Образование и разбитие СССР 12 страница

Призыв съезда организовать Всесоюзное соревнование за высо­кую урожайность, напрямую связанный с возможностью повысить Плагосостояние колхозников, усиливал и материальную заинтересо-нанность, и производственную инициативу. Налаживанием работы в колхозах занялись свыше 250 тыс. колхозников, в том числе около 10 тыс. председателей колхозов, выдвинутых на руководящие должно­сти политотделами МТС за два года своей работы (преобразованы в обычные партийные органы в ноябре 1934).

В 1933—1935 гг. власть сумела добиться выполнения поставок хлеба как в целом по стране, так и каждой республикой, краем и областью. После голода 1932—1933 гг. экспорт зерна был сокращен, с 1934 г. он не превышал 1 млн т в год. Тогда же стали прибегать к дополнительным государственным закупкам сельхозпродукции по заготовительным це­нам, которые были на 25—30% выше плановых. Благодаря этому объем дополнительных хлебозаготовок увеличился с 4,1 млн ц в 1933 г. до 13,6 — в 1934. До конца второй пятилетки эти закупки составляли 15— 16% всей хлебосдачи колхозов. Часть хлеба государство получало от колхозов в виде натуральной оплаты за работу МТС. С 1933 по 1935 г.

229

эти поступления выросли в структуре хлебозаготовок с 15,5 до 25,4%. Ноябрьский (1934) пленум ЦК принял решение сократить (или даже вовсе прекратить) экспорт хлеба и направить его на внутрен­ний рынок.

Однако перелом ситуации в деревне и улучшение продовольст­венного снабжения населения городов в основном определялся рас­ширением поставок техники в сельское хозяйство. Перед революцией почти половина земель в стране обрабатывалась сохой. К 1928 г. соху вытеснил железный плуг (сохой обрабатывалось 10% пашни), в стра­не насчитывалось 25 тыс. тракторов, с их помощью обрабатывался 1% пашни. К концу первой пятилетки тракторным инвентарем обрабаты­валось 22% пашни, к концу второй — до 60. Снабжение деревни ма­шинами осуществлялось через машинно-тракторные колонны (пер­вая образована в сентябре 1928 г. в Азов6*ком районе Донского округа из 18 тракторов для обслуживания двух колхозов и одного земельного общества) и, главным образом, через МТС.

К лету 1930 г. организовано 158 государственных и 479 коопера­тивных МТС. В районах их деятельности уровень коллективизации был на 20-30% выше, чем там, где их не было. Первоначально МТС заду­мывались как межколхозные акционерные предприятия, однако рас­ходы на них для колхозов оказались непосильными, и в конце первой пятилетки все они стали государственными предприятиями. За годы первой пятилетки сельскому хозяйству было поставлено 154 тыс. трак­торов, из них 94 тыс. отечественных (в 1923—1924 в СССР выпущено всего 13 тракторов). В конце 1934-го сельское хозяйство располагало 281 тыс. тракторов, 31 тыс. комбайнов, 34 тыс. грузовых автомобилей, многими другими сложными сельскохозяйственными машинами. Во вторую пятилетку сельское хозяйство получило 405 тыс. тракторов, и все они были изготовлены на отечественных заводах. Число МТС за эти годы удвоилось и достигло в 1937 г. 5,8 тыс. Если в 1932 г. они обслуживали только треть колхозов страны, то в 1937 г. — 78%. Приме­нение новейшей сельскохозяйственной техники улучшало обработку земли, повышало урожаи.

Успехи в колхозном строительстве закреплены в новом колхозном Уставе, который был принят в феврале 1935 г. Вторым всесоюзным съездом колхозников-ударников. В него было внесено положение о закреплении за колхозами земли на вечное и бесплатное пользование: она не подлежала ни купле-продаже, ни сдаче в аренду. Устав разре­шал колхознику вести личное подсобное хозяйство, иметь от 0,25 до 0,5 га, а в отдельных районах — до 1 га земли, 2—3 коровы, неограни­ченное количество птицы.

В личном подсобном хозяйстве к концу второй пятилетки произ­водилась значительная масса валовой продукции колхозного сектора: 52,1% картофеля и овощей, 56,6 — плодовых культур, 71,4 — молока. 70,9 — мяса. Основная часть шла наличное потребление, но пример-

230

no четверть животноводческой продукции и до половины картофеля, овощей продавались на рынке. Рыночные цены к 1938 г. по сравнению с 1933 г. снизились на 64%.

К концу второй пятилетки коллективизацию можно считать за­вершенной. Индивидуальных крестьянских хозяйств оставалось лишь 7%. Большую их часть составляли хозяйства скотоводов, оленеводов, охотников, рыболовов на окраинах страны. Основными ячейками сель­ской жизни стали колхозы, которых по всей стране насчитывалось 242,5 тыс. В 1937 г. собран хороший урожай (98 млн т), животноводство достигло довоенного уровня.

Коллективизация в национальных регионах проводилась с неко­торым учетом местных хозяйственно-бытовых особенностей. Ее завер­шение здесь отодвигалось на более поздние сроки. Наиболее распрос­траненной формой объединений в Закавказье, Казахстане, Средней Азии и Бурятии были товарищества по совместной обработке земли. Колхозникам разрешалось содержать не только продуктивный, но и рабочий скот. В Казахстане и Киргизии скотоводы могли иметь до 20 коров, 100-150 овец, 10 лошадей, 8 верблюдов. Проведению кол­лективизации в Средней Азии во многом способствовало государствен­ное строительство ирригационных систем.

По мере решения задач сплошной коллективизации сокращались размеры «кулацкой ссылки». В 1933 г. на спецпоселение отправлено почти 400 тыс. кулаков и членов их семей, в 1934 — 255 тыс., в 1935 — 246 тыс., в 1936 — 165 тыс., в 1937 — 128 тыс. В мае 1934-го трудпосе-ленцы были восстановлены в гражданских правах, с января 1935 — в избирательных. Однако они все еще не имели права возвращаться на старые места своего проживания, не призывались в армию. Эти огра­ничения были сняты с них в конце 1938 г. В этом году все неуставные артели были переведены на устав обычной сельскохозяйственной; многие спецпереселенцы вернулись на места прежнего жительства, а 220 тыс. семей к концу 30-х годов продолжали жить и трудиться на освоенной ими земле и построенных предприятиях.

Коллективизация, кардинально изменявшая облик российской деревни, положила начало так называемому «раскрестьяниванию» — разрушению привычного уклада деревенской жизни, традиций и опыта сельского мира. Она превращала крестьянина из мелкого собственни­ка в зависимого от государства работника, отчужденного от средств производства и лишенного права распоряжаться результатами своего груда. Из жизни деревни уходили в прошлое трудовая этика и нрав­ственные устои, основанные на трудолюбии, бережливости, общно­сти, семейных и религиозных традициях. Еще труднее эти черты мог­ли сохранить миллионы крестьян, вынужденных отправиться из род­ных краев в места спецпоселений, на гигантские строительные площадки и в промышленные города.

231

Валовой внутренний продукт СССР, в создание которого значи­тельный вклад вносили и труженики деревни, в течение двух пятиле­ток возрастал ежегодно на 14—15% (см. табл. нас. 160—161).

Увеличение ВВП не влияло автоматически на улучшение благосо­стояния народа, однако оно позволило уже в ноябре 1934-го принять решение «Об отмене карточной системы по хлебу и некоторым дру­гим продуктам», введенной в начале 1929. В 1935 г. возобновлена сво­бодная продажа хлеба (январь), мясных продуктов, сахара, жиров и картофеля (октябрь). С января 1936 г. отменены карточки на промыш­ленные товары. Несмотря на это уровень жизни рабочих оставался в среднем более низким, чем до революции. С 1925 (когда этот уровень более всего приближался к довоенному) по 1937 г. номинальная зара­ботная плата рабочих выросла в 5,5 раза, а стоимость прлдуктов пита­ния — минимум в 8,8. Вместе с тем общий рост народного хозяйства позволял развернуть жилищное строительство и несколько улучшить быт трудящихся. Значительной реконструкции подверглись Москва, столицы республик, расширялись новые города.

Форсированная модернизация страны была настоящим подвигом рабочих, крестьян и всего советского народа. С точки зрения цивили-зационного подхода, в это время осуществлялся переход от доиндус-триального и раннеиндустриального к развитому индустриальному типу производства. Однако по прошествии многих лет у потомков героев и историков сложилось убеждение, что и индустриализация, и преоб­разование деревни могли бы иметь более значительные результаты без немыслимых жертв (штурмовщина, голод, искусственное обострение классовой борьбы, репрессии) и авторитарно-деспотического режи­ма, подчинявшего жизнь не правовой, а произвольной, командно-приказной власти.

§ 4. Первые пятилетки как этап «культурной революции»

Руководство преобразованиями в культурной сфере по партийной линии осуществлялось в годы первых пятилеток Управлением агита­ции и пропаганды (Агитпроп) ЦК ВКП(б). В январе 1930 г. он подраз­делен на два самостоятельных отдела — культуры и пропаганды (с секторами научной работы и просвещения, включая искусство; пропаганды марксизма-ленинизма; печати, в том числе художествен­ной литературы; зав. отделом А. И. Стецкий) и отдел агитации и мас­совых изданий, состоящий из секторов общей агитации, массовых кампаний промышленного характера, массовых кампаний сельскохо­зяйственного характера, массовой работы среди работниц и крестья­нок. На тех же началах был выстроен культурно-идеологический ап-

232

парат 1ДК компартий союзных республик, краевых, областных,'го­родских и районных партийных органов.

В январе 1932 г. култпроп отделы были разукрупнены. Число секто­ров в них увеличено до 12. Имелись самостоятельные сектора партучеб-ииков и политграмоты, преподавания ленинизма в вузах и средней школе; массовой пропаганды ленинизма и политики партии; народного обра­зования; научно-исследовательских учреждений; производственно-тех­нической пропаганды; культурного обслуживания заводов и колхозов; газетный; журнальный; научной литературы; искусства. Дальнейшее раз-питие культурного строительства потребовало новой перестройки Культ-пропа ЦК, придания его аппарату функционально-отраслевого ха­рактера. В мае 1935-го на базе Культпропа созданы 5 отделов; партий­ной пропаганды и агитации (руководитель Стецкий); печати и издательств (Б. В. Таль); школ; культурно-просветительной работы {А. С. Щербаков, с 1938 г. — А. А. Жданов); науки, научно-технических изобретений и открытий (Б. М. Волин).

Непосредственное руководство партийных органов всеми делами культуры обеспечивало во многих случаях эффективное решение воп­росов культурного строительства. В то же время такое их всевластие приводило к ущемлению конституционных прав государственных ор­ганов.

Практическую реализацию установок партии в области культурно­го строительства осуществляли наркоматы просвещения союзных рес­публик. В России эту работу вел наркомат под руководством А. В. Луна­чарского (до 1929) и А. С. Бубнова (в 1929—1937). Затем его возглавля­ли А. П. Тюркин, В. П. Потемкин.

В начале 30-х годов была в основном завершена унификация орга­низационной структуры наркомпросов, которая была обусловлена единством культурной политики и единой для всех республик систе­мой народного образования. В сентябре 1933 г. в соответствии с поста­новлением ВЦИК и СНК РСФСР в Наркомпросе было создано пять управлений: начальной и средней школы; подготовки учителей; уни­верситетов и научно-исследовательских учреждений; библиотечное; театральных и зрелищных предприятий. В структуре Наркомпроса со­хранялись Главлит, Главрепертком и ОГИЗ. На таких же началах реор­ганизованы наркоматы других союзных республик.

Развернутое наступление на всех направлениях социалистического строительства с началом первой пятилетки вынуждало организовать новую мощную атаку на фронте борьбы с неграмотностью. (К 1927/28 учебному году неграмотное население городов составляло 21,5; села — 56,7%.) Начатый в 1928 г. по инициативе комсомола всесоюзный культ­поход по борьбе с неграмотностью превратился в массовое движение. В 1930 г. на эту борьбу было мобилизовано более миллиона студентов, слушателей советских партийных школ, учителей, культпросветработ­ников. В 1931 г. число обучающихся взрослых достигло 10 млн. Однако

233

качество обучения в массовом движении за грамотность не могло быть высоким: стоимость обучения одного неграмотного снизилась с 13 до 2,5 руб.

Система общеобразовательных школ России к концу 20-х годов
включала несколько их типов. Действовали начальная, школа второй
ступени, семилетка, девятилетка, школы фабрично-заводского уче­
ничества и школы крестьянской молодежи. Всеми формами обучения
было охвачено около 8% населения. Эта система пересмотрена в 1929 г.
Одновременно с развертыванием ликбеза в мае 1929-го на V съезде
Советов СССР решено приступить к осуществлению всеобщего обя­
зательного обучения детей до 15 лет (всеобуч). 29 июля 1930 г."ЦК
партии принял постановление «О всеобщем обязательном начальном
обучении». С принятием подобного постановления ЦИК и СНК СССР
в августе того же года обязательность начального образования обрела
силу закона. С сентября 1930-го в стране вводилось всеобщее бесплат­
ное и обязательное начальное (четырехклассное) обучение детей.
В городах и рабочих поселках всеобуч предусматривался в объеме шко­
лы-семилетки. Местным советским органам предоставлялось право
вводить обязательное образование и в других районах. В деревне пред­
лагалось значительно увеличить количество дневных и вечерних шк-
для молодежи.                                                                            ч

Государственные ассигнования на школьное образование в 1930 г выросли в 10 раз по сравнению с 1925/26. В августе 1930-го разработана и утверждена программа введения обязательного начального образова­ния. Финансовое ее обеспечение предопределяло сооружение новых школ, бесплатное снабжение учащихся начальных классов одеждой, обувью, питанием, учебниками, письменными принадлежностями. Соответственно новые задачи предстояло решать бумажной промыш­ленности, полиграфии и т.д.

XVI съезд партии в июне 1930 г. отметил, что проведение всеоб­щего обязательного первоначального обучения и ликвидация негра­мотности должны стать «боевой задачей партии на ближайший пери­од». «Главное теперь, — подчеркивал Сталин на съезде, — перейти на общеобязательное первоначальное обучение. Я говорю "главное", так как такой переход означал бы решающий шаг в деле культурной ре­волюции».

Нехватку учителей с переходом ко всеобучу решали предоставле­нием права каждому, кто имел семилетнее образование, работать и начальной школе — достаточно было закончить краткосрочные (от полугода до трех недель) курсы по подготовке и переподготовке учи­телей. Проводились ускоренные выпуски из пединститутов и училиш. Прием в педагогические вузы увеличился более чем в 2, в педтехни-кумы — в 3 раза. В 1930—1932 гг. комсомол провел три всесоюзные мобилизации на педагогическую работу грамотных комсомольцев. Все это позволило охватить к концу первой пятилетки обучением в на-

234

чальной школе 98% детей в возрасте от 8 до 11 лет (в 1927/28 г. — 51,4%). Одновременно велась работа по обучению неграмотных и ма­лограмотных. В 1933 г. нарком просвещения Бубнов объявил, что план обучении неграмотных и малограмотных в первой пятилетке (18,5 млн) был перевыполнен в СССР более чем в 2,5 раза. На просвещение в 1932 г. было истрачено средств в 6 раз больше, чем в 1927/28, и почти в 2 раза больше, чем предусматривалось пятилетним планом.

Индустриализация страны потребовала ускорить подготовку ква­лифицированных кадров для промышленности. Обучение рабочих осу­ществлялось в стационарных учебных заведениях с отрывом и без от­рыва от производства. Массовую подготовку осуществляли школы фабрично-заводского ученичества (ФЗУ). Эта система включала шко­лы с двухгодичным сроком обучения, которые выпускали рабочих массовых профессий 3—4-х разрядов; школы с периодом обучения от 2 до 3 лет готовили рабочих-универсалов 5-6-х разрядов, а от 3 до 4 лет — наладчиков станков, контролеров и высококвалифици­рованных рабочих. Срок обучения сокращался по мере роста общеоб­разовательной подготовки поступающих. Осенью 1933 г. школы ФЗУ были реорганизованы в профессиональные учебные заведения для под­готовки квалифицированных рабочих массовых специальностей из лиц, окончивших семилетку. Сроки обучения в них уменьшались с двух лет до 6 месяцев, а по наиболее сложным специальностям — до года.

С переходом к индустриализации была перестроена также система среднетехнического и высшего образования. С 1931-го ускорение тем­пов создания новой технической интеллигенции из людей рабочего класса осуществлялось под известными лозунгами; «Пора большеви­кам самим стать специалистами», «Техника в период реконструкции решает все». Для реализации этих задач было предложено за 2—3 года увеличить число новых кадров технических специалистов в 4 раза, в связи с чем срок обучения в технических вузах сокращался с 5 до 3 лет. Старшие классы общеобразовательных школ превращались в техни­кумы, некоторые техникумы —* в вузы, ряд политехнических инсти­тутов и многоотраслевых вузов разукрупнялись — их факультеты и отделения становились самостоятельными учебными заведениями. В результате выпуск специалистов из технических вузов был увеличен к концу первой пятилетки почти в 4 раза, из техникумов — в 6,5. За 1929-1932 гг. в вузах подготовлено 170 тыс. специалистов, за 1933-1937 гг. — 370 тыс. Всего из вузов и техникумов за 1928—1937 гг. вышло около 2 млн специалистов. Но при сокращении сроков обучения со­хранить высокий уровень профессиональной подготовки было очень трудно.

Для подготовки высококвалифицированных кадров хозяйственных руководителей в конце 20-х годов создана Всесоюзная промышленная икадемия в Москве (первый выпуск состоялся в 1930). Аналогичные учебные заведения работали в других промышленных городах. Про-

235

блемы улучшения качества и приближения подготовки кадров техни­ческих специалистов к производству с началом первой пятилетки ре-. шались путем передачи части соответствующих вузов из ведения Нар-компроса в отраслевые наркоматы. Это способствовало укреплению материально-технической базы вузов. Их лаборатории оснащались но­выми образцами оборудования. За счет отраслей велось строительство учебных зданий и общежитий.

В середине 30-х годов после ряда левацких экспериментов 20-х уда­лось создать эффективную систему образования. В начале 30-х отмени­ли практиковавшийся ранее бригадный метод зачетов, резко снижав­ший личную ответственность студентов за результаты учебы. В июне 1936-го было принято постановление СНК СССР «О работе высших учебных заведений и о руководстве высшей школой», которое узако­нило лекции, семинары, производственную практику.

Новая советская интеллигенция формировалась из трех источни­ков — специалистов дореволюционной школы, выдвиженцев из ра­боче-крестьянской среды и путем подготовки в средних специальных и высших учебных заведениях. Для общего руководства вузами в 1933 г. был создан Всесоюзный комитет по высшему техническому образова­нию при ЦИК СССР, преобразованный в 1936 г. во Всесоюзный коми­тет по делам высшей школы при СНК СССР. С мая 1936-го по ноябрь 1937 г. комитет возглавлял И. И. Межлаук, позднее — С. В. Кафтанов.

Во второй пятилетке в СССР была в основном создана материаль­ная база для реализации программы достижения сплошной грамотно­сти: появилось до 20 тыс. новых школ — примерно столько же, сколь­ко было создано в царской России за 200 лет. Школьное образование приобрело большую стройность. В соответствии с постановлением СНК СССР от 15 мая 1934 г. «О структуре начальной и средней школы» устанавливались три типа общеобразовательной школы: начальная (1 — 4-й классы), неполная средняя (1—7-й) и средняя (1—10-й).

Численность учащихся в начальной и средней школе во второй пятилетке выросла в СССР с 21,3 до 29,4 млн. Расходы государства на культурное строительство (школа, кадры, наука, печать и т.п.) в 5 раз превысили затраты первой пятилетки. В 1934—1938 гг. вдвое увеличен выпуск школьных учебников.

С развитием всеобуча менялось само понятие ликбеза. Азбучная грамотность перестала удовлетворять, поскольку не обеспечивала зап­росов хозяйственного и культурного строительства. Человек, не имев­ший знаний в объеме четырех классов, стал считаться малограмот­ным. В январе 1936 г. принято постановление правительства и ЦК ВКП(б) «О работе по обучению неграмотных и малограмотных», ко­торым ставилась задача в течение двух лет добиться реальных успехов в полной ликвидации неграмотности и малограмотности трудящихся в возрасте до 50 лет. В соответствии с этим было расширено обучение взрослых в общеобразовательных школах. Тогда же определены два

236

типа вечерних школ с трехлетним сроком обучения — неполная сред­няя школа взрослых (на базе начальной) и полная средняя школа взрослых (на базе семилетней).

Развитие науки в стране было во многом направлено на помощь народно-хозяйственному производству. V съезд Советов СССР (май 1929) предложил немедленно приступить к возможно полному раз­вертыванию научно-исследовательских институтов в целях развития сельскохозяйственного опытного дела. Всесоюзная сельскохозяйствен­ная академия им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ) с 12 институтами, создан­ная в 1929 г., была подчинена Наркомзему СССР и включена в еди­ную систему научно-исследовательских институтов, охватывавших все отрасли сельскохозяйственного производства. С реконструкцией на­родного хозяйства была также тесно связана деятельность индустри­альных научно-исследовательских институтов. В 1928—1931 гг. их коли­чество увеличилось с 30 до 205 (почти в 7 раз). К концу второй пяти­летки в стране насчитывалось 867 научно-исследовательских институтов и 283 их филиала, где работали почти 38 тыс. научных сотрудников. На протяжении 30-х годов связи науки с практикой хозяйственного стро­ительства укреплялись также путем развертывания сети заводских ла­бораторий. Они должны были поддерживать тесную связь с научно-исследовательскими институтами и осуществлять научно-техническое обслуживание промышленности.

13 января 1934 г. СНК СССР принял постановление «Об ученых степенях и званиях». Вместо существовавшего с 1918-го единого зва­ния ученого специалиста устанавливались ученые степени кандидата и доктора наук (первая присуждается на основе защиты кандидат­ской, вторая — докторской диссертации) и ученые звания ассистен­та, младшего научного сотрудника, доцента, профессора, действи­тельного члена научного учреждения. Звания присваивались в зависи­мости от выполняемой педагогической и научно-исследовательской работы. К 1 января 1936 г. в СССР было более 2500 профессоров и свыше 3800 доцентов, около 1800 докторов и 3 тыс. кандидатов наук.

Академия наук СССР, которую возглавляли крупные ученые и организаторами — президенты А. П. Карпинский (1917—1936) и В. Л. Комаров (1936—1945), в 1930 г. перешла в ведение Ученого коми­тета ЦИК СССР. Согласно новому Уставу она стала основным цент­ром страны по разработке теоретических проблем развития науки. 14 декабря 1933-го вышло постановление ЦИК СССР, переводившее Академию в ведение Совнаркома СССР. В апреле 1934 г. она переехала из Ленинграда в Москву.

Всего в СССР к весне 1929 г. насчитывалось 1227 научных учреж­дений (из них 7 академий и ассоциаций, 789 институтов, 34 центро-архива). Большинство были сосредоточены в Ленинграде, Москве и Харькове. В РСФСР насчитывалось 276 институтов с их филиалами, на Украине — 88, в Белоруссии — 19, Грузии — 22, Узбекистане — 12,

237

Азербайджане — 9, Армении — 6, Туркмении — 4, в Казахстане и Киргизии — по одному. В них трудилось около 25 тыс. научных работ­ников (в 1917 — около 12 тыс.). К 1929 г. почти треть составляли вы­пускники советских вузов.

В годы первых пятилеток значительно расширили деятельность научные учреждения Академии наук СССР, созданные после 1917 г.: Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ); Государствен­ный оптический; институты физико-химического анализа и биологи­ческой физики; Петроградский физико-технический; Институт физио­логии; Почвенный институт им. В. В. Докучаева и др. В начале 30-х годов образованы и быстро получили широкую известность Геологический (1930); Энергетический (1930); Институт физической химии (1931). В 1932 г. в АН СССР работали 28 институтов, а общая численность академических учреждений достигла 66.

Перевод АН СССР в Москву вызвал перебазирование многих ака­демических научных учреждений. Сюда переехал Президиум Академии, физико-математические, химические, геологические и частично био­логические учреждения. Образован целый ряд новых академических на­учно-исследовательских институтов: Математический им. В. А. Стеклова (1934); Физический им. П. Н. Лебедева в Москве (1934, руководитель С. И. Вавилов); Институт органической химии (1934; А. Е. Фаворский и Н. Д. Зелинский), обшей и неорганической химии (1934; Н. С. Курна-ков); физических проблем (1934; П. Л. Капица). В 30-е годы начали исследовательскую работу Азербайджанский, Армянский, Грузинский, Дальневосточный, Казахский и Уральский филиалы; Кольская, Се-верная и Таджикская базы АН СССР.

С середины 30-х годов развертывается сеть научно-исследователь­ских институтов в вузах. Только в системе университетов начали дей­ствовать 26 научно-исследовательских институтов, несколько десят­ков лабораторий, станций, обсерваторий и других учреждений. При Казанском университете создан Химический научно-исследовательс­кий институт им. А. М. Бутлерова; при Горьковском — научно-иссле­довательский физико-технический институт; при Томском — Госу­дарственный научно-исследовательский институт математики и меха­ники; при Тбилисском начали работать научно-исследовательские институты математики, географии, языка и литературы.

большой вклад в совершенствование военно-технических знаний и боевой техники вносили новые специализированные военные ака­демии: механизации и моторизации РККА, артиллерийская, Военно-инженерная, Военно-химическая, Военно-электротехническая, Во­енно-транспортная и др. В апреле 1936 г. в составе Наркомата обороны создано Управление боевой подготовки РККА, которое возглавил за­меститель наркома М. Н.Тухачевский. Его расстрел в связи с делом «ан­тисоветской троцкистской военной организации в Красной Армии» оказал сдерживающее влияние на техническое переоснащение армии.

238

В 30-е годы во главе всех крупных научных центров и НИИ стояли известные ученые, создатели научных школ и новых исследователь­ских направлений: А. П. Карпинский, И. П. Павлов, А. Н. Бах, В. П. Вол­гин, И. М. Губкин, А. Ф. Иоффе, В. Л. Комаров, Г. М. Кржижановский, Н. С. Курнаков, Н. Я. Марр, М. Н. Покровский, А. Н. Туполев, Е. О. Патон, И. П. Бардин, Н. И. Вавилов, С. И. Вавилов, Н. П. Горбунов, П. Л. Капи­ца, Н. Н. Семенов, А. А. Богомолец, Т. Н. Кара-Ниязов и др. За особо выдающиеся научные достижения с 1925 по 1934 г. присуждались пре­мии им. В. И. Ленина. С! 934-го в этих же целях АН СССР учредила и начала присуждать премии имени выдающихся отечественных ученых и деятелей Советского государства. Учреждены были премии имени Д. И. Менделеева, И. П. Павлова, С. М. Кирова, В. А. Обручева, В. Р. Виль-ямса, А. О. Ковалевского, А. Д. Архангельского, К. А. Тимирязева.

30-е годы отмечены важными достижениями в естествознании. Ук­репляла свои позиции в мире советская математика. И. М. Виноградов, Д. Ф. Егоров, С. Н. Бернштейн, Н. Н.Лузин, А. Н. Колмогоров,Л. С. Понт-рягин, Н. Н. Боголюбов внесли крупнейший вклад о развитие новей­ших разделов математики и ее приложений.

В конце 20—30-х годов советские ученые сделали ряд выдающихся открытий. Например, явления комбинационного рассеяния света на кристаллах (1928; Л. И. Мандельштам и Г. С. Ландсберг); квантовую теорию этого явления разработал И. Е. Тамм, а метод обнаружения космических лучей — Д. В. Скобельцын (1929); обнаруженное особое свечение чистых жидкостей под действием гамма-лучей получило на­звание «Эффект Вавилова—Черенкова» (1934); полная теория эффек­та представлена И. Е. Таммом и И. М. Франком (1937). За открытие и объяснение этого явления Черенков, Франк и Тамм в 1958 г. удостоены Нобелевской премии. В 1934-м опубликована монография Н. Н. Семено­ва «Химическая кинетика и цепные реакции». Дальнейшие работы над проявлением деталей цепной реакции и обобщением результатов от­крытий, сделанных ученым и его учениками, отмечены Нобелевской премией по химии в 1956 г.

В начале 30-х годов в СССР получили развитие исследования по физике атомного ядра. Первые успехи в этой области связаны с теоре­тическими работами: протон-нейтронная модель ядра (Д. Д. Иванен­ко), обменные силы (И. Е. Тамм и Д. Д. Иваненко). Л. Д. Ландау в 1932 г., после открытия нейтрона, предсказал существование нейтронного состояния вещества. Передовые позиции СССР в ядерных исследова­ниях проявились на первой (сентябрь 1933) и второй (сентябрь 1937) всесоюзных конференциях по физике атомного ядра, в которых при­нимали участие иностранные ученые. И. В. Курчатов в 1934 г. открыл явление разветвления ядерных реакций. В 1937 г. в Радиевом институте создан первый в СССР и Европе циклотрон — установка для расщеп­ления атомного ядра (Л. В. Мысовский, В. Н. Рукавишников, И. В. Кур­чатов и др.).

239

Больших успехов достигли ученые в области физики твердого тела, полупроводников и диэлектриков (А. Ф. Иоффе, И. Е. Тамм, И. К. Ки­коин). П. Л. Капица в 1934 г. создал первый в мире гелиевый ожижи­тель, его последующие разработки в этой области стали большим вкла­дом в развитие советской и мировой техники ожижения газов.

В первой половине 30-х годов в СССР созданы первые радиолока­торы (П. К. Ощепков и др.). Одним из пионеров электронной техноло­гии, основанной на применении электронных и ионных пучков, элек­трических и электромагнитных полей, был А. Л. Чижевский. Ему при­надлежит первое в мире изобретение способа электроокраски. Он же стал основоположником гелиобиологии — науки о взаимосвязи сол­нечных явлений с жизнью земных организмов, которая в те годы была несправедливо подвергнута критике.