Эмпирические характеристики психической реальности

Сомнения в познаваемости мира, сформулированные субъективным идеализмом и агностицизмом, побуждают обра­титься к анализу психологического механизма познания мира человеком.

Познание мира как формирование внутренней модели мира у человека происходит путем переработки и осмысления той информации, которую он получает из внешнего мира. По­лучение информации через ощущение, через органы чувств является первым «кирпичиком» психики, тем самым элемен­тарным явлением, которое квалифицируется как психическое. Ощущения отражают свойства внешней, «объективной» реаль­ности. Следующей «ступенькой» психической феноменологии является «образ» предмета, вещи, объекта как результат про­цесса восприятия. Можно выделить несколько видов или форм информации, воспринимаемой и, соответственно, вос­производимой человеком — в форме образа, понятия и симво­ла (знак можно считать промежуточной, переходной формой между образом и понятием).

Выше уже говорилось о теснейшей взаимосвязи онтологи­ческого и гносеологического рассмотрения психической феноменологии, когда «на передний план выступает то гносеологи­ческий, то психофизиологический аспект проблемы»,по сло­вам С.Л. Рубинштейна [150].

И вышеприведенный анализ как раз показал, что специ­фикой психической феноменологии является именно ее спо­собность к отражению внешнего мира, или, если перефрази­ровать — отражение внешнего мира некоей «особой реальнос­тью» — это и есть психика. Конечно, психическое отражение не тождественно допсихическому отражению, которое прису­ще другим формам материи. Свойства психической реальнос­ти, которые Л.М. Веккер описал на эмпирическом уровне, как раз и выявляют именно «способность» психики к отражению и, тем самым, к познанию мира [38].

Такими свойствами психического являются следующие:

1. Проекция — отнесенность процесса, совершающегося в анализаторе, к координате объекта, внутренний процесс, про­текающий в органе — носителе, в конечных результативных параметрах «скроен по образцам свойств внешнего объекта» — парадокс предметности или «объектной» структуры субъектив­ных состояний.

2. Неформулируемость характеристик психических про­цессов на физиологическом языке внутренних изменений суб­страта и формулируемость их на языке свойств объекта.

3. Психические процессы недоступны прямому чувствен­ному наблюдению.

4. Свободная активность психического процесса, которая прямо не вытекает ни из физиологии внутренних процессов, ни из физики и социологии внешнего окружения.

1. Первое свойство психического, сформулированное Л.М. Веккером — парадокс предметности — утверждает позна­ваемость мира человеком через отражение объекта в состояни­ях органа субъекта.

2. Второе свойство психического — «неформулируемость характеристик психических процессов на физиологическом языке "субстрата"» — четко показывает нетождественность психического и физиологического процессов. Это то, на что указывали и субъективные идеалисты, и монисты, и дуалис­ты — несводимость психических явлений к физическим.

3. Но в то же время формулировка третьего свойства пси­хического — его недоступности прямому чувственному наблюдению — обращает внимание на то, что именно вследствие этого свойства, как бы слипания физического и психического, часто совершается грубая ошибка отождествления этих двух реальностей. «Невидимость» психического способствует под­мене психической реальности физической или отрицанию са­мостоятельности ее онтологического статуса. Психическое объявляется «свойством» физического. К сожалению, Л. Век-кер, сформулировав «признаки» психического, как мы увидим дальше, не избежал этой ошибки, отождествив «сигнал» и «психический образ».

Недоступность психических процессов также самонаблю­дению связана часто с их неосознаваемостью. Ж. Пиаже по этому поводу говорил, что результаты активности, направлен­ной на познание, осознаваемы в некоторой степени, а ее внутренние механизмы полностью или почти бессознательны. А. Бине также считал, что мышление — это бессознательная деятельность ума.

Когнитивное бессознательное, по мнению Ж. Пиаже, со­ставлено из сенсомоторных и операциональных схем, органи­зованных в структуре. Он признает изоморфизм между орга­ническими нейронными схемами и логико-математическими операциями, но не между фактами сознания [139].

«Бессознательное» может изучаться как особая форма от­ражения внешнего мира, т.е. как область физиологических и психологических реакций, которыми организм отвечает на сигналы, без того, чтобы весь процесс этого реагирования или отдельные его фазы осознавались.

Учение о работе мозга многим обязано современному ней-рокибернетическому подходу, использующему свойства логи­ческих сетей или конечных автоматов, за возможности, кото­рые этот подход создает для понимания функций мозга, имею­щих отношение главным образом к процессам переработки информации. Было бы, однако, ошибкой противопоставлять этот подход теории активности сознания, разработанной ней­ропсихологией.

Нейрокибернетическое направление выступает сегодня как имеющее гораздо более близкое отношение к теории нео­сознаваемых форм высшей нервной деятельности, чем к уче­нию о сознании. Но в этой ограниченной области его методы и понятия представляются очень важными.

Современная нейрокибернетика налагает своеобразное «вето» на использование категории «сознания». Разрабатывае­мая ею теория мозговых механизмов не апеллирует к этому понятию. Создается поэтому впечатление, что многое из уста­новленного нейрокибернетикой в отношении принципов организации и закономерностей мозговой активности отно­сится скорее к теории неосознаваемых форм высшей нервной деятельности, чем к теории сознания. Так А.Н. Колмогоров считал возможным непосредственно аналогизировать между работой моделирующих машин особого типа и неосознавае­мой умственной деятельностью человека, лежащей в основе процессов художественного и научного творчества. Т.о., функ­ционирование компьютерных устройств, очевидно, изоморф­но работе мозга, которую можно описать как высшую нервную деятельность, но ни ее, ни компьютерные операции нельзя отождествлять с психической реальностью.

Четвертое свойство психического в теории Л.М. Векке-ра — свободная активность.

Человек при восприятии информации не является пассив­ным существом, а проявляет встречную активность. Информа­ция всегда субъективна, поэтому одна и та же «мера» информа­ции у одного может вызвать эмоциональный шок, у другого — незначительную реакцию, а для третьего вообще не являться информацией как новым знанием (например, предложение «Волга впадает в Каспийское море» не для многих является информацией).

Осознание субъектом внешней реальности никогда не но­сит характера пассивного, мертвенно-зеркального отражения. Сам факт осознания объектов внешнего мира как предметов уже выражает существование определенного отношения по­знающего субъекта с этим объектом и, следовательно, нераз­рывную связь «осознания» с этим «отношением». Информа­ция не пассивно воспринимается человеком, но активно пере­рабатывается, интерпретируется, включается в уже имеющую­ся систему знаний.

И даже получение новой информации, нового знания за­висит от того, каким образом мы пытаемся его получить, ка­ким образом ставим вопрос. Это хорошо известно физике как антропный принцип.

Первые попытки осознания того, что затем стали форму­лировать в науке как антропный принцип, вероятно, можно найти у Маха, который еще в 1886 г. говорил, что физика — это наука об ощущениях. Но, вероятно, по праву к прародите­лям антропного принципа можно отнести субъективных идеа­листов — Беркли, Фихте, Юма.

Антропный принцип — это учет особенностей человека-наблюдателя в экспериментальных исследованиях или в тео­рии познания. Об антропном принципе громко заговорили физики, когда обнаружили, что применение понятий, исполь­зуемых при описании явлений, существенно зависит от усло­вий наблюдения (Н. Бор). По этому поводу К. Копейкин пи­шет, «что соотношения неопределенности описывают грани­цы нашего видения мира, обусловленного способом нашего вопрошания...» [93, с- 43] Мы можем видеть лишь то, что со­ответствует нам, т.е. мир таков, каким мы его видим. И то, что выше говорилось о субъективности информации — это прояв­ление того же антропного принципа в психологии.