Политическая обстановка на Северном Кавказе и международное положение Кабарды в начале XV III в.

 

В многовековой истории Северного Кавказа XVIII в. занимает особое место. Этот период не уступает по своим масштабам и глубине общественно – политических и иных событий периодам античности, первых веков нашей эры или средних веков. Он ознаменован широкомасштабными политическими, социально – экономические и культурными процессами, которые носят эпохальный характер. В этом веке произошли на Северном Кавказе особенно бурные военно – политические процессы, которые были для его народов поворотными.

В этом столетии значительно активизировали свою кавказскую политику Россия, Иран, Турция и Крымское ханство. Они проводили политику укрепления своих позиций в регионе. Это и понятно. Кавказ был не только богатейшим различными ресурсами с благодатными природно – климатическими условиями регионом. Но он занимал важнейшее геополитическое положение. Находясь на стыке Европы и Азии, он связывал бассейны Черного, Каспийского и Озовского морей; через него проходили торговые караванные пути в страны Ближнего и Среднего Востока, в Индию. Поэтому Кавказ издавна привлекал к себе взоры различных завоевателей. Результатом непрекращающихся войн на Северном Кавказе является сам пестрый национальный состав его населения.

И в XVIII в. Северный Кавказ оставался регионом, где сталкиваются в самой ожесточенной форме интересы султанской Турции, сефевидского Ирана, России и других держав. В этот период Кавказ все больше вызывал повышенный интерес у этих государств. В их кавказской политике особое место занимала проблема Каспийского и Черного морей.

В XVIII в. для России проблема выхода к морям как на севере, так и на юге приобретала особый характер. Ей надо было во что бы ни стало добиться выхода к морям. И Петр I как никто осознавал это. Он исходил из того, что от XVI1в. он унаследовал две сложнейшие проблемы: обе они означали борьбу за выход к морям. В первом случае – к Черному и Каспийскому, во втором - к Балтийскому. На юге ей противостояли в этой борьбе Иран и Турция, на севере – Швеция.

Черное море было в то время внутренним морем Турции.

Оттоманская Порта, по образному выражению одного дипломата, берегла его, «как чистую и непорочную девицу, к которой никто прикоснуться не смел». Скорее султан допустил бы кого угодно во внутренние свои покои, чем согласиться на плавание чужих кораблей по водам черноморским: это может случиться разве только тогда, когда Турецкая империя обратится вверх ногами». Оценивая внешнюю политику Петра1, К.Маркс писал: «Ни одна великая нация никогда не существовала и не могла существовать в таком отдаленном от моря положении, в котором первоначально находилось государство Петра Великого. Никогда ни одна нация не мирилась с тем, чтобы ее морские побережья в устьях рек были от нее оторваны. Россия не могла оставлять устье Невы, этого естественного выхода для продукции Северной России, в руках шведов, так же, как устьев Дона, Днестра и Буга и Керченского пролива в руках кочевых…- татар».

В этих условиях в XVI11в. значительно активизировались русско – кавказские связи. Как было отмечено, в Кавказской политике России и других держав особое место отводилось Кабарде и другим адыгским народам. Кабарда всегда играла заметную роль в русско – кавказских отношениях. Являясь одной из наиболее крупных этнических групп и одним из развитых в социально – экономическом и политическом отношении среди северокавказских народов, кабардинцы занимали доминирующее положение в крае и играли значительную роль в становлении их внешнеполитической ориентации. О том, какой вес имели кабардинцы среди горцев Северного Кавказа в рассматриваемый период, свидетельствуют высказывание осведомленного в этом вопросе генерал – поручика П.С.Потемкина, назначенного в 1784г. генерал – губернатором саратовским и кавказским. Оставаясь одновременно на посту командира Кавказского корпуса и начальника Кавказской линии и проявляя повышенный интерес к местному населению, П.С.Потемкин писал: «Приложив всевозможное старание познать нравы и состояние всех народов в Кавказских горах и вокруг оных обитающих, не пропустил я ничего, что только могло мне подать об них познание, и, собрав разные сведения по объявлениям наилучших людей, нахожу достойным описать кабардинцев, яко главнейших между всеми народами, занимающими все пространство земли, лежащей у подошвы Кавказских гор, между Каспийским и Черным морем».

О лидирующей роли кабардинцев на Северном Кавказе писали и русские историки и этнографы, занимавшиеся специальной историей и культурой горцев. «Большая Кабарда, - отмечал этнограф К.Сталь, - имела огромное моральное влияние не только на все черкасские (адыгские. – К.У.) народы, но и на соседних осетин и чеченцев». Кабарда не только занимала доминирующее положение среди северокавказских народов, но и важнейший в стратегическом отношении регион Центрального Кавказа. Через ее территорию проходила дорога в Закавказье по Дарьяльскому ущелью. Здесь необходимо отметить, что у входа в это ущелье были расположены родовые поселения осетин – тагаурцев: Ларс, Чми, Балта, известные еще в источниках XVI - XVII вв. Они находились под покровительством кабардинских князей Мударовых. Все жители этих селений носили фамилию Дударовых, входившую в состав одиннадцати феодальных фамилий тагаурцев. Позже из среды Дударовых выделились Слоновы. На обе эти родственные фамилии тагаурские феодалы возлагали в течение многих лет охрану Даряльского прохода и сбор дорожных пошлин. Эти селения, и в частности сел. Чми, не только находились под покровительством кабардинских князей Мударовых, но и принадлежали им. Следовательно, часть дороги по Дарьяльскому ущелью находилась под контролем Кабарды. Кроме того, у входа в Куртатинское ущелье располагаись владения князей Гиляхстановых; далее, к западу, - феодальные владения: Кубатей, Эльтюхов- кабак, Камбекулов – кабак, Тузуров- кабак и др. Таким образом, в руках кабардинских феодалов находились северные предгорные равнины до самых входов в осетинские ущелья.

Другими словами, в начале XVI11в. Кабарда и балкарские общества оказались на острие противоречий между турецкими и иранскими завоевателями, а также царской России, которая усилила свой колонизаторский натиск на Кавказ в связи с небывалым до этого размахом экспансионистских устремлений в этот регион агрессивных азиатских держав. Кавказ вызывал все более повышенный интерес у России, занимал важное место в ее внешнеполитических планах, прежде всего, в связи с решением проблемы южных морей – Каспийского и Черного.

Правители Ирана продолжали упорствовать в стремлении утвердить свое владычество на Восточном Кавказе, чтоб затем безраздельно господствовать в районе Каспийского моря, продвинуть даже северные границы своих владений до Терека, т.е. до Кабарды, а феодальные правители Османской империи настойчиво добивались расширения сферы своего влияния за счет захватов значительной части Ирана, всего Закавказья, Прикубанья и других районов Северного Кавказа, установления контроля над бассейном Каспийского моря. Поскольку через Кабарду, Балкарию и другие северокавказские владения шли важные в военно – стратегическом и торговом отношениях пути, Порта упорно стремилась захватить этот регион и поработить населяющие его народы, с тем чтобы обеспечить беспрепятственный проход турецко – крымских войск через территорию Кабарды и балкарских обществ в Закавказье и Среднюю Азию. В то же время она подстрекала Крымское ханство, которое на правах «правопреемника» претендовало на господство над народами, некогда находившимися под игом золотооордынских ханов. При этом Порта и шахский двор упорно стремились использовать в политических целях религиозные чувства местного горского населения. Словом, борьба шла за полное овладение Кавказом, установление над ним безраздельного господства, покорение его народов и их ассимиляцию.

Соперничество это все больше обострялось и осложнялось в связи со значительной активизацией на рубеже XVIII в. западноевропейских держав, каждая из которых преследовала собственные корыстные цели. Они поддерживали дерзкие притязания Османской империи и Крымского ханства, чтобы самим укрепить свои позиции на Ближнем и Среднем Востоке и помешать проникновенно сюда России. Отчаянная борьба Турции и России за упрочнение своего влияния в Черноморском бассейне ставила в чрезвычайно сложные условия горцев Северного Кавказа, особенно кабардинцев, через территорию которых пролегали дороги к горным перевалам в Закавказье, оттуда открывались кратчайшие караванные пути к рынкам восточных стран, а также в Индию.

Шансы осуществления своих экспансионистских планов у этих соседних с Кавказом азиатских стран, вступивших к этому времени в полосу глубокого и затяжного социально – экономического и политического кризиса, сильно убавились.

Турция – одна из самых могущественных военных держав средневековья, в короткий срок подчинившая себе многие народы Европы и Азии, - к середине XVIIIв. превратилась в дряхлеющую империю, находящуюся во все возрастающей экономической и политической зависимости от европейских держав. Ее армия, некогда наводившая страх на всю Европу, к XVI11в. оказалась, как показали войны конца XVI1- XVI11вв., гораздо слабее вооруженных сил ее противников. Миф о непобедимости султанских полчищ был уже развеян. К этому времени, по выражению Ф.Энгельса, «наступательная сила турок была сломлена». Словом, XVI11в. был веком дальнейшего ослабления Османской империи, веком полного расстройства государственных и военных сил, веком военных поражений и экономических неурядиц, веком падения международного престижа этой некогда могущественной державы.

В это время продолжала сдавать свои позиции и держава Сефевидов (Шахский Иран). Для Ирана начало XVI11в. характерно были разложением феодального общества и резким обострением классовых противоречий. Кроме того, страна испытывала возрастающий мощный натиск кочевых племен с Востока. Словом, первая четверть XVI11в. в истории сефевидской державы характеризовалась глубоким экономическим и политическим кризисом.

В этих условиях правящие круги Турции и Ирана вовсе не отказывались от захватнических войн, решив компенсировать внешнеполитический и внутренний кризис экспансией на Востоке, где они с самого начала XVI11в. развернули свои агрессивные действия по отношению к Кавказу.

Как известно, завоевательная политика Османской империи еще с первой четверти XVI в. была направлена не только против Юго – Восточной Европы, но и против Русского государства, Ирана и Кавказа. Теперь же речь шла об усилении и расширении агрессии воинствующих турецких феодалов в этом направлении. Иран тоже стремился не только прочно и навсегда закрепиться в Прикаспии, но и раздвинуть северные границы своих владений за счет Северного Кавказа, с его важнейшим стратегическим положением между Черным и Каспийским морями, Восточной Европой и Передней Азией, на важнейших коммуникациях, соединяющих Запад и Восток.

Однако этим агрессивным устремлением Турции и Ирана оказывали упорное сопротивление горцы. И Россия всячески пыталась противостоять Турции, а турки, в свою очередь, прилагали все усилия, чтобы воспрепятствовать продвижению России к югу и укреплению ее позиции на Кавказе. Кабарда в этом противоборстве этих держав становилась одним из важных объектов их дипломатической и военной борьбы. Симпатии горских народов, особенно Кабарды были на стороне России.

Усиление военно – политической экспансии Османской империи на Кавказе и на юге России особенно проявилось после прихода к власти в 1703 г. представителя наиболее агрессивных кругов османских феодалов Ахмеда 111, который, кстати, был женат на черкешенке. Но эти родственные отношения не мешали ему организовать разорительные походы на адыгские земли. В своей агрессивной политике против России и горцев Северного Кавказа Турция ловко использовала Крымское ханство и нагайских мурз. С резким усилением агрессивной политики крымско – турецких полчищ международное положение значительно осложнилось. Окрыленный активной поддержкой турецкого султана, крымский хан Каплан – Гирей, по характеристике первого русского посла в Стамбуле П.А.Толстого, «человек неспокойного духа», посылал отряд за отрядом на Кубань и Кабарду почти беспрерывно – в 1699, 1700, 1701, 1703, 1707 гг. В борьбе против адыгов Каплан – Гирею активную поддержку оказывал Кубанский сераскер Бахты – Гирей- правитель населения низовья Кубани, ставленник турецкого султана.

Крымские татары терроризировали адыгов, разоряли их села и истребляли население. Адыги в свою очередь оказывали агрессорам достойное сопротивление и нередко обращали их в бегство.

В очередной раз в 1707г. Каплан – Гирей во главе с большим войском переправился через Керченский пролив и двинулся на Кабарду. Прибыв сюда, он нагло, в ультимативной форме, потребовал от кабардинцев выдать в знак безусловной покорности не много не мало: три тысячи юношей и девушек, угрожая в противном случае полным истреблением населения Кабарды. Когда ему предложили вместо трех тысяч юношей и девушек триста ясырей (невольников. – К.У.), Каплан – Гирей категорически отказался их принять, высокомерно заявив: «Меньше трех тысяч пленных я не беру». Но он недооценил кабардинцев. Они, и раньше не раз имевшие вооруженные столкновения с татарами, не испугались и этой очередной угрозы, а, «распри позабыв», объединили свои силы и стали готовиться к достойному отпору врагу: теперь, когда на карту поставлена судьба народа и самой Кабарды в целом, не время и место обидам. Все прежние обиды и противоречия между княжескими фамилиями нужно было отбросить и готовиться к решающей схватке с крымскими татарами. Так поступали часто адыги, когда появлялась угроза их порабощения. «При появлении врагов внутри края, - писал Н.Ф.Дубровин, - понятия о чести и достоинстве требовали, однако, чтобы все участвовали в защите отечества, под опасением всеобщего презрения в случае неисполнения кем – либо этого долга чести и обязанности. Когда заблаговременно было известно о сильном вторжении неприятеля, тогда черкесы предпринимали и общие меры к обороне края: портили дороги, делали завалы и избирали предводителей, вокруг значков которых собирались партии, обязанные действовать по их указаниям».

Но стоило миновать угрозе, их объединившей, как они расходились по своим собственным владениям, маленьким княжествам, деревням и домам; каждый вновь становится сам себе хозяином, и как бы исчезала недавняя могучая сила, одолевшая смертельного врага. И это явилось одной из главных причин всех бедствий и неудач адыгов в их многовековой истории. По этому поводу Ш.Ногмов писал, что «совершив общее дело и возвратясь домой, всякий считал себя господином и владыкой в своей хижине». И на этот раз, в связи с нависшей угрозой над родиной, кабардинцы объединились и проявили самоотверженность. Они быстро оставили свои селения, расположенные на равнине, укрыли семьи и имущество в труднодоступных местах, а сами заняли выгодные и безопасные места в горах. Разъяренный Каплан – Гирей хотел жестоко наказать не подчинившихся его требованию кабардинцев, готовясь штурмом взять их позиции, но не успел. Его опередили кабардинцы, прибегнув к военной хитрости.

Они собрали около 300 ослов и привязали к каждому из них по две вязанки сена, ночью подожгли его и погнали животных на неприятельский лагерь. О том, что было дальше, повествует Ш.Ногмов: «Ослы ужасным криком своим до того перепугали неприятеля, что он в беспамятстве и смятении стал рубить друг друга; с рассветом же стремительно бросились на них кабардинцы и совершенно их разбили, взяв много пленных и большую добычу». После этого сражения остатки крымских татар в панике отступили к берегам Кумы. Сам Каплан – Гирей едва спасся со своими несколькими телохранителями.

Получив подкрепление, хан вновь вторгся в Кабарду, но опять потерпел полное поражение. На этот раз крымцев отбросили до Кубани. Общие потери крымских татар в этом сражении составили 30 тысяч человек. Кроме этого, было взято много пленных.

Такое сокрушительное поражение татарского войска произвело удручающее впечатление не только на Крым, но и на Турцию. По этому историческому сражению и победе в нем кабардинцев сами турецкие историки писали, что такого поражения крымцев не было. В частности, турецкий историк Мехмет Фундуклулу писал: «Никогда не слыхано было такого их (крымских татар) избиения».

В летопись адыгской военной славы вошло это сражение под названием «Канжальская битва» (Къэнжал зауэ).

Канжал – это гора недалеко от Эльбруса, по правому берегу верхнего течения р. Малки. Татары назвали это место их сокрушительного поражения «канжал». Это слово по тюркски «къонжал» («кровавая дорога» или «кровавая тропа»). Действительно, эта битва была для татар настоящей кровавой дорогой. Так в памяти адыгского народа осталась эта битва как одна из ярких страниц его многовековой истории. И совершенно правы те ученые, которые предлагают воздвигнуть на том историческом месте памятник – символ, достойный подвига и величия духа кабардинского народа.

Для него это место стало святым, ибо здесь был совершен великий подвиг – пример мужества и отваги, и поклонение ему – долг каждого кабардинца. Молодежь должна воспитываться на таких примерах героизма своих славных предков.

Это поражение настолько обескуражило самого Каплан – Гирея, что он даже не осмелился сразу вернуться вместе с остатком своего войска в Крым, а остался у своих соплеменников – ногайцев в Прикубанье. Место отстраненного от ханской власти Каплан – Гирея по воле турецкого султана Ахмеда 111 занял Девлет – Гирей.

Примечательно, что историческое сражения кабардинцев с татарами отражено и в творчестве А.С.Пушкина, который, как известно, посвятил много сил и времени русской истории XVI11в. В подготовленных текстах «Истории Петра 1», он, говоря о посещении новым крымским ханом Девлет – Гиреем турецкого султана, писал: «Девлет, приехав, жаловался на своего предшественника, потерпевшего 30000 татар в безумном походе противу черкас...»

Удар, нанесенный кабардинцами крымским татарам, был настолько серьезен, что они долго не могли после этого оправиться. Исход битвы, имевший большое историческое значение для судеб как кабардинцев, так и других соседних народов, не только сорвал попытку крымцев силой оружия подчинить себе Кабарду и безнаказанно грабить ее население, но и похоронил далеко идущие планы Турции и Крыма, рассчитанные на то, чтобы расчистить путь выхода к Каспийскому морю. Более того, поражение татар в Кабарде явилось одной из причин, что в 1709 г. они уже не смогли прийти на помощь шведам под Полтаву, как это предусматривалось договором с Карлом Х11. Таким образом, кабардинцы своей победой над татарами в этой битве, помогли русским в их борьбе со шведами, лишив их союзника в лице крымцев.

Новый крымский хан Девлет – Гирей, как и его предшественники, организовывал частые грабительские нападения на адыгские деревни. В своих набегах он использовал вассально зависимых от него ногайских мурз, кочевавших по соседству к адыгами.

В 1720 г. крымский хан Саадет – Гирей по приказанию турецкого султана предпринял большой поход в Черкесию и Кабарду. Саадет – Гирей на этот раз потребовал от Кабарды выдачи четырех тысяч «ясырей» (рабов) и возмещение убытков, нанесенных татарам во время неудачного похода Каплан – Гирея в 1707г. Крымское войско, которое вторглось в Кабарду, насчитывало сорок тысяч человек. В борьбе с татарами на помощь кабардинцам на этот раз пришли русские. По этому поводу Иоганн Бларамберг писал, что «идея покорения кабардинцев не оставляла крымских татар. В 1720 году хан Саадат – Гирей предпринял поход против кабардинцев, но по повелению императора Петра Великого астраханский губернатор Волынский упредил татар, придя в Кабарду с отрядом русских на помощь, татары ввиду этого возвратились без успеха». В 1729 году с тем же намерением двинул войска и хан Бахта – Гирей, но потерпел поражение и сам погиб в битве с кабардинцами. «С этого времени, - пишет он, - избавились черкесы от постыдной дани, которую обязаны были ежегодно платить крымскому хану мальчиками и девицами, не достигшими двенадцати лет».

Таким образом, в зоне постоянных враждебных действий крымских татар и турок находился Северный Кавказ, особенно Кабарда и другие адыгские народы. Как свидетельствуют исторические события, адыги не раз наносили врагам сокрушительные поражения, где гибли даже предводители последних.

В условиях непрекращающихся военных вторжений турок и татар на территорию Северного Кавказа росло противоречие России и Турции. В 1710- 1714гг. она четыре раза объявляла войну России. Турки и татары разоряли русские деревни, уводили в рабство десятки тысяч людей. Только в 1717 году они угнали в рабство около 30 тысяч русских.

С усилением крымско – турецкой агрессии против адыгов и обострением противоречий между Россией и Турцией появилась объективная необходимость дальнейшего сближения России с Северным Кавказом, активизировалась деятельность русских властей на Кавказе. Для этой цели Россия занялась подробным изучением положения дел в регионе, выяснением отношения местного населения к ней. Петр 1 специально запрашивал недавно назначенного Азовского губернатора о кавказских делах, в первую очередь имея в виду черкесов, интересуясь вопросом, «похотят ли они с нами заодно быть». Летом 1711г. в связи с разрывом отношений между Россией и Турцией и началом военных действий в Кабарду прибыл со специальной миссией ближайший сподвижник Петра 1 Александр Бекович – Черкасский- выходец из знатного кабардинского княжеского рода Джамбулатовых.

Результатом его поездки на родину по заданию Петра 1 было то, что кабардинцы вступили в войну на стороне России и приняли в ней активное участие, громя вместе с русскими войсками общего врага. С самого начала войны они поддерживали русские войска под командованием генерала

П.М. Апраксина, выступившие из Азова в кубанские степи против сосредоточившихся здесь крымских татар и ногайских мурз.

Александр Бекович - Черкасский с кабардинскими отрядами совершил поход на Кубань и в августе 1711г. разбил 15- тысячное ногайское войско, которое выступало на стороне своих соплеменников – татар. В этом бою кабардинцы полностью разгромили ногайцев, много было взято в плен, многих потопили в реке, а их предводитель, раненный, еле спасся. В известиях о победе кабардинцев над ногайцами сказано: «… от реки Кубани князь Александр Бекмурзин, сын Черкасской, что до августа 30 числа у горских черкес с кубанцами (ногайцами. – К.У.), которыми командовал Мурадын Салтан, был бой, на котором оных кубанцев (ногайцев. – К.У.) черкесы побили 359, да в полон (в плен. – К.У.) взяли 40 человек, а других потопили в реке Кубани (Кубань), а сам де салтан ушел ранен с немногими людьми. Также и лошадей взято многое число». Следует отметить, что в этом бою кабардинцам должен был прийти на помощь П.М.Апраксин, но он этого не сделал, и кабардинцы сами расправились с неприятелем.

В обращении кабардинских князей к Петру Великому по этому поводу сказано: «По обещанию нашему намерение было такое, чтоб Апраксину приходить на Кубань с Азовской стороны, а нам, черкесским войскам, идти горского стороною; и главной над войск и боярин ваш, не дав нам ведомости и не исполняя обещания, возвратился назад. А он, не помешкал нимало, пошел назад, а если бы он помешкал, то один бог весть, что ни один бы татарин на Кубань не остался. И от города Тамани, которой у Черного моря, до Кабарды, и от Кабарды до Терека, которые живут у гор народа, все бы те вашему величеству поддались».

Тревожное положение, создавшееся на Северном Кавказе в связи с новой волной крымско – турецкой агрессии, обеспокоило Петра 1 настолько, что он, несмотря на продолжавшуюся войну на Балтике, решил оказать помощь кабардинским владетелям. Астраханскому губернатору

А.П. Волынскому было предписано «оборонять кабардинцев от посягательств крымского хана, яко подданных его царского величества».

Получив от Петра 1 директиву относительно военной помощи кабардинцам в случае новых актов крымско – турецкой агрессии, Волынский в 1721г. двинулся с небольшим отрядом на Терек, а затем и в расположенные за ним казачьи Гребенские городки. Здесь он начал переговоры с кабардинскими князьями, стараясь выяснить причины разгоравшейся между ними усобицы, а также искал возможности сплочения сторонников русской ориентации.

В этот период старшим князем Кабарды был протурецки настроенный Ислам – бек Мисостов, которого в 1720 г. провозгласил Крымский хан. Тем не менее появление русского сановника, да еще с отрядом войск на Тереке, разумеется, подняло престиж кабардинских князей, придерживавшихся русской ориентации. Сначала князья Малой Кабарды, более тесно связанные с русскими гребенскими казаками, а затем владетели Большой Кабарды, за исключением Мехмета Кургокина, принесли в присутствии Волынского присягу на верность России. Лидер протурецкой группировки Ислам – бек Мисостов был арестован, а страшим князем Кабарды провозглашен его племянник Арслан – бек, сторонник сближения с Россией.

Однако Кабарда продолжала испытывать постоянную угрозу со стороны Крымского ханства. Поэтому кабардинцы просили русское правительство воздвигнуть крепость в Кабарде и разместить в ней русский гарнизон. Эту просьбу поддерживал и Волынский. Однако события, связанные с персидским походом России, отвлекли внимание Петра 1 от Кабарды. На первое место в комплексе политических вопросов, составлявших тогда кавказскую проблему, выдвинулся в 20-х гг.VI11в. дагестанский вопрос.

После развала Сефевидской империи в Иране возникла опасность поглощения всех ее кавказских владений Турцией. Россия не хотела допустить этого. «Нам крайняя нужда будет береги по Каспийскому морю овладеть, понеже… турок тут допустить нам невозможно», - заявил Петр 1.

Занятие русскими Дербента и Баку, а также переход под власть России всей прибрежной полосы Дагестана и Азербайджана заметно усилили влияние сторонников русской ориентации на всем Северном Кавказе. Кабардинцы приветствовали успехи России в Прикаспии и способствовали им. Кабардинские князья Эльмурза Черкасский (младший брат Александра Бековича) и Асланбек Келеметов явились во главе вооруженных отрядов в лагерь русских войск, высадившихся в Дагестане, и участвовали вместе с ними в прикаспийском походе Петра Великого. Его прикаспийский поход предотвратил захват Турцией Восточного Закавказья и распространение ее экспансии до берегов Каспийского моря.

По Константинопольскому мирному договору 1724 г. Турция признала приобретения России в Прикаспии, а Россия – права Турции на Западном Закавказье. Это привело к новой расстановке сил на Кавказе и одновременно открыло новую фазу в развитии русско – турецких отношений.

Укрепив свои позиции в Дагестане, Россия получила возможность оказывать более действенное влияние на ход событий в Центральной части Северного Кавказа, населенной в основном кабардинцами, осетинами и балкарцами. Дипломатические представители России в Константинополе стали более настойчиво выступать в защиту интересов кабардинского народа против агрессии Крымского ханства. В 1731г. русский резидент в Константинополе Н.И.Неплюев дважды обращал внимание турецкого султана на приготовление крымских татар к новому нашествию на Кабарду и требовал обуздать захватчиков. Турция в это время вела тяжелую войну с Ираном, и султан, стремясь избежать нового конфликта с Россией, обещал удержать крымского хана от военного нападения на Кабарду.

После окончания войны с Ираном Турция активизировала свою политику в районе Черного моря. Подстрекаемый султаном крымский хан Каплан- Гирей напал на Кабарду.

Таким образом, дипломатическая борьба за Кабарду обострилась и вскоре привела к открытому военному конфликту между Турцией и Россией. Кабарда стала объектом острой дипломатической борьбы и одной из причин военного столкновения этих держав.