Обсуждение статьи В.Л. Волохонского

Елена Иванова:

Можно ли считать противоположным ожидаемому «по сути» результат, оцениваемый Вами как «слабая положительная корреляция на уровне статистической тенденции»?

Владимир Волохонский:

Честно говоря, я бы не решился публиковать данное исследование, если бы не был уверен в неслучайности этого результата. Дело в том, что непосредственно перед этим я проводил аналогичное исследование, испытуемыми в котором были школьники. И забраковал полностью аналогичный результат (причём заметно более значимый), предполагая, что он был артефактом, возникшим вследствие несерьёзного отношения испытуемых к процедуре исследования. Однако повторный результат вынудил меня отнестись к ситуации более внимательно.

Елена Иванова:

Почему вы оцениваете результат эксперимента как возможное преимущество левого полушария? Опираясь на социальность привычки чтения слева направо? Учитываете ли вы зрительный перекрест и связь глаз (80%) и соответствующих частей поля зрения с противоположным полушарием? Ваше предположение мне представляется интересным, но неоднозначным.

Владимир Волохонский:

Для меня физиологические объяснения – нечто вроде «deus ex machina». Мне бы очень не хотелось, чтобы то, что я исследую, объяснялось физиологически. Одним из путей расширения исследования для меня является попытка изучения левшей, однако имеющегося у меня материала пока недостаточно для каких-либо выводов. Кроме того, что левши ОЧЕНЬ СИЛЬНО отличаются от правшей в стиле пометок на шкалах – они практически не используют центр шкалы, только крайние обозначения. Есть робкое предположение, что подверженность эффекту привязки будет выше у людей с более выраженной ролью правого полушария, когда для принятия решения используются более бессознательные, ассоциативные механизмы.

Елена Иванова:

Почему вы полагаете, что полезависимые обращают больше внимания на правый полюс шкалы? Основываете ли вы это предположение на предыдущем (по тексту) предположении?

Владимир Волохонский:

Скорее, наоборот, предыдущее предположение выводится из этого. Они взаимозависимы. Нам известно: а) подверженность эффекту привязки выше у полезависимых испытуемых; б) у полезависимых испытуемых слабее выражена функция левого полушария.

Если же рассматривать вне контекста межполушарной асимметрии, то полезависимые испытуемые, гипотетически, больше используют побочную информацию в принятии решений. А в рамках исповедуемого автором подхода левый полюс воспринимается как основной, а правый – как уточняющий.

Елена Иванова:

Читают ли израильтяне, с которыми вы проводите нынешнее исследование, на русском или на английском?

Владимир Волохонский:

Сам бланк опросника – на иврите, а в опросник добавлен пункт «На каком языке вы впервые учились читать». Все опрошенные впервые учились читать на иврите. По имеющимся у меня данным, как и предполагалось в соответствии с первоначальной гипотезой, у израильтян чаще встречаются смещения оценок в правый полюс, в ту сторону, с которой они начинают читать шкалу.

Елена Иванова:

Считаете ли вы, что последействие эффекта привязки может быть связано с положительным выбором по В.М. Аллахвердову? Вы сознательно не обращаетесь к подобным сопоставлениям для выявления механизмов феномена привязки?

Владимир Волохонский:

Видимо, я пал жертвой негативного выбора термина «позитивный выбор»… Для меня позитивный выбор – более узкое понятие, которое предполагает, что однажды осознанный вариант имеет тенденцию повторно осознаваться. В нашем случае-то ответ смещается… Или я чего-то не понимаю про позитивный выбор…

Виктор Аллахвердов:

Мне нравится Ваша честность. Вы откровенно признаете: хотел получить одно, а получил нечто непонятное, а то и противоположное тому, что ожидал. Судя по Вашим ответам Е.Н. Ивановой, Вы сделали даже гораздо больше, чем описали в статье. Но что Вы на самом деле хотели получить? «Люди, более подверженные эффекту привязки, будут в большей степени смещать свои ответы в сторону левого полюса семантического дифференциала». В чем сверхзадача доказательства этого утверждения? Любому исследованию можно придумать какое-нибудь практическое использование, однако Вас это вряд ли интересует. Не волнует же Вас, например, проверка того, что ветеринары или любители швейцарского сыра более склонны смещать свои ответы влево, чем художники-маринисты. Хотя эта гипотеза имеет почти такой же прагматический смысл, как и Ваша. Вы претендуете, скорее, на вклад в теорию. Но в чем же теоретическая мощь Вашего исследования?

Вот как Вы теоретически объясняете возможность связи: «Феномен смещений оценок в левый полюс шкалы можно описать в терминах эвристики привязки… Благодаря разработанной методике измерения подверженности эффекту привязки стало возможным исследование взаимосвязи подверженности эффекту привязки и смещений оценок в левый полюс». Но разве можно проверить эту «теорию»? При этом Вы не знаете, ни почему люди сдвигают оценки к левому полюсу (то ли функциональная асимметрия сказывается, то ли привычка к чтению, то ли что-нибудь другое), ни за счет чего происходит сдвиг к привязке. Но твердо уверены: подверженность эффекту привязки присуща разным людям в разной степени. Разве? Это врожденное или приобретенное свойство? Нет даже идеи ответа.

А раз все непонятно, то нет вообще никаких ограничений и можно шпарить любые гипотезы, объясняющие полученный Вами результат. Для примера к Вашим предположениям добавлю еще одно: чем люди более образованны, тем меньше у них проявляется эффект привязки, но тем больше (как у людей, более читающих) происходит сдвиг к левому полюсу семантического дифференциала. На пари готов предложить еще сотню-другую интерпретаций. Какой бы результат Вы ни получили в итоге, он бы не смог подтвердить или опровергнуть ни одного теоретического высказывания. Потому что в Вашей статье заведомо нет высказывания, подлежащего экспериментальной проверке.

Я чрезвычайно признателен Вам, что Вы дали мне повод высказаться о том, куда ведет неправильная постановка задачи. К сожалению, как отмечают многие методологи, 95% исследований в психологии «хромают» именно на эту методологическую ногу. Большинство из них, впрочем, подвержено «ползучему», «наивному» и прочему эмпиризму. Ваша работа намного тоньше. Вы придумали идею и провели вполне корректное исследование. Но не удосужились развить Ваши построения до вписывания в теоретическую систему. В итоге получили ни с чем не связанный результат.

Владимир Волохонский:

Не могу не согласиться с рядом высказанных замечаний, так как исследование было корреляционным по сути, а я это не очень люблю. К сожалению, иногда без подобных исследований не обойтись. Мне уже порядком поднадоела тема этих самых смещений ответов в семантическом дифференциале, но меня всё-таки гложет любопытство – отчего оно происходит? По-моему, любопытство – достаточный повод для проведения исследования. Особенно, если есть хоть какое-то объяснение, которое нужно проверить. Раз не я один интересуюсь этим вопросом, значит, всё-таки это не только моё личное дело.

 Я же как раз и пытаюсь получить ответ на вопрос «Почему люди сдвигают свои оценки к левому полюсу?», а не просто исследую взаимосвязи этого сдвига со случайно выбранным показателем (например, принадлежностью к классу любителей швейцарского сыра). У меня есть вполне чёткая гипотеза – люди сдвигают свои оценки в сторону левого полюса, потому что на них действует эффект привязки. Разве это высказывание не подлежит экспериментальной проверке? В рамках этой работы, правда, эксперимент действительно был подменён корреляционным исследованием – по всей видимости, со мной случился острый приступ квантофрении, порождённый экстазом от удачи первой в моей жизни попытки разработать методику измерения теоретического конструкта. Естественно, полученную методику хочется тут же как-нибудь применить! А когда есть близкая по сути гипотеза – почему бы и не попробовать? Результат слегка ошеломляет. Но приступ меня не отпускает, и я по-прежнему думаю, что неплохо было бы это исследование повторить, отсекая наиболее очевидные из связанных переменных, в первую очередь – личные особенности испытуемых, связанные с подверженностью эффекту привязки, – межполушарную асимметрию, конформность и всё такое. А ещё здорово было бы отследить движения глаз испытуемого во время выполнения задачи! Только сначала продумать, какие особенности этих движений будут подтверждать, что происходит привязка и корректировка…

А что прикажете делать? Бросить заинтересовавшую задачу? Попытаться вписать в теорию? Описать её в терминах позитивного и негативного выбора и т.п.? Опыт показывает, что ещё ни одному факту не удавалось долго и успешно сопротивляться интерпретации в рамках теории В.М. Аллахвердова. Что-то я не вижу никаких загадок в результатах других статей этого сборника. Всё так понятно и непротиворечиво…

Виктор Аллахвердов:

Если бы.

Иванова Е.Н.