Глава I. Обзор основных проблем 5 страница

риями, в основном с целью определить, внесет ли новая

теория вклад в научный прогресс в том случае, если

она выживет после ее различных проверок. И, наконец,,

в-четвертых, это проверка теории при помощи эмпири-

ческого применения выводимых из нее следствий.

Цель проверок последнего типа заключается в том,.

чтобы выяснить, насколько новые следствия рассматри-

ваемой теории, то есть все, что является новым в ее со-

держании, удовлетворяют требованиям практики, неза-

висимо от того, исходят ли эти требования из чисто на-

учных экспериментов или практических, технических

применений. Процедура проверки при этом является де-

дуктивной. Из данной теории с помощью других, ранее

принятых высказываний выводятся некоторые сингу-

лярные высказывания, которые можно назвать «пред-

сказаниями», особенно предсказания, которые легко

проверяемы или непосредственно применимы. Из них.

выбираются высказывания, невыводимые из до сих пор

принятой теории, и особенно противоречащие ей. За-

тем мы пытаемся вынести некоторое решение относи-

тельно этих (и других) выводимых высказываний пу-

тем сравнения их с результатами практических приме-

нений и экспериментов. Если такое решение положитель-

но, то есть если сингулярные следствия оказываются

приемлемыми, или верифицированными, то теория мо-

жет считаться в настоящее время выдержавшей про-

верку и у нас нет оснований отказываться от нее.

Но если вынесенное решение отрицательное или, иначе

говоря, если следствия оказались фальсифицированны-

53

ми, то фальсификация их фальсифицирует и саму тео-

рию, из которой они были логически выведены.

Следует подчеркнуть, что положительное решение

может поддерживать теорию лишь временно, поскольку

последующие возможные отрицательные решения всег-

да могут опровергнуть ее. В той мере, в какой теория

выдержала детальные и строгие проверки и она не пре-

одолена другой теорией в ходе научного прогресса,

можно сказать, что наша теория «доказала свою устой-

чивость» или, другими словами, что она «подкреплена»

(corroborated)* 5 прошлым опытом.

Отметим, что в кратко очерченнойнами процедуре

проверки теорий нет и следа индуктивной логики. В на-

шем рассуждении нигде не предполагается возможность

перехода от истинности сингулярных высказываний к

истинности теорий, равно как нигде не допускается, что

на основании «верифицированных» следствий может

быть установлена «истинность» теории или хотя бы ее

«вероятность».

В этой книге я предприму более детальный анализ

методов дедуктивной проверки. И я попытаюсь пока-

зать, что в рамках такого анализа можно рассматривать

все проблемы, которые обычно называются «эпистемо-

логическими». Те же проблемы, которые порождаются

специальными нуждами индуктивной логики, могут

быть устранены без замены их новыми проблемами.

4. Проблема демаркации

Из многочисленных возражений, которые, по всей

вероятности, могут быть выдвинуты против развивае-

мой мною концепции, наиболее серьезное, пожалуй, та-

ково. Отбрасывая метод индукции, я, можно сказать,

лишаю эмпирическую науку тех ее черт, которые как

раз и представляются наиболее характерными для нее.

А это означает, что я устраняю барьеры, отделяющие

науку от метафизических спекуляций. Мой ответ на это

возражение состоит в следующем: главной причиной,

побудившей меня к отказу от индуктивной логики, как

раз и является то, что она не устанавливает подходя-

щего отличительного признака эмпирического, немета-

физического характера теоретических систем, или, ина-

че говоря, подходящего «критерия демаркации».

* ъ По поводу этого термина см. прим. *1 к гл. X.

54

Проблему нахождения критерия, который дал бы

нам в руки средства для выявления различия между

эмпирическими науками, с одной стороны, и математи-

кой, логикой и «метафизическими» системами — с'дру-

гой, я называю проблемой демаркации 6.

Эта проблема была известна уже Юму. который

предпринял попытку решить ее 7. Со времени Канта она

стала центральной проблемой теории познания. Если,

следуя Канту, мы назовем проблему индукции «пробле-

мой Юма», то проблему демаркации мы вполне можем

назвать «проблемой Канта».

Из этих двух проблем, в которых кроется источник

почти всех других проблем теории познания, более

фундаментальной, на мой взгляд, является проблема де-

маркации. Действительно, основной причиной, вынуж-

дающей склонных к эмпиризму эпистемологов слепо по-

лагаться на «метод индукции», является их убеждение

в том, что только этот метод может дать нам подхо-

дящий критерий демаркации. Это утверждение в осо-

бенности относится к тем эмпирикам, которые шествуют

под флагом «позитивизма».

Позитивисты прежних времен склонялись к призна-

нию научными или законными только тех понятий

(представлений или идей), которые, как они выража-

лись, «выводимы из опыта», то есть эти понятия, как

они считали, логически сводимы к элементам чувствен-

ного опыта — ощущениям (или чувственным данным),

впечатлениям, восприятиям, элементам визуальной или

слуховой памяти и так далее. Современным позитиви-

стам удалось выработать более ясный взгляд на науку.

Для них наука — не система понятий, а система выска-

зываний* 8. В соответствии с этим они склонны призна-

6 Ср. со сказанным (и вообще с содержанием разд. 1—6 и

13—24) мою статью [57, с. 426]. *Эта статья в переводе на англий-

ский язык опубликована как прил.*1 к книге [70].

7 См. последнее предложение его книги «Исследование о челове-

ческом познании», *Со следующим абзацем (и моим упоминанием

эпистемологов) ср., к примеру, цитату из Рейхенбаха, приведенную

в тексте перед прим. 1 к этой главе.

* 8 Как я теперь понимаю, при написании этого абзаца я пере-

оценил «современных позитивистов». Мне следовало бы помнить, что

в интересующем нас аспекте многообещающее начало витгенштей-

новского «Трактата»: «Мир есть совокупность фактов, а не вещей»

[95, с. 31]—было совершенно перечеркнуто в конце его, где осуж-

дается человек, который «не дал никакого значения некоторым зна-

кам в своих предложениях» [там же, с. 97]. См. также [61, гл. II].

55

вать научными или законными только высказывания,

сводимые к элементарным (или «атомарным») вы-

сказываниям об опыте — «суждениям восприятия»,

«атомарным высказываниям», «протокольным предло-

жениям» или еще чему-либо подобному* 9. Очевидно,

что подразумеваемый при этом критерий демаркации

тождествен требованию построения индуктивной ло-

гики.

Поскольку я отвергаю индуктивную логику, я дол-

жен также отвергнуть все подобные попытки решения

проблемы демаркации. В связис этим проблема демар-

кации приобретает еще большее значение для нашего

исследования. Нахождение приемлемого критерия де-

маркации должно быть пробным камнем для любой

эпистемологии, не прибегающей к помощи индуктивной

логики.

Позитивисты обычно интерпретируют проблему де-

маркации натуралистически, как если бы она была про-

блемой, принадлежащей к компетенции естественных

наук. Вместо того чтобы считать своей задачей выдви-

жение приемлемой конвенции, они полагают, что нужно

открыть различие между наукой, с одной стороны, и

метафизикой — с другой, существующее, так сказать, в

самой природе вещей. Они постоянно пытаются дока-

зать, что метафизика по самой своей природе есть не

что иное, как бессмысленная болтовня — «софистика и

заблуждение», по выражению Юма, — которую правиль-

нее всего было бы «бросить в огонь» [35, с. 169] * 10.

Если бы мы не вкладывали в слова «бессмыслен-

ный» и «не имеющий значения» иного смысла, чем, со-

гласно их определению, «не принадлежащий эмпириче-

ской науке», то характеристика метафизики как бес-

смысленного нонсенса была бы тривиальной, посколь-

" 9 Конечно, ничто не зависит от названий. Когда я впервые вво-

дил новый термин «базисное высказывание» (или «базисное сужде-

ние»— см. далее разд. 7 и 28), я сделал это только потому, что

нуждался в термине, который не был бы обременен смысловым от-

тенком, которым обладает термин «высказывание восприятия». Но

к несчастью, этот термин вскоре был принят другими философами

и использован как раз в том смысле, которого я так стремился

избежать.

* 10 Таким образом, Юм, подобно Сексту Эмпирику, осудил свое

«Исследование о человеческом познании» на последней его странице,

точно так же как впоследствии Витгенштейн на последней странице

«судил свой собственный «Трактат» (см. прим. 4 к гл. II).

56

ку метафизика обычно и определяется через ее «неэм-

пиричность». Однако позитивисты считают, что о мета-

физике можно сказать нечто большее, чем просто кон-

статировать неэмпирический характер некоторых из ее

высказываний. Слова «не имеющий значения» и «бес-

смысленный» передают и предназначены именно для

того, чтобы передать уничижительную оценку. Не под-

лежит сомнению тот факт, что вовсе не успешная де-

маркация науки и метафизики является действитель-

ной целью позитивистов. Они скорее стремятся оконча-

тельно упразднить и и уничтожить метафизику. Одна-

ко, как бы там ни было, мы каждый раз обнаруживаем,

что все попытки позитивистов уточнить значение вы-

оажения «имеющий значение» приводят к одному π то-

му же результату — к такому определению «имеющего

значение (осмысленного) предложения» (в отличие от

«бессмысленного псевдопредложения»), которое просто

повторяет критерий демаркации, свойственный отстаи-

ваемой ими индуктивной логике.

Такое положение вещей ясно «обнаруживает себя»

в воззрениях Витгенштейна, по мнению которого каждое

имеющее значение высказывание должно быть логиче-

ски сводимо [95, утверждение 5]* 12 к элементарным

(или атомарным) высказываниям, которые он понимает

как описания или «образы действительности» [95,

утверждения 4.01, 4.03, 2.21] (кстати, такое понимание,.

по его мнению, призвано охватить все имеющие значе-

ние высказывания). Отсюда совершенно очевидно, что

витгенштейновский критерий осмысленности совпадает

с индуктивистским критерием демаркации, при условии,

что мы заменяем используемые в последнем случае

слова «научный» или «законный» на «имеющий значе-

ние». Таким образом, именно нерешенность проблемы

индукции обусловливает полнейший провал попыток

позитивистов решить проблему демаркации. В своем

стремлении уничтожить метафизику позитивисты вме-

сте с ней уничтожают и естественные науки, так как

законы науки точно так же, как и метафизические

11 Ранее сходным образом слово «бессмысленный» употребля-

лось Миллем, *без сомнения, под влиянием Конта [18, с. 223]. См,

также мою книгу [61, прим. 51 к гл. 11].

* 12 Поскольку все это было написано в 1934 году, я. конечно,

рассматриваю здесь только «Логико-философский трактат» Вит-

генштейна.

57

утверждения, несводимы к элементарным высказыва-

ниям о чувственном опыте. При последовательном при-

менении витгенштейновского критерия осмысленности

приходится отбрасывать как не имеющие значения те

самые законы природы, поиск которых, по словам Эйн-

штейна 13, является «высшей задачей физика». Такие

законы, по критерию Витгенштейна, ни в коей мере не

могут считатьсяподлинными, или допустимыми, выска-

зываниями. Попытка же Витгенштейна показать, что

проблема индукции является пустой псевдопроблемой,

была описана Шликом* 14 следующим образом: «Про-

блема индукции состоит в требовании логического оп-

равдания универсальных высказываний о реально-

сти.. Мы вместе с Юмом признаем, что такого логи-

ческого оправдания не существует. Его и не может

быть просто потому, что универсальные высказывания

не являются подлинными высказываниями» [86, с. 156] 15

(курсив мой).

Наш анализ, таким образом, показывает, в каком

смысле индуктивистский критерий демаркации неспосо-

бен помочь нам провести границу между научными и

метафизическими системами и почему он должен при-

писывать им равный статус. Дело в том, что, согласно

вердикту, выносимому на основании позитивистской

догмы значения, и наука и метафизика представляют

собой системы бессмысленных псевдовысказываний. По-

этому вместо того, чтобы изгнать метафизику из эмпи-

13 Ср. прим. 4 к этой главе.

»и Идея трактовки законов науки как псевдосуждений и раз-

решение на этой основе проблемы индукции приписывается Шликом

Витгенштейну. (Ср. мою книгу [61, прим. 46 и 51 к гл. 11].) Однако

эта идея значительно старше. Она органически связана с инструмен-

талистской традицией в философии, которую можно проследить уже

у Беркли и даже ранее. (См., например, мои работы [67 и 64].) Дру-

гие ссылки можно найти в прим. *1 к гл. III).

15 Рассматривая законы природы, Шлик пишет: «Часто отмечают,

что, строго говоря, не может идти речи об абсолютной верификации

некоторого закона, поскольку мы всегда неявно допускаем, что он

может быть модифицирован в свете нового опыта. Если мне позво-

лят, — продолжает Шлик как бы в скобках, — добавить несколько

слов о возникающей в этой связи логической ситуации, то упомя-

нутый факт означает, что закон природы в принципе не имеет логи-

ческой формы высказывания, а представляет собой предписание

для образования высказываний» [86, с. 151]. *(Без сомнения, при

этом предполагается, что «образование» включает в себя и преоб-

разование, или выведение.) Шлик указывает, что он ознакомился с

этой теорией в частной беседе с Витгенштейном.

58

рических наук, позитивизм, наоборот, ведет к внедре-

нию метафизики в сферу науки. (См. разд 78 * а так-

же [61, прим. 46, 51, 52 к гл. 11], [66].)

В противоположность таким антиметафизическим

хитростям — антиметафизическим, конечно, только по

их намерениям — я не ставлю своей целью ниспровер-

жение метафизики. Скорее я хотел бы сформулировать

приемлемую спецификацию эмпирической науки или

определить понятия «эмпирическая наука» и «метафи-

зика» таким образом, чтобы мы для каждой данной си-

стемы высказываний могли определить, является ли ее

исследование делом эмпирической науки или нет.

В соответствии со сказанным мой критерий демар-

кации следует рассматривать как выдвижение согла-

шения, или конвенции. Что касается приемлемости ка-

кой-либо конкретной такой конвенции, то по этому

поводу мнения могут быть различными и приемлемая

дискуссия по этим вопросам возможна только между

сторонами, имеющими некоторую общую цель. Выбор

этой цели в конечном счете должен, разумеется, быть

делом решения, выходящим за пределы рационального

обоснования* 16.

Те философы, которые итогом и целью науки счи-

тают систему абсолютно достоверных и окончательно

истинных высказываний 17, несомненно, отвергнут вы-

двигаемое мной соглашение. То же самое сделают и

те, кто видит «сущность науки... в ее достоинстве», ко-

торое, по их мнению, состоит в ее «целостности», в ее

«реальной истинности и сущности» 18. Вряд ли эти фи-

лософы согласятся признать это достоинство за совре-

менной теоретической физикой, в которой я, как и мно-

гие другие, вижу на сегодня наиболее полную реализа-

цию того, что я называю «эмпирической наукой».

Цели науки, которые я имею в виду, совершенно

отличны от только что названных. Однако я не пытаюсь

оправдать их, представляя эти цели в виде истинных

или сущностных целей науки. Это бы только запутало

нашу проблему и было бы рецидивом позитивистского

догматизма. Насколько я понимаю, существует только

* 16 Я считаю, что между сторонами, заинтересованными в об-

наружении истины и готовыми прислушиваться к аргументам друг

д РУ г

|

а

?. всегда возможна рациональная дискуссия (ср. [61, гл. 24]).

Такова, например, позиция Динглера (ср. прим. 1 к гл. IV).

Таковы взгляды Шпанна [87].

59

•один путь рационального обоснования моего подхода.

Суть этого пути — в анализе его логических следствий

с целью выявления его плодотворности, то есть способ-

ности объяснять проблемы теории познания.

Таким образом, я открыто признаю, что при форму-

лировке своего подхода я руководствовался в конечном

счете соображениями, обусловленными оценочными

суждениями и некоторыми предпочтениями. Однако я

надеюсь, что мой подход вполне может оказаться при-

емлемым для тех, кто ценит не только логическую стро-

гость, но и свободу от догматизма, кто стремится к

практической применимости науки, но в еще большей

степени увлечен приключенческим духом науки и теми

открытиями, которые, вновь и вновь ставя перед нами

новые и неожиданные вопросы, требуют от нас форму-

лировать новые, до тех пор даже не снившиеся нам

ответы.

То, что моя концепция выдвинута под влиянием цен-

ностных соображений, отнюдь не означает, что я со-

вершаю ту же ошибку, за которую осуждал позитиви-

стов, то есть пытаюсь уничтожить метафизику, навеши-

вая на нее ярлыки. Я даже не захожу столь далеко,

чтобы утверждать, что метафизика не имеет никакой

ценности для эмпирической науки. Нельзя отрицать, что

наряду с метафизическими идеями, ставившими пре-

пятствия на пути прогресса науки, были и другие, та-

кие, как умозрительный (спекулятивный) атомизм, ко-

торые способствовали ему. Рассматривая научное по-

знание с психологической точки зрения, я склонен ду-

мать, что научное открытие невозможно без веры в

идеи чисто спекулятивного, умозрительного, типа, кото-

рые зачастую бывают весьма неопределенными, веры,

совершенно неоправданной с точки зрения науки и в

этом отношении «метафизической» (ср. также [56 и

24, с. 43]).

Принимая во внимание сказанное относительно ме-

тафизики, я все же считаю, что первейшей задачей

логики познания является выдвижение понятия эмпири-

ческой науки для того, чтобы сделать лингвистическое

употребление терминов, ныне несколько расплывчатое,

возможно более определенным, и для того, чтобы про-

вести четкую демаркацию между наукой и метафизикой,

хотя последняя, возможно, и стимулировала развитие

науки на всем протяжении ее истории.

60

5. Опыт как метод

Поставленная нами задача — сформулировать при-

емлемое определение понятия «эмпирическая наука»—

не лишена трудностей. Частично затруднения происте-

кают из того обстоятельства, что, по-видимому, сущест-

вует множество теоретических систем, имеющих логичес-

кую структуру, весьма сходную со структурой той теоре-

тической системы, которая в каждое данное время при-

знается учеными в качестве принимаемой ими системы

эмпирической науки. Иногда эту ситуацию описывают

следующим образом: существует огромное, вероятно

бесконечное, число «логически возможных миров», а си-

стема, называемая «эмпирической наукой», по своему

предназначению описывают только один мир — «реаль-

ный мир», или «мир нашего опыта» (ср. [70, прил.* X]).

С целью уточнения высказанного утверждения мож-

но сформулировать три требования, которым должна

удовлетворять наша эмпирико-теоретическая система.

Во-первых, она должна быть синтетической, то есть опи-

сывать непротиворечивый, возможный мир. Во-вторых,

она должна удовлетворять критерию демаркации (ср.

разд. 6 и 21), то есть не быть метафизической систе-

мой, и описывать мир возможного опыта. В-третьих,

она должна отличаться каким-либо образом от других

таких систем, как изображающая именно наш мир

опыта.

Каким же образом можно отличить такую систему,

изображающую наш мир опыта? Ответ на этот вопрос

таков: выделяет эту систему из других аналогичных

систем то, что она была подвергнута проверкам и вы-

держала их. Это означает, что такая система должна

быть выделена на основе применения к ней того самого

Дедуктивного метода, анализ и описание которого я

поставил своей целью.

«Опыт» с этой точки зрения выступает в виде специ-

фического метода, посредством которого мы можем от-

личить одну теоретическую систему от других. Поэтому

можно сказать, что наука характеризуется не только

своей логической формой, но, кроме того, и своим спе-

цифическим методом. (Этого же взгляда, конечно, при-

держиваются и 'индуктивисты, которые пытаются оха-

рактеризовать эмпирическую науку, ссылаясь на ис-

пользование в ней индуктивного метода.)

61

В соответствии со сказанным теория познания, в

задачи которой входит анализ метода или процедур,

характерных для эмпирической науки, может быть пред-

ставлена как теория эмпирического метода — теория

того, что обычно называется «опытом».

6. Фальсифицируемость как критерий демаркации

Критерий демаркации, присущий индуктивной логи-

ке, то есть позитивистская догма значения, равносилен

требованию, что все высказывания в эмпирической на-

уке (или все высказывания, «имеющие значение») долж-

ны обладать качеством, которое давало бы возможность

определить их истинность или ложность. Мы будем го-

ворить, что этот критерий требует их «окончательной

разрешимости». А это означает, что рассматриваемые

высказывания должны быть таковы, чтобы было логи-

чески возможным их и верифицировать, и фальсифици-

ровать. В соответствии с этим Шлик заявляет: «...по-

длинное высказывание должно допускать окончатель-

ную верификацию» [86, с. 150]. Вайсман еще более

четко формулирует эту позицию: «Если не существует

никакого возможного способа определить, истинно ли

данное высказывание, то это высказывание вообще не

имеет значения, так как значение высказывания есть не

что иное, как метод его верификации» [89, с. 229].

С моей точки зрения, индукции* 19 вообще не суще-

ствует. Поэтому выведение теорий из сингулярных вы-

сказываний, «верифицированных опытом» (что бы это

ни означало), логически недопустимо. Следовательно,

теории никогда эмпирически не верифицируемы. Если

мы хотим избежать позитивистской ошибки, заключаю-

щейся в устранении в соответствии с нашим критерием

демаркации теоретических систем естествознания* 20, то

нам следует выбрать такой критерий, который позво-

лял бы допускать в область эмпирической науки даже

такие высказывания, верификация которых невозможна.

* 19 Конечно, я при этом не имею в виду так называемую «ма-

тематическую индукцию». Я лишь отрицаю существование индукции

в так называемых «индуктивных науках», иначе говоря, отрицаю

существование «индуктивных процедур» и «индуктивных выводов».

* 20 В своей книге [15, с. 321] Карнап признал (со ссылкой на

мою критику), что именно в этом позитивистами допущена ошибка.

В [16] он пошел даже дальше, согласившись с тем, что универсаль-

ные законы не только «удобны», но и «существенны» для науки

62

Вместе с тем я, конечно, признаю некоторую систему

эмпирической, или научной, только в том случае, если

имеется возможность опытной ее проверки. Исходя из

этих соображений, можно предположить, что не вери-

фицируемость, а фальсифицируемость системы следует

рассматривать в качестве критерия демаркации* 21.

Это означает, что мы не должны требов'ать. возмож-

ности выделить некоторую научную систему раз и на-

всегда в положительном смысле, но обязаны потребо-

вать, чтобы она имела такую логическую форму, кото-

рая позволяла бы посредством эмпирических проверок

выделить ее в отрицательном смысле: эмпирическая си-

стема должна допускать опровержение путем опыта 22.

(В соответствии с этим критерием высказывание

«Завтра здесь будет дождь или завтра здесь дождя не

будет» нельзя считать эмпирическим просто потому,

что его нельзя опровергнуть, тогда как высказывание

«Завтра здесь будет дождь» следует считать эмпириче-

ским.)

Против предложенного критерия демаркации можно

выдвинуть различные возражения. Прежде всего, вполне

может показаться неверным, что науку, которая, как

полагают, дает нам позитивную информацию, следует

характеризовать как систему, удовлетворяющую отри-

цательному требованию типа опровержимости. Однако

в разд. 31—46 я покажу, что это возражение весьма