Северус безрадостно усмехнулся. Албус ненавидел, когда его называли стариком. Таким образом, было легко получить подтверждение, что Албус его слушает.

— Прекрасно, что я завладел твоим вниманием.

Зельевар встал и направился к окну. Теория его была таковой, что контакт с внешним миром становился чётче, чем ближе к границе реальностей он находился. В сад он выйти не мог, так как Гермиона всё ещё сидела в гостиной. Северус не хотел, чтобы она узнала о том, что Албус присматривает за ней. Чувство, что за тобой постоянно наблюдают, не было особо приятным.

— Для начала я очень надеюсь, что ты оставляешь нам время на приватное одиночество. Я мог бы и проверить, поэтому даже не начинай. — Северус развернулся и, скрестив руки на груди, прислонился к окну.

— Ещё я буду тебе очень благодарен, если ты, в следующий раз, посылая нам продукты, присоеденишь к ним немного лакриц. Пребывание здесь стоит немало нервов. — Он рассматривал ногти на руках и наслаждался тем, что не может получать прямых возражений. Вдруг одна из книг по магической биологии, лежащая на столе, с шумом распахнулась, слова и предложения на одной из страниц смешались между собой, выстраиваясь в светящуюся надпись.

Северус подошёл к столу и прочитал её с усмешкой на лице: «Довольно сложно заполучить у этого вида летающих насекомых ценную жидкость, так как они ни в коей мере не обязаны отдавать её».

— Да, но ты обязан заботится о благосостоянии мисс Грейнджер, поэтому тебе придётся достать для меня лакриц. Я должен успокоить свои нервы, чтобы не вцепиться мисс Грейнджер в горло. А лакрицы производят на меня успокаивающее действие.

Невидимая рука перелистала несколько страниц, и возникла новая светящаяся надпись: "Агрессивное поведение морщинистых Кросс всего лишь видимость. Они не содержат в своём генофоне предпосылок к насилию, и поэтому могут считаться безобидными”.

Северус фыркнул.

— Если ты только не ошибаешься.

Вместо ответа книга захлопнулась.

— Прекрасно. Если не лакрицы, тогда по-крайней мере позаботься о том, чтобы я получил достаточно литературы о Vicissitudo Virtus. Адиа Визмор может стать настоящей проблемой, если мисс Грейнджер будет и дальше игнорировать то, что у неё почти не осталось сил. — Он произнёс это задумчиво, озабоченно нахмурив лоб.

Краем глаза он заметил, как пламя свечи, стоящей на ночном столике склонилось вперёд, изображая кивок. Северус кивнул в ответ, показывая, что разговор на этом окончен.

На следующее утро Северус проснулся около восьми и направился в кухню, чтобы приготовить завтрак. До того, как он попал в этот дом, он уже давно не накрывал стол на двоих, по-крайней мере, по собственному желанию. И при нормальных обстоятельствах он вообще считал такую деятельность, предназначенную для домашних эльфов, ниже собственного достоинства.

Но всё было иначе, если речь шла о Гермионе. Ему ни капли не импонировали такие мысли, но он вынужден был признать, что она нравится ему. И он переживал за неё. Он готов был каждое утро готовить завтрак, если это только заставит её поесть. Горько было сознавать подобное.

И ещё более горьким был момент, когда он развернулся и увидел Гермиону, стоящую в дверях.

— Доброе утро, — сказал он всё же, как будто не происходило ничего особенного, и засунул себе в рот виноградину.

— Прекратите сейчас же!

— Что я должен прекратить? — Северус приподнял одну бровь и поставил на стол тарелку с разными сортами сыра. — Албус прислал продукты. И книги. И лакрицы. Одно это уже подняло ему настроение.

— Прекратите так необычно себя вести. Со мной всё в порядке, не волнуйтесь. Станьте опять таким, как раньше. — Она прошла в дверь и окинула стол голодным взглядом.

— Как вижу, вам не особо мешает, что завтрак готов.

Щёки её порозовели.

— Ни капли. Но меня сбивает с толку ваша забота. Я ощущаю себя смертельно больной. И даже если бы это было так, ещё два года назад я восприняла бы завтрак от вас, как восьмое чудо света.

То, что слова её почти полностью совпадали с его мыслями, заставило Северуса сделаться серьёзным. Вздохнув, он сел.

— Хорошо, но потом не жалуйтесь!

Гермиона усмехнулась.

— Не бойтесь, не буду. — После этого она взяла кусок поджаренного хлеба и придвинула к себе банку с мармеладом.

Северус сморщил нос.

— Вы что, каждое утро едите эту липкую гадость?