Джеральд Гарднер - Be довство сегодня. Гарднерианская Книга Теней 4 страница

Как-то раз, когда северяне вторглись в южные пределы и отбросили южан назад с их рубежей, последние укрепились на этом мосту, готовые стоять до последнего. Внезапно тучи длинных тростниковых стрел с кремневыми наконечниками, смазанными какой-то черной субстанцией, ударили в тыл захватчикам. Северяне сразу признали их: царапина от такой стрелы означала неминуемую смерть. Поднялся крик: «Бегите! Маленький народ нападает!», и чужаки действительно бежали. Потом это превратилось в волшебную сказку на забаву детям — или просто потому, что людям нравится все чудесное; как бы там ни было, такой эпизод, несомненно, имел место.

На Борнео около полувека назад я стал свидетелем того, в какой ужас может привести людей такое же облако стрел, но на этот раз из духовых трубок. Размером и длиной они были с тонкие швейные иголки. После царапины в течение тридцати секунд наступал паралич, а в течение нескольких минут — смерть. Никогда в жизни я так быстро не бегал, однако остальных участников партии мне догнать так и не удалось.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ведовские верования

Хотя мне трудно сказать, во что именно верят современные ведьмы, мне известно, что одна из них, например, время от времени ходит в церковь, хотя конформисткой является, в лучшем случае, спорадической. Она твердо верит в перевоплощение, как и многие христиане. Как им удается примирить эту веру с христианским учением, мне неизвестно. Но для начала могу сказать, что вера в существование множества разных небес, на каждом из которых есть свой бог, — дело отнюдь не самое необычное.

Бог ведовского культа считается богом иного мира, или смерти и воскресения, или реинкарнации, умягчителем душ, утешителем. После жизни человек радостно отправляется в его царство для отдыха и обновления, чтобы снова стать юным и сильным и дождаться времени своего нового рождения на земле.

Ему молятся, чтобы он посылал назад души тех, кого мы любили и кто уже покинул нас, дабы они воссоединялись с нами на ведовских празднествах.

То, что ведьмы верят во что-то подобное, явствует из мифа о богине, являющегося смысловой осью одного из их ритуалов.

В принципе это похоже на некую разновидность первобытного спиритуализма.

У ведьм нет книг по теологии, так что мне оказалось очень нелегко понять, во что же они в действительности верят. Со всеми тысячами книг по христианству дать определение подлинным христианским верованиям — отнюдь не более легкая задача. Той же транссубстанциации, к примеру. С другой стороны, не так уж сложно вычленить центральную идею мифа, которую, мне думается, можно определить как сюжет или историю, влияющую на поступки людей. Строго говоря, христианский миф, с этой точки зрения, заключается в Распятии и Воскресении, и в этом отношении не так уж много христиан расходятся во мнении. Главным мифом ведовства, судя по всему, является история богини, которую я привожу ниже. Сообщать ее имя мне запрещено, так что я буду назвать ее просто Б.

Б. никогда еще не знала любви, но в силах была раскрыть любые тайны, в том числе и тайну Смерти, и потому отправилась в иной мир. Стражи врат остановили ее. «Совлеки одежды твои, сними украшения, ибо ничто из них не дозволено тебе взять с собою в наши земли», — сказали они. И совлекла она одежды свои, и сняла украшения, и была связана, /сл/с и все, /сто вступает в земли Смерти, могущественного владыки¹.

И такова была ее красота, что аш Смерть преклонил перед нею колена и облобызал стопы, говоря: «Благословенны да будут ноги твои, принесшие тебя на пути эти. Живи со мною,

л*яе положить ледяную ладонь мою тебе на сердце». И отвечала она: «Не люб ты мне. Почему заставляешь ты все, что л люблю и чем наслаждаюсь, вянуть и умирать?» «Госпожа, — говорил ей Смерть, — то судьба и старость, супротив которых я бессилен. Старость изнашивает все, но когда люди умирают в конце своего срока, я даю им мир и покой, и возвращаю силу, чтобы могли они вернуться. Но ты так прекрасна. Не возвращайся, останься со мною». Но отвечала она: «Я не люблю тебя».

И сказал Смерть: «Если не хочешь ты принять руку мою себе на сердце, придется тебе принять кару Смерти». «Если такова судьба, тем лучше», — промолвила в ответ она и преклонила колена. И бичевал ее Смерть, и вскричала она: «О, познала я муки любви!» И сказал ей Смерть: «Будь же благословенна!»,

1 У кельтов существовал обычай связывать мертвые тела; шнур, которым был связан труп, был потом очень полезен для обретения второго зрения. Однако в древнем мире бытовала, судя по всему, весьма распространенная идея, что живого человека необходимо связать, дабы он мог вступить во владения владык Смерти. Тацит в своей «Германии» (xxix) рассказывает о священных рощах, где собирались члены племени, дабы получить прозрения от предков. Чтобы войти в такую рощу, посвященную владыкам смерти, «все были связаны, дабы показать, что они находятся во власти божества; и если они падали, никто не помогал им подняться. Когда такое случалось, им полагалось по мере сил катиться дальше по земле. Это свидетельствует, что связаны они были весьма тесно, раз уж не могли сами встать; ясно, что путы эти были не для виду».

Лукиан в своей «Подлинной истории», которая, хотя и роман, повествует о популярных верованиях того времени, говорит о живых мореплавателях, приставших к берегам Острова Блаженных; они были немедленно скованы цепями и представлены пред очи Царя Мертвых.

Идея живых или недавно преставившихся людей, скованных так цепями по вступлении в страну смерти, могла, думаю, послужить основой поверью, что призраки гремят цепями: они недавно из лимба и от цепей избавиться еще не успели. — Примеч. автора.

и даровал ей пятикратное лобзание, говоря такие слова: «Лишь так могла ты обрести радость и знание».

И открыл он ей все тайны, и любили они, и были едины; и научил он ее всей магии. Ибо есть три великих события в жизни каждого человека: любовь, смерть и воскресение в новом теле — и магии подвластны все они. Дабы обрести любовь, должен ты вернуться в том же времени и месте, что и возлюбленный твой, и должен вспомнить и полюбить его или ее снова. Но чтобы возродиться, ты должен умереть и подготовиться к новому телу; чтобы умереть, ты должен родиться; без любви ты не сможешь родиться, и это — вся магия.

Этот миф является центральной идеей культа, и на нем члены последнего основывают свои поступки. Возможно, он был придуман для объяснения уже существующих идей и ритуалов, а также того, почему более мудрый, старый и могущественный бог отдал свою магическую власть богине. Легко было бы сказать, что это — всего лишь история Иштар, сходящей в преисподнюю, но суть сюжета в другом.

Можно сказать, что речь в ней идет просто о Шиве, боге смерти и возрождения, но и не об этом рассказывает миф. Вполне возможно, что легенды об Иштар и Шиве действительно повлияли на него, но мне думается, что происхождение он имеет, скорее всего, кельтское. В кельтских легендах владыки иного мира и вправду готовили людей к возрождению, и говорят, что многие из живых бывали в их краях, заключали с ними союзы и возвращались живыми и невредимыми — но для этого требовалась великая храбрость. Лишь герой или полубог мог отважиться на это. В кельтских мистериях со всей определенностью присутствовали ритуалы смерти и возрождения, а также, возможно, обряды путешествия в иной мир со счастливым возвращением оттуда. Думаю, Чистилище Святого Патрика в Луг-Дерг было как раз христианизированной версией этого предания.

Первобытный человек страшился самой идеи рождения в другом племени, среда чужаков, и потому молился и совершал ритуалы, призванные обеспечить ему новое рождение в том же

месте и в том же времени, что и любимые им люди, которые узнают и будут любить его и в новой жизни. Богиня ведовского культа — это, конечно, Великая Мать, подательница жизни, воплощенная любовь. Она правит весенними наслаждениями, и пирами, и всеми блаженствами остальной части года (вместе с другими богинями) и имеет особое сродство с луной.

Перед инициацией читается напутствие, начинающееся так:

«Внемли словам Великой Матери, что издревле звалась меж людьми также Артемидой, Астартой, Дионой, Мелюзиной, Афродитой и многими другими именами. Пред моими алтарями юноши Лакедемона приносили должные жертвы. Единожды в месяц, и лучше на полной луне, собирайтесь в некоем тайном месте и поклоняйтесь мне, кто есть владычица всего волшебства...

Ибо я — благая богиня. Я дарую немыслимые радости на земле: уверенность — а не веру — при жизни в том, что будет по смерти; покой несказанный, отдохновение и блаженство; и я не требую взамен никаких жертв».

Напутствие это, мнится мне, пришло из тех времен, когда в Британию явились римляне или иные чужаки; оно содержит некоторые объяснения того, что в те времена отнюдь не было известно всем и каждому, и отождествляет богиню с богинями других земель. Весьма вероятно, что подобное напутствие служило составной частью и мистериям античного мира.

Больше я не имею права сказать об этом ничего; но если вы примете ее владычество, вам станут доступны многочисленные преимущества, вас допустят в Круг, познакомят с Могущественными Мертвыми и с членами общины.

Есть здесь, конечно, место и «запугиванию», присутствует «испытание» и необходимость принести «обет». Иными словами, кандидату показывают определенные вещи и дают определенные наставления. Они, впрочем, очень просты и прямолинейны.

Среди самых распространенных обвинений против ведьм было то, что они отрицали или отвергали христианскую религию. Все, что я могу сказать по этому поводу, это что ни я,

ни мои друзья никогда не видали подобного отречения и не слыхали о нем. Я думаю, что в древние времена все принадлежали к старой вере и регулярно чтили старых богов, пока те не оказались изгнаны. Для римлян и романо-британцев это означало всего лишь поклонение своим собственным богам, которые благополучно стали отождествляться с кельтскими, так что отвергать им было особо нечего.

Возможно, что во времена гонений при появлении на больших религиозных сборищах незнакомых людей, их, дабы обезопасить культ от шпионов, подвергали чему-то вроде проверки и могли просить, скажем, отречься от христианства. Никого не стали бы ни посвящать, ни принимать в Круг, не убедившись предварительно, что он принадлежит к старой вере. Когда гонения стали особенно ожесточенными, культ ушел в подполье и посвящение стало уделом, наверное, только детей, в культе же рожденных и воспитанных. Могу охотно поверить в то, что если временами некто, не принадлежащий к культу по крови, искал приема в Круг, его расспрашивали с пристрастием; однако требовать от среднестатистического кандидата отречься от христианства имело примерно такой же смысл, что и отречься от веры в Зеленые Угодья Скрипача, о которых рассказывали старые моряки — о ждущем их рае, что находится на дальней оконечности ада.

Итак, я думаю, что хотя в прошлом и наблюдались отдельные случаи отречения от христианской религии, их было не так уж много. Считать это обвинение доказанным на том только основании, что многие ведьмы под пытками признавались в отречении от христианства, — все равно, что по тем же причинам считать очевидным фактом полеты по воздуху на метле. Главная моя трудность в выяснении ведовских верований как раз в том и состоит, что они забыли практически все, что знали о своем боге; все мои сведения почерпнуты из ритуалов и текстов обращенных к нему молитв.

Ведьмы не знают, откуда взялся их культ. Моя собственная теория, как я уже говорил, заключается в том, что он пришел из Каменного века, из матриархальных времен, когда вождем племени была женщина; впоследствии главенствующее положение занял бог-мужчина, но женский культ из-за находившихся в его ведении магических тайн продолжил свое существование как что-то вроде ордена. Верховный жрец мужского бога иногда присутствовал на их собраниях, занимая там главное место; когда его не было, представительницей его выступала верховная жрица.

В этой связи необходимо заметить, что есть обряды, где в ведущей роли выступает мужчина, но если мужчины соответствующего ранга в наличии нет, главная жрица препоясывается мечом и считается в таких случаях мужчиной. Хотя женщина в некоторых случаях может занимать место мужчины, мужчина ни при каких обстоятельствах не может занимать место женщины.

Возможно, обычай этот восходит к тем временам, когда существовали общины друидесс, которых римляне полагали колдуньями. Были ли эти друидессы настоящими, я не знаю. Это вполне могла быть самостоятельная религиозная организация, возможно, — под управлением Верховного Друида, который играл примерно ту же роль, что жрец или еще кто-нибудь, фигурировавший на собраниях ведьм как признанный глава и считавшийся в Средние Века не кем иным, как «Дьяволом». Думаю, использование ведьмами кругов в их магических операциях могло происходить и от друидов, или даже от их предшественников, построивших Стоунхендж и Эйвбери и использовавших их для концентрации пробуждаемой энергии.

Эти круги — прямые потомки тех, что применялись в доисторической пещерной магии, хотя возможно, что на самом деле они пришли с Востока. Римляне притесняли друидов в тех областях, которые им удалось успешно оккупировать, но мне кажется, что женская часть движения могла функционировать даже и тогда, хотя, возможно, и перейдя на тайное положение. Или, возможно, к ним напротив отнеслись с терпимостью, и кто-то из британских римлян и греков, посвященных в разнообразные мистерии — по большей части мистерии Митры — обнаружив на островах сходные организации, вступил в них, вследствие чего местные богини отождествились с их родными, классическими — откуда и слова напутствия.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ведовские практики

Те, кого привлекал ведовской культ, принадлежали по большей части к интеллектуальным классам, под которыми я подразумеваю ремесленников, солдат, купцов, врачей, моряков, земледельцев и клерков. Все это были люди, жаждавшие приключений, «золотая молодежь» соответствующего исторического периода в сочетании, разумеется, с теми, кто всегда толпой валил на все тайное, религиозное или просто причудливое в надежде обрести облегчение, то есть с людьми, до некоторой степени сексуально неуравновешенными.

Были еще, конечно, и такие типы, как деревенская знахарка с ее снадобьями и порчами, а также обитатели замков и больших усадеб. Разумеется, не все эти люди были «при деле», как говорят ведьмы (они всегда говорят «при деле», не уточняя при каком), но то были социальные классы, которые в общем и целом посещали шабаши «людей болот»; и некоторые из них удостаивались посвящения в мистерии.

Преследования были прежде всего направлены против «людей болот», затем против язычников вообще, затем против их приспешников в больших городах и деревнях. Отыскать их было несложно: они обычно жили куда лучше своих соседей, ели лучшую пищу и вели более умеренную жизнь. Если бы они напивались и колотили жен, это сняло бы с них большую часть подозрений.

Итак, всякий, кто вел умеренную жизнь и обладал некими интеллектуальными способностями, оказывался под подозрением. Хорошо известен клич тех времен: «Убивайте всех; Господь отберет своих!». Проблема с убийствами всех, более- менее выделявшихся умом, состояла, однако, в том, что это была заметная утрата для общества. В конце концов резня прекратилась, но большинство членов ведовских Кругов уже было мертво; осталась буквально горстка. В основном это были сочувствующие, прошедшие посвящение.

Место больших шабашей, на которые могла собираться тысяча человек и более, заняли маленькие сборища в частных домах по дюжине человек или около того в зависимости от размеров

помещения. Из-за столь малого количества они не могли уже более набирать так много силы, как раньше, взлетать на волне массового экстаза от сотен неистовых, испускающих дикие вопли пллсунов, и вынуждены были изыскивать другие, тайные методы для достижения тех же состояний. Для потомков «людей болот» это не составляло труда — но, увы, не для тех, кто к кельтской расе не принадлежал.

Какие-то знания и умения, конечно, уцелели; многие семейства переменились между собой, и со временем сила их стала расти. В достаточно глухих местах культ сумел выжить. Он подарил людям счастье, и это укрепило их в решимости продолжать борьбу. Именно к ним, по всей вероятности, и восходят сохранившиеся до наших дней ведовские династии. Они знают, что отцы их и деды принадлежали к старой вере. Старики рассказывали им о шабашах во времена Ватерлоо — а культ и тогда уже считался старым, существовавшим от начала времен.

Хотя преследования за недостатком топлива давно уже выдохлись, люди эти понимали, что единственный их шанс на мирную жизнь — оставаться в безвестности, и это не менее истинно сегодня, чем пять сотен лет назад.

Главный вопрос, который обычно задают мне в этой связи — «А откуда вы знаете, что культ действительно так стар?» Ответить на него было бы легче легкого, если бы мне было позволено воспроизвести на этих страницах ритуалы во всей полноте. Я знаком с большинством ритуальных форм, включая и каббалистическую магию, и все они работают по определенной общей схеме: маг вызывает или призывает некий разум или дух и приказывает ему исполнить его волю. Все собравшиеся стоят в кругу в целях безопасности; их предупреждают, что покинувший круг до того, как дух будет отпущен или изгнан, может пострадать. Иногда вместо этого работа происходит на кладбище; тогда маг поднимает покойника с целью получения от него той или иной информации.

Есть и другая школа, полагающая, что любые магические церемонии должны состоять из действий вкупе с рифмованными заклинаниями. То есть маг должен показать силам, что им делать, и принудить их к этому при помощи стихотворного текста.

Всякий, кто за последние две сотни лет пытался составить какой-либо ритуал, неизбежно приходил к одному из этих

методов или к чему-то их напоминающему. Методики английских ведьм совершенно другие. Они верят, что сила находится внутри них и источается из их тел. Она бы благополучно рассеивалась, если бы не круг, очерченный, как уже говорилось ранее, для того, чтобы удержать силу внутри, а не духов снаружи, как у магов. Ведьма при этом свободно выходит из круга и входит в него обратно, как только пожелает.

Единственным известным мне человеком, который умел придумывать ритуалы, был ныне покойный Алистер Кроули. Когда мы познакомились, он чрезвычайно заинтересовался, услышав, что я принадлежу к ведовскому культу, и даже сказал, что и ему довелось побывать, так сказать, «внутри» еще в очень юном возрасте, но не упомянул, переписал ли он что-нибудь из ведовских обрядов или нет. Практики ведьм совершенно отличны по методике от всего, о чем он когда-либо писал, а писал он очень и очень о многом.

В культовых текстах есть, разумеется, отдельные слова и выражения, явственно отдающие Кроули; возможно, он и вправду позаимствовал что-то из культовых источников, или, что более вероятно, кто-то из авторов что-то позаимствовал у него. Единственный, кто, по моему мнению, мог это сделать, был Киплинг; однако, культовые источники настолько чужды его идеям и способам их выражения, что, я уверен, он в действительности не имел к их написанию никакого отношения, хотя некоторые из его работ невольно наводят на мысль, что он определенно что-то о них знал. Есть много свидетельств в пользу того, что в своем настоящем виде ведовские ритуалы были разработаны задолго до того, как Киплинг и Кроули вообще появились на свет.

Люди, которым совершенно очевидно достало бы знаний и способностей, чтобы их изобрести, около восьмидесяти лет назад организовали Орден Золотой Зари, но зная их цели и приоритеты, я бы сказал, что это последнее, что вообще пришло бы им в голову. Харгрейв Дженнингс, в принципе, мог приложить к ним руку, но собственные его труды крайне сложны и запутанны, и я искренне сомневаюсь, чтобы он мог создать нечто столь простое и лаконичное. Дедушки и бабушки рассказывали ныне живущим ведьмам о шабашах примерно ста сорокалетней давности, когда культ уже считался существующим с незапамятных времен.

Баррет, написавший около 1800 года книгу «Маг», вполне мог изобрести или воскресить культ. Однако основным предметом его интереса была ритуальная магия, что в таком случае, естественным образом, отразилось бы в церемониальной его стороне. Сэр Фрэнсис Дэшвуд из «Клуба Адского Пламени»^[22] также мог бы приложить к этому руку, но он был дьяволистом- вольнодумцем и крайне маловероятно стал бы основывать или возрождать новую религию, да даже если бы и стал, она носила бы, скорее, явственный дьяволический или же, напротив, классический характер. Не думаю я и что культ мог быть создан в эпоху, когда Англией правила К.А.Б.А.Л.’а (правительство Клиффорда, Арлингтона, Бакингема, Ашли и Лодердейла) и люди образованные были сплошь каббалистами. Те, кто верили и работали в рамках каббалистической доктрины, вряд ли стали бы заниматься чем-то подобным.

Вполне возможно, что основы культа были принесены в Англию из Италии во времена Ренессанса или даже позднее; но даже если и так, то был вполне сформированный и развитой ведовской культ, к которому затем привились местные ковены.

Можно предположить, что некоторые практики, такие как использование круга для сохранения силы, были местным изобретением, восходящим, возможно, к друидическим или даже до-друидическим методикам. Какое-то время я был совершенно убежден в том, что весь культ в целом произошел из Северной Европы периода Каменного века и не испытал, практически, никаких иных влияний. Сейчас же я полагаю, что на него, по всей вероятности, оказали влияние греческие и римские мистерии, сами по себе первоначально пришедшие, возможно, из Египта. Но как бы ни было заманчиво считать ведовской культ прямым наследником Древнего Египта, нельзя упускать из внимания и другие возможности.

Существует ортодоксальная точка зрения римско-католической церкви, согласно которой культ породил либо сам дьявол, либо люди, искренне ненавидевшие католическую церковь.

Если бы дело обстояло именно так, это, полагаю, нашло бы непосредственное отражение в учении или в ритуалах; однако, и то, и другое выглядит так, словно ведьмы и слыхом не слыхивали ни о какой церкви, что указывает на как минимум дохристианское происхождение культа.

Иногда говорят: «Культ стал протестом против тирании нобилитета и Церкви». Но если бы это было так, оно бы тоже отразилось в ритуале или учении, не правда ли? Большие поборы вполне могли привести к большому притоку в культ народа, искавшего защиты. Это напоминает мне историю о корнуолльцах, бывших добрыми язычниками, но ненавидевших католическую церковь. Услыхав о протестантизме, они устроили большую сходку, чтобы решить, что разозлит Церковь больше — если они останутся язычниками или если обратятся в протестантство.

После продолжительных споров они пришли к выводу, что поскольку на их язычество Церкви было по большому счету наплевать, обратятся-ка они все в протестантство. Могу легко себе представить, как где-нибудь во времена короля Джона, когда вся Англия была под интердикцией — и, как сказал бессмертный Смит Майнор, «папа издал закон, что никто не имеет права рождаться, жениться или умирать до исхода десятого года» — многие умеренные христиане, лишенные религиозного утешения, вполне могли обратиться в соперничающую религию. Ведовской рай, в конце концов, — весьма привлекательное место для обычного человека.

На континенте также сходный корпус причин мог привести в культ множество новообращенных, а с ними и немало новых идей. Возможно, Великий Бог, защитник, податель мира и покоя, постепенно стал восприниматься функционально как бог смерти и через это в большей или меньшей степени отождествился с дьяволом. Сказать в точности, что именно произошло, довольно трудно, но как бы там ни было, мне не верится, что даже случившийся в двенадцатом, тринадцатом и четырнадцатом веках приток простого народа в культ мог сильно повлиять на ведовские верования.

Церковь никогда особо не интересовалась колдовством, так как оно не было ей соперником в том качестве, в каком было ведовство; говорят, что многие папы и видные церковные

деятели с успехом практиковали его. С наступлением эпохи Ренессанса пытливый человеческий дух нашел отраду в вольнодумстве, а это в свою очередь привело к возрождению интереса к математической магии, астрологии и каббале, к изучению античности и, следовательно, ко знакомству с античными богами. Возникла легенда о Фаусте, а с нею и представление о том, что дабы практиковать магию, нужно продать душу дьяволу.

Наилучшее отражение данной темы в английской литературе — это, конечно, «Доктор Фаустус» «атеиста» Марлоу, в Европе же длинная череда романов и пьес увенчалась великолепным «Фаустом» Гете. То было очень доверчивое время, и в историю эту действительно с легкостью поверили: никому даже в голову не приходило задуматься о том, стоило ли заплатить миллионами лет мучений за несколько лет блаженства. Существуют примеры подобного рода договоров, но совершенно понятно, что это либо ложные свидетельства, призванные помочь обвинить какого-нибудь беднягу, либо произведения закоренелых вольнодумцев или попросту сумасшедших.

Епископ Уилсон сообщает об имевшем место на острове Мэн случае (датировано 29-м ноября 1720 года, Пиль):

«Джон Карлитт из Марлоха, приход Киллох, графство Дон, телом и душой предался Сатане Диаволу, именуемому Люцифером, на срок в девять лет при условии, что тот станет давать ему в течение этого времени столько денег, сколько ему будет потребно, в каковом случае он связывает себя условиями этой сделки и обязуется сражаться под его знаменами в течение всего указанного срока; если же он дезертирует, то окажется предан на милость Сатаны и обязуется по истечение девяти лет покончить жизнь самоубийством. Подписано кровью, запечатано и адресовано Диаволу. Джон Карлитт».

Сам Джон Карлитт упорно отрицал, что написал это, и утверждал, что на него возвели поклеп. Епископ возражал, что почерк, без сомнения, принадлежит Карлитту, и вообще принимал улику на веру, однако, что любопытно, никаких мер судебного характера по этому поводу не принял. Данный случай вполне мог быть примером подлога и фальсификации, или же, напротив, бравады, так как в то время уже функционировало

несколько Клубов Адского Пламени. Впрочем, суть в том, что в то время сама идея заключения договоров с дьяволом была уже общим местом, а юристы считали факт продажи души за деньги или по какой-либо иной причине — сам по себе свидетельствующий о пороке и зле — неопровержимым доказательством ереси. А за ересь полагалась смерть. То, что в случае казни преступника дьявол тем скорее получит его душу, судя по всему, не слишком их беспокоило.

Церковь почитала своей обязанностью тщательно следить за всеми сторонами жизни людей и активно противодействовать всему, что осуждала христианская доктрина. Поскольку мэнский случай может для многих моих читателей оказаться в новинку, привожу здесь цитату из «Башни Сен-Жермена» Дэвида Грейна:

«Ежегодно судья приводил к присяге церковных старост своего прихода и назначал так называемого капитульного дознавателя, который вместе со старостами заседал раз в три или четыре недели под председательством викария или приходского священника. Все они были связаны клятвой сообщать о случаях нарушения канонического права и представлять предполагаемо виновных в том лиц на суд. Таким образом, в каждом приходе имелся специальный орган из девяти или десяти человек, Скит \ в чьи обязанности входило шпионить за своими соседями.

На практике эффективность этой системы напрямую зависела от тех ограничений, которыми было обставлено поведение индивидуума в маленьком сообществе; со временем дознаватели все с меньшей охотой исполняли свои должностные обязанности. Но даже если за год своей службы они и не спешили портить отношения с соседями чрезмерным рвением, уважение к своим клятвам все же было достаточно велико и в результате дознаватель служил источником постоянного напряжения в приходской жизни, самим фактом своего существования поощряя вероломство, подозрения и страх».

Отсюда сохранившаяся на Мэне по сей день ненависть к доносчикам. Такими средствами Церковь получала информацию

1 Skeet — англо-мэнский диалектизм, обозначающий новости или сплетни.

о потенциальных ведьмах. Дознаватели рыскали повсюду; именно они, скорее всего, обыскали жилище Джона Карлитта и обнаружили, или притворились, что обнаружили договор с Сатаной.

Вне всяких сомнений, они стали причиной убийства почти всех остававшихся на тот момент ведьм и многих других людей, некоторые из которых к культу вовсе не принадлежали, — пока не остались лишь представители семейств столь высокопоставленных, что с ними связываться уже было опасно, невозможно, столь бедных, что с них попросту нечего было взять. Чтобы избежать гонений, ведьмы становились добропорядочными прихожанами; в конце концов у них были вполне библейские основания для того, чтобы склонить голову перед Риммоном. Возможно, именно они-то и отрекались при посвящении от христианства.

Этот новый террор принес с собой значительные перемены; доверять можно было только собственным детям и самым близким родственникам, так что культ превратился, фактически, в тайное общество семейного типа, где каждый ковен был отрезан ото всех остальных. Ритуалы проводились за закрытыми дверями; многое было сокращено из-за банальной нехватки людей, многое — вовсе забыто. Скорее всего, именно в этот период ведьмы начали вести записи, так как регулярного жречества больше не существовало, и ритуалы отправлялись лишь от случая к случаю.

Во всех ведовских писаниях, тем не менее, на первой же странице содержится следующее предупреждение: