Материалистическая парадигма о сущности и природе человека

Рассмотрим вначале материалистические представления — I направление. Так как эти взгляды хорошо известны, нет необходимости останавливаться на их подробном изложении.

В поисках истины представляется более целесообразным обратить внимание на критический анализ этой позиции, с которым, по известным причинам, большинство советских ученых не было знакомо.

II направление выступает в двух видах — объективного и субъективного идеализма. Духовная субстанция соединяет в единое целое изменяющиеся психические состояния, находится «позади» психической феноменологии.

К I направлению — материализму — примыкает позитивизм, ограничивающий все познание только чувственным опытом. Поскольку материализм часто отождествляют с наукой и позитивизмом, то обратим внимание на основные утверждения позитивистов и их рефлексивный анализ другими философами. О.Г. Конт, родоначальник позитивизма, считал его результатом общего умственного развития человека. Предшествующими стадиями познания, по его мнению, были теологическая и абстрактная. «В положительном состоянии человеческий ум, признавая невозможность абсолютного знания, перестает искать начала и назначения мира; отказывается познавать внутренние причины явлений и занимается исключительно открытием их действительных законов, т.е. их неизменных отношений последовательности и подобия, соединяя при этом наблюдение с рассуждением» [91, с. 4]. Т.к. позитивизм предлагает общий и единственный метод для всякого научного познания и считает, что естественная наука по самому существу своему может дать всеобщее мировоззрение, то, естественно, это философское направление становится идеологией для научного сознания и тесно с ним соединяется.

С критикой позитивизма выступил B.C. Соловьев в своей работе «Кризис западной философии». Он писал, что образование естественными науками всеобщего мировоззрения возможно только в том случае, «если объединение наук будет вместе с тем и общим объединением человеческого сознания. А для этого нужно доказать, что все действительное содержа-

ние сознания совпадает с содержанием положительной науки, т.е. ограничивается внешними явлениями и их соотношениями, все же остальное, находящееся в сознании... вымысел...» [166, с. 125].

Попытка рассматривать религию и философскую метафизику на почве внешних явлений, единственно которые и признает позитивизм, делает их невидимыми для него. Поэтому в религии и метафизике позитивизм видит только мифологическое или абстрактное объяснение, которые с развитием науки уступают ей место. «Если позитивизм отвергает религию и метафизическую философию, то это единственно вследствие существенного своего непонимания их содержания» — делает вывод Вл. Соловьев {166, с. 137].

Принято материализм отождествлять с наукой, поскольку позитивисты чаще всего являются сторонниками материализма. Г.И. Челпанов, критикуя его, доказывает, что это учение не научное, а метафизическое.

«Если метафизика то, что недоступно нашему непосредственному восприятию, то материальные атомы тоже никто непосредственно ни видел, ни исследовал. До сих пор это остается только научной абстракцией. Мы предположили их существование, потому что эта абстракция помогает нам понять мир. Материалист делает то же самое, что и спиритуалист:

признает существование атомов позади или вне материальных явлений, невидимую силу притяжения» [204]. Таким образом, материализм также оказывается одной из разновидностей метафизических теорий. Хотя этот вывод и был сделан Г.И. Челпановым в 1974 г., принципиально он остается верным и в 2000 г.

С точки зрения материалистов, психика (а дух отождествляется ими с психикой) является продуктом «высокоорганизованной» материи, ее «свойством». Психические явления связаны с мозгом по самому своему происхождению; психические явления возникают и существуют как деятельность мозга.

Гносеологическая проблема решается в материалистической парадигме следующим образом. Психическая деятельность — это деятельность мозга, являющаяся вместе с тем отражением, познанием мира; одни и те же психические явления всегда выступают и в том и в другом качестве.

Серьезной критике материалистический взгляд на природу психических явлений как процессов отражения объективной реальности подверг Г.И. Челпанов в своей работе «Мозг и душа» [20.4].

Утверждения реализма о том, что свойства предмета существуют объективно, наши представления — только копии этих свойств; наш ум — зеркало, в котором отражаются вещи, — Челпанов назвал наивными. Он привел аргументы о несостоятельности материализма с точки зрения происхождения, закона сохранения энергии, причинности.

Взяв за аксиому постулат Декарта о протяженности материи как ее сущностном свойстве и о способности к мышлению только духовной субстанции, Г.И. Челпанов говорил, что «протяженное» — мозг — не может стать источником непротяженного — мысли.

Допустить утверждение, по его мнению, что «материя мыслит», можно только в том случае, если признать, что атом изначально имеет сознание. Мысль есть сама по себе реальность, а «свойство» есть лишь форма нашего восприятия, «свойство» открывается мыслью, поэтому сама мысль не может быть свойством (материи). Иначе получается, что свойство открывается «свойством».

Допустить, что материя сама по себе мыслит, это значит связать материальное с нематериальным, непротяженное с протяженным.

Г.И. Челпанов указывает на то, что утверждение материалистов о том, что «психическое есть движение вещества», якобы, имеющее научные доказательства, является ошибочным [204]. Ошибка эта, по его мнению, обусловлена неправильным употреблением слов. Никто не скажет, что акты воли, желания, веры измеряются пространственно. Мысль или идея могут относиться к протяженным величинам, но нельзя говорить о протяжении их самих. Физиологи, как правило, отождествляют нервный процесс, происходящий в мозгу, с психическим процессом и переносят при этом характеристику движения физического, нервного процесса на психическое явление, сопровождающее этот процесс. Употребление выражений «ощущение продвигается, проникает в корковую зону» вместо точного и правильного «раздражение распространяется по нервному волокну и достигает зоны в коре» — приводит к подмене понятий, и в результате — к переносу свойств мозгового физического процесса на принципиально иной, психический процесс.

Материалисты, говоря о психических процессах, фактически всегда думают о физиологических, и это грубое отождествление одной реальности с другой, невидение, а отсюда и непонимание их разницы, сопровождается часто агрессивной защитой своей ошибочной позиции. Даже в конце XX в. находятся ученые, которые утверждают, что, измерив электрический потенциал некоего нейронного ансамбля, они могут «прочитать» мысль испытуемого. Т.к. мысль не имеет ничего общего с пространством, то нельзя и сказать, что она есть движение вещества или определенное физическое состояние вещества.

С точки зрения материалистов, психическая деятельность есть деятельность мозга, взаимодействующего с внешним Миром. Мозг — орган психической деятельности, источником ее является мир, воздействующий на мозг. Подробно анализируя воздействия на человека источников внешней среды и возникновение порождаемых ими ощущений, Г.И.Челпанов показал несостоятельность теории наивного реализма, рассматривая звук и свет, пространство, время под разными углами зрений: физическим, физиологическим и психологическим.

Так, с точки зрения физической, и звук и свет представляют собой колебания внешней среды, с точки зрения физиологической — это физико-химические процессы в рецепторах и зонах мозга; с точки зрения психологической — это высота, тембр слухового ощущения или форма, цвет зрительного ощущения.

Ощущение и восприятие цвета как психический феномен не тождественны электромагнитному колебанию определенной частоты как физическому феномену — это разные реальности, не сводимые и не подменяющие одна другую.

Об этом же в 1974 г. говорил и Л.М. Веккер: «...загадочная эмпирическая особенность всех психических процессов... феноменологически характеризуется тем, что психические процессы недоступны прямому чувственному наблюдению. Своему носителю — субъекту психический процесс открывает свойства объекта, оставляя совершенно скрытыми изменения в субстрате, составляющие механизм этого процесса....Изменения в субстрате...открыты для стороннего наблюдателя, но не раскрывают перед ним характеристик психического процесса другого (наблюдаемого — Л.Ш.) человека» [38, с. 15].

Звук и свет не существуют объективно: «Объективно» существуют только колебания внешней среды.

Нужно ухо, чтобы существовал звук.

Нужен глаз, чтобы солнце могло светить.

И нужен кто-то, кто бы осознал (воспринял) физико-химический процесс в анализаторе как цвет или звук.

Осознание того, что процесс, происходящий в субстрате, скрыт для носителя этого процесса, а результат этого процесса выступает для субъекта как внешний по отношению к нему объект — побуждает ученых отнести «чудо психического» к 1-й из 7 мировых загадок (Дюбуа-Раймон).

Даже К. Маркс признавал психическое тайной и загадкой, когда говорил, что непонятно почему световое воздействие вещи на зрительный нерв воспринимается не как субъективное раздражение самого зрительного нерва, а как объективная форма вещи, находящейся вне нас. И Ленин предостерегал от смешения идеализма с материализмом, хорошо понимая «специфику» психической феноменологии: «Что мысль и материя «действительны», т.е. существуют, это верно. Но назвать мысль материальной — значит сделать ошибочный шаг к смешению материализма с идеализмом» [100, с. 2577.

Советские философы отстаивали тезис об идеальности психического. Но «психическое» выступало у них как «свойство некоторого класса физиологических процессов мозга», как «субъективное выражение соответствующих нейродинамических комплексов» [61], как «соотношение высшего и низшего, простого и сложного» [129], как «мозговой функциональный орган» [101]. Такие представления не решали «загадку», также как и определение психики как «системного» свойства.

Другой аргумент Г.И. Челпапова против сведения психического к материальным явлениям дает рассмотрение действия закона со--хранения энергии. Закон сохранения энергии, установленный в естествознании, утверждает, что физическая энергия может превращаться только в физическую же (потенциальную, кинетическую) и ни во что другое.

Т.к. сознание не есть ни кинетическая, ни потенциальная энергия, то движение материальных частиц мозга не может превратиться в сознание или психический процесс. Следовательно, утверждение, что движение в мозгу частиц есть причина мысли — ложно.

В противном случае надо признать ложность закона сохранения энергии.

Об этом же писал и В. Вундт в «Основаниях физиологической психологии» в 1886 г. — «закон сохранения энергии нарушался бы всякий раз, когда телесная причина производила бы духовное действие». Р. Майер, открывший закон сохранения энергии, не позволял применять его к духовным явлениям.

По мнению психологов-материалистов, психические явления возникают именно тогда, когда в ходе рефлекторной деятельности мозга появляются ощущения, и отраженный в них раздражитель выступает в качестве объекта. Именно с этим связан «скачок», переход к психическим явлениям.Физиологическое таким образом выступает как «причина» психического.

Утверждение рефлекторности психической деятельности означает характеристику способа ее детерминации — извне. Внешняя детерминация признается материалистами единственным источником психического. Г.И. Челпанов по этому поводу пишет: «Причинная связь между физическим и психическим была бы доказана, если бы можно было зафиксировать промежуток времени между окончанием физического процесса и началом психического. Но такие экспериментальные факты отсутствуют» [204]. Надо добавить, что они отсутствуют и в настоящее время — в 2000 г.

Утверждая рефлекторный характер психических явлений, материалисты часто отождествляют психическое со «средним» звеном рефлекса: физиологический процесс, начавшись в рецепторе и достигнув центральной зоны, «превращается» там в психический образ, а затем психический процесс «превращаясь» опять в физиологический, распространяется по нервному волокну эфферектора и выражается во внешнем (физическом) действии. По этому поводу физиолог Терпига пишет: «Физический процесс не может, достигши известной части мозга, внезапно превратиться в нечто невещественное, чтобы по прошествии некоторого времени, или в другой части мозга снова возникнуть в форме вещественного процесса» [цит. по 204].

В мозге нет прерывности, анатомически неизвестно, чтобы где-нибудь нервная система прерывалась. Те, кто допускает превращение нервного движения в сознание, видят это таким образом, что, якобы, в известном пункте нервная деятельность прекращается и вслед за этим прекращением наступает психическая деятельность. Утверждение, что физическое — причина психического,-ему предшествующая, не имеет экспериментальных доказательств.

По мнению Дюбуа-Раймона — психические процессы стоят вне закона физической причинности. Рефлекторное (физиологическое) описание элементарного действия (например, оглядывание на окрик по имени) и психологическое описание не совпадают. Следовательно, корректно говорить только об одновременности протекания физических и психических процессов.

«Сказать, что в мире существует только материя, нельзя, следует признать, что есть еще нечто, что дает начало психическим явлениям...Реальна не только материя, но реально и психическое....Если нет причинной связи между физическим и психическим, то значит, для психического есть другие источники», — пишет Г.И. Челпанов [204, с. 132]. По его мнению, корректно только сказать: физические изменения в мозгу вызывают психические процессы, но нельзя сказать — порождают, «превращаются».