Гермиона замерла и уставилась на него, сузив глаза.

— Возможно, заботливым и вежливым вы мне всё же больше нравитесь.

— Слишком поздно. И, прежде чем вы снова подавитесь, так как я намерен завести неприятную для вас тему, советую дождаться чая. — Взгляд её скользнул к хлебу, а потом к белому чайнику, стоящему на плите и не подающего ни малейших признаков кипения.

— Вы могли бы просто отложить разговор, — вымолвила она, наконец.

Северус почти уже было кивнул, но затем покачал головой.

— Я боюсь, у нас нет на это времени.

— Хорошо, теперь вы меня пугаете. — Она отложила нож и отодвинула тарелку.

— Я не хотел вас пугать, но ваше психическое состояние сильно заботит меня.

Глаза Гермионы расширились.

— Как вам такое пришло в голову?

— То обстоятельство, что через четыре месяца после смерти вашего мужа вы способны шутить, уже заставляет задуматься. В вашем сознании я также не нашёл и следа хоть малейшей эмоциональной привязанности к вашему неродившемуся ребёнку.

На этом месте Гермиона с шумом втянула воздух, заставив его замолчать.

— Только потому что вы её не нашли, ещё не значит, что её не существовало. — Она с горечью посмотрела на него. — Я любила своего ребёнка. И я не позволю вам упрекать меня в том, что я не отказалсь от дела, только потому что была беременна. Во всём мире женщины работают до самых родов, а я была лишь на четвёртом месяце, когда... — Глаза её наполнились слезами, и она замолчала...

... показав Северусу тем самым, что он опять совершил ошибку. Но он всё же решился на ответ.

— Миллионы женщин не работают шпионами в волшебном мире. Вам повезло, что Драко был единственным, кто узнал вас. Если бы это был Люциус или кто-то другой, мы бы сейчас не сидели здесь. Он подался вперёд, опёршись руками о стол.

— Вы хотите сказать, что я бесчувственная и бессердечная только потому, что я хотела довести начатое до конца?

— Нет, я хочу сказать, что Адиа была бесчувственная, бессердечная и слишком любила рисковать, а ваши личности почти слились друг с другом. — Гермиона замотала головой, но Северус не дал себя прервать. — Я не претендую на то, что знаю вас так же хорошо, как ваши друзья. Но изменения, произошедшие с вами, любому бросятся в глаза. Сразу после создания новой личности границы слишком размыты, слишком велика опасность слияния. И мне кажется, что внешние обстоятельства стали причиной того, чтобы именно это и произошло с вами и мисс Визмор.

— И что? — Оборвала она его. — Я сделала то, что было необходимо; чтобы сражаться. Я видела вещи, от которых у меня волосы вставали дыбом, и позволила им свершаться. Адиа спокойно переносила всё и эмоционально отключала меня. Благодаря этому я сижу сейчас здесь. С вами! И я уверена, что оно того стоило!

— Именно так вы не должны думать! — Он смотрел в её возбуждённое лицо и удивился, когда она вдруг безрадостно рассмеялась.

— Вы действительно не понимаете? — Казалось, она будет бороться за каждый миллиметр, отстаивая своё мнение. — Я пыталась ненавидеть вас. Я хотела ненавидеть вас за смерть Рона, за смерть моего ребёнка и да, возможно, и за Адию. Но я не могла. — Плечи её вздымались, и, казалось, она больше не контролирует себя. — С каждым днём, который я проводила с вами здесь, я понимала, что вы последний, кто мог бы быть виноват в моей ситуации, Мерлин великий, вы даже и не знали ничего о моей ситуации! У меня всегда был выбор, и все решения я принимала по собственной воле. Я как всегда в энтузиазме подняла руку вверх, только на этот раз, разрушив этим свою жизнь. Мне что теперь упиваться чувством жалости к самой себе?

Он покачал головой.

— Вы должны горевать, Гермиона. Горевать о смерти мужа, о смерти вашего ребёнка, о смерти части вашего я.

Она фыркнула.

— Я не могу.

— Почему нет?

— Чай готов.

— Гермиона! — Его окрик заставил её почти стыдливо взглянуть на него мокрыми глазами. Несколько минут она удерживала его взгляд, но затем опустила голову и надулась.

— Потому что это сломает меня, — ответила она тихо. — Одна мысль о том, чтобы осознать события прошлых месяцев, убивает меня... Она снова замотала головой, рассматривая собственные руки. — Я не могу. — Слеза скатилась по её щеке, и она торопливо смахнула её.

— Не прописать ли вам самой себе терапию сном? — Предложил он намного приветливее, так как теперь, когда он вывел её на разговор, можно было уже искать возможные пути решения проблемы. И в то же время его злило, что Адия вела себя так неприметно. Возможно, Гермиона обладала над ней большим контролем, чем Северус предполагал.

— Это невозможно. — Он взглянул на неё с удивлением. — Из-за Адии, — добавила Гермиона.