 |
|
Не признавая, юридически, нефть собственностью всего населения, но, де-факто, признав собственниками нефти всех продавцов сырой нефти, продающих её на бирже, человечество, тем самым признало их полноправной стороной в сделке по продаже нефтересурсов, получающей от этой сделки гигантские прибыли. Афёра? Конечно, афера. Ведь продавцы сырой нефти выступают её собственниками и полноценной стороной сделки, хотя формально они нигде таковыми не признаны.
Каждую осень тысячи граждан отправляются в лес за грибами. Кто-то собирает для себя, кто-то собирает и продаёт грибы на рынке. Как обстоит дело с "правами"? Считаем, что нормально. Грибы не принадлежат никому. Поэтому и собирать их может каждый. И возможность воспользоваться таким правом есть, практически, у каждого.
Как Вы думаете, сколько денег заплатили "нефтедобытчики" только за то, чтобы их рассматривали так же, как "грибников"? Честно признаемся, что не знаем этого. Но счёт идёт на триллионы. Триллионом больше, триллионом меньше, какая разница? Ясно, что на грибах так "не заработаешь", причём, всё это происходит, не выходя из кабинета. А о каком "кабинете" может идти речь? Кабинетов, конечно, много, зайти придётся в каждый. Поэтому мы боимся и ошибиться. Тем более что полный список подобных кабинетов привёл бы к значительному удорожанию издания данной книги.
Нефтяная биржа, устраивая торги, служит формальным инструментом, создавая видимость ценообразования. Но как может появиться отпускная цена, если субъект собственности, остаётся неизвестен? Дальше идут посредники, переработчики нефти и сбытчики нефтепродуктов. Но все эти категории юридически безукоризненны, так как в каждой сделке есть две полноценных стороны. Но первичная сделка, в которой нефтедобывающие предприятия приобретают "предметы труда" – нефть, находящуюся в земле, отсутствует: Никакая "биржа" не может заменить собой всемирный орган, уполномоченный установить собственника нефти. Впрочем, и ценообразующим органом биржа служить тоже не способна. Как потому, что для этого требуются не организаторы биржевых торгов, а специалисты по ценообразованию (отдельно взятой цены существовать не может), так и потому, что на бирже представлена только одна сторона: нефтепродавцы, нефтепереработчики и посредники, имеющие одинаковые интересы и полностью лишённые в данном вопросе объективности.
Наиболее целесообразно признать собственниками нефти, образовавшейся в земной коре на протяжении предшествующих эпох, всё совершеннолетнее население нашей планеты.
В чём заинтересованы все страны-нефтепотребители?
От того, что растёт стоимость энергоресурсов, происходит рост цен, практически, и всех остальных благ.
Для всех нефтепотребляющих стран ответ очевиден: они в росте цен на нефть явно не заинтересованы.
Нефтепроизводящие страны являются одновременно и странами-нефтепотре-бителями, поэтому в таком качестве они в росте цен на нефть тоже не заинтересованы. Но одновременно им присущи и другие интересы.
Кто сегодня заинтересован в высокой цене на нефть?
Рассмотрим пример России, давно уже "сидящей на нефтяной игле". Казалось бы ясно. Упали цены на нефть – начался финансовый кризис. Т.е. именно высокие цены на нефть обеспечивают экономическое благополучие России. Однако всё далеко не так просто. Финансовый кризис имеет свои причины, а "нефтяная афера", создающая огромную денежную массу, ему лишь содействует. Никакого "энергетического голода" современное общество не испытывает. Потребление нефти постепенно увеличивается и пропорционально растёт и её производство. Качество нефти тоже стабильное. Налицо все условия, чтобы цены на нефть десятилетиями оставались неизменными. А почему вообще должны увеличиваться цены при возрастающем спросе? Было бы естественно, если бы цены росли при возрастании качества нефти, как это и имеет место для цен разных сортов. В этом же заинтересован и тот "анонимный потребитель", ради которого и осуществляется всё современное производство.
В неизменных и возможно более низких ценах на нефть и другие энергоресурсы заинтересовано всё современное человечество. Это – объективный закон, порождённый объективным процессом создания благ.
Но современные цены на нефть определяет "рынок", точнее группа денежных "тузов", устроивших с помощью биржи "ценовые качели" от $15 до $ 150 за баррель. Впрочем, "что качать?" – не имеет значение. Там, где появляется возможность предполагать последствия колебаний цен и даже влиять на цены тех товаров, количество которых оценивается в сотни миллиардов $, там за счёт использования ценовой конъюнктуры образуются "новые деньги", лишённые какого-либо обеспечения, и их поток неиссякаем. Применительно к этой категории членов общества, которая непосредственно связана с процессом перераспределения нефти, всё ясно.
Чем нефть дороже, тем для них лучше, и не имеет принципиального значения, продают они нефть или покупают.
Именно руками этой категории членов общества и осуществляется современная нефтяная афера. Но и все остальные члены общества, в том числе, и российского, тоже оказались в нефтяной зависимости, хотя и в иной форме. Постоянная инфляция, вызванная ростом стоимости энергоносителей, сопровождается ростом различных выплат, в том числе и заработной платы. В данном случае происходит внешне возможно даже парадоксальный случай: количество денег в обществе увеличивается, но общество не становится богаче. От того, что нефть стала дороже, никаких реальных благ не прибавилось. Нужно обладать богатой фантазией, чтобы рассматривать доходы от нефти, как "внутренний валовой продукт". Ведь ни количество нефти не увеличилось, ни качество её не повысилось. Почему же баррель нефти становится дороже в 3 -5 -10 раз?
Можно с полным основанием считать, что для жителей нефтепроизводящих государств, типа России, глобальная нефтяная спекуляция под руководством государства, может, в лучшем случае, рассматриваться, как временный выход, так как всегда остаётся открытым вопрос, чего больше от такой системы хозяйствования, вреда или пользы? По крайней мере, наиболее эффективная экономика сегодня именно в тех странах, которые не отличаются богатством своих материальных ресурсов.
Почему не растёт покупательная способность?
Как известно, современное общество способно производить больший объём благ, чем способно потребить, и поэтому вынуждено его ограничивать. Таким объективным ограничителем является "покупательная способность населения". Выше неё "не прыгнешь", так как она зависит не от "среднего дохода" населения, а от различий в уровне материального обеспечения членов общества, т.е. от системы распределения. Казалось бы, включение в оборот "дополнительных" денег (была цена $15, стала цена $100 за баррель) должно было отразиться на покупательной способности и опустошить полки магазинов. Хотя общество и способно увеличить производство.товаров, но на это нужно время, а на складах излишних запасов готовых товаров не содержится. Но ничего похожего не случается. Почему так происходит? Потому, что основная масса денег, полученных за счёт финансового произвола, попадает в руки тех, кто и так уже не может использовать все свои деньги. Эти деньги не создают дополнительный спрос и не вызываю большой инфляции, так как используются для обращения в ценные бумаги. Достаточно показательна та же Россия. Для большинства населения возрастание денег, практически, поглощается инфляцией, и покупательная способность не увеличивается. Что же касается категории граждан, получающих высокие доходы, то у них, как уже было сказано, "покупательная способность" определяется не теми деньгами, которыми они располагают, и которых заведомо больше, чем им требуется, а их реальными физиологическими потребностями, которые совсем не безграничны. А так как потребности в товарах у них нет, то и их покупательная способность вырасти не может, сколько бы денег они ни получили. Экономический тупик. При этом часть населения оказывается в нищете, но от возрастания доходов этот тупик не уменьшается. А весь избыточный запас денег направляется на образование ценных бумаг (акций) и приводит к активизации всей финансовой деятельности. Думаем, однако, что бабушка Дуня, вырастившая на своём огороде несколько пучков редиски и луку, принесла обществу больше пользы, чем какой-либо банк, увеличивший акционерные вклады в 10 или 100 раз. По крайней мере, вреда она явно не принесла.
Что же касается роста стоимости нефти, то философское обоснование бессмысленности подобных усилий вспоминается из картинок раннего детства:
Мальчик едет на нартах, в которые запряжена собака, перед которой на длинном пруте, прикрепленном к саням, повешен кусок колбасы. Примерно такой же "двигатель человеческого прогресса" создаётся и из дорогой нефти.
Какими должны быть цены на товары первой необходимости?
К таким товарам относятся и важнейшие продукты питания, и коммунальные и транспортные услуги, и услуги в сфере образования и медицинского обслуживания. На уровень этих цен цены энергоносителей неизбежно оказывают прямое воздействие, хотя и в разной степени. Относительное удешевление основной товарной массы даже при сохранении существующей дифференциации в уровнях заработной платы, будет, безусловно, способствовать росту покупательной способности населения. Таким образом, цены на энергоносители необходимо устанавливать на уровне минимальной самоокупаемости.
В результате могут появиться "товары для всех", изначально дешёвые и полностью освобождённые ещё и от НДС ("налог на добавленную стоимость").
Какой должна быть первичная цена на нефть?
Речь идёт не о конкретной величине цены, а о том, в чём заинтересовано общество. Исходя из рассмотренных выше соображений, кроме сравнительно узкой категории лиц, непосредственно связанных с получением необоснованных доходов от нефти, основная масса населения заинтересована в том, чтобы не только первичная цена на нефть была минимальной, но и все последующие добавки, составляющие цену, тоже были минимальными.
Никакой "свободный" (от ответственности) рынок не способен придти к подобным выводам. Да и доверять ценовые проблемы нельзя ни продавцам, ни покупателям, объективно к такой миссии не готовым, так как они не обладают необходимой беспристрастностью. Кроме того, проблема "начальной цены " – это специфическая проблема энергоносителей, образовавшихся без человеческого участия, или морепродуктов. Аподавляющее большинство товаров создаётся человеком "с нуля" и заведомо требует материальных затрат на своё изготовление, кстати, различных, в зависимости от квалификации их производителей. Но, в отличие от начальной цены, все последующие затраты неизбежны, и человечество не может их "определять" по своему усмотрению, а должно учитывать средние фактические цифры.
Выше, рассматривая затраты на образование инвестиционного фонда, мы уже сталкивались с тем же самым вопросом, когда интересы отдельных категорий граждан, кредиторов в одном случае, и торговцев ("свободный рынок") в другом, ставятся выше интересов всего общества. Однако, когда приходится объяснять человеку, в чём разница между "чёрным" и "белым", то надежда на успех минимальная. Не нужно считать его глупее себя. Всё это ему хорошо известно. И не только известно. Российский гражданин уже не раз проголосовал за те вопросы, к которым мы ещё только пытаемся привлечь его внимание. В Российской Конституции записано (статья 7), что "Россия признаётся социальным государством". Что это значит? Никаких дополнительных благ от такого признания появиться не может. Требуются годы напряжённого труда, пока Россия сможет установить у себя пенсии, соизмеримые с пенсиями ФРГ или Швеции. Но, по крайней мере, на один вопрос Конституция РФ уже даёт однозначный ответ:
Россия является "социальным государством", поэтому в тех случаях, когда индивидуальные интересы отдельных личностей или даже отдельных общественных категорий вступают в противоречие с интересами всего общества, "социальный приоритет" заведомо принадлежит интересам общества в целом.
Следовательно, и банки, допускающие рост акционерных вкладов, эквивалентный 100% годовых (или хотя бы 20%), и нефтепредприятия, "взвинчивающие" цены на нефть, причиняют огромный вред всему обществу, хотя формально они действуют в своих "коммерческих интересах". Вся их деятельность является общественно вредной, а, следовательно, и подлежащей запрету и уголовному преследованию. Прокуратура не видит для этого оснований? Она просто не хочет их видеть. Понятие "социальное государство" само по себе означает приоритет общественных интересов перед личными.
Но, учитывая, что с вопросами о неэкономическом обогащении связаны сотни тысяч самых различных членов общества, далеко не всегда обладающих достаточной компетенцией нужно переработать всё экономическое законодательство, сформулировав соответствующие пункты так, чтобы они не допускали двойного толкования.
4. 8. О трансформации человеческих взаимоотношений в процессах создания благ
Речь идёт о взаимоотношениях между людьми, которые (взаимоотношения) объективно необходимы в связи с общественным характером труда. Любые отношения могут происходить только, благодаря наличию человеческого сознания. Как и в предыдущих случаях, мы особо отмечаем, что хотя речь идёт именно о сознании, но о какой-либо "свободе действий" человека говорить не приходится. Наоборот, каждое решение, которое человек "свободно" принимает в своей жизнедеятельности, жёстко предопределяет последствия его последующих действий, практически сужая возможное поле его деятельности. Так, например, XX век прошёл в ожесточённой "классовой борьбе" между капитализмом и социализмом, в частности, по вопросу о преимуществах "государственной" и "частной" форм собственности. Но человек, определив, что собственность нужна человеку для удовлетворения его потребностей и требует от него способностей и сознания, тем самым заведомо исключил неодушевлённые предметы из числа возможных потенциальных субъектов собственности. Государство и юридическое лицо, сами являются объектами собственности членов общества. Как тут не вспомнить ожесточённую борьбу между "тупоконечниками" и "остроконечниками", описанную в памфлете Дж. Свифта про "Гулливера у лилипутов".
Изначальная предопределённость человеческих отношений становится особенно заметной, если учесть, что человеческие отношения, оставаясь сугубо человеческими, принципиально различны, когда они связаны с человеческим капиталом и с имущественным капиталом. Начнём с имущественных отношений.
Имущественные отношения
Рыночные отношения, как отношения эквивалентного обмена, опередили денежные на несколько тысячелетий. Но даже в XVIII – XIX веках н.э. рыночные отношения оставались примерно теми же, какими сложились изначально, и какими их очень живописно показал Н.В. Гоголь на примере "Сорочинской ярмарки". Ярмарка, как трудоёмкое мероприятие, проходила только по воскресеньям, продавались на ней, в основном, товары повседневного обихода, цена которых, хотя и не была установлена, но была хорошо известна всем жителям ближайших сёл и хуторов, участвующих в ярмарке. Ритуал процесса купли-продажи был, как правило, весьма живописным, но спор выражался в "копейках", а общий уровень цен соблюдался, как "закон", хотя и неформальный, но всеми безоговорочно выполняемый. Никаких "фокусов", подобных происходящим на нефтяных биржах, на Сорочинской ярмарке, действительно, "свободной", произойти не могло.
Не смотря на то, что не существовало формального постоянства цен и денег (общество в то время просто было не способно осуществить нормативное ценообразование), но применительно к ближайшей округе де-факто имело место постоянство и цен и денег, которое соблюдалось свято. "Сорочинская ярмарка" – это не эпоха товарного производства, а завершающая стадия "натурального хозяйства. Но главное условие любой рыночной сделки и её экономическая основа – эквивалентность обмена – соблюдалось свято.
Таким образом, несколько тысячелетий натурального хозяйства рынок, имевший лишь вспомогательный характер, полностью соответствовал потребностям той эпохи. Рынок, не обладая способностью создавать блага (и не имея такой задачи) удачно дополнял результаты каждого отдельно взятого хозяйства, а эквивалентность каждой отдельной сделки предопределялась общественно определившимся уровнем цен по относительно небольшой номенклатуре товаров.
С переходом к товарному производству и роль самого рынка изменилась принципиально, и масштабы его возросли в миллионы раз, и возможности общества стали совсем другими:
− рынок стал общественным явлением, без использования которого не способно обойтись ни одно физическое лицо, приобретающее на рынке предметы своей жизнедеятельности, и ни одно юридическое лицо, приобретающее на рынке предметы труда, услуги и энергоресурсы;
− современный "рынок" представляет не вид деятельности, которой раньше от случая к случаю занимались все члены общества, а форму профессиональной деятельности значительной части членов общества, живущих за счёт оказания торговых услуг другим членам общества. Не за счёт "ценового произвола", а, именно, за счёт торговых услуг;
− номенклатура товаров и услуг стала настолько большой, что ориентироваться в ценах на товары и услуги способны только соответствующие специалисты:
− количество сделок с отдельными товарами и услугами превышает их номенклатуру в миллиарды раз, а их осуществление в форме двухсторонних сделок, включающих в себя и ценообразование, практически невозможно, так как основано на взаимоисключающих интересах сторон и требует огромных бессмысленных затрат времени для каждой отдельной сделки;
− ценность большой части товаров, проходящих через "рынок", носит не потребительский (т.е. сугубо личный), а производственный (т.е. общественный) характер, при котором ни двухсторонняя, ни любая многосторонняя сделка вообще для ценообразования не применимы Стоимость энергоносителей или кредитов на инвестиционные цели, в основном, формирует стоимость всех остальных товаров, и должна определяться, исходя из интересов всего общества, т.е. в расчёте на "анонимного потребителя";
− современное общество не ставит своей целью гарантию сохранения незыблемого "права собственности", присущего зарплате участников общественно полезной деятельности, без чего вся существующая система распределения теряет правообоснованность. Но "анонимный потребитель, ради которого осуществляется товарное производство в такой гарантии, конечно, заинтересован.
Таким образом, за несколько веков товарного производства рынок стал незаменимым процессом, что полностью соответствует изменившимся потребностям товарного производства. Однако, не обладая способностью создавать блага (и не имея такой задачи, как научно обоснованной) современный рынок рассматривается, как источник неэкономического обогащения, что неизбежно приводит к экономическим извращениям в форме ценового произвола, денежной инфляции, финансовых кризисов и экстремизма.
С рынком прошлого современный рынок объединяет единственный признак: эквивалентность каждой отдельной товарной сделки. А отличает от рынка прошлого обязательное наличие другого признака: общественная эффективность множества чисто производственных сделок. Юридическое лицо существует не за счёт коммерческого характера сделки, а за счёт самого её осуществления. Из сферы производства товар должен попасть в сферу торговли. Именно в этом смысл сделки, а не в том, что производитель наживается на торговце, а торговец – на потребителе.
Форма имущественных отношений, использующих имущественную сделку, основанную на взаимоисключающих интересах сторон, может развиваться в человеческом обществе, провозглашающем равноправие всех его членов, только в том случае, если все цены в тех миллиардах сделок, которые осуществляются членами общества, устанавливаются независимой третейской стороной, т.е. государством.
Кроме торговой сделки, имеющей огромное значение и распространение, такое же значение имеет и оказание финансовой услуги. И хотя, например, в России, этот процесс правильно изложен в ГК РФ (главы 42, 44), но на практике используется другая система финансовой услуги. Создан привилегированный "акционерный" вклад, в котором, наряду с грубейшими экономическими ошибками, интересы каждого отдельного акционера законодательно поставлены выше общественных интересов.
Отношения в сфере использования человеческого капитала
Данная форма человеческих отношений тоже относится к объектам собственности. Но, в отличие от случая, рассмотренного выше, она относится к объектам, образующим человеческий капитал, т. е. "неотчуждаемый". Он представляет собой не "право собственности", а объективный факт обладания способностями, благодаря которому человек становится способным создавать такие объекты собственности, которые в иных условиях просто не могут появиться.
Во времени человеческие взаимоотношения прошли достаточно сложный путь развития, начиная от рабства и кончая формой юридического лица. В последней форме члены общества, ничем друг с другом не связанные, находят способы объединения своего человеческого капитала, создавая форму управления совокупным человеческим капиталом. Эта форма призвана заменить собой человеческий мозг, присутствующий у человека, как личности, но отсутствующий, применительно к любому сообществу лиц.
Разумеется, нашей современной точкой зрения является взгляд на всё человечество, населяющее нашу планету, как на один человеческий вид, все члены которого равноправны. Утверждать, что "так думают все", нет никаких оснований, но для того, чтобы выдвигать какую-либо иную точку зрения оснований ещё меньше. Даже на протяжении нашего летоисчисления в формах человеческих отношений произошли очень большие изменения. Современное человечество знает из собственного опыта, что характер существующих форм человеческих отношений не зависит от решений "Высших органов" общественной власти. Зато принятые этими органами решения могут и отражать естественную природу общественных отношений, и не отражать (как это, к сожалению, чаще всего и бывает).
Человечество тысячелетия использует семью, как социальную единицу общества. Одно время даже "человеческий вид" существовал в масштабах одной семьи (в основном, крестьянской). Виды могли объединяться, численность сообществ расти, формы управления – меняться, но сложившиеся формы отношений между людьми сохранялись неизменными в течение тысячелетий. Рабство, как совершенно особая форма взаимоотношений, появилось только на том этапе, когда польза от раба, как человеческой личности, способной осуществлять различные виды деятельности, стала превышать затраты на его содержание. Следует признать, что, примерно, все пять последних тысячелетий, в течение которых человечество уже существовало в форме натурального хозяйства (кроме части второго тысячелетия нашей эры), оно упорно пыталось внедрить рабство. Т.е. приспособить себе подобных людей в качестве "говорящих орудий производства" (формулировка "Римского Права"). Собственно говоря, эти отношения и не рассматривались, как "человеческие". Какие вообще могли быть "отношения" между человеком и коровой, овцой, свиньёй или рабом? Но стремление использовать в организации собственной жизнедеятельности "рабовладение" осуществлялось с размахом и, если судить по опыту Рима, без каких-либо сомнений в правомерности подобной системы. Рабство считалось "естественной" формой жизнедеятельности даже среди самих восставших рабов.
Современное общество рассматривает такой исторический период, как "распад Римской империи". Можно, конечно, называть этот период и так. Но нам представляется более правильным другой взгляд. С распадом Римской империи завершился длительный период (начало его просматривается плохо) человеческой истории, на протяжении которого какая-то часть нашей цивилизации целеустремлённо пыталась рассматривать в качестве человеческого только один человеческий вид. Именно тот, к которому она относила саму себя. Последним таким видом, в частности, считались только полноправные граждане Римской империи. Это была не единственная попытка реализации такой формы, но, пожалуй, наиболее выразительная. Распад "римской империи" показателен сам по себе. Больше всего поражает то, с каким единодушием сразу во всех бесчисленных минигосударствах, возникших на развалинах Римской империи, было полностью покончено с рабством, как с вполне реальной формой производственных отношений. И это, не смотря на то, что рабство отличалось от феодализма не столько самой формой человеческих отношений, сколько только ролью человека, как участника трудового процесса. Человек эпохи натурального хозяйства в виде члена крестьянской семьи, который своим трудом создавал все блага, ему и принадлежавшие, признавался субъектом хозяйственной деятельности, в отличие от раба, считавшегося объектом собственности, "говорящим орудием и средством производства".
Не эмоциями и не чувством справедливости руководствовались те миллионы людей, от которых в тот исторический момент в той или иной форме зависело сохранение рабства. Для "Средневековья" подобные чувства вряд ли уместны. Но существовал "живой опыт" многих тысячелетий натурального хозяйства, показавший в самых различных регионах, что экономические основы системы производства благ, наработанные в крестьянских хозяйствах методом "проб и ошибок" в течение тысячелетий – это та единственная основа, которой человечество должно свято придерживаться. На этом этапе человечеству ещё хватило здравого смысла, чтобы принять единственное правильное решение и отказаться от продолжения использования системы рабовладения. Кстати, именно отказ от использования рабовладения означал, что при отсутствии биологических различий между людьми всё человечество уже в скором будущем неизбежно превратится в единый вид, населяющий планету Земля. Т.е. отказ от рабовладения, как формы трудовых отношений означал, де-факто, признание того, что
Движущей силой экономического развития общества и основой человеческого существования признаётся, наряду с природной энергией, любой человек, использующий свой человеческий капитал для управления орудиями и средствами производства и потоками энергии в процессах, связанных с производством или добычей благ.
Никаких "говорящих орудий и средств производства", способных внести коррективы в понятие "движущие силы экономического развития" не существует. И хотя отказ от рабовладения никак не оформлялся, а просто осуществлялся де-факто, но, осуществлённый сам по себе, он уже означал целый комплекс социальных и правовых положений, хотя формально и не принятых, но объективно существующих и обязательных к исполнению.
И наоборот, многие "новации", которые средневековое общество пыталось "позаимствовать" у рабовладельческой системы, оказались органически неприемлемы и порочны по своей сути. Так, в частности, получилось с понятием "Римское право", в котором современные "правоведы" склонны видеть "пример для подражания". Римское право успешно решило свою главную задачу: создать "правовую основу" для существования рабовладения. И не помешало от нее отказаться. Но любому объективному исследователю ясно: от того, что существует "система", из которой следует, что "чёрное" является "белым", само "чёрное" не становится "белым". Но такая "система" полностью утрачивает право считаться "научно обоснованной".
Именно к "Римскому праву" этот тезис применим в полной мере. И это не абстрактные рассуждения, а правда. Когда при переходе к товарному производству потребовалось определить "правовую принадлежность" благ, создаваемых юридическим лицом, то для лиц, вооружённых Римским правом, ответ родился сам собой: н овые блага принадлежат тем, кому принадлежат орудия и средства производства. Чёрное стало белым.
Хотя, кому принадлежат орудия и средства производства, не важно. Но только специалист, участник юридического лица, использующий их, (свои или чужие), энергию, и способности, может создать блага, и стать их собственником. Не создаст он – не создаст никто другой.
