Нестора пер­выми русским летописцем, а созданную ц_м в 1113 г. «Повесть вр» еменных лет» — первым летописным еючинением. Однако в от- ечественной историографии истоки летописного дела на Руси постепенно отодвигались на более раннее; время. Проведя ана-л«:з многих летописей, Шахматов предположил, что первый рус-

ский летописный текст был создан около 1039 г. в Киеве при только что открывшейся русской митрополичьей кафедре. Этот гипотетический текст ученый назвал Древнейшим летописным сводом.

Позднее ряд советских исследователей, опираясь на данные различных письменных источников, предположили, что летопи­сание появилось в конце IX в. Так, Л.В.Черепнин (1905— 1977) считал исходной точкой русского летописания 996 г., когда по случаю выдачи Владимиром Святославичем десятины киевской церкви была составлена летопись. По мнению историка, она вклю­чала повести о полянах-русах. Для реконструкции свода 996 г. Череп-нин использовал «Память и похвалу князю Владимиру» монаха Киево-Печерского монастыря Иакова. М.Н.Тихомиров (1893 — 1965) также относил начало летописания к концу X в. — началу XI в. Согласно реконструкции этого ученого, летописание нача­лось с создания трех сказаний: «Сказания о начале Руси», «Сказа­ния о призвании варягов» и «Сказания о русских князьях». Тихо­миров высказал мнение о том, что летописание зарождалось и в Киеве, и Новгороде. Б. А. Рыбаков (1908 — 2001) датировал пер-ный русский свод, созданный в Киеве и освещавший деятель­ность князя Владимира и его предшественников, 996 — 997 гг. По реконструкции ученого, этот свод представлял собой переработ­ку разнообразных источников: эпизодических записей, эпических сказаний, Белгородской летописи — памятника, появившегося при дворе местного епископа, и др. Д.С.Лихачев (1906—1999) предполагал, что истоки летописания, возникшего в 40-х гг. XI в., лежат в синтезе устных преданий и литературно-исторического произведения, условно названного им «Сказание о распростране­нии христианства».

В период существования Древнерусского государства летописа­ние велось в самых крупных городах — в Киеве и Новгороде. I По сохранившимся поздним летописям наиболее полно мож­но восстановить киевское летописание, которое не ограничива­лось киевскими событиями и регистрировало многие события, происходившие на всей территории тогдашнего государства. Та­ким образом, киевское летописание XI — начала XII в. можно определить как общерусское.

Крупнейшим летописным сочинением, созданным в период Киевской Руси, является «Повесть временных лет». Самоназвание Летописи — «Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Рус-каи земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Русская 1емля стала есть». В таком варианте оно приведено в начале Лав­ра 1тьевской и близких к ней Троицкой, Радзивилловской и Мос-Коиско-Академической летописях.

к Автор «Повести временных лет» определяется на основе вто­рой группы летописных списков (Ипатьевского, Хлебниковско-

 

1£

17

го, Ермолаевского и др.), в которых самоназвание сочинения до­полнено указанием на автора — черноризца, т.е. монаха Киево-Печерского монастыря. Но его имя — Нестор — сохранилось толь­ко в Хлебниковском списке.

Окончание «Повести временных лет» в составе поздних лето­писей определяется условно, поскольку четкой границы между ней и последующими сводами нет. Ориентиром в поиске границы несторовского текста служит первая в «Повести временных лет» погодная запись — 852 (6360) г., в которой приведен расчет лет от сотворения мира до кончины киевского князя Святополка, умершего в 1113 г. Следовательно, автор этой хронологической выкладки знал о смерти князя и работал над своей летописью, скорее всего, в 1113 г. или чуть позже.

Спустя непродолжительное время авторский текст «Повести временных лет» был переработан. Различные варианты переработ­ки текста представлены сегодня в двух редакциях, сохранившихся прежде всего в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях. Автор­ский текст Нестора не сохранился, и его следы ученые пытаются найти в двух последующих редакциях.

Исследования XX в., особенно работы Шахматова, доказали, что Нестор использовал более ранние летописные тексты. Учено­му удалось наметить несколько рубежей в летописании XI в.

Ближайшим по времени к «Повести временных лет» сводом, который был установлен Шахматовым, является так называемый Начальный свод 1093 — 1096 гг. Его следы были обнаружены при сопоставлении «Повести временных лет», представленной в Лав­рентьевской и Ипатьевской летописях, с начальной частью Нов­городской первой летописи младшего извода. Последняя летопись имеет небольшое предисловие, которое могло быть создано в Киеве, а не в Новгороде. В начальном своде повествуется о том, почему Киев получил такое название, описывается город, распо­ложенный на горах (таким городом мог быть Киев, а не Новго­род), высказывается недовольство алчностью князей, за которую Бог наказал Русскую землю нашествием «поганых» (до Новгоро­да, как известно, половцы не доходили). Содержание предисло­вия позволило высказать предположение о киевском происхожде­нии и того летописного текста, который следовал за этим введе­нием.

В погодных записях конца XI в., читаемых в «Повести времен­ных лет», Шахматов нашел некоторые тематические параллели с текстом предисловия новгородской летописи. Это, с одной сторо­ны, развернутые рассуждения летописца «Повести временных лет» о нашествии половцев как наказании Божьем за неразумные дей­ствия князей и его дружины, а с другой — обобщенные критиче­ские высказывания предисловия в адрес князя и его дружины, алчность которых привела к нашествию «поганых». Наиболее эмо-

18

i тонально о нашествии половцев, его причинах и разрушитель­ных последствиях для киевлян, прежде всего монахов Киево-Пе-мерского монастыря, рассказывается в «Повести временных лет» и погодных статьях за 1093 — 1096 гг. Именно этим временем Шах­матов датировал создание того киевского летописного сочине­ния, которому принадлежало предисловие новгородской летопи­си и которое было использовано новгородским летописцем. Мес­том составления этого текста был назван Киево-Печерский мона­стырь.

Сравнение Новгородской первой летописи младшего извода и «Повести временных лет» показывает, что текст первой лето­писи более исправен, чем второй. Неисправность ряда мест в ■ Повести временных лет» усматривается в избыточности сведе­ний о некоторых событиях, что иногда нарушает логику пове­ствования о развитии событий. Эти нарушения свидетельствуют о переработке общего для обоих произведений текста разными летописцами, имевшими различные задачи и источники. Бли­жайший по тексту оригинал одного или нескольких списков принято называть протографом.

Для «Повести временных лет» (в Лаврентьевском, Ипатьев­ском и других списках) и Новгородской первой летописи млад­шего извода протографом является киевский свод, который оп­ределен Шахматовым и назван им Начальным летописным сво­дом 1093 — 1096 гг. Ученый не атрибутировал его, т.е. не связал создание текста с каким-либо конкретным лицом. Однако позд­нее М.Д. Приселков (1881 — 1941) выдвинул гипотезу о том, что составителем свода был игумен Киево-Печерского монастыря Иоанн.

Текст протографа менее переработан в Новгородской первой летописи младшего извода. Включения дополнительной инфор­мации в «Повесть временных лет», приведшие к нарушению ло­гики первоначальных рассказов об описываемых событиях, сви­детельствуют о значительной переработке Нестором Начального летописного свода.

В Лаврентьевской и Ипатьевской летописях избыточный по от­ношению к исходному текст обнаруживается, например, в пове­ствовании о мести княгини Ольги древлянам за смерть мужа — князя Игоря (946 г.). По всей видимости, в протографе «Повести временных лет» рассказывалось о трех случаях мести: во-первых, погребении заживо в яме послов древлянского князя Мала, при­бывших в Киев к Ольге для сватовства; во-вторых, сожжении в Киеве второго древлянского посольства; в-третьих, уничтожении ■древлян после тризны по Игорю в их же земле. Об этих способах I мести Ольги читается и в Новгородской первой летописи. Но в I «Повести временных лет» есть рассказ о четвертой мести, который ' отсутствует в новгородском тексте:

19

Новгородская первая летопись младшего извода «В лето 6454 (946 г.). Олга съ сы­номъ своимъ Свя-тославомъ събра вой многы и храбры, иде на Деревъскую землю <...> И побе­дита Древляны; и возложиша на них дань тяжку; и две части дани Кыеву идет, а третьяя Вы-шегороду ко Олзе: бе бо Вышегород Олгинъ град»1.

«Повесть временных лет»

«В лето 6454 (946 г.). Ольга съ сыномъ своимъ Святославомъ собра вой много и храб­ры, и иде на Дерьвьску землю <...> И победи­та деревляны. Деревляне же побегоша и зат­воришася въ градехъ своих. Ольга же устреми-ся съ сыномъ своимъ на Искоростень град, яко тее бяху убили мужа ея, и ста около града с сыномъ своимъ, а деревляне затворишася въ граде, и боряхуся крепко изъ града, ведеху бо, яко сами убили князя и на что ся предати. И стоя Ольга лето, и не можаше взяти града, и умысли сице (далее следует рассказ о чет­вертой мести княгини — поджоге города Иско-ростеня с помощью голубей. — Т. К.). И побе­гоша людье изъ града, и повеле Ольга воемъ своимъ имати а, яко взя градъ и пожьже и; старейшины же града изънима, и прочая люди овыхъ изби, а другия работе предасть мужемъ своимъ, а прокъ их остави платити дань.

И възложиша на ня дань тяжьку; 2 части дани идета Киеву, а третьяя Вышегороду к Ользе; бе бо Вышегородъ градъ Воль-зинъ...»².

На примере фрагмента погодной статьи 946 г., взятой из «По­вести временных лет», видно, как неумело летописцы обрабаты­вали тексты своих предшественников, желая внести дополнитель­ные известия. Автор разорвал предложение, читавшееся в его источнике, и вставил легенду. Более логичным является текст той же статьи в Новгородской первой летописи младшего извода, ко­торый, следовательно, лучше отражает текст протографа.

Составитель Начального летописного свода в свою очередь опирался на еще более ранний свод, который датируют началом 70-х гг. XI в.

Автором свода многие исследователи, начиная с Шахматова, считают игумена Киево-Печерского монастыря Никона. Некото­рые известные сегодня факты из его жизни свидетельствуют о том, что он мог иметь отношение к киевскому летописанию. Так, Никон был в Тмутаракани, и в летописи в записях 60-х гг. XI в. довольно подробно для того уровня летописания изложены тму-тараканские события.

По мнению Шахматова, свод Никона был дополнен записями событий до 1093 г. включительно и лег в основу Начального лето­писного свода.

Особенностью свода 70-х гг. XI в. было появление в нем ряда точно датированных светских событий, что указывало на суще­ствование каких-то современных записей. Первое такое событие отмечено в 1061 г.: «В лето 6569 (1061 г.). Придоша половци первое на Русьскую землю воевать; Всеволодъ же изыде противу имъ, месяца февраля въ 2 день. И бившимъся имъ, победиша Всеволо­да, и воевавше отъидоша. Се быстъ первое зло от поганых и без-божныхъ врагь. Бысть же князь ихъ Искалъ»¹. В дальнейшем коли­чество точно датированных событий увеличивается. Возможно, Ни­кон придал историческим записям форму погодных записей, что определило специфику данного вида исторических источников.

Следующий древнейший свод, который был реконструирован Шахматовым, датирован примерно 1039 г. Его появление, по мне­нию ученого, связано с открытием в Киеве митрополии, где по образцу византийских иерархов началась фиксация событий цер­ковной и светской жизни.

Кроме перечисленных летописных сочинений, следы которых обнаруживаются в крупнейшем летописном своде Киевской Руси начала XII в., Нестором были использованы многочисленные письменные и устные источники. Письменные источники разно­образны по жанрам и месту создания (южнославянское «Сказа­ние о начале славянской письменности», переводная греческая «Хроника Георгия Амартола», излагающая всемирную историю до 948 г., и т.д.). Известия своих предшественников Нестор до­полнял легендами. Кроме четвертой мести княгини Ольги он внес в летопись исторические предания, например, о том, как юно­ша-кожемяка одолел печенежского богатыря, а старец спас осаж­денный печенегами Белгород. Летописец включал в текст устную информацию, полученную от своих современников. Так, о собы­тиях второй половины XI в. Нестора информировал Ян Выша-тич. О смерти этого почтенного старца летописец сообщил на стра­ницах «Повести временных лет»: «В лето 6614 (1106 г.)... В се же лето преставися Янь, старець добрый, живъ лет 90, в старости мастите; живъ по закону Божью, не хужий бе первых праведник. От него же и азъ многа словеса слышах, еже и вписах в летописа-ньи семь, от него же слышах. Бе бо мужь благъ, и кротокъ, и смеренъ, огребаяся всякоя вещи, его же и гробъ есть въ Печерь-ском монастыри, в притворе, ид еже лежить тело его, положено месяца иуня въ 24»².

 

Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов... — С. 112-

113.

² Повесть временных лет... — С. 28 — 29.

■ ■

20

' Повесть временных лет ² Там же.-С. 119.

-С. 71.

21

 

Описанные выше этапы создания сводов на протяжении XI — начала XII в., реконструированные Шахматовым, в основных чер­тах признаются большинством ученых. Отдельные авторы предла­гают пересмотреть атрибуцию некоторых из этих сводов, внести уточнения в датировки сводов и объяснить причины их появле­ния. Выстраивая свои новые гипотезы, они тем не менее исходят из реконструкции Шахматова.

Итак, «Повесть временных лет» была летописным сочинением, завершившим первый этап русского летописания и оказавшим влия­ние на летописание в период феодальной раздробленности.