На пути к фундаментальной теории

 

Наши результаты пока состояли в том, что мы выделили ряд связующих звеньев между сознанием и физическими процессами, заслуживающих именования психофизическими законами. Одно из таких звеньев — принцип когерентности, сопрягающий сознание с осведомленностью, или глобальной доступностью. Второе — более конкретный принцип структурной когерентности, связующий структуру сознания и структуру осведомленности. Третье — принцип организационной инвариантности. Эти принципы могут быть компонентами   окончательной теории сознания. Они позволяют нам использовать физические факты для предсказания и даже объяснения некоторых фактов о сознательном опыте. И они уж точно накладывают ограничения   на облик финальной теории сознания: если такая теория несовместима с этими законами, она едва ли верна. Но картина не может ограничиваться этим. Сами по себе эти принципы не составляют окончательной теории или даже хоть какого‑то подобия последней.

Проблема в том, что ни один из этих принципов не является подходящим кандидатом на роль фундаментальных   законов в теории сознания. Все они выражают регулярности на достаточно высоком уровне. Скажем, понятие осведомленности (или глобальной доступности) — это высокоуровневое понятие с весьма размытыми границами; и очень маловероятно, чтобы это понятие использовалось в каком‑то фундаментальном законе. Принцип организационной инвариантности, возможно, менее размыт, но и он выражает регулярность на далеком от фундаментальности уровне. Другая проблема: эти принципы оставляют крайне недоопределенной природу психофизической связи. Самые разные вопросы о ней остаются без ответа. К примеру, какого рода   организация порождает сознательный опыт? Насколько она может быть простой для сохранении опыта? И как можем мы предсказывать конкретный характер опыта (не только его структуру), исходя из его физической основы? Мы хотели бы, чтобы исчерпывающая теория сознания отвечала на них, но указанные принципы не помогают в этом.

Для окончательной теории нам нужен набор психофизических законов, аналогичных фундаментальным законам физики. Эти фундаментальные (или базовые)   законы будут выражены на уровне, связующем базовые свойства опыта с элементарными характеристиками физического мира. Они должны быть точными законами и в своей совокупности не должны оставлять место для недоопределенности. При сочетании с физическими фактами о системе они должны позволять нам в полной мере предсказывать феноменальные факты об этой системе. Кроме того, подобно тому, как из базовых законов физики вытекают все высокоуровневые физические законы и регулярности (по крайней мере в сочетании с ограничительными условиями), из базовых законов сознания должны вытекать и объясняться различные небазовые законы, такие как принципы когерентности и принцип организационной инвариантности. При наличии набора фундаментальных физических и   психофизических законов мы в определенном смысле сможем уяснить для себя базовое устройство универсума.

Это высокая планка, и в ближайшее время мы не возьмем эту высоту. Но мы по крайней мере можем двигаться в этом направлении. Принципы организационной инвариантности и структурной когерентности уже накладывают серьезные ограничения на облик фундаментальной теории, и существует не так уж много кандидатов на роль базовых конструктов, которые могли бы быть фундаментальными ингредиентами такой теории. В этой главе я изложу некоторые идеи относительно фундаментальной теории. Я не предложу здесь полноценной теории с исчерпывающим набором базовых законов, но выскажу предположения о том, какие конструкты должны использоваться в этих законах, и о том, какая общая форма могла бы быть у последних. Это можно было бы рассматривать в качестве прототеории  , скелета, на который можно было бы наращивать теорию.

Идеи этой главы гораздо более эскизны и спекулятивны, чем те, что высказываются в других частях этой книги, и вопросы, которые они вызывают, не уступают по своему числу ответам, которые они дают. И именно эти идеи скорее всего могут оказаться полностью неверными. Выдвигая эти разрозненные идеи, я стремлюсь не к тому, чтобы создать модель, которая сможет выдержать тщательную философскую проверку; нет, я всего лишь хочу, чтобы в нашем распоряжении оказались хоть какие‑то идеи. Мы должны начать   думать о фундаментальных теориях сознания, и, быть может, что‑то из высказанного здесь пригодится и в дальнейшем.

 

Аспекты информации

 

Базовым понятием, с которым я буду работать в этой главе, является понятие информации.   В наши дни можно столкнуться с множеством различных понятий информации, так что первое, что надо сделать, заводя речь об информации, — это прояснить, о чем именно мы будем говорить. Интересующее меня понятие информации во многом сходно с тем, которое обсуждал Шеннон (Shannon 1948). Я адаптирую и разовью эту идею. Моя трактовка останется относительно неформальной, заключая в себе лишь столько формализма, сколько требуется для уяснения наиболее важных аспектов данного понятия, релевантных для наших целей. В этом параграфе будет технический материал, но в других его будет меньше.

Шеннона не интересовало семантическое понятие информации, согласно которому информация — это всегда информация о   чем‑то. Он сосредоточился скорее на формальном или синтаксическом понятии информации, где ключевым оказывается понятие о состоянии, выбранном из множества возможностей. Самым фундаментальным видом информации является бит  , отражающий выбор между двумя возможностями: информацию, как утверждается, несет единичный бит (О или 1), выбранный в пространстве, имеющем два состояния. В более сложном случае аналогичным образом несет информацию «сообщение», такое как «0110010101», выбранное из пространства возможных бинарных сообщений. Согласно Шеннону, важна не какая‑либо интерпретация   этих состояний, а специфика   состояния в пространстве различных возможностей.

Мы можем формализовать эту идею, обратившись к понятию информационного пространства.   Информационное пространство — это абстрактное пространство, образованное множеством состояний, которые я буду называть информационными состояниями  , и базовой структурой отношений различия   между этими состояниями. Простейшее нетривиальное информационное пространство — это пространство, образованное двумя состояниями и их элементарным различием. Можно представить эти состояния в качестве двух «битов», 0 и 1. Их природа исчерпывается тем фактом, что эти состояния отличны друг от друга. То есть данное информационное пространство полностью характеризуется структурой его различия.

Другие информационные пространства более сложны. Усложнение может происходить двумя путями: допущением более сложной структуры различия между состояниями или допущением наличия внутренней структуры у самих состояний. Для иллюстрации первой возможности мы могли бы перейти к пространству с четырьмя состояниями — 0, 1, 2 и 3, для иллюстрации второй — к структурированному пространству с такими состояниями, как «110010101». Разумеется, эти способы можно было бы сочетать, что давало бы вдвойне усложненные состояния, вроде тех, что имеются в пространстве таких сообщений, как «233102032». Сейчас я более детально рассмотрю две этих разновидности усложнений.

Начнем с первой разновидности усложнения, где очевиднее всего оказывается существование пространств с тремя состояниями, с четырьмя состояниями и т. д., структура различия которых является естественным продолжением структуры различия пространства с двумя состояниями. К примеру, элемент А, В, С или D, выбранный в четырехэлементном пространстве, несет информацию тем же способом, каким несет информацию бит. Природа значков «А», «В» и т. д., конечно, не имеет здесь значения; существенна для данного пространства опять‑таки лишь его структура.

Более важным обстоятельством является наличие континуальных   информационных пространств, состояния которых представляют собой континуум, аналогичный континууму реальных чисел между 0 и 1. В таком пространстве имеется бесконечное множество состояний. Структура различия этого пространства гораздо сложнее, чем в предыдущих случаях: эта структура прямо соответствует топологии континуума, где какие‑то состояния находятся между другими состояниями, какие‑то состояния — ближе друг другу, чем иные состояния и т. д. Но, как и прежде, мы можем считать информативной любую точку, выбранную из этого континуума.

Структура информационного пространства может быть и двумерным или многомерным континуумом, аналогичным структуре региона n — мерного пространства. Информацию будет нести, к примеру, единичная точка, выбранная из региона трехмерного пространства. В самом общем случае эта структура может быть задана структурой произвольного топологического пространства, по сути, являющегося неким множеством с отношениями «близости» или «соседства». Детали этого, впрочем, не будут иметь такого уж большого значения в дальнейшем, так как я буду говорить об интуитивно привычных структурах, таких как структура континуума.

Второй тип усложнения предполагает состояния с внутренней структурой.   Они образованы множеством более базовых состояний, которые я буду называть элементами.   Пример — пространство десятибитных состояний, аналогичных таким «сообщениям», как «1001101000». Каждое состояние образовано здесь десятью элементами, и каждый элемент можно рассматривать так, будто он включается в свое собственное подпространство   двух состояний, соответствующее изначальному пространству, содержащему два состояния. Данное информационное пространство можно трактовать в качестве некоего продукта десяти подпространств, каждое из которых является самодостаточным информационным пространством.

Могут быть и более интересные внутренние структуры. Так, информационное состояние могло бы иметь континуальную внутреннюю структуру, будучи своего рода континуальным аналогом обсуждавшейся выше десятиэлементной структуры. Подобное состояние обладало бы бесконечным множеством элементов, каждый из которых включался бы в свое собственное подпространство. Соответствующее информационное пространство можно было бы представить как что‑то родственное пространству функций в континууме (каждому значению которых соответствовало бы свое подпространство) или в более сложном континуальном пространстве.

Может быть и так, что подпространства   были бы сложны в первом из упомянутых выше смыслов: элементы каждого подпространства могли бы, к примеру, распределяться в континууме. Так что здесь есть место для двух одновременно существующих уровней сложности. Скажем, каждое состояние могло бы быть образовано континуальной структурой элементов, каждый из которых мог бы принимать те или иные значения в континуальном подпространстве. Информационное состояние этого пространства могло бы рассматриваться в виде волновой формы или какой‑то другой функции с континуальной областью определения и амплитудой: это непрерывный аналог описанных выше дискретных «сообщений».

В самом общем случае у информационного пространства будет два вида структуры: каждое комплексное состояние могло бы иметь внутреннюю структуру, и каждый элемент этого состояния принадлежал бы подпространству со своей структурой топологического различия. Первую из них можно было бы назвать комбинаторной   структурой этого пространства, вторую — реляционной   структурой подпространств. Каждое подпространство будет, как правило, иметь одну и ту же реляционную структуру, так что мы можем говорить просто о реляционной структуре самого пространства. Общая   структура пространства задается соединением комбинаторных и реляционных структур. Зачастую я буду ограничиваться рассмотрением информационных пространств с одной лишь реляционной, а не комбинаторной структурой — когда в информационном состоянии есть только один элемент — так как это намного упрощает обсуждение.

Эта модель совершенно обходит стороной понятие семантического содержания, так что обсуждаемая здесь разновидность информации в лучшем случае имеет косвенное отношение к семантической разновидности информации, которая рассматривалась такими философами, как Дретске (Dretske 1981) и Барвайс с Перри (Barwise and Perry 1983).

Не исключено, что данную модель можно было бы расширить таким образом, чтобы она включала семантический элемент — привязывая к каждому информационному состоянию некое семантическое содержание — но в имеющемся виде эта модель независима от семантических соображений.

Данная формализация фиксирует идею Шеннона о том, что информация существенным образом предполагает состояние, выбранное из множества возможностей (в реляционной структуре пространства), а также фиксирует ту идею, что сложная информация может быть составлена из простой (в комбинаторной структуре пространства). Единичный бит, по Шеннону, может быть информацией не менее, чем длинное «сообщение» типа «10011010». Шеннон также рассматривает случай, когда информация содержится в континуальном пространстве, или в пространстве функций с континуальной областью определения. В каждом случае существен выбор одного элемента в пространстве контрастирующих возможностей.

Сам Шеннон много занимается вопросом о количестве информации   в информационном состоянии, и это количество оказывается мерилом того, насколько специфичным   является состояние в информационном пространстве. Состояние в информационном пространстве с двумя состояниями несет один бит информации; состояние в пространстве с четырьмя состояниями — два бита; состояние в п — э  лементном пространстве — log₂ п   битов. Если пространство являет собой комбинацию подпространств, информация, которую несет состояние, равна сумме той информации, которую несут его элементы: десятизначное бинарное «сообщение» несет, к примеру, десять бит информации. Эта трактовка применима к дискретным пространствам; в континуальных пространствах количество информации должно определяться более тонким способом. Здесь меня не очень будет интересовать вопрос о количестве информации. Скорее меня будут интересовать сами информационные состояния, отношение которых к количеству информации можно мыслить наподобие отношения материи к массе.

Согласно данной мной дефиниции информационных пространств, такие пространства абстрактны  , абстрактными состояниями являются и информационные состояния. Они не составляют какую- то часть конкретного физического или феноменального мира. Но при надлежащем взгляде на вещи, мы сможем отыскать информацию как в физическом, так и в феноменальном мире. Для этого нам надо обсудить различные способы реализации   в мире информационных пространств и состояний. Сначала я обсужу физическую реализацию, а потом поговорю о феноменальной.

Кажется интуитивно ясным, что информационные пространства и состояния повсеместно реализованы в физическом мире. К примеру, мы можем рассматривать мой переключатель света как то, что реализует информационное пространство с двумя состояниями; его состояния «вверх» и «вниз» как раз и реализуют упомянутые два состояния. Или можно взглянуть на компакт — диск как на то, что реализует комбинаторное информационное состояние, образованное сложной структурой битов. Сходным образом можно усмотреть реализацию информации в термостате, книге или телефонной линии. Как можно было бы осмыслить эти интуиции?

Естественным путем установления связи между физическими системами и информационными состояниями было бы рассмотрение физически реализованной информации в терминах слогана, восходящего к Бейтсону (Bateson 1972): информация есть различие, производящее различие.   Хотя мой переключатель света может занимать бесконечное множество позиций на непрерывной шкале, большинство этих различий совершенно безразлично для моего света. Находится ли переключатель в самой верхней позиции или на четверть опущен вниз, свет все равно будет гореть. Но если он смещается больше, чем на треть вниз, свет выключается. Пока речь идет о свете, у переключателя есть только два имеющих отношение к делу состояния, которые мы можем назвать «вверх» и «вниз». Различие между этими двумя состояниями — единственное различие, небезразличное для света. Поэтому мы можем рассматривать переключатель как то, что реализует информационное пространство с двумя состояниями, причем одни физические состояния переключателя соответствуют одному информационному состоянию, тогда как другие его физические состояния — другому.

В общем, информационное пространство, связанное с физическим объектом, всегда будет определяться относительно каузального пути   (в данном случае — каузального пути от переключателя света к самому свету) и пространства возможных последствий   в конце этого пути (в данном случае речь в этой связи будет идти о включенном или выключенном свете). Физические состояния будут соответствовать информационным состояниям сообразно их воздействиям на каузальный путь. Если два физических состояния оказывают одинаковое воздействие на данный каузальный путь — как это имеет место в случае двух положений электрического переключателя, в равной степени ведущих к включению света — то они будут соответствовать одному и тому же информационному состоянию. Если подобным образом скроить физические состояния, то мы получим базовый набор небезразличных физических различий, составляющих физическую реализацию информационного пространства.

Структура этого информационного пространства будет напрямую соответствовать структуре пространства последствий, которое, в свою очередь, будет либо дискретным пространством, либо континуальным пространством. К примеру, в случае света каузальный путь может вести к двум релевантным последствиям: свет может оказаться включен или выключен. Поэтому переключатель может рассматриваться как то, что реализует информационное пространство, заключающее в себе два состояния.

Сходным образом можно рассматривать и континуальные информационные пространства. Если бы мой переключатель позволял плавно регулировать свет, то поворот его рукоятки в разные позиции давал бы разную интенсивность света на непрерывной шкале. (На практике она могла бы быть дискретной, но я беру идеальную ситуацию.) Последствия, связанные с интенсивностью света, определяют непрерывное информационное пространство, реализованное в моем переключателе света. Физические состояния переключателя, производящие свет одинаковой интенсивности (состояния в тех областях, где рукоятка, возможно, нечувствительна, или состояния, отличающиеся друг от друга по нерелевантным параметрам, таким как цвет переключателя), будут связаны с одним и тем же информационным состоянием. Пространство информационных состояний имеет топологическую структуру континуума, где структура различий состояний соответствует структуре различий воздействий на интенсивность света.

Подобным способом можно проанализировать и информацию, реализованную на компакт — диске. У диска может быть бесконечное множество физических состояний, но если рассматривать его воздействие на проигрыватель компакт — дисков, то оказывается, что он реализует лишь конечное множество возможных информационных состояний. Множество изменений диска — микроскопическое изменение ниже уровня разрешающей способности оптического считывающего устройства, небольшая царапина на диске или крупный рисунок на его обратной стороне — не влияют на функционирование этой системы. Для информационного состояния диска значимы лишь те различия, которые отражаются на выходе оптического считывающего устройства. Это — различия, связанные с наличием питов и лендов на диске, соответствующих тому, что мы понимаем под «битами». С любым состоянием диска будет связано информационное состояние в большом информационном пространстве. Физические состояния различных оттисков одной и той же записи, если все нормально, будут связаны с одним и тем же информационным состоянием. Оттиски разных записей, да и дефектные оттиски одной записи будут связаны с различными информационными состояниями из‑за разности их воздействий.

Это случай, в котором физически реализованное информационное пространство имеет комбинаторную структуру. Каждый «бит» на компакт — диске производит самостоятельное воздействие на проигрыватель компакт — дисков, так что можно считать, что каждый участок диска реализует собственное подпространство с двумя состояниями. Складывая все эти независимые воздействия, мы находим комбинаторную структуру в пространстве совокупных воздействий компакт — диска и тем самым находим ту же самую комбинаторную структуру в информационном пространстве, реализуемом этим диском. Это информационное пространство может рассматриваться как продукт большого множества подпространств с двумя состояниями, по одному подпространству на каждый пит или ленд диска.

Заметим, что, согласно этой концепции, физически реализованная информация является информацией лишь в той мере, в какой она может быть обработана.   Как выражается в этой связи Маккей (Маскау 1969), «[Информация должна работать». Это согласуется с трактовкой информации и самим Шенноном. Его «количество информации» измеряет то, насколько специфичным является состояние в пространстве состояний, которые могут быть переданы  , то есть которые могут сыграть особые роли на каком‑то другом каузальном пути (именуемом Шенноном коммуникационным каналом). Информация для Шеннона — это всегда передаваемое состояние, и объем информационного пространства на деле неявно определяется функцией передающей инстанции. Информация — это различие, которое может произвести различие при его передаче.

Сказанное очевидно из стандартной диаграммы Шеннона (рис. 8.1) и соответствующего ее обсуждения. Источником информации является

Источник информации Передатчик Приемник Пункт назначения

 

 

Источник шума

Рис. 8.1. Изображение Шенноном информационного канала. (Источник: Diagram 1, из Claude Е. Shannon and Warren Weaver, The Mathematical Theory of Communication, 1963. Copyright © 1949 by the Board of Trustees of the University of Illinois Press. Использовано с разрешения University of Illinois Press)

набор «сообщений» (информационных состояний), причем предполагается, что различные сообщения кодируются в отдельные сигналы передающим устройством и что последние соответствуют отдельным сообщениям. На деле это свойство определяет   условия, при которых состояния могут считаться отдельными сообщениями. Если два разных физических состояния системы конвертируются в один и тот же сигнал, то в них реализуется одно и то же сообщение. Как явствует из правой части диаграммы, на последующих этапах может происходить порча и потеря информации, но для информационного канала существенно то, что различные информационные состояния производят разные воздействия через передатчик. В концепции Шеннона все это скорее подразумевается, чем четко обозначается, так как он напрямую не рассматривает отношение между физическими и информационными состояниями. Но при более внимательном анализе становится ясно, что индивидуализация информационных состояний осуществляется благодаря использованию принципа передаваемое™.

Я не буду пытаться выдвинуть строгие критерии реализации информационного пространства в физической системе, но оставлю все на неформальном уровне принципа «различия, производящего различие». Эту неформальную идею можно было бы самыми разными способами формализовать, причем некоторые из них накладывают более сильные ограничения на реализацию, чем другие. На этом этапе было бы преждевременным останавливаться на каком‑то из них. Оставляя вещи на неформальном уровне, мы сохраняем некоторые возможности для маневра, когда речь заходит о деталях, которые могут быть прояснены, когда мы составим лучшее представление о подобающем для конкретного применения. Если говорить о теории сознания, то надлежащее уточнение таких деталей будет одним из аспектов процесса уточнения самой этой теории.

Когда мы думаем о внедренности информации в мир, в голову прежде всего приходит ее физическая реализация, но это не единственный способ отыскания в нем информации. Информацию можно найти и в ее феноменологической   реализации. Опытные состояния напрямую и естественным образом включаются в информационные пространства. Между феноменальными состояниями имеются естественные паттерны сходства и различия, и эти паттерны задают структуру различия информационного пространства. Так что мы можем считать, что феноменальные состояния реализуют информационные состояния тех пространств.

Так, пространство переживаний простого цвета имеет уже обсуждавшуюся нами трехмерную реляционную структуру. Абстрагируя паттерны сходства и различия этих переживаний, мы получаем абстрактное информационное пространство с трехмерной реляционной структурой, которая реализуется феноменальным пространством. Простое переживание любого цвета соответствует конкретному расположению в этом пространстве. Конкретное переживание красного — одно феноменально реализованное информационное состояние; конкретное переживание зеленого — другое.

Более сложные переживания, такие как ощущения всего зрительного поля, относятся к информационным пространствам со сложной комбинаторной структурой. К примеру, когда я смотрю на какую‑то картину, мое переживание относится к пространству с (по меньшей мере) комбинаторной структурой двумерного континуума, причем каждый элемент этого континуума имеет (по меньшей мере) трехмерную реляционную структуру простого цветового пространства. Структура цветных пятен в визуальном поле не так уж сильно   отличается по своему типу от бинарной структуры десятизначного сообщения, хотя их комбинаторная и реляционная структура значительно превосходят по своей сложности структуру последнего.

При отыскании феноменальных реализаций информационных пространств мы не опираемся на принцип «различия, производящего различие», который мы использовали для отыскания физических реализаций информационных пространств. Скорее мы отсылаем к внутреннему качеству переживаний и упорядочивающей их структуре — отношениям сходства и различия, имеющимся между ними, и к их внутренней комбинаторной структуре. Любое переживание вступает в естественные отношения сходства и различия с другими переживаниями, так что мы всегда сможем найти информационные пространства, в которых они находятся.

Эта трактовка информации выявляет ключевое Двуаспектный звено между физическим и феноменальным: везде, принцип где мы находим феноменальную реализацию информационного пространства, мы видим, что то же самое информационное пространство получает и физическую реализацию. И когда опыт реализует какое‑то информационное состояние, то же самое информационное состояние реализуется и в физическом субстрате опыта.

Возьмем простое переживание цвета, которое реализует информационное состояние того или иного трехмерного информационного пространства. Мы можем обнаружить, что то же самое пространство реализовано мозговыми процессами, фундирующими это переживание, а именно в трехмерном пространстве нейронально закодированных репрезентаций в визуальной коре. Элементы этого трехмерного пространства прямо соответствуют элементам феноменального информационного пространства.

Мы не знаем в точности, как закодированы эти состояния, и, стало быть, не знаем в точности, как физически реализовано это информационное пространство. Но мы знаем, что оно должно быть реализовано, так как последующие процессы демонстрируют все систематические последствия информационной реализации. Наши отчеты, к примеру, могут систематически меняться в соответствии с локализацией в цветовом пространстве, скажем, когда мы оцениваем цвета как относительно более «темные» и «светлые»; и мы можем соотносить одни объекты с другими в соответствии с их сходствами или различиями по цвету. Так что мы знаем, что в зрительной коре должны иметься релевантные различия, передаваемые   в другие участки мозга, создающие трехмерное пространство возможных эффектов. Состояния, лежащие в основе двух неотличимых переживаний, будут производить одинаковые релевантные эффекты, даже если с ними связаны несколько иные физические детали — по аналогии с небольшими различиями состояния переключателя света — и состояния, лежащие в основе любых двух сходных   переживаний, будут производить сходные эффекты. Поэтому мы можем рассматривать зрительную кору как то, что реализует информационные состояния в трехмерном пространстве.

Это же верно и для более сложных переживаний, таких как переживания зрительного поля в целом. Они реализованы в комбинаторном информационном пространстве, и то же самое пространство должно быть физически реализовано в фундирующих их мозговых процессах. Мы знаем, что в каждом участке этого поля различные простые переживания соответствуют различиям в разного рода следующих за ними эффектах, причем эти различия можно распределить сообразно локализации в поле. Так, мы можем давать разные ответы на конкретные вопросы относительно окрашенности того или иного участка; это особое пространство эффектов для каждого участка создает отдельные подпространства для каждого участка. Поэтому где‑то в зрительной коре должны быть закодированы информационные состояния — чтобы все релевантные различия могли передаваться для использования в последующих процессах. Пространство релевантных возможных состояний изоморфно здесь пространству возможных переживаний; и поэтому можно видеть, как одно и то же информационное состояние реализуется как физически, так и феноменально.

Информация не обязательно должна кодироваться локально  , к примеру, в небольшой структуре окружающих нейронов. Она вполне может физически реализовываться в холистской манере, как бывает, в частности, с некоторыми голографическими формами хранения информации. Релевантные различия состояний зрительной коры могли бы соответствовать различиям, распределенным по всей коре. Но пока они остаются различиями, которые могут быть переданы и имеют соответствующие эффекты, данная информация по — прежнему будет оказываться реализованной.

Естественно предположить, что эта двойная жизнь информационных пространств соответствует какой‑то дуальности на глубоком уровне. Можно было бы даже подумать, что эта двойная реализация — ключ к фундаментальному сочленению физических процессов и сознательного опыта. Нам нужен какой‑то   конструкт для установления этой связи, и информация кажется вполне достойным кандидатом. Не исключено, что принципы, связанные с двойной реализацией информации, можно было бы развить в систему базовых законов, связующих физическое и феноменальное.

Это можно было бы сделать, предложив в качестве базового принципа наличие у информации (в актуальном мире) двух аспектов, физического и феноменального. Любое феноменальное состояние реализует какое‑то информационное состояние, которое реализуется также в когнитивной системе мозга. И наоборот, по крайней мере некоторые физически реализованные информационные пространства таковы, что при любой физической реализации информационного состояния в этом пространстве данное состояние получает также и феноменальную реализацию[171].

Сам по себе данный принцип далек от конституирования полной психофизической теории. Скорее, он образует что‑то вроде трафарета для психофизической теории, предоставляя в наше распоряжение базовую схему, в которую можно вписывать конкретные законы. Для разворачивания этого принципа в теорию надо ответить на множество разных вопросов. К примеру, к каким   именно физически реализованным информационным пространствам применим этот базовый принцип? Я рассмотрю этот вопрос в четвертом параграфе, но пока оставлю его открытым. Недоопределенность другого рода связана с нечеткостью дефиниции физически реализованной информации: для полностью конкретизированной психофизической теории нам потребовалось бы точно знать, в каком случае можно говорить о физической реализации информационного пространства. Впрочем, процесс создания теории предполагает подобные вещи.

Ряд других важных вопросов касается онтологии   этого воззрения. Насколько серьезно мы должны относиться к этим рассуждениям о «двуаспектности»? До какой степени эта модель будет овеществлять   информацию, или трактовать ее как нечто реальное? Утверждается ли в ней, что физическое, феноменальное, или и то, и другое, онтологически зависимы от информационного? Пока я не буду отвечать на эти вопросы. Позже в этой главе я рассмотрю различные возможные интерпретации этой онтологии. Некоторые из них трактуют информацию в качестве всего лишь полезного конструкта для характеристики психофизических законов; другие отводят ей более фундаментальную онтологическую роль. Соответственно, одни из них относятся к «двуаспектности» серьезней, чем другие.

Пока же я абстрагируюсь от этих метафизических проблем. Данный принцип можно рассматривать просто в качестве закона, связывающего физическое с феноменальным, с онтологическими последствиями, не слишком отличающимися от последствий уже рассмотренных законов. Мы уже знаем, что опыт порождается физическим вследствие определенных законов, приложимых к определенным физическим характеристиками мира. И суть здесь в предположении, что базовым уровнем приложения этих законов к физическому миру является уровень физически реализованной информации.

Конечно, информация может и не быть столь элементарной   характеристикой физического мира, какими являются масса и заряд, но она и не должна быть элементарной чтобы играть роль в фундаментальных психофизических законах. Базовые физические и феноменальные свойства уже предоставляют нам все необходимые фундаментальные свойства. Нам нужен лишь конструкт, позволяющий соединить эти области. Информация кажется простым и четким конструктом, подходящим для подобного соединения и могущим, как и было обещано, снабдить нас простым и исчерпывающим набором законов. Если подобный набор законов достижим, то тогда мы и впрямь будем располагать фундаментальной теорией сознания.

Может, впрочем, оказаться и так, что саму информацию можно было бы рассматривать как что‑то фундаментальное. Кстати, идея о том, что физика в конечном счете работает с информацией, уже обсуждалась некоторыми физиками. При успешности этой идеи могло бы оказаться, что физическое в известном смысле производно от информационного, и можно было бы предельно четко изложить онтологию этой позиции. Позже в этой главе я обсужу некоторые идеи, укладывающиеся в указанное русло.