Для многих людей пребывание на этой планете само по себе является результатом сновидения бога‑творца. Индийцы полагают, что Вишну видит наш мир во сне и наш мир будет существовать, пока этот сон не закончится и его главные герои, включая нас с вами, не исчезнут. Бог спит на огромном змее, чье имя Бесконечность. Змей плавает в огромном Океане Иллюзий. Несмотря на то что описываются довольно экзотичные особенности: постоянное движение по волнам спящего бога, змей, океан – эти слова вызывают в памяти строки из Библии, а именно второй стих Книги Бытия, где сказано, что «дух Божий носился над водою».
Пока Вишну спит, его разум порождает сны, из которых сотворен наш мир и все люди в нем. «Чистый принцип Вишну представляет собой источник, схему развития бытия… В этом планировании будущих событий и заключается задача Вишну» [1].
Другой вариант рассказа о боге, которому снится наш мир, встречается у народа гуахиро, живущего в лесах Южной Америки. Для индейцев этого племени вселенная возникла, когда бог‑творец Малейва осознал, что он спит и видит сны. Это знание возникло не случайно. Ему помогло загадочное существо по имени Апусанай, в чьи обязанности входило создание матрицы, внутри которой происходили все события в сновидении. Но Апусанай помогал не только богу; он делает это для каждого человека. Поэтому всякий раз, когда мы засыпаем и видим сны, существует вероятность того, что мы, в определенном смысле, становимся частью проявленной силы первого сознательного сновидца – бога‑творца [2].
В космогонии шаманского народа макиритаре, живущего в Венесуэле, верховный бог Ванади создает свою собственную мать во сне. Сначала он сотворил своего двойника, который направился в физический мир. Двойник «просто оставался там в тишине, думая и видя сны. Ему приснилось, что родилась женщина… Он создал свою собственную мать». Затем Ванади вошел в ее тело в той форме, которую он увидел во сне [3].
Эта история может заставить нас более серьезно задуматься над божественной природой сновидений, подобных тому, которое увидела царица Майя, когда ей было предсказано рождение ее будущего сына Сиддхартхи, ставшего впоследствии Буддой. Говоря о Майе, нам следует помнить, что на санскрите ее имя означает «иллюзия», и оно не обязательно понимается исключительно в отрицательном смысле. Скорее здесь присутствует игра образов, которая приводит к материализации всех вещей и даже миров. Майя увидела во сне слона с шестью бивнями, «белого, как покрытые снегом вершины гор», который вошел в ее тело. Жрецы, созванные для толкования этого сновидения, предсказали, что у нее родится ребенок, который изменит мир. Согласно некоторым древним текстам, в ночь зачатия Майя спала отдельно от своего мужа. Хотя царица не была девственницей, у нее не было детей, поэтому рождение Сиддхартхи несомненно стало выдающимся событием. Иногда его изображают покидающим тело своей матери сбоку, без хирургического вмешательства, и это не причиняет ей никакого вреда. В соответствии с некоторыми источниками, слон с шестью бивнями символизирует не только духовную силу Будды, но также и его духовного отца [4].
Люди видят во сне богов
В древнем мире сновидение выступало в роли еженощного общения с богами, которые могли предстать перед человеком в любой форме. Греки, воспитанные на произведениях Гомера, знали, что боги могут проникнуть в личное пространство сновидца под видом друга, как, например, Зевс явился Агамемнону, а Афина – Навсикае и Пенелопе. Древние обитатели Средиземноморского побережья прекрасно знали, что, когда боги хотят показаться человеку без уловок и ухищрений, они часто принимают ту форму, которую им придают человеческие руки и воображение. Согласно египетским и греко‑римским письменным источникам, они нередко появляются во сне в виде храмовых статуй. Эти статуи оживают во сне точно так же, как они порой должны были оживать во время проведения ритуальных процессий. Это не такое уж примитивное представление, как может показаться на первый взгляд. По словам Т. С. Эллиота, «человечество не способно выдержать объективную реальность», причем особенно тяжело людям воспринять появление высшего существа в его обычном виде. Подумайте об ужасе, который испытал Арджуна, когда Кришна согласился выполнить его просьбу и показаться ему в своем первоначальном виде творца и поглотителя миров («Бхагавад‑Гита»). Вспомните о народе израилевом, умолявшем Моисея поговорить с Богом на горе от их лица, – божественное сияние казалось им всепожирающим огнем [5].
В наши дни при освящении индусских храмов люди призывают богов с помощью молитвы и пуджи [4]поселиться в статуях, которые были созданы, чтобы стать вместилищем их энергии. Древние сновидцы полагали, что «ожившие статуи» дают наилучшую возможность для общения и встреч с богами. Иногда нам удается найти в сохранившихся текстах ключи к пониманию происхождения определенного образа божества в сознании древнего человека. Серапис, приобретший широкую популярность в эпоху раннего христианства и ставший личным божеством императорской семьи Антонинов, возник из сновидений македонского правителя Египта.
Македонский генерал Птолемей Сотер унаследовал египетское царство от Александра Великого и основал династию, самым известным потомком которой стала царица Клеопатра. Историк Тацит приводит рассказ египетских жрецов о сне Птолемея. Когда Птолемей принимал участие в строительстве стен и храмов вновь основанного города Александрия, «ему приснилось, что он познакомился с юношей удивительной красоты и весьма высокого роста, который приказал ему направить своих самых надежных гонцов в Понтийское царство, чтобы привезти его статую. Тогда, сказал он, твое государство будет процветать… Тот же юноша впоследствии поднялся на небеса в огненном облаке».
Птолемей обсудил свой сон с Тимотеем, жрецом элевсинских мистерий, который в свою очередь обратился к путешественникам, бывавшим в Понтийском царстве на Черном море. Они считали, что статуя во сне Птолемея могла оказаться гигантским колоссом бога, известного грекам под именем Аида (или Плутона) и бывшего повелителем Смерти и Подземного мира. Этот колосс был воздвигнут в греческой колонии Синоп на побережье Черного моря.
«Как и подобает царю», Птолемей не спешил следовать полученным рекомендациям, доказав тем самым, что он «более склонен к удовольствиям, чем к религии». Поэтому в следующий раз ему приснился ужасный сон, в котором светящееся существо предстало перед ним в ярости, пообещав, что и Птолемей, и его царство будут уничтожены, если он не исполнит указание, данное ему в первом сне. Тогда Птолемей направил своих гонцов с дарами к правителю Синопа, который сначала отказался отдавать статую. Три года спустя, придя в ужас от зловещих сновидений, от разразившихся эпидемий и других бедствий, он, наконец, отправил статую бога на корабле в Александрию [6].
Бог получил новое имя Серапис, которое объединило в себе имя священного быка Аписа и умирающего и возрождающегося бога Осириса [7]. Статуя Сераписа стояла в центре огромного храмового комплекса Серапеума, где была собрана одна из величайших библиотек древнего мира и куда люди приходили специально для того, чтобы увидеть сны. Так же, как и в храмах Асклепия, здесь была развита практика сновидений, способствующих исцелению благодаря помощи Сераписа. Каждый катодос, или ученик при храме, в Серапеуме должен был овладеть наукой сновидения как одной из основных самостоятельных дисциплин [8].
Благодаря сновидениям Птолемея возникла синкретическая религия, которая своими корнями уходит в традиции греков, египтян и других народов восточного Средиземноморья. Новый культ получил широкое распространение и вскоре нашел своих приверженцев среди римских императоров.
Когда Веспасиан[5]прибыл в Александрию, один слепой человек бросился к его ногам, крича, что ему во сне явился Серапис и сказал, что он исцелится, если император коснется его глаз. Второй проситель, также вдохновленный своим сном, в котором он видел Сераписа, желал, чтобы император наступил на его парализованную руку. Веспасиан засмеялся и отказался выполнить эти просьбы, однако его врачи сказали ему, что есть некоторая вероятность благотворного «влияния императора». Правитель выполнил просьбы этих людей, и оба они исцелились [9]. Будучи по вполне понятным причинам заинтригованным, Веспасиан решил исследовать Серапеум. Пребывая в одиночестве во внутреннем святилище, он заметил египтянина по имени Василид, хотя прекрасно знал, что этот человек находится дома на расстоянии восемьдесят миль от храма. Это подтвердилось после того, как император послал к нему всадников, чтобы удостовериться в своих предположениях. Веспасиан поверил в то, что пребывание Василида в двух местах одновременно представляет собой «божественное видение», доказательство способности бога «переносить человека туда, куда он пожелает» [10]. Серапис был близок к тому, чтобы превратиться в личное божество римских правителей. Более поздний римский император Каракалла носил прическу в характерном «стиле Сераписа» и называл себя «возлюбленным Сераписа».
Серапис быстро приобрел черты универсального божества, могущественного, но не изолированного от большинства людей, доступного для каждого человека в его сновидениях. Элий Аристид[6]отмечает: «Каждый человек призывает тебя как помощника в любом деле, Серапис» [11]. В своем первом ораторском выступлении Аристид заявил: «Действия Сераписа служат спасению и помогают развитию человечества». Серапис обладал могуществом всех богов: «некоторые люди поклоняются ему вместо многочисленных богов, а другие верят в него как в особенного универсального бога всего мира в дополнение к тем богам, которых они почитают в каких‑то конкретных обстоятельствах» [12].
Полеты одинокого лебедя
Первые индийские толкования сновидений, которые мы находим в Ригведе (1200 г. до н. э.), имеют очень невеселый характер. Они повествуют об ужасных вещах, которые могут оказаться реальностью: быть украденным, подвергнуться нападению волка, стать жертвой насилия. Стихи включают в себя защитные формулы, которые помогают отвратить увиденное во сне зло. «Если встреченный мною во сне незнакомый человек, о, повелитель, или мой друг угрожал мне, чтобы вызвать у меня страх, или если вор хочет устроить нам засаду, или волк – защити нас от этих угроз, Варуна» [13].
В Упанишадах говорится о четырех состояниях сознания: бодрствование, сновидение, сон без сновидений, который является естественным и доступным для каждого человека, и трансцендентальное состояние отождествления себя с божественной энергией, приводящее к просветлению. Сны дают нам возможность ощутить влияние божества, которое создает окружающий мир, воплощая его с помощью своих сновидений [14].
В «Великой Лесной книге», представляющей собой наиболее древний вариант Упанишад и датирующийся XVII веком до н. э., сновидение является одним из «выделений» (сри; это слово, которое также означает эякуляцию семени). Сновидец «выделяет» или проецирует изнутри «радость, счастье и наслаждение…водоемы, озера, покрытые цветами лотосов, и бегущие потоки воды, поскольку он является творцом» [15].
В «Великой Лесной книге» сновидец перемещается между мирами, как «одинокий лебедь», покидая свое гнездо‑тело и возвращаясь обратно [16]. Он подобен богу в своей способности создавать собственное пространство сновидений: «В состоянии сновидения бог принимает различные формы, наслаждаясь обществом прекрасных женщин, смеясь или даже наблюдая вселяющие страх картины» [17].
Санскритское название путешествующих сновидцев камакарин означает «те, кто умеет перемещаться по своему желанию». Литературные источники и индийские священные писания представляют собой настоящую сокровищницу рассказов о путешествиях во сне, основанных исключительно на личном опыте сновидцев. Трактат «Йогавасистха» является богатейшим сборником кашмирских рассказов. В нем говорится, что путешествующие сновидцы узнали об относительности времени. Вы можете провести сто лет в мире сновидений, но по возвращении обнаружите, что в привычном для вас мире прошел только один день.
То, что с нами случается в сновидениях, вполне реально и может привести к объективным последствиям в происходящем наяву. Здесь можно найти духовного наставника или получить инициацию.
Царь Лавана в своем сновидении обдумывал список жертв, необходимых для проведения царской коронации. Он наблюдал за тем, как три брахмана приносили эти жертвы, а четвертый внимательно следил за правильностью выполнения обрядов. Таким способом Лавана завершил свое «царское посвящение», которое обычно требует двенадцати лет упорных усилий и жертв. Однако боги все же заставили его страдать, чтобы таким образом он смог узнать о человеческом нраве и взаимосвязи между жизненным опытом людей, оказавшихся в различных ситуациях.
Лавана восседает на своем роскошном троне, наслаждаясь вкусом горячего вина, когда перед ним появляется странствующий мудрец, ведущий за собой прекрасного коня. Когда царь обращает внимание на коня, он видит себя верхом на этом коне, скачущим во весь опор по равнинам и пустыням. Он не может остановить коня, пока его нога не запутывается в свисающей виноградной лозе и он не выпадает из седла. Покалечившись, он едва не умирает от голода и жажды, когда одна женщина – представительница низшей в Индии касты неприкасаемых – находит его. Царь начинает умолять ее о спасении, и женщина соглашается помочь при условии, что они отправятся вместе в ее деревню и поженятся. Царь соглашается. Он проводит всю свою жизнь среди неприкасаемых, воспитывая детей и работая на кладбищах, где покоятся мертвые и обитают призраки умерших. Когда он умирает, его останки сжигают на погребальном костре. В эту минуту царь неожиданно просыпается, потому что его голова падает на грудь. Вино в его чашке все еще остается теплым [18].
Мы можем найти более сложные варианты этой истории. В одном из них брахман‑отшельник видит в медитативном сне, что он неприкасаемый, которому снится, что он царь. Отшельник медитирует, стоя в реке по грудь. Его сознание сфокусировано на жизни неприкасаемого, который входит в город, где его объявляют новым царем. Несколько лет спустя старые товарищи узнают его и свергают с престола как грязного самозванца. Он умирает, его тело сжигают на погребальном костре. Когда оно сгорает, брахман вновь видит себя в первоначальном теле, которое он оставил стоящим в реке [19].
В другой индусской истории человек по имени Маркандейя хочет узнать, что такое реальность. Он так старается увидеть скрытую сторону привычных вещей, что однажды, не желая этого, выпадает изо рта Вишну, спящего бога. Тогда он понимает, что провел всю свою жизнь в теле бога. Покинув его, Маркандейя приобретает всеобъемлющее представление о структуре вселенной; он видит, что все известное ему находится внутри тела спящего бога. Но это осознание слишком тяжело для него; оно внушает благоговение, которое переходит в ужас. Это непосильная задача даже для такой высокоразвитой души истинного адепта. Поэтому Маркандейя снова забирается в рот Вишну, чтобы вернуться в мир внутри бога, а когда возвращается к прежней жизни, начинает забывать все, что видел за пределами знакомого пространства.
Врачи аюрведы утверждают, что мы заблуждаемся, веря в то, что остаемся людьми, полностью осознающими происходящее в каждый момент своей повседневной жизни. На самом деле мы постоянно пребываем в состоянии сна. Просветление и исцеление становятся возможными только тогда, когда мы ясно понимаем, что все время находимся под влиянием своих снов [20].
Сладости для Тары
Без сновидений не было бы Будды и буддизма. Этот вывод сделали ученые, основываясь на недавнем исследовании множества вновь переведенных текстов [21]. Мы уже узнали, что буддизм начинается со сновидения царицы. Но это было только началом.
Для буддистов и тех, кто верит в реинкарнацию, осознанное путешествие в прошлые жизни представляет собой способ «уничтожения кармы». В идеале татхагата (буквально тот, «кто достиг истины») способен вспомнить все свои предыдущие воплощения, не поддаваясь эмоциям, которые они вызывают, а также не делая никаких метафизических выводов [22]. Методика, позволяющая избавиться от кармы и преодолеть временные ограничения, состоит в умении совершать путешествия назад «против шерсти»: обратно в лоно матери, в предыдущие жизни и периоды между ними, возможно даже вернуться к моменту первоначального возникновения жизни на Земле, к границе между временем и безвременьем.
В тибетском буддизме йоге сновидений уделяется особое внимание, потому что она позволяет расширить и сконцентрировать сознание, а кроме того, является прекрасной тренировкой для обучения процессу умирания и загробного путешествия. Тибетские буддистские тексты, датирующиеся XIX веком, говорят нам следующее: для того чтобы увидеть хороший сон, нужно предложить богине Таре «три вида сладостей: сахар, мед и черную патоку». Чтобы встретиться с богиней, нужно, засыпая, читать ее мантру из восьми слогов. Убедитесь в том, что вы лежите на правом боку, в «позе спящего льва», чтобы во сне ваше сердце могло биться свободно. «С неба Тара направит прохладный луч света, исходящий из ее сердца… Ее руки сильны, как хобот слона… они разливают потоки нектара, который наполняет сердца людей» [23].
В наши дни Далай‑лама рекомендует другой ритуал для привлечения сновидений божественной природы. Во время церемонии Калачакра он раздает траву куша, объясняя, что она помогает увидеть «безошибочные, ясные сны». Если положить эту траву под матрац и подушку спящего, она также «рассеет все негативные мысли и очистит разум». В соответствии с этим ритуалом вам также следует лежать на правом боку, в позе льва, и обращать внимание только на те сновидения, которые возникают на рассвете [24].
Миларепа[7](1040–1123) учил своих учеников описывать сны: «Запомните все, что вам приснится этой ночью, и расскажите завтра мне. Тогда я смогу истолковать значение увиденного вами во сне» [25]. Он советовал своим последователям очистить разум от «привычных мыслей», которые могут проникнуть в пространство сновидений и исказить или полностью изменить их сны, превратив в иллюзии. Он дал толкование необычному и сложному сновидению Гамбопы[8], которого выбрал своим преемником, объяснив, что его сон предрекал признание Гамбопы в будущем великим учителем. Миларепа предупреждал своих последователей о том, что не нужно придавать чрезмерного значения снам, напоминающим нам об «иллюзорной природе всех существ». Однако он поздравил Гамбопу с вещим сном: «Твои сны являют собой чудесное, удивительное предзнаменование будущих событий» [26]. И он получал удовольствие, рассказывая свои собственные загадочные сновидения, которые предвещали будущее величие его потомков. «Прошлой ночью мне приснилось, что отсюда в Ву вылетел орел и сел на вершину драгоценного камня. Его окружило большое количество гусей… Они разбежались в разных направлениях, а затем каждый гусь привел с собой обратно около пятисот новых гусей» [27].
В основе тибетского буддизма (а также вайшнавизма, направления индуизма, где главным был культ Вишну) лежит практика поиска священных текстов с помощью ясновидения. Эти священные книги называются термас; считается, что они представляют собой «сокровища земли» или «сокровища разума», скрытые в необычных местах на поверхности и в недрах земли, в камне или дереве, на дне озера или в облаках. Также они могли находиться в Подземном мире, где обитают змеи Нага и куда Нагарджуна – главная фигура Махаяны[9]– должен был проникнуть. Авторство многих из этих термас приписывается тантрическим мастерам, которые спрятали суть своего учения в мире разума и воображения. Попасть туда может только настоящий адепт, тертон, в достаточной мере расширивший свое сознание [28]. Самой известной термас является «Тибетская Книга мертвых», которая описывает путешествие через пространства бардо загробной жизни. Другая термас под названием «Четыре трактата» была, по‑видимому, написана на санскрите около 400‑го года. Ее автором считают Будду врачевания. Эта книга была восстановлена в XI веке; она содержит список толкований сновидений в аспекте медицинской практики.
