ГЛАВА Х
ПОЛИТИКО-ПРАВОВАЯ ИДЕОЛОГИЯ ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА
Формирование идеи правового государства
Любое государство, как уже было отмечено ранее, опосредуется правом, «живет» правом, является важной гранью бытия права. Поэтому идею правового государства невозможно свести просто к представлению о государстве, в котором имеется в наличии право. Сам термин «правовое государство» в этом случае являлся бы плеоназмом, т. е. избыточным термином, так как при таком подходе невозможно утверждение о существовании «неправовых» государств.
Концепция правового государства — феномен идеологический, ибо опирается на специфическое ценностное представление о самом праве. При этом надо отметить, что данная концепция — не просто теоретическое построение, а определенный итог развития западноевропейской культуры, итог, предопределенный самыми разными обстоятель ств ам и.
Выше уже упоминалось о том, что западная культура покоится на представлении о естественных и неотчуждаемых правах каждого человека и общественном договоре как идеологической основе любого «нормального» государства. В рамках такого либерального мировоззрения право ассоциируется с личной свободой, с автономной (самостоятельной и ни от кого не зависящей) и юридически равной с другими личностью, с незыблемостью ее священного права на частную собственность и частную жизнь.
Индивид оказывается тем центром, вокруг которого «вращаются» общество и государство. При этом предполагается, что любые
ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ПРАВА
Учебник
действия государства могут совершаться только с одобрения каждого и должны быть направлены прежде всего на защиту частных интересов членов общества. Такое общество, в котором каждый может беспрепятственно реализовать свои прирожденные права и свободы, называется гражданским обществом. Последнее пришло на смену обществу феодальному, т. е. сословному, негражданскому обществу подданных. Гражданское общество естественной формой своего существования предполагает демократию, предоставляющую всем равные юридические возможности участия в политической жизни государства. Гражданское общество, демократия и правовое государство оказываются синонимами индивидуалистического общества, организованного на правовых началах. При этом, однако, идеологически (следовательно, и аксиологически) гражданское общество как общество свободных и независимых собственников противопоставляется государству. Своего главного врага теоретики либерализма видят не в отдельных представителях самого гражданского общества и не в возможной внешней угрозе, а в публичной власти собственного государства, которое, обладая монополией на организованное принуждение, может потенциально посягать на ценностно-приоритетные индивидуальные права и свободы граждан. Поэтому либеральная концепция правового государства предполагает такую организацию государственной власти, которая подчинена праву, понятому как осуществление верховенства прав и свобод человека и гражданина. Из этих предпосылок вытекают и основные признаки правового государства.
Иную, не индивидуалистическую, а религиозно-персонали-стическую трактовку прав человека и соборно-коммуникатив-ное обоснование гражданского общества можно найти в русской философии права. Например, Н. А. Бердяев, называвший либерализм «поверхностным движением» за отсутствие в нем духовного, онтологического обоснования духовной свободы человеческой личности, полагал, что «неотъемлемые и священные свободы и права человека обоснованы в Церкви Христовой, признающей бесконечную природу человеческого духа и защищающей его от неограниченных посягательств внешнего государства и общества». И. А. Бердяев, вслед за многими другими мыслителями, подчеркивает антиисторический характер либеральной доктрины естественного права, которое, считаясь
Глава X. Политико-правовая идеология правового государства
совершенным, противопоставляется несовершенному исторически существующему праву. По мнению философа, концепция неотъемлемых и священных прав человека как естественных, прирожденных основана на идеализации «естественного человека», «естественного состояния», которого никогда не было в истории. Неотъемлемые и священные права, подчеркивает Н. А. Бердяев, человек имеет не как «естественное» существо, а как существо духовное, обладающее возрожденной божественной благодатью природой. Следовательно, глубокого, онтологического, а не поверхностно-либерального обоснования прав человека следует искать не в «естестве» человека, а в Церкви Христовой: «Бесконечное право человеческой души есть не "естественное", а "историческое" право христианского мира».'
С. Л. Франк видит ложность характерной для либерализма индивидуалистической, или «атомистической», теории общества в том, что общество понимается в ней как простая совокупность онтологически обособленных друг от друга индивидов, для которых сотрудничество есть средство удовлетворения индивидуальных интересов и потребностей. Казалось бы, противоположная либеральной социалистическая концепция общества на самом деле также исходит из индивидуалистического, атомистического, представления о природе гражданского общества, требуя, однако, абсолютного «обобществления», коллективизации жизни, т. е. устранения гражданского общества. Она требует его устранения именно потому, что не усматривает в нем подлинного общественного единства, а видит лишь механический агрегат единичных, своекорыстных, взаимно антагонистических сил, искажающих подлинную цель общества.
В политико-правовом учении С. Л. Франка гражданское общество предстает как самоорганизующееся общество, как коммуникативная структура. Гражданское общество — это «общественное единство, спонтанно слагающееся из вольного сотрудничества, из свободного соглашения воль отдельных членов общества».
По мнению С. Л. Франка, «индивиды суть не атомы, случайно сталкивающиеся между собой и имеющие свое подлинное бытие только в замкнутой сфере самих себя, а подлинные члены органического целого, как бы искони, по самой
' Бердяев Н. А. Философия неравенства // Русское зарубежье: Из истории социальной и правовой мысли. Л., 1991. С. 122-123;131-132.
ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ПРАВА
Учебник
своей онтологической природе, предназначенные к единству в форме свободного взаимодействия и взаимосближения (выделено нами.— Акт.)». Из такого понимания гражданского общества вытекает и смысл его существования: «оно есть не внешнее средство для удовлетворения интересов отдельных людей, а именно необходимая форма общественного сотрудничества, форма служения (выделено нами. — Авт.), осуществления объективной правды через вольное взаимодействие отдельных членов общественного целого». Следовательно, индивидуальная свобода есть не цель общественной жизни, не прирожденное и первичное право субъекта, а его общественная обязанность, которая имеет не самодовлеющую, а функциональную ценность: как и всякое субъективное право оно обусловлено и оправдано началом служения. Не интерес и право личности, а «интересы служения правде требуют, в силу функционального значения личной свободы, расчленения общества на отдельные, защищенные правом центры свободной активности и обеспечения каждому из них надлежащей сферы свободы». «Из природы общества как органического многоединства, из необходимого сочетания в духовной жизни, лежащей в основе общества, начал солидарности и свободы следует необходимость расчленения общества на отдельных субъектов прав, связанных между собой через свободное соглашение воль»,2
Таким образом, в теоретических построениях С. Л. Франка (и это характерно вообще для русской политико-правовой мысли) гражданское общество мыслится как общество, основанное прежде всего на духовной коммуникации. Именно приверженность одним и тем же духовным ценностям дает возможность членам такого общества не просто существовать в качестве обособленных социальных атомов, озабоченных исключительно собственной выгодой реализации принадлежащих им прав, но выступать ответственными субъектами публичных отношений по поводу общих целей и задач. Такое коммуникативное сообщество в указанном смысле противостоит организованному на формально-правовых началах «классическому» гражданскому обществу.
