В лингвистике традиционно выделяют три научные парадигмы: сравнительно-историческую, системно-структурную и антропоцентрическую. Сравнительно-историческая парадигма была первой парадигмой в лингвистике, ибо сравнительно-исторический метод был первым специальным методом исследования языка. В XIX веке в то время, когда лингвистика существовала под эгидой сравнительно исторической парадигмы, а в исторической науке произошла смена двух парадигм: на смену романтизма пришел позитивизм, парадигмы истории и лингвистики практически не пересекались. Это было время формирования научного аппарата исторической науки, когда на основе классических языков, или путем переосмысления значения общеупотребительных слов современного языка создавались исторические термины, закрепляющие основные понятия новой науки, понятийный аппарат которой и логический инструментарий начал складываться еще в XVIII веке.
Вторая лингвистическая парадигма, таксономическая (или — в порядке чередования подходов внутри нее — инвентарная, структурная, а затем, с середины XX в., системная, или системно-структурная), собрала под свои знамена тех ученых, для которых наряду с эволюционным аспектом языка существен аспект организационный, касающийся внутреннего устройства сложного языкового целого (в отвлечении от фактора времени), выявления и группировки языковых единиц, их систематики и классификации, объединения этих единиц в нерасторжимое целое — языковую систему. Определяющим стал тезис Ф. де Соссюра, провозглашающий объектом лингвистики язык «в себе и для себя». Ориентированная на предмет, данная парадигма в центре внимания поставила слово. Системно- структурная парадигма основывалась на допущении, что элементы языка могут быть квалифицированы с достаточной полнотой и необходимой строгостью, если будут рассматриваться как составные части более широкого универсума, представляющего собой некую систему и определяющего наиболее существенные свойства каждого отдельно взятого элемента. Это потребовало жесткого ограничения языка от всякого рода смежных феноменов (прежде всего – культуры, человека, общества). Системно-структурная парадигма совпала с модернизмом, господствовавшим в литературе и искусстве. Возникший в конце XIX века и просуществовавший до 60–70-х годов XX века модернизм отводил периферийное место истории, развивавшейся в рамках и нео- и пост-позитивизма. Если философы эпохи Просвещения ставили разум выше веры, прославляя свободного индивидуума уже в XVIII веке, то на рубеже XIX–XX веков достижения в психологии и физике привели к отказу от образа человека, управляющего разумом и занимающего главное место во вселенной. Во главу угла философия модернизма поставила технический прогресс, возвеличив будущее и отказавшись от прошлого. Модернизм был по своей сути антиисторичен, однако его апологеты, отказывая истине в эволюции, допускали необходимость ее анализа. С 1920-х годов в изучении языка происходят революционные изменения, обозначенные термином «лингвистический поворот». Языки стали рассматриваться как «предельное онтологическое основание мышления и деятельности». В 1940– 1950-х годах на второй волне «лингвистического поворота» в фокусе лингвистического исследования оказались различные типы языка в его функционировании. Долгое время научные парадигмы лингвистики и истории развивались параллельно. В середине XX века произошли изменения, которые привели к трансформации исторических терминов и реконструкции исторических событий. Кризис изоляционистских представлений привел лингвистику к необходимости изучения языка во всем многообразии его внешних связей, связей с человеком, культурой, обществом.
Антропоцентрическая парадигма, основу которой составили идеи В. фон Гумбольдта и Э. Бенвениста, рассматривавшие язык как средство, «заложенное в самой природе человека и необходимое для развития его духовных сил и формирования мировоззрения» и подчеркивавшие, что в мире существует только человек с языком, человек, говорящий с другим человеком, совпала с третьей волной «лингвистического поворота» и появлением постмодернизма в 1960– 1970-х годах, крупнейшими идеологами которого являются Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотар, М. Фуко, Р. Барт и Ж. Бодрийяр. Это был период антропологизации истории, когда в центре исторических исследований оказался простой человек с его про- блемами.
