Глава 6 Приемы околпачивания

 

– Предлагаю самый простой путь, – Витька посмотрел на ведро, в котором Генка варил клейстер.

Генка посмотрел туда же, подумал немного и возразил:

– Ведро не подойдет. Это слишком банально. Если кто‑нибудь нарядится рыцарем, обязательно ведро на башку напялит. Здесь нужно что‑то более современное…

– Я могу раздобыть гермошлем, – предложил Витька.

– Не пойдет, – покачал головой Генка, – гермошлем все узнают. К тому же роботам гермошлемы ни к чему. Что еще можно использовать?

– Кастрюлю, – буркнул Витька.

– Кастрюлю на голову надевают лишь в анекдотах, а нам надо что‑нибудь конкретное. Думай.

Витьке стало холодно, он подошел к печке и принялся ее растапливать. В этот раз он не повторил своей прежней ошибки и разжег буржуйку как полагалось. Закрыв дверцу, Витька машинально ощупал лицо и волосы и тут же придумал, из чего надо изготовить голову.

– Нужен колпак для сушки волос, – сказал Витька.

– Чего?

– Колпак для сушки волос. Женщины в парикмахерских головы в такие засовывают.

– И где взять этот колпак?

– Не знаю. Разве что парикмахерскую ограбить…

– Ясно. – Генка стукнул кулаком в ладонь. – Когда не знаешь, где что‑то можно добыть – задействуй Жмуркина. Он достанет нам колпак.

– Даже Жмуркин не сможет достать сушилку для волос за один день.

– Давай поспорим! – Генка протянул руку. – Я ставлю все свои новогодние подарки против твоих, что Жмуркин найдет сушилку за день до сегодняшнего вечера.

Витька секунду колебался, затем все же пожал Генкину ладонь.

Жмуркин оказался дома. Когда Генка и Витька зашли в его комнату, то обнаружили, что Жмуркин стоит перед зеркалом и рассматривает себя, любимого, в костюме Супербоя. Он принимал различные позы, стараясь как можно больше напрячь силиконовые мускулы.

– Жмуркин, – ехидно сказал Генка, – те, кто вот так перед зеркалами слишком много красуется, плохо заканчивают.

– Говорите, что надо, – сказал Жмуркин. – Я вживаюсь в образ, а вы меня отвлекаете.

– Нам нужен колпак для сушки волос.

– А еще говоришь, что я плохо закончу, – засмеялся Жмуркин. – Это у вас, судя по всему, проблемы!

– Жмуркин, – Генка выглянул из‑за могучего плеча Супербоя, – избавь нас, пожалуйста, от своих комментариев, а?

– Ну, и что же вам надо? – Жмуркин помрачнел и стал стаскивать с себя костюм.

– Повторяю, нужен колпак для сушки волос.

– Парикмахерскую открыть решили?

Генка промолчал. Витька оглядел жмуркинскую комнату и подошел к коллекции видеокассет. Он стал вытаскивать кассеты из коробок, рассматривал их и клал в другие коробки. Жмуркин, увидев такой беспорядок, помрачнел еще больше и согласился:

– Ладно, фиг с вами. Достану колпак. Только кассеты не трогай. Завтра принесу.

– Завтра не пойдет, Жмуркин, – Генка тоже заинтересовался жмуркинскими кассетами, – завтра любой дурак может. Надо сегодня.

– Я вам что, Волшебник Изумрудного города? – рассердился Жмуркин.

– Как знаешь. – Генка уронил на пол три кассеты и потянулся к стопке постеров на столе.

– Хорошо! – крикнул Жмуркин. – Хорошо, я найду вам колпак, только убирайтесь из моего дома!

– Вот, Вить, – сказал Генка, – как хорошо иметь настоящих друзей! Всегда тебе помогут.

– И не говори, – Витька подмигнул Жмуркину.

Жмуркин вытолкал ребят из квартиры.

Жмуркин слово сдержал. Едва Генка и Витька успели вернуться в гараж и растопить печку, как он ввалился в дверь. Жмуркин молча швырнул на пол бумажный сверток и, не сказав ни слова, вышел.

– За что люблю Жмуркина, – улыбнулся Генка и принялся разворачивать посылку.

Внутри оказался роскошнейший колпак для сушки волос. Он бы покрыт блестящей белой эмалью, имел никелированный ободок посередине и вентиляционное отверстие на макушке.

– Лучше не бывает, – Генка тут же напялил сушилку на голову. – Только вот голова болтается. Надо на шапку надевать.

Генка снял колпак, надел шапку. Снова всунул голову в колпак.

– Так лучше. Только башка потеет…

– Погоди, – спросил Витька, – чем мы этот колпак крепить будем? В смысле, к корпусу?

– Вот чем. – Генка снял сушилку и достал из рюкзака баллончик, очень напоминавший средство от тараканов.

– Что это? Зарин?[86]

– Это монтажная строительная пена, – Генка навинтил на вершину баллончика распылитель, – особой, сверхпрочной фиксации. Это почти что жидкий бетон, только легкий очень. Пришлось потратиться из собственных средств, между прочим…

– Кто хочет стать Королем новогоднего карнавала, тот должен жертвовать финансовым благополучием, – изрек Витька.

– Должен, должен, – согласился Генка.

– Не забудь дырок в колпаке навертеть.

– Не забуду. – Генка подтянул дрель за шнур. – Только сначала надо сделать так, чтобы колпак внутрь не проваливался…

Он подключил дрель к сети, плюнул на сверло и просверлил в корпусе четыре дырки крест‑накрест. Затем вставил в отверстия длинную стальную проволоку и закрепил ее плоскогубцами.

– Больше проваливаться не будет. – Генка примерил колпак к корпусу. – Теперь дырки.

Генка сменил сверло на меньшее по диаметру, прижал колпак коленом к полу и стал дырявить блестящую пластмассовую поверхность. Когда вся передняя часть колпака покрылась маленькими отверстиями, Генка отложил дрель и примерил колпак.

– Нормально, – сказал он. – Просторно, даже очки влезут. И еще перископ…

– А перископ зачем? Ты что, подводную лодку строишь?

– Перископ в нашем деле – незаменимая вещь, – заверил Генка. – Я человек невысокий, а для наблюдения за конкурентами нужно быть выше на голову. Перископ сделать очень легко, это и я могу. Так что, пока я занимаюсь перископом, ты тряси пену.

Генка вручил Витьке баллончик, а сам взялся за перископ. Для этого Генке понадобилась лишь пластиковая трубка длиной семьдесят сантиметров, которую он раздобыл, разломав швабру, два зеркальца и баночка быстротвердеющей смолы. Одно зеркальце Генка при помощи смолы закрепил в нижней части трубки под углом сорок пять градусов, другое под таким же углом в верхней части трубки. Получившийся перископ Генка смазал солидолом[87] и вставил в макушку сушилки.

– Давай пену, – щелкнул он пальцами.

Витька вложил в его руку баллончик с монтажной пеной. Генка нажал на распылитель и зафиксировал перископ быстро застывающей пеной. Выждал десять минут. Пена затвердела. Генка надел сушилку и подвигал самодельным перископом.

– Прямо как капитан Немо, – изобретатель вертел головой в разные стороны.

Генка снял колпак, поместил его в корпус и щедро залил пеной. Пена засохла и колпак держался крепко. Только пена торчала некрасивыми пузырями в разные стороны.

– Завтра ножиком все лишнее обрежем, – Витька пощупал пену пальцем. – И проволоку вытащим…

– Подровняем, – подмигнул Генка. – Да, кстати, Вить, не забудь про подарки. Я очень люблю мандарины и шоколад… А пока продолжим.

В этот день друзья работали до упора, и к вечеру костюм был готов. Ребята снабдили его всеми задуманными Генкой приспособлениями и устройствами. Помимо шахматного компьютера и усилителя мускулов в нем имелась фотовспышка, которую Генка разместил на правой стороне колпака, а переключатель прикрепил под левой рукой. На левой стороне колпака красовался мощный шахтный фонарь, батарея же была спрятана за спиной. Перископ выдвигался из люка в затылке колпака, шарики послушно рассыпались из специального пакета на пол, сифон брызгал газированной водой, зеркальные очки легко опускались под нужным углом, давая возможность их обладателю смотреть на экранчик компьютера.

Все было готово к празднику.

Костюм стоял посредине гаража, сверкал фольгой и белой эмалью колпака. Генка ходил вокруг него с рюкзаком за плечами, любовался и прищелкивал языком.

– Красота, – приговаривал он. – Шедевр технической мысли!

– А ноги? – спросил Витька.

Генка вытряхнул из рюкзака блестящие, похожие на фольгу штаны и такие же блестящие бахилы.[88]

– Специальная обувь пожарных, – объяснил Генка. – Когда‑то я занимался в секции юных борцов с огнем, там у меня остались добрые знакомые. Ссудили бахилы на время. Так что достоверность будет на высшем уровне.

– Ген, а как ты из этого костюма собираешься выбираться?

– Просто. Лягу на пол и выползу на свободу. А костюм останется лежать. Вот и все. Осталось лишь сходить ночью в школу, а потом стать первым на новогоднем карнавале.

Генка свалился на кресло из лыжных палок, вынул из‑под пола бутылку холодного лимонада, открыл и стал пить.

– А я? – жалобно спросил Витька. – Мне когда будем костюм клеить? Всего день остался… Какой же у меня костюм получится?

Генка вздохнул.

– Знаешь, Витька, – сказал он и отхлебнул лимонаду. – Тебе мы, наверное, не успеем костюм сделать. Ты не будешь Роботом…

– Вот и хорошо, – обрадовался Витька, – вот и славно. Я и не хотел на этот карнавал дурацкий идти, чего мне там делать?

– Ты не понял. То, что мы не будем делать тебе костюма, совсем не значит, что ты не пойдешь на карнавал. Мне нужна поддержка в зале. Так что на карнавал ты пойдешь.

– В чем? В школьной форме?

– Я тебе кое‑что припас. – Генка снова сунул руку в свой рюкзак и вытащил на свет какую‑то черную хламиду и белую хоккейную маску.

– Эт‑то что? – Витька указал пальцем на черное одеяние.

– Самое лучше, что удалось достать. Ты, Витька, будешь Маньяком.

– Кем?

– Маньяком. Вот смотри.

Генка спрятал лицо под маской, накинул на плечи хламиду и выхватил из‑под нее топорик.

– Я пришел за тобой! – страшным голосом прошептал он и прыгнул на Витьку, замахнувшись топориком.

Витька не успел увернуться, и Генка треснул ему топориком по голове. Топорик оказался пластмассовым.

– Будешь Маньяком, решено. – Генка всучил Витьке пластиковое оружие. – Маньяком – это прекрасно. Они у нас сейчас в почете. А теперь давай померяем мой костюм.

Генка скинул черный плащ, снял маску и сунул все это Витьке в руки. Сам же аккуратно уложил костюм робота на пол, улегся рядом на живот и предпринял попытку заползти внутрь.

Внутрь забраться никак не получалось. Генка втягивал живот, извивался как уж, но сумел протиснуться внутрь костюма лишь до плеч. Дальше не влезал.

Генка распсиховался. Ведь он легко помещался внутрь костюма, но сейчас там было множество приборов, о чем он не подумал, и это мешало продвижению.

Витька наблюдал за упражнениями друга равнодушно и даже устало.

– Помоги! – позвал наконец Генка.

– Ты лучше встань, – посоветовал Витька, – а я сверху его на тебя напялю.

– Хорошо. – Генка выполз наружу.

– Пузо втяни. – Витька ткнул друга пальцем в живот.

– И так втянул.

Генка все равно попытался втянуть в себя живот еще глубже. Витька с трудом приподнял костюм и стал напяливать его на Генку.

Костюм не влезал и сверху.

– Черт! – выругался Генка. – Никак!

– Попробуй раздеться, – предложил Витька. – У тебя слишком куртка толстая, снимай ее на фиг.

Генка разделся до пояса, и они попробовали еще раз.

Опять не получилось.

Генка стащил с себя костюм, огляделся, схватил кувалду и от души размахнулся. Витька подумал, что сейчас Генка раздробит плод их недельных трудов, но Генка был человеком разумным и костюм ломать не стал. Он расплющил остатки стиральной машины, отдышался и сказал:

– Если этот чертов костюм не надевается на меня, то он налезет на тебя!

– Как на меня? – удивился Витька.

– Очень просто. На тебя он наденется. Ты худой.

– Но я…

– Мы что, зря почти целую неделю напрягались? Если не я, тогда ты будешь этим чертовым Одноруким Роботом! А я Маньяком. Давай примерять его! Не спорь!

Витька повиновался. Он скинул свитер и остался в одной футболке. Генка приподнял Однорукого Робота и легко напялил его на Витьку.

– Ну?

– Нормально, – ответил из‑под колпака Витька. – Видно только плохо.

– Перископ подними.

Витька выдвинул вверх перископ.

– Так еще хуже, – сказал Витька, – непривычно…

Голос сильно искажался через колпак, и Генке это очень понравилось – так шанс быть узнанным сводился почти к нулю. Что и требовалось.

– Слышь, Ген, – позвал Витька, – а как же я буду в этом костюме одерживать победу, если Королем бала собираешься стать ты?

Генка постучал Витьку по колпаку.

– Подумай головой. Когда выберут победителей, свет погаснет – все должны снять маски. В этот момент мы поменяемся местами. Я скину костюм Маньяка и залезу на сцену, ты сбросишь этого робота и наоборот, спрыгнешь вниз. Все понятно?

– Понятно. Слушай, Генка, а здесь жарковато… Ну, внутри.

– Ну, извиняй, Мыкола, ананясьев я тебе не припас. Давай разоблачайся.

Витька улегся на пол и выполз из костюма. Потом примерил штаны и обувь. Штаны были велики, а пожарные бахилы наделись как раз на Витькины кроссовки.

– А ты? – спросил Витька. – Ты костюм Маньяка будешь как‑нибудь модифицировать?

– По минимуму. В правый карман насыплю шариков, в левый положу вторую фотовспышку. На шею повешу свой любимый ножик.

– Знаешь, Ген, – Витька засомневался, – мне кажется, мы вообще зря костюмы делали. Надо было тебе взять свой супернож, а костюм бы ты изготовил с его помощью на месте. Там же у тебя пила есть, отвертка, ножницы, что еще?

Генка улыбнулся и поцеловал свой любимый ножик.

– Кстати, – напомнил Генка, – не забывай, что сегодня ночью мы отправимся на разведку местности и организацию небольших сюрпризов в нашей любимой школе.

– Меня не отпустят, – сказал Витька.

– А ты не отпрашивайся. Как предки уснут, сразу сваливай. Встречаемся в час ночи на углу у школы.

Витька поежился. Он любил поспать, и идти куда‑то ночью, да еще по морозу, ему не очень хотелось.

– Проспишь – убью, – пообещал Генка и показал кулак.

– Сам не продрыхни. Кстати, мы забыли про третий конкурс…

– Я не забыл про третий конкурс, не волнуйся. Пойдем… собираться.

Ребята затушили буржуйку и собрались уходить, но тут Генка кое‑что вспомнил.

– Последний штрих. – Он отстегнул от пояса степлер, взял кусок толстой резины и приклепал его намертво к кожаным подошвам пожарных ботинок.

А потом ножом обрезал резину по форме подошвы.

– Это еще зачем? – спросил Витька.

– После узнаешь.

В час ночи они встретились на углу у школы, оттуда проследовали к черному ходу. По словам Генки, „надо было произвести подготовительные мероприятия“.

– Проникновение в закрытое помещение… – Витька держал фонарик в зубах и светил им на небольшую книжечку в красном переплете, – наказывается лишением свободы до… Нормально! Лишением свободы!

– Дай сюда. – Генка взял у Витьки книжечку и посветил сам. – Ну, ты, Витька, все напутал. Во‑первых, мы же без цели хищения, то есть это уже не кража со взломом получается, а взлом без кражи, то есть злостное хулиганство. Во‑вторых, нам еще нет четырнадцати лет и судить нас по законам взрослых нельзя. А в‑третьих, ты читаешь старый Уголовный кодекс, шестьдесят шестого года. Он давно устарел.

– Другого не было. – Витька отобрал книжечку.

– Да не бойся ты. – Генка достал из кармана свой ножик. – Никто ничего не заметит. Имущество ведь не пропадет, а значит, все в порядке.

Генка присел перед дверью.

– У нас всегда так. – Он осторожно поковырялся в замке. – Везде сигнализации понавешено, замки итальянские, двери железные, а черный ход как закрывали на фуфлыгинский замок, так и закрывают. Я когда еще в первый класс ходил, этот замок был тут, мы с ребятами ночью в бассейне купались…

– Вот так и воспитываются взломщики, – прокомментировал Витька.

– Не гуди.

Замок щелкнул и открылся. Генка шмыгнул в дверь. Витька спрятал Уголовный кодекс во внутренний карман куртки и шагнул вслед за приятелем.

Черный ход соединял первый и второй этажи, на первом этаже располагался бассейн, на втором спортзал.

В спортзал вела своя дверь, на который висел такой простой замок, что его мог легко открыть даже Витька. Генка справился с ним в течение минуты.

– Проходите, пожалуйста. – Генка сделал приглашающий жест.

Витька шагнул в спортзал.

Здесь как обычно пахло матами, резиной от кроссовок, гирями и все тем, чем пахнет в любом спортзале. В одном конце зала, рядом с дверью в тренерскую, была устроена самая настоящая сцена – помост, занавес, кулисы. На сцене скучал микрофон, микшерский пульт, стол с кипой каких‑то бумаг и игрушек, а посередине сцены возвышался трон для Деда Мороза. В центре зала красовалась большая, почти до потолка, елка. Елка блестела в темноте золотом игрушек и серебром дождей.

– Красиво… – оценил Витька.

Генка окинул зал мстительным взглядом и сказал:

– Сцена в порядке. Елка тоже. Все готово. Это хорошо.

– Ты собираешься набить в сцену гвоздей? – спросил Витька.

– Мы не садисты, – ответил Генка, – мы юмористы. Гвозди в пол – не наш метод. Будем действовать по‑другому. Для начала обработаем трон Деда Мороза.

– Петарды?

– Специальный клей. – Генка продемонстрировал Витьке пузырек суперклея. – Намажем трон. Дед Мороз сядет и приклеится. Будет весело.

– Всю башку отхохочешь, – сказал Витька.

Генка запрыгнул на сцену и стал мазать клеем трон.

– А ты колокол со стола принеси, – велел он дружку.

Витька забрался на сцену, подошел к столу и с трудом поднял колокол.

– Тяжеленный, – сказал он. – Где его только взяли?

– А ты фонариком посвети, узнаешь, – посоветовал Генка.

Витька сжал зубы. Фонарик зажегся. Луч осветил бок колокола.

– Ни фига себе! – Витька выпустил фонарик, и тот повис на шее. – Тут же фашистский крест! И написано что‑то по‑немецки!

– Там написано „С нами Бог“, а на другой стороне „Германия превыше всего“, – сказал Генка.

– Да уж. – Витька поставил колокол на стол.

– Это военный трофей. – Генка погладил бок колокола. – Его привез с войны первый директор нашей школы. Он командовал торпедным катером на Северном море, и однажды они напали на немецкий миноносец. Немцы стали в воду прыгать, а первый директор схватил кортик в зубы и поплыл к миноносцу, выбрался на палубу и срезал колокол как трофей. Но на него набросился немецкий капитан, и они стали биться на ножах на палубе тонущего миноносца. Кругом взрывы, все горит, немцы в воду прыгают, а они дерутся! Круто ведь?

– Угу.

– Ну так вот. Бьются они, бьются, и никто победить не может. А вода уже до колен доходит. Но никто уступать не хочет. Так и дрались. Корабль уже под воду ушел, а они и под водой продолжают сражаться. А потом что‑то как взорвалось, и фашистского капитана унесло, наш один остался. Первый директор схватил колокол и всплыл.

Витька ничего не сказал.

– Там внутри еще осталась кровь немецкого капитана. – Генка указал пальцем.

Витька посветил в глубь колокола, но никакой запекшейся крови немецкого капитана не обнаружил.

– Врешь ты, Генка, все, – сказал он, – как всегда.

– Почему это?

– Потому что с таким колоколом он не мог всплыть. Слишком тяжелый.

– Все было так, – нашелся Генка. – Он попробовал всплыть, но у него на самом деле не получилось. Тогда он взял и привязал колокол к спасательному кругу на палубе и обрезал крепежи. Колокол и всплыл. А первый директор за ним. Ясно?

– Ясно.

– А если тебе ясно, возьми петарду и примотай ее к языку. – Генка протянул другу моток тоненького скотча.

– Зачем к языку? – Витька высунул язык и скосил на него глаза.

– Да не к своему языку, а к языку колокола, балда.

– Сам дурак.

Витька осторожно прикрепил петарду к языку колокола.

– Не взорвется? – спросил он.

– Не. Только хлопнет громко. Отличная новогодняя шутка. Испытано. Помнишь Герасима?

– Морпеха? – Витька потер лоб.

– Ага. Он к нам на каникулы приехал. Так я ему устроил концерт. Он в туалет ходит по расписанию, у него такая привычка с флота осталась. Вот я взял и заложил такую же петарду прямо под круг для унитаза. Герасим сел, а она как бабахнет! Ты бы его лицо видел, когда он из туалета выскакивал! Песня!

– И что?

– Шею мне намылил. Но зато я получил моральное удовлетворение. Сейчас нам надо устроить „елочку‑зажгись“.

– Чего?

– „Елочку‑зажгись“. Это центровой момент во всем празднике. Дед Мороз орет „Елочка, зажгись!“, физкультурник включает елочку. Весело.

– Предлагаешь устроить КЗ?

– Короткое замыкание не пойдет, – Генка покачал головой, – елка может загореться.

– А мы ее как раз героически потушим. Из сифона.

– Водой нельзя тушить электричество, это раз. А два…

Генка извлек из рюкзака длинную гирлянду, только не простую, а ту, которой можно придать любую форму. Он взял стремянку, перетащил ее к елке и стал укреплять среди игрушек и дождей. Витька стоял внизу и поддерживал елку.

Укрепив гирлянды, Генка спустился на пол и подключил питание к тройнику.

– А что за надпись‑то? – спросил Витька. – Приличная хоть?

– Когда загорится, узнаешь, – ответил Генка.

– Смотри, Ген, как бы нас после этой надписи…

– Надпись будет морально устойчивой, – заверил Генка.

– Все так говорят. – Витька скептически взглянул на елку.

Генка убрал стремянку и осмотрел, не осталось ли следов их пребывания здесь. Витьке же было несколько не по себе в огромном пустом спортзале. Ему почему‑то казалось, что кто‑то здесь прячется. Он сказал об этом Генке.

– Тут Муська живет, кошка, – объяснил Генка. – Она мышей караулит, чтобы канаты не отъедали.

– А привидений тут нет?

– Только парочка. За всю историю школы всего три парня упали с канатов и разбились насмерть. Кстати, о канатах. Я полезу вверх, вон туда, – Генка указал фонариком под самый потолок, – а ты иди в тренерскую…

– Так там закрыто, наверное…

– Наш физрук был боксером, – сказал Генка. – Между прочим, даже чуть на олимпиаду не попал.

– И что?

– А то, что его много лет каждый день колотили по голове. У него всю фантазию еще в юношестве выбили. Поищи над дверью или под ковриком.

Витька поискал. Ключ оказался под ковриком.

– Я же говорил, – зевнул Генка. – Значит, так. Костюм Деда Мороза там, в шкафу. Пришей к правой рукавице вот эти крючки. Рукавицы там должны быть вместе с халатом заодно. Лови!

Генка швырнул Витьке круглую коробочку.

– А я полезу вверх. – Генка поудобнее пристроил за плечами ранец, поднатужился и перекатил к центру зала большую лестницу на колесиках.

После чего Генка размялся, испачкал ладони мелом и полез вверх по ступенькам.

– К правой, – напомнил он Витьке сверху, – к правой рукавице пришивай!

К крюку, куда обычно цеплялся канат для лазанья, был прикреплен большой кулек с конфетти. Генка отвязал кулек, осторожно пересыпал белое, похожее на снег, конфетти в пакет из‑под мусора. После чего насыпал в кулек заранее припасенную к Новому году смесь под названием „Скверное Настроение‑1“.

Пока Генка занимался спортивным верхолазанием, Витька сидел в тренерской и пришивал к рукавице костюма Деда Мороза крючки. Крючки были мелкие‑премелкие, Витька с трудом удерживал их пальцами и то и дело ронял на пол. Просунуть же нитку в ушко крючка удавалось вообще только с пятого раза. Витька исколол все пальцы и вовсю ругал неуемную фантазию Генки с его планом страшной мести. Первоначально Витька должен был пришить к рукавице пять крючков, но трудности совершенно лишили его терпения, и ему удалось справиться только с тремя.

– Как дела, белошвейка? – спросил спустившийся Генка.

– Три крючка пришил.

– Маловато. Надо бы побольше…

– А почему они нужны только на правой варежке?

– Тут все просто. – Генка проверил качество пришивания крючков. – Наш директор левша. Значит, все предметы он будет брать левой рукой. А правой… Правой увидишь…

Вдруг в глубине школьных коридоров что‑то звонко грохнулось на пол.

– Что это? – вздрогнул Витька.

– Черт его знает… Пойду погляжу… Наверное, привидение погибшего мальчика… Нет, лучше сматываться. Быстро! И тихо. Брякнешь чем‑нибудь – убью!

Они побежали. Витька не брякнул. И остался жив.

 

Глава 7 Елочка, зажгись!

 

В четыре часа дня тридцатого декабря Генка в костюме Маньяка, Витька в костюме Однорукого Робота вошли в спортзал своей школы. Помещение было украшено всеми обычными для Нового года штукенциями: разноцветными шарами, гирляндами, еловым лапником, дождем, хлопушками, свечами, звездочками и еще целой тысячей мелких вещиц, которые вроде бы не заметны, но легко создают новогоднее настроение. Даже пахло в зале тем запахом, который бывает лишь один раз в году – смесью хвои, мандаринов, селитры от фейерверков и свободы.

– Чем это тут пахнет? – У Витьки зачесался нос. – Сейчас чихну…

– Осторожнее, – предупредил Генка. – Космонавт, чихнувший в невесомости, может запросто погибнуть. А пахнет хорошим настроением.

– У меня от этого хорошего настроения голова кружится. – Витька огляделся и направился к стене, чтобы прислониться к ней, а иначе стоять было тяжело.

В переполненном зале собралось человек четыреста гостей во всевозможных костюмах, руки в разные стороны развести было невозможно. Пока Витька с другом Маньяком добирались до стены, Робот своими пожарными бахилами умудрился отдавить три ноги, а острым железным локтем пропорол чей‑то бумажный костюм. Витьку хотели даже отогнать подальше, но за него заступился Генка, угрожая обидчикам друга пластиковым топориком.

Они расположились возле стены, как раз около веселой стенгазеты их класса. В стенгазете были изображены все ученики в разных комических костюмах, прибывающие на Новогодний карнавал. Кто приезжал на крутом байке и в соответствующем прикиде, кто на верблюде с саблей, кто в костюме Снежинки, кто в одеянии Вурдалака. Иванова явилась на бал на белом лебеде и сама очень напоминала лебедя. Жмуркин пришел с кинокамерой на плече. Лучше всех в газете выглядел Братчанин. Он был высоким и мускулистым блондином, приплывшим на праздник на четверке дельфинов.

Генка и Витька не прибывали на новогодний бал, они с него вылетали верхом на безобразного вида крылатой змее, плюющейся огнем. Вид у Генки и Витьки при этом был весьма жалкий и одновременно смешной.

– Ладно‑ладно, – скрипел зубами Генка, – посмотрим, кто тут верхом на змее будет… Поглядим…

– Костыреву тоже пропесочили, – Витька указал своей клешней на газету. – Верхом на какой‑то палке…

– Это не палка, а гимнастическое бревно.

Генка посмотрелся в блестящую спину Витьки и поправил хоккейную маску. При этом ему захотелось плюнуть в свое отражение, но он удержался.

– К кому мне подходить‑то? – спросил Витька. – Где Иванова?

Генка оглядел зал.

– Ну, Витька, ты даешь! Ты что, самую классную девчонку не видишь, что ли?

Витька еще раз оглядел зал. Даже перископ на всякий случай поднял.

– Пантеру, что ли? – спросил он.

– Конечно! Тут слепой увидит.

Витька снова отыскал глазами Пантеру. Пантера выделялась среди всех остальных масок, на ней был обтягивающий костюм, сшитый из черной кожи и черного меха, маска с острыми ушками, скрывающая все лицо, перчатки с черными пластмассовыми когтями. Также имелся длинный плюшевый хвост, который Пантера то элегантно забрасывала на плечо, то с не меньшим изяществом оборачивала вокруг пояса. Пантера, несомненно, была самой красивой в зале.

– Я же говорил, что Иванова придет в самом классном костюме! – восхищался Генка. – Да и вообще она… Супер, короче.

– Как я с ней танцевать буду? – спросил Витька.

– Изящно, – ответил Генка. – Изящно и…

Тут гости карнавала загудели. Из тренерской появился физрук в вечном тренировочном костюме, сразу за ним Дед Мороз, а за ними известный в городе диджей. Когда появился диджей, все захлопали в ладоши и засвистели, выражая народную любовь к деятелю современного искусства.

– А Снегурочки‑то нет, – сказал Генка. – Потом, видимо, притащится. Сейчас все начнется. Ты, Вить, в обморок только не падай.

– Постараюсь, – ответил Витька.

Физрук пересек зал, поклонился гостям и мощным сальто запрыгнул на сцену. Народ восторженно загудел.

– А теперь, – сказал в мегафон физрук, – директор нашей школы, он же Дед Мороз, произнесет традиционную новогоднюю речь, а затем позвонит в наш исторический колокол. Кстати, для несведущих напомню, что колокол этот добыл в честном бою первый директор нашей школы. Во время войны. Теперь попросим…

Зал опять зааплодировал.

На сцену поднялся Дед Мороз. Он взял микрофон, просунул его через бороду и прогудел, по‑вологодски окая:

– Здравствуйте, робяты!

– Здравствуй, дедушка! – нестройно прогудел зал.

– Валять не будем дурака, – сказал Дед Мороз, – и волей, данной мне самой Снежной Королевой, объявляю новогодний карнавал открытым!

Зал засвистел. Физрук передал директору школы исторический колокол.

– Дед Морозом нарядился, – злобно прошипел Генка. – А сам людям фейерверки не дает запускать…

Директор высоко поднял над головой колокол и звякнул.

Раздался неожиданно громкий хлопок, даже стекла вздрогнули, а с потолка покрошилась мелкая штукатурка. Девочки в зале завизжали, а мальчики решили, что так и должно быть, засмеялись и засвистели. Стоящий рядом с Витькой вампир от смеха даже умудрился обломать себе клыки.

Директор запоздало отбросил колокол, который описал дугу и грохнулся на ногу физруку. Тот крякнул, взмахнул руками, подпрыгнул и свалился за кулисы. Оттуда сразу же послышались не совсем педагогичные выражения и проклятия, а затем совершенно неожиданный кошачий мяв и новый вопль физрука. После чего из‑за занавеса показался сам физрук.

На его голове, вцепившись в волосы сразу четырьмя когтистыми лапами, сидела школьная кошка Муська. Животное имело безжалостный вид и, судя по морде, покидать свое место в ближайшее время не собиралось.

– А, – сказал физрук.

Зал выл от восторга.

Физрук застонал и пытался кошку отодрать. Муська замяучила и цапнула его за руку.

Генка бешено пихал Витьку в бок локтем.

– Это еще лучше, чем я думал!!! – захлебывался он. – Дас ист фантастиш! Смотри, как Иванова смеется! Я к ней подойду.

Витька отыскал глазами Пантеру. Она и в самом деле смеялась.

– А, – снова сказал физкультурник.

Директор дернул Муську за хвост, но кошка оказала жесточайшее сопротивление и вцепилась в голову физрука еще крепче. Все растерялись. Зал продолжал смеяться.

– Помогите, – жалобно простонал физрук.

Вдруг Витьке пришла отличная идея. Он проковылял к сцене и проскрипел через колпак:

– Дмитрий Донатович, сойдите, пожалуйста, вниз.

Физрук покорно спустился в зал.

– Теперь встаньте так, чтобы я вас хорошо видел, – велел Витька.

Физрук повернулся к Витьке. Муська не двигалась, только бешено крутила глазами.

– Наклонитесь, пожалуйста, – попросил Витька.

Дмитрий Донатович наклонился. Витька прицелился и нажал на рычажок сифона. Водяная шипящая струя ударила прямо в Муськину морду. Кошка мяукнула, соскочила с головы физрука и растворилась среди гостей бала.

Дмитрий Донатович робко пощупал голову – на месте ли – и молча удалился в тренерскую.

Все опять засмеялись. Взорвалась хлопушка.

– Эт‑то была шутка, – пояснил в микрофон Дед Мороз. – Заразительный новогодний юмор. Поаплодируем нашему находчивому гостю – Однорукому Роботу! Однорукому Роботу – ура!

Зал захлопал.

– Диджей, включайте музыку! – крикнул директор.

Диджей опустил на нос черные очки, размял пальцы и обрушил на зал веселые децибелы.

Карнавал начался.

Витька и Генка стали осторожно вклиниваться в толпу.

– А Снегурочка – это завучиха, – орал Генка сквозь музыку. – Она моим родителям позвонила и сказала, что я лоботряс и бездельник. Она скоро появится. Я и ей тоже сюрприз приготовил…

Витька не отвечал, сосредоточившись на том, чтобы не свалиться на спину и продвинуться поближе к Пантере. Генка поддерживал его за плечи и подталкивал в нужном направлении. В конце концов Витьке удалось пробраться в центр зала. Он робко подошел к Пантере и стал переваливаться с ноги на ногу, изображая зажигательный танец. Пантера засмеялась, и Витька подумал, что это хорошо.

Плохо было то, что рядом с Пантерой танцевал парень в костюме Нептуна, по соображениям Витьки это и был пловец Братчанин. И совсем недалеко прыгал Жмуркин в костюме Супербоя. Остальные маски, окружавшие Пантеру, никакой конкуренции Витьке составить не могли.

Тем временем Маньяк‑Генка подошел к Супербою, треснул его пластиковым топориком по голове, тут же отскочил и скрылся в толпе. Витька усмехнулся про себя и продолжал переваливаться возле Пантеры.

Пантера танцевала здорово. Витька подумал, что Иванова, наверное, ходит в какой‑нибудь танцевальный кружок, а еще он решил, что ему, особенно в костюме Однорукого Робота, рядом с Пантерой ловить нечего. К тому же, как показалось Витьке, Пантера уделяла внимание отнюдь не ему, а как раз Братчанину.

Очень скоро Витька устал и решил передохнуть, потому что, несмотря на папье‑маше, костюм получился тяжеловатый и громоздкий. Он остановился возле стенгазеты и поискал через решето колпака своего закадычного друга. Генка кружил вокруг Пантеры, стараясь по возможности отогнать конкурентов. Потом он увидел, что Витька отдыхает, и погрозил ему кулаком. Витька проклял Генкины королевские амбиции и снова потащился к центру зала. По пути он задел своей железной рукой Звездочета, за что тот назвал его придурком.

– Сам придурок, – пробулькал Витька ему вслед.

Едва Витька занял дежурную позицию напротив Пантеры, как Дед Мороз объявил перерыв, и Витька смог с облегчением вернуться к своей любимой стене. Генка почти сразу подбежал к другу.

– Черт! – выругался он. – В этом костюме очень тяжело ходить! Все время путаешься в полах! И маска соскакивает…

– Мне еще хуже, – прожужжал Витька. – Через этот дуршлаг почти ничего не видно.

– Ты и не должен ничего видеть, кроме Пантеры. Видишь Пантеру?

– Не. Я же говорю – ничего не вижу!

– Подними перископ.

Витька чертыхнулся по поводу Генкиной изобретательности, откинул крышку в колпаке и выдвинул перископ.

Возле Пантеры продолжали ошиваться Супербой и Нептун.

– Танцуют… – пробурчал Витька.

– Черт! – Генка уже собрался покарать их за наглость каким‑то хитрым способом, но тут Дед Мороз объявил:

– Дорогие гости бала! Перед тем как перейти к конкурсам, мы сделаем кое‑что все вместе. Для начала нужно позвать нашу добрую Снегурочку, а затем зажечь нашу красивую елочку. Кстати, спонсором елочки выступила сеть магазинов мужской одежды „Силуэт‑с“.

– Ну‑ну, – коварно прошипел Генка.

– Итак, попросим Снегурочку выйти к нам. Раз‑два‑три!

Зал набрал воздуха и заревел:

– Сне‑гу‑роч‑ка!

– Громче! – потребовал Дед Мороз.

– Сне‑гу‑роч‑ка!

– Какой тупой обычай! – перекрикивая толпу, проорал Генка. – Надо его искоренять!

– Сне‑ггу‑рроч‑ка!

Диджей врубил почему‑то „Марш Мендельсона“, дверь тренерской отворилась, и в зале появилась завуч, одетая Снегурочкой. Гости вяло захлопали.

Снегурочка подошла к сцене. Дед Мороз наклонился и рукой подхватил Снегурочку под локоть. Снегурочка запрыгнула на помост. Дед Мороз попробовал отпустить ее, но она не отпускалась, руки Деда Мороза прилипли к Снегурочкиному халату.

В зале снова засмеялись. Генка заржал громче всех.

Дед Мороз дернул сильнее. Отцепиться от Снегурочки не удалось.

– Это любовь! – крикнули из зала.

Тогда Дед Мороз дернул изо всей силы. Халат Снегурочки затрещал, рукав от него оторвался и повис на рукавице Деда Мороза.

Зал загоготал. Снегурочка посмотрела на свою голую руку.

– Дорогая Снегурочка, – Дед Мороз пытался стряхнуть с себя рукав ее халата, – дорогая Снегурочка, надеюсь ты не очень расстроилась из‑за этой милой шутки?

– Напротив, – ответила Снегурочка, разглядывая свою руку, – у нас на Северном полюсе очень ценят юмор. И очень любят шутников.

И Снегурочка поглядела в зал. Зал напряженно затих. Все знали, что завуч обладает долгой памятью и тяжелым характером, попасть под ее гнев не хотелось никому. Директор постарался оборвать напряженную паузу:

– Давайте теперь попросим нашу уважаемую елочку зажечься! Свет!

Физрук погасил свет.

– Елочка, зажгись, – попросил директор в микрофон.

– Елочка, зажгись! – рявкнул зал.

Елочка не зажглась. Вернее, зажглась, но не совсем. В полной темноте почти на самой верхушке елки четко обозначилась яркая надпись:

„Братчанин – баран“.

– Братчанин – баран, – прочитали все хором.

И сразу же все хором засмеялись.

– Погасите елку! – раздался голос директора. – Включите свет!

Свет включился. Физрук кинулся под елку и выдернул шнур из розетки. Надпись „Братчанин – баран“ погасла, и вместо нее через некоторое время загорелись звезды, гирлянды, побежал „ручеек“, одним словом, елка обрела свой обычный новогодний вид.

Вот только Нептун стоял в пустом пространстве в центре зала и сжимал в руках свой бутафорский трезубец. Все смотрели на Братчанина и смеялись.

И вдруг Пантера неожиданно подошла к Нептуну и пригласила его на танец.

Сразу же зазвучала музыка, и все вернулись в центр зала, будто ничего и не случилось.

– Блин! – Генка треснул кулаком по корпусу Витьки. – Иванова с этим лягушатником пляшет! Неудачно как‑то получилось, я рассчитывал совсем на другой эффект! И Жмуркин со своим Супербоем там же…

– Пантера…

– Ты не рассуждай, – перебил Генка. – А лучше иди к ней. А то вокруг нашей Пантеры целая куча какого‑то отребья ошивается. Мы что, зря целую неделю корячились?!

Витька покорно двинулся к Пантере. Он с трудом пробрался через танцующих гостей, устроился напротив Ивановой и стал плясать как умел. То есть принялся переваливаться с ноги на ногу, раскачиваться и немного поворачиваться вокруг своей оси. Но Супербой и Нептун старались гораздо больше, и выходило у них лучше, поэтому Витьку постоянно оттесняли в сторону. Генка кружил на расстоянии, то тут, то там возникая черным пятном с топориком.

Диджей прокрутил „Потрясись на Луне“, „Анаболический бомбардировщик“, „Сползая к субботе“. И все это время Витька старался не отстать от своих соперников. Когда отзвучали последние аккорды, директор объявил, что после небольшого перерыва начнется первый конкурс. Все могут отдохнуть, а пока авторитетная комиссия, состоящая из Деда Мороза, Снегурочки и пострадавшего от кошки физрука Дмитрия Донатовича, определит участников первого состязания.

Витька со скрипом уселся на скамейку. Неожиданно рядом с ним устроилась Пантера. Она поправила свои кожаные мокасины и через маску улыбнулась Витьке. Он тоже улыбнулся, но она, конечно, ничего не заметила из‑за этого дурацкого колпака.

– Внимание! Внимание! Объявляю список участников первого конкурса! Итак…

Дед Мороз принялся оглашать длинный список масок, которых комиссия отобрала для участия. Витька не запомнил всех, но то, что Пантера, Нептун, Супербой и Однорукий Робот попали в число счастливчиков, услышал.

– В нашем первом конкурсе участники должны проявить свои интеллектуальные способности. Девушки будут разгадывать шарады, а мальчики играть в шахматы, ибо настоящий мужчина должен уметь играть в шахматы, а настоящая девушка должна отличаться умом и сообразительностью. Жребий определит пары участников.

Физрук со старшеклассниками вытащили к сцене шахматные столики и стали расставлять фигуры. Снегурочка обошла всех участников с шапкой, и каждый вытащил бумажку с номером. В результате жребия Витьке в противники достался некто Безумный Шляпник.

Шляпник выглядел и в самом деле безумно. К тому же он все время подпрыгивал, дергался и смеялся. Витьке казалось, что он вот‑вот запрыгнет на него и открутит ему с таким трудом приделанную голову, вернее, колпак. Но Шляпник старался себя сдерживать, и за столик они уселись без особых проблем.

Витька сразу же дернул за специальную веревочку и опустил зеркальные очки, закрепленные в глубине его шлема. После этого свободной рукой Витька запустил шахматный компьютер, вытащил из его бока стило и настроил очки так, чтобы экран приборчика было видно.

– Итак, начали! – крикнул директор. – Играем в быстрые шахматы! Каждая партия занимает не более десяти минут!

Витька играл в шахматы даже не второй, первый раз в жизни. Шляпник же, судя по всему, был несколько сведущ в этой древней игре. Ему достались белые, и он уверенно выставил свою пешку с Е2 на Е4.

Витька сверился с компьютером и сделал ответный ход. Шляпник двинул коня. Витька ответил ферзем, хотя и не знал названия этой фигуры. Шляпник снова сходил конем. Витька сверился с компьютером. Шляпнику сверяться было не с чем. На восемнадцатом ходу партия закончилась в пользу Витьки. Что было неудивительно – Генка, как и обещал, выставил на компьютере уровень гроссмейстера международного класса.

Витька пожал руку погрустневшему Шляпнику и стал наблюдать за остальными.

Нептун без труда одолел своего противника, доказав, что наши пловцы не только руками умеют работать. Супербой тоже выиграл, впрочем, в нем Витька и не сомневался, потому что Жмуркин в шахматы играть умел. За остальными игроками Витька не следил.

У девочек первой головоломку собрала, конечно же, Пантера. Она подошла к Витьке и ободряюще похлопала его по плечу. Витька кивнул и треснулся головой о свой шлем.

– Внимание! – объявил директор. – Во второй тур нашего соревнования выходят: Пантера, Оборотень, Белоснежка, Атомная Золушка, Снежинка, Марсианин, Лазерный Человек, Супербой, Однорукий Робот и Нептун. А также Смертельная Медсестра и Вампайра.

– Молодец, – Генка подошел к Витьке. – Так держать!

И треснул его топориком по голове.

Дед Мороз вытер со лба пот бородой и сел на свой трон.