Джеральд Гарднер - Be довство сегодня. Гарднерианская Книга Теней 5 страница

«Пиши книгу эту собственноручно. Пусть братья и сестры переписывают отсюда, что им будет угодно, но никогда не отдавай книгу другим и никогда не храни у себя чужих книг, ибо если их обнаружат и опознают почерк, людей тех могут арестовать и подвергнуть пыткам. Каждый должен беречь свои писания и уничтожить их, если возникнет опасность. Заучи как можно больше наизусть, и когда опасность минует, напиши книгу заново.

По той же причине если кто-нибудь из вас погибнет, уничтожьте его книгу, если он сам того не сделал, ибо если найдут ее, то будет неопровержимая улика против вас. Ведьмы не ходят по одиночке, так что все его друзья окажутся под угрозой

пыток, а потому уничтожьте все ненужное. Если твою книгу найдут при тебе, это будет неопровержимая улика против тебя; тебя могут взять и пытать.

Изгони все мысли о культе из разума твоего; скажи, что были у тебя дурные сны, что Дьявол заставил тебя написать все это без твоего ведома. Думай про себя: «Я ничего не знаю; я ничего не помню; я все забыл». Пусть это будет все время у тебя в голове. Если пытка будет совсем уж невыносимой, скажи: «Я признаюсь. Я не могу выносить больше эти муки. Что вы хотите, чтобы я сказал? Диктуйте, я все скажу». Если они попытаются заставить тебя сказать о Братстве, не говори, но если попытаются заставить тебя говорить о всяких невозможностях; вроде летания по воздуху, совокуплений с Дьяволом, принесения в жертву детей или поедания плоти человеков, говори: «Мне снились дурные сны, я был сам не свой, я обезумел».

Не все магистраты плохи. Если возможность будет, они могут проявить милосердие. Если ты что-нибудь выдал, отрицай это впоследствии; утверждай, признался под пытками и не знаешь, говорил или делал. Если тебя приговорят,

«е бойся: Братство могущественно, есяи ть/ будешь тверд, помогут тебе бежать.

Если же ты предашь — НЕ БУДЕТ ТЕБЕ ПОМОЩИ НИ В ЭТОЙ ЖИЗНИ, НИ В ГРЯДУЩЕЙ.

Если ты будешь тверд и взойдешь на костер, ТЕБЕ ДАДУТ СНАДОБЬЕ, и ты ничего не почувствуешь, но уйдешь в смерть и то, что за нею, в блаженство Богини.

То же и с рабочими инструментами. Пусть это будут самые обычные вещи, какие каждый может иметь в своем дому. Пусть Пентакль будет из воска, чтобы его можно было мгновенно расплавить или разбить. Не держи в доме меча, если только твой ранг не позволяет тебе иметь его. Ни имен, ни знаков не должно ни на чем быть; перед освящением пиши имена и знаки чернилами и немедленно после этого смывай. Никогда не похваляйся, никогда не угрожай, никогда не говори, что желаешь кому-то дурного. Если при тебе заговорят о ремесле, скажи:

«Не говори мне о таком, оно меня пугает. Говорить об этом — к беде».

Источник этот говорит о многом. Он мог восходить ко временам яростных преследований ведьм на континенте, после чего был грубо и приблизительно переведен на английский язык. Главное затруднение в работе с такого рода документами — это ведовской закон: всякий может переписать у другого, что он желает, но никаких старых писаний хранить нельзя.

А поскольку каждый переписчик невольно немножко меняет текст, модернизируя язык и внося прочие изменения, определить дату начала его бытования оказывается невозможно. Совершенно очевидно, что написан он был не в Англии: хотя епископы время от времени и жгли ведьм, единственной законной формой казни тут было повешение.

Возможно, его написали в Шотландии, но скотты, мне думается, сформулировали бы все более четко. Источник ясно показывает: Ремесло было действительно могущественным. Ведьмы могли подкупать тюремщиков, чтобы передавать наркотики несчастным. Этим, думаю, и объясняются жалобы инквизиторов, что ведьмы умудрялись засыпать даже на дыбе. Кроме того, документ должен восходить к тем временам, когда достаточно много народу уже владело грамотой. Сожжение ведьм на континенте было чем-то вроде линчевания: епископы творили, что хотели, утверждая, что Церковь стоит выше законов земных.

Мне до сих пор задают множество вопросов о ведьмах, потому что люди слышат о них сплошные небылицы. Ходят ли ведьмы на шабаши? Правда ли, что они используют специальную летучую мазь? Зачем ведьмы вообще мажутся всякими штуками? Они действительно летают на свои сборища на метлах?

В прежние времена они туда ходили в основном пешком, беря с собой жерди или дубины-квотерстаффы с железным наконечником, которые могли пригодиться в качестве средства самозащиты. Иногда их вполне можно было использовать для переправы через препятствия — примерно как спортсмены прыгают в высоту с шестом; кроме того, ими можно было нащупывать безопасную дорогу в темноте.

Во времена гонений ведьмы могли садиться на них верхом и так прибывать к месту собрания, или же поступать так при проверке на входе — в знак своей принадлежности к культу. Неспособность сделать это была чревата стрелой между ребер, смазанной к тому же чем-нибудь вроде чемерицы или иным снадобьем растительного происхождения.

И, наконец, на жердях они разъезжали, исполняя танцы плодородия; однако в этом случае ездовое средство должно было смазываться салом или сажей, а испачканная таким специфическим образом жердь уже превращалась в серьезную улику; поэтому ведьмы брали посохи или метлы, имевшие полное право быть грязными, и использовали их для опознания друг друга или для танцев плодородия, или для перепрыгивания через препятствия. Если место сборища было отдаленным, они ехали туда на лошадях. На метлах они никогда не летали. В наши дни ведьмы ходят пешком, как все нормальные люди, или ездят на автобусах, или используют другой привычный и удобный транспорт.

Я ни разу не видел, чтобы ведьмы чем-то обмазывались с головы до пят, но мне показывали рецепт масла для умащения.

В его состав входила вербена или мята, измельченная и настоянная на оливковом масле или на топленом свином сале; ее оставляют на ночь, а потом процеживают через ткань, чтобы отфильтровать листья. Затем добавляют свежие листья и отжимают еще три или четыре раза, пока мазь не приобретёт сильный растительный запах — тогда она готова к употреблению. Говорят, что ведьмы, жившие в сельской местности, где их по ночам вряд ли могли увидеть, раздевались догола, втирали эту мазь в кожу и отправлялись на шабаш нагими.

Это помогало им не замерзнуть до тех пор, пока дело дойдет до танцев. Иногда они вмешивали в масло сажу, чтобы ночью их было не видно. Одним из распространенных обвинений против ведьм как раз и было то, что они ходят ночью незримыми; некогда считалось, что вербена как раз и дает невидимость.

Также у ведьм есть весьма могущественное ароматическое масло, которое в наши дни считается у них просто средством для умащения. Используют его только дамы, нанося на плечи, за ушами и т.д., как обычные духи. На разгоряченном от танцев теле оно источает очень сильный запах и, скорее всего, дает другие чрезвычайно интересные эффекты. Из чего оно делается, хранят в глубочайшей тайне; ведьмам приходилось обходиться

без него в годы войны и некоторое время после нее, но поставки уже снова начались. Кстати, тогда ведьмы ходили на шабаши нагими, так как в случае налета им могло просто не хватить времени одеться, и пришлось бы бросить платья на месте, а они могли бы скомпрометировать владелиц.

Кроме того, они обнаружили, что солдаты скорее отпустят голую девушку восвояси, а одетую возьмут в плен. Скользкие, хорошо умасленные тела дополнительно затрудняли поимку ведьм. Зимою они старались найти для сборищ какое-нибудь более или менее защищенное от холода место, пещеру или развалины, где можно было беспрепятственно разжечь костер и хорошенько согреться. В эти места они приходили и уходили из них в одежде.

Можно было не сомневаться, что местные дознаватели, охочие до всяких нетривиальных мероприятий, зимою сидели по домам. Также ведьмы рассказали мне, что в большинстве деревень они устроили так, чтобы первый и последний дома занимали принадлежащие к культу люди, и любая ведьма, путешествующая или находящаяся в бегах, могла прийти туда, уверенная, что получит помощь и защиту. Накануне шабашей члены культа приходили в эти дома одетыми и умащались уже там.

Хозяева дома сами никогда на шабаш не ходили, а, напротив, как только последняя ведьма покидала их кров, отправлялись «в люди», чтобы их увидело как можно больше жителей деревни, и если вдруг стало бы известно, что поблизости тогда-то проводился шабаш, они оказались бы вне всяких подозрений. Многие годы ведьмам приходилось спешно удаляться через окна и даже печные трубы, если в доме вдруг оказывались люди, не принадлежащие к культу.

Большинство населения в те далекие времена верило в чертей и гоблинов и боялось темноты, так что уже в пятистах ярдах за околицей ведьмы могли не опасаться случайных прохожих и еще кого похуже. Разумеется, ведьмы прилагали все усилия, чтобы разжигать эти страхи. Они великолепно умели манипулировать человеческим сознанием, так как успешные манипуляции нередко спасали им жизнь; впрочем, сказки об ужасах, таящихся во тьме, не всегда были беспочвенны. Отравленные стрелы неизменно имелись в арсенале «людей болот».

Уже после того, как я все это написал, пришло письмо, датированное 29-м сентября 1952 года, где говорилось о сборище, имевшем место в лесах южной части Англии два месяца назад. Сборище проводилось в традиционной наготе (по счастью, погода стояла теплая). Ведьмы очертили круг с помощью атама, исполнили танцы плодородия на метлах, провели сообразный времени сезонный ритуал, равно как и прочие обряды, и сплясали еще кое-какие старые танцы. В письме также упоминались три организованных за последние несколько месяцев домашних встречи, прошедших весьма удовлетворительно; все чары сработали! Больше всего меня на самом деле интересует количество людей, ежегодно встречающихся и отправляющих ведовские обряды просто потому, что они в них верят.

Некий критик сказал мне: «Эти люди — никакие не ведьмы; они просто проводят ведьмовские ритуалы, потому что те доставляют им удовольствие, а также из суеверия». Но если уж на то пошло, разве суеверие — не та же вера? Разве христианин, верящий в свою религию и получающий от исполнения ее ритуалов удовольствие и духовное утешение, перестает от этого быть христианином? Говорят — хотя насколько это соответствует правде, мне неизвестно — что шотландские пресвитериане верят только в ту религию, которая делает их несчастными. Ни ведьмы в целом, ни я лично в этом отношении не сходимся с ними во взглядах.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Маленький народ

Я верю в Маленький народ, живший ранее на острове Мэн; но в действительности это были не фейри. В Европе обитало несколько рас пигмеев. Они во многом походили на современных нам пигмеев Африки — маленький народ, который постоянно обижают его более рослые соседи, вытесненный с хороших земель в леса и холмы, и прочие труднодоступные места. Они совершают набеги на возделанные поля и устраивают всевозможные проказы, но если к их воровству относиться терпимо и даже оставлять им временами еду, они, в свою очередь, делятся дарами, что приносит им охота: туши, мясо, шкуры и кость.

Говорят, что иногда они похищают младенцев, оставляя взамен одного из своих отпрысков — совсем как британские фей- ри. В наши дни пигмеи ведут совершенно одинаковый образ жизни в Центральной Африке, Малайе, Новой Гвинее, Декане, на Цейлоне и Филиппинах. Мне довелось познакомиться со многими из них, и все они используют в качестве оружия отравленные стрелы и, по слухам, владеют магическими силами.

Существуют свидетельства в пользу существования пигмей- ских рас и в Европе. Многие жилые пещеры слишком малы для современного человека, но совершенно удобны для ребенка. Народы-завоеватели, вытеснившие коренных жителей с лучших земель, не особенно любили их, так как они воровали урожай и убивали скот. Со временем они на собственном опыте узнали, что если с Маленьким народом обращаться хорошо, они станут куда дружелюбнее и даже смогут прийти на помощь в трудную минуту — как это случилось на Мосту фейри, когда они внезапно явились на подмогу южанам.

На Западных островах Шотландии, как и на Мэне, в случае организации Cearrd Cbomuinn (ремесленной артели), то есть некой разновидности трудового братства, члены ее иногда приглашают фейри помочь им с пахотой и жатвой, даря им в ответ подарки. Точно так европейцы в Малайе призывают на помощь местный Маленький народ, саки \\якунов.

К особому типу относилась Ланан-Ши (.Leanan Sidhe) — дева из Маленького народа, берущая себе в возлюбленные

человека. Она была добра и прекрасна, но опасна. Ее ни в коем случае нельзя было бить, иначе она бежала обратно к своему народу, прихватив с собой детей и приданое, состоящее из волшебного скота фейри. В Шотландии возлюбленная-фейри нередко помогала своему мужу в его ремесле; она могла предсказать ему будущее — когда он умрет или на ком женится после того, как она умрет или покинет его. Пока же отношения длились, Ланан-Ши бывала обычно очень ревнивой.

Возлюбленные-фейри, говорят, похищали младенцев, и, возможно, так оно и было в действительности — чтобы влить в расу новые силы. Красивых девушек тоже регулярно похищали, чтобы отдать в жены королю фейри, а мужчины этого племени часто уговаривали человеческих девушек бежать с ними из дома, подобно тому, как еще три сотни лет назад шотландские горцы добывали себе жен из долин посредством побега или похищения. Клан Маклаудов с Островов, был основан неким Даудом, сыном Олафа Черного, короля острова Мэн, сына Харальда Хардрады, скандинавского владыки, убитого в сражении у Стэмфордского моста в юбб году^[23]. Его праправнук, четвертый вождь клана, имел жену-фейри, подарившую ему где- то году в 1380-м прославленный флаг фейри, Дунвеган. Все это — исторические персонажи, да и сам флаг до сих пор существует. Эта жена-фейри была со всей очевидностью женщиной из низкорослой расы, впрочем, достаточно крупной, чтобы родить здоровых детей, чьи потомки до сих пор живы.

Дома Маленького народа выглядели как конической формы холмы. В Эйре^[24] до сих пор считается, что ши живут в холмах или могильных курганах. Вход в них, часто спрятанный от глаз, находился в склоне холма; далее следовали длинные темные коридоры, ведущие во множество разнообразных помещений и иногда освещенные лампами или факелами. Практически во всех историях о фейри говорится о тьме или сумерках.

Всего в двух милях от Каслтауна, что на острове Мэн, в 1943 году была раскопана кельтская, или, скорее всего, даже докель- тская деревня. Самый крупный из домов представлял собой

деревянное круглое строение с дерновой крышей в форме перевернутого блюдца, поддерживаемой тысячами столбов из дуба, установленных концентрическими кругами. Внутреннее кольцо образовывало комнату около восемнадцати футов в диаме- тре^[25] с большим каменным очагом в центре. Этот дом, площадью шесть тысяч квадратных футов^[26] и девяноста футов в диаметре^[27], был скорее всего, жилищем вождя или короля. Он и его семья жили в центральной его части; все остальные круги занимали стойла для скота. Судя по всему, в христианские времена дом все еще использовался.

Дневной свет поступал в дом только через центральное отверстие-дымоход, дававшее в лучшем случае вечные сумерки. Вполне очевидно, что временами на крыше этого дома, выглядящего в точности как конический холм, стоял часовой и что он поднимался туда по лестнице, приставленной к дымоходу, и через отверстие прямо на крышу, вместо того, чтобы идти через весь дом до двери, а потом лезть наверх по дерновому склону; возможно, остальные домочадцы тоже выходили на улицу таким способом.

Посетители из более рослой расы могли обратить внимание на эту забавную привычку входить в дом и выходить из него через дымовую дыру; возможно отдаленные и довольно запутанные воспоминания об этом и породили легенду о том, что ведьмы используют в качестве двери печную трубу.

Люди эти, скорее всего, принадлежали к одной из рас, населявших Европу в докельтские времена, и представленных сейчас, возможно, финнами и лапландцами — судя по народным сказкам, народами невысокими, но чрезвычайно сильными.

На Западных островах сохранилось множество пиктских жилищ, построенных из камня и конических по форме, но если их покрыть торфом, выглядящих совершенно как холмы. Помимо хорошо известного Мэйшоу на Оркнеях, в Тарансее на Харрисе есть еще один — меньшего размера и с каморкой на входе, где помещался караул, причем, судя по всему, исключительно в положении на корточках.

Каморка эта построена также из камня и в высоту насчитывает два фута пять дюймов, а в ширину — три фута^[28]; охране не оставалось иного выхода кроме как быть из Маленького народа. Большинство каменных коридоров в доме — всего четыре фута шесть дюймов высотой, а длиной при этом футов по семьдесят^[29]. Понятно, что в целях безопасности жилища дверь должна быть маленькой — также и для сохранения тепла — но в строительстве длинного коридора, идти по которому можно только согнувшись, никаких явных преимуществ нет. Следовательно, напрашивается вывод, что средний рост жителей этого места не превышал четырех с половиной футов^[30].

Епископ Оркнейский, сам родом из Норвегии, в Киркуолле в 1443 году писал:

«Когда Харольд Хаарфага ^[31] завоевал Оркнеи в девятом веке, население их состояло из двух народов — папе (ирландских католиков) и пети (пиктов или пехтов) — и он уничтожил их обоих».

Далее он продолжает:

«Эти оркнейские пикты статью всего лишь немного превосходили карликов и замечательнейшим образом работали над строительством своих городов утром и вечером, в полдень же они прятались в маленьких подземных жилищах, страшась света». (Horum alteri scilicet peti parvo superantes pigmeos statura in structuris Urbium vespere et mane mira operantes, meridie vero cunctis viribus prorsus destituti in subterraneis domunculis pro timore latuerent.)

В горской традиции семье каждого вождя прислуживали карлики, считавшиеся сверхъестественными существами или фейри. Они ходили почти голыми, были волосаты и обладали

необычайной силой; они прекрасно стреляли из лука, были склонны к проказам, любили танцы и музыку и умели колдовать. Всю порученную им работу они выполняли, как правило, ночью. Не обошла их вниманием и английская литература. Мильтонов домовой ночью сбивает сливки, а у Шекспира в «Сне в летнюю ночь» воспеты и другие виды работ по дому. Позднее к этим легендам примешались истории о домашних обезьянках и породили на выходе байки о фейри.

Сэр Вальтер Скотт упоминает аборигенные рабские кланы и описывает их как «полуголых, остановившихся в росте и жалких видом» людей. Среди них — Маккоулы, предполагаемые потомки Финна, оказавшиеся гаваонитами, или наследными слугами аппинских Стюартов. Ирландские манускрипты одиннадцатого века утверждают, что когда в девятом веке датчане взяли Ирландию, то не осталось в различных тайных местах ничего из имущества финнов, или фейри, что они не отыскали и не разграбили бы. Бретонские легенды гласят, что старый народ, построивший мегалиты, был карликами, звался керионами и был собою мал, но очень силен. Есть даже ходовое выражение «силен, как керион» — примерно такое же, как у шотландцев, когда те говорят о пиктах: «Вельми мал, да силен».

Все эти народы сохранились в памяти соседей примерно с одними и теми же свойствами: добрые друзья, но опасные враги; очень сильные; способные исчезать по собственной воле; устраивающие по ночам пышные празднества; использующие отравленные стрелы. Церковь преследовала и гнала их, обвиняя в отправлении непристойных ритуалов и плясках.

Ведьмы нередко сожительствовали с ними, роднились и в позднейших легендах уже были причислены к племени фейри. В шотландских процессах над ведьмами последние и фейри рассматривались, судя по всему, как один и тот же род. Как мы уже отмечали, и тех, и других считали сведущими в магии. Несмотря на малый рост, жизнь била в них через край и к работе они были чрезвычайно способны. Работали они по ночам и заканчивали ее к наступлению утра, так что видели их редко и не подолгу, и если только они не служили человеку, то при приближении его немедленно скрывались в своих холмах.

Пока викторианское ханжество не прикрыло их прозрачными тряпочками, они ходили нагими или в обтягивающих

одеждах. Последний элемент, впрочем, вполне мог оказаться иллюзией вследствие привычки пиктов раскрашивать себя синей вайдой и известью, дававшей знаменитый цвет «зеленый линкольн» (то есть ярко-зеленый) — признанный цвет фейри.

А поскольку жили они, согласно источникам, в той же стране и в то же время, весьма вероятно, что гномы, фейри и ведьмы суть разные описания одного и того же народа разными авторами.

Не раз случалось так, что люди благородного сословия нанимали Маленький народ на службу. Перед битвой трех Грайнардов на шотландском острове Айлей в лето от Рождества Христова 1598 сэр Джеймс Макдональд взял на службу маленького человека именем Ду-Сит (Черный Эльф), относительно которого все полагали, что он из фейри. Во время сражения он убил командира противника, сэра Лахлана Мор Маклина стрелой, в которой впоследствии опознали «эльфийскую», то есть стрелу с каменным наконечником. Это дезорганизовало его клан, и Макдональды вышли победителями. Предположительно, он был одним из Маленького народа, вдобавок умелым лучником, и стрела его была отравлена, хотя сэр Джеймс последнего мог и не знать.

Вера в бьющую без промаха стрелу фейри и в причиняющую неминуемую смерть отравленную стрелу — по большей части одно и то же; возможно, сэр Джеймс считал яд магией.

Как бы там ни было, факт остается фактом: он взял Черного Эльфа к себе в союзники и через то обрел победу, а это все, что важно для истории.

К сожалению, завоеватели вроде Харальда Хаарфаги уничтожили большую часть этого народа, а оставшихся низвели до рабской жизни на вересковых пустошах в качестве «людей болот», хотя некоторая их часть посредством межплеменных браков ассимилировалась с новым населением страны. Это привело к увеличению роста, и во времена гонений потомки их отрицали, что являются язычниками или фейри, указывая в качестве аргумента на свой рост: «Фейри маленькие, а мы-то большие!» Тогда признание в том и другом означало епископскую тюрьму и пытки, а то и костер. Через некоторое время свободные «жители болот» были уничтожены, а поселившиеся в городах растворились среди захватчиков. Иногда мне кажется, что кого- то из их потомков можно признать в толпе и до сих пор — коренастых и приземистых, очень сильных и широкоплечих. Лет двести тому назад французы искренне считали, что мы тут, в Англии, вывели специальную расу моряков.

Говорили, что они чрезвычайно сильны, с очень широкими плечами, и все как один ниже пяти футов ростом^[32], так что могли без помех работать под очень низкими палубами британских военных кораблей. Французы — и сами-то по себе отнюдь не великаны, так что для такой легенды должны были иметься некие основания. В то время на военно-морской службе состояло множество мэнцев, и поговаривали, что их построение занимает на параде куда больше места, чем у любых других частей британской армии из-за примечательной широты их плеч.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Как Маленький народ превратился в ведьм, а также Кое-что о рыцарях-тамплиерах

В Англии этот Маленький народ представлял собою по преимуществу докельтское аборигенное население, но в нем встречались и романо-британцы, уцелевшие после саксонского завоевания. Большинство из них было христианами, но, увы, все их священники бежали.

К тому времени многие римляне искренне полагали, что все их проблемы проистекают от того, что они оставили старых богов. Возможно, романо-британцы мыслили сходным образом. Как бы там ни было, жречество традиционной римской религии было упразднено еще за двести лет до того, когда Рим обратился в христианство. У Маленького народа имелись свои богини, отождествившиеся во время оно с Дианой и Афродитой, поэтому римляне, желавшие поклоняться своим старым богам, но не имевшие для того храмов, стали взывать к ним.

Такой приток верующих, по всей вероятности, стал причиной некоторых изменений в культе, но основные его объекты остались, мне думается, в неизменности. Все эти люди хотели одного и того же: процветания и изобилия для своего племени, счастливой жизни после смерти и возрождения в том же племени или народе.

Постепенно они стали вступать в торговые и иные коммуникации с саксами, возможно, даже объединяясь с ними для отражения викингских набегов. Но затем вновь вернулось христианство. Короли и городские сословия приняли его, но сельское население —pagani, живущие за городом, деревенские жители, «люди болот» принадлежали в основном к старой вере, по каковой причине мы и по сей день используем эти два термина для обозначения не-христиан¹.

Следующими пришли норманны. Норманны по происхождению были норвежцами-язычниками, получившими большие земельные пожалования от французского короля на тех условиях, что они примут христианство и принесут ему оммаж. Сейчас мы бы назвали их христианами, во Христа

1 Имеются в виду английские термины pagans и heathens.

да не уверовавшими: говорят, что в Руане, их главном городе, у них была секта, поклонявшаяся Афродите и уничтоженная лишь в двенадцатом веке.

Отцом Вильгельма Завоевателя был Роберт Дьявол, о котором говорили, будто он занимается колдовством. Сын Завоевателя, Вильгельм Руфус (или Вильгельм Рыжий), тоже считался вождем культа. Норманнов на фоне огромного саксонского населения, низведенного ими до положения сервов, было очень мало. Саксы были добрыми крестьянами и ремесленниками, жившими там, где лорду-помещику было удобно до них добраться. Последний заставлял их обрабатывать свои земли и платить налоги. Язычники же, обитавшие в куда менее освоенных местах, были малочисленны и труднодоступны; принудить их платить налоги или исполнять другие феодальные повинности было нелегко, что позволяло им вести более или менее независимый образ жизни. Горожане считали их странным и сверхъестественным народом, не чуждым магии.

Саксы ненавидели своих поработителей и нрав имели угрюмый и склонный к бунту. Весьма вероятно, что язычникам поначалу пришлось весьма по нраву созерцать страдания своих саксонских гонителей, вследствие чего они были не прочь вступить в отношения с норманнами, предлагая им свои услуги в качестве охотников и, возможно, горняков в обмен на полное освобождение от налогов. Отношения подобного рода возникали, скорее всего, в том случае, если норманнский феодал еще во Франции принадлежал к какому-нибудь культу сходной природы.

Существование таких культов подтверждается записями в церковных архивах Франции, повествующими о неких дамах благородного происхождения, отправлявшихся по ночам верхом на кутежи, они же шабаши Бенсозии, Дианы древних галлов, также именуемой Ноктикулой, Иродиадой и Луною. Они записывали свои имена в особый регистр и после проведенной церемонии считали себя фейри. Здесь мы сталкиваемся с тем фактом, что нобилитет поддерживал хорошие отношения с теми, кто в той или иной форме отправлял ведовские шабаши, каковые люди обычно считались одновременно и ведьмами, и фейри.

Примечательно, что их богиня, как и богиня ведьм, была известна под многими именами и отождествлялась с луной. Разумеется, в контакты подобного рода вступали достаточно

свободомыслящие люди, чей разум был свободен от диктата священников. Эдуард Исповедник однозначно не примкнул бы к ним, а вот Вильгельм Завоеватель или Вильгельм Руфус — вполне могли. В связи с шабашами Бенсозии могу также упомянуть историю, рассказанную мне ведьмами, о том, что в былые времена они иногда устраивали большие собрания в отдаленных местах, отправляясь туда верхом, одетые в причудливые одежды и выглядящие, словно духи, с криками и пением, призванными напугать жителей тех земель, через которые они проезжали. Не с таких ли праздничных поездов началась легенда о дикой охоте? Или, возможно, это как раз легенда подала ведьмам хорошую идею.

Уместно будет также вспомнить брачный союз между историческим Раймоном де Лузиньяном и фейри Мелюзиной, от которых произошли короли Иерусалима и Кипра Лузиньянской династии, в том контексте, что «Мелюзина» было одним из имен ведовской богини. В то время несмотря на значительные количества языческого народу, посещавшие религиозные церемонии, посвящение принимали только жрецы и жрицы, проходившие должные испытания и дававшие обеты. Иными словами, на церемониях мог присутствовать всякий, кто имел склонность к культу или был расположен к отправлявшим его людям.

Именно сюда следует отнести истории о таинственных людях в масках, приезжавших на шабаши верхом. То были представители благородного сословия, державшиеся особняком и не принимавшие участия в происходящем, но плясавшие и пировавшие в своем кругу. Известно также, что временами на одном шабаше могли присутствовать до шести тысяч человек.

По любопытному совпадению, а может быть, и не только, идея рыцарства возникла как раз примерно в это время. В период европейской истории, когда женщин считали чем-то вроде домашней скотины, а церковники на полном серьезе спорили о том, есть у них душа или нет, среди малых ноблей, то есть именно той прослойки дворянства, которая могла посещать шабаши, вдруг возник и развился кодекс почтительного отношения к женщине. Прекрасную даму возносили на пьедестал и обращались с нею со всем возможным уважением. На первый взгляд это предназначалось лишь для дам, так сказать, склонных поддержать игру, но со временем тенденция привела к изменению отношения ко всему полу. Не было ли тут связи с культом богини?