Глава 1. Иногда они действительно мертвы. 1 страница

Диана Гэблдон.

Эхо прошлого».

(«An Echo In The Bone»)

Перевод: Юлия Коровина, Светлана Бахтина, Ирина Боброва, Анна Еремина, Екатерина Еремина, Наталья Шлензина, Ольга Абрамова, Наталья Ромодина.

Редакторы: Юлия Коровина, Светлана Бахтина, Полина Королькова, Снежана Шабанова.

 

Пролог.

ТЕЛО УДИВИТЕЛЬНО ПЛАСТИЧНО. Дух же - и того более. Но есть то, что вернуть невозможно. Так, ты говоришь, nighean? Это правда - легко можно покалечить тело и изувечить душу. И все же есть в человеке то, что никогда не сломается.

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Возмущение вод[1].

ГЛАВА 1. ИНОГДА ОНИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МЕРТВЫ.

Уилмингтон, колония Северная Каролина.

Июль 1776.

ГОЛОВА ПИРАТА ИСЧЕЗЛА. Уильям слышал рассуждения группы зевак на набережной неподалеку, гадавших, покажется ли она снова.

– Не-а, все, сгинул он, – качая головой, сказал оборванец-полукровка. – Если не олли-гатор, так вода уж точно его заберет.

Провинциал, явно из какой-то лесной глуши, перекатил во рту жевательный табак и в знак несогласия сплюнул в воду.

– Нет, он проболтается еще - может, денек-другой. Хрящи, что держат голову, высыхают на солнце. Станут, как железо. Наблюдал такое много раз с оленьими тушами.

Уильям заметил, как миссис МакКензи мельком взглянула на гавань и отвела взгляд. Ему показалось, что она выглядит бледной, и он немного сместился, чтобы загородить собой людей и бурый поток прилива, хотя вода уже поднялась высоко, и привязанный к столбу труп был, разумеется, не виден. Маячил только столб - как суровое напоминание о цене преступления. Пират был приговорен к утоплению в илистой пойме за несколько дней до этого, и стойкость его разлагающегося трупа была постоянной темой для публичных разговоров.

– Джем! – внезапно крикнул мистер МакКензи и, следуя за своим сыном, рванул мимо Уильяма. Мальчишка, рыжеволосый, как и его мать, отправился слушать мужские разговоры, и сейчас, уцепившись за швартовую тумбу, опасно свешивался над водой в попытке увидеть мертвого пирата.

Мистер МакКензи схватил сына за шиворот, подтянул к себе и сгреб в охапку, хотя малыш изо всех сил вытягивал шею, поворачиваясь в сторону затопленной гавани.

– Я хочу посмотреть, как уоллигатор будет лопать пирата, папочка!

Зеваки рассмеялись, и даже МакКензи слегка усмехнулся, хотя улыбка мигом исчезла, когда он взглянул на свою жену. В мгновение ока он оказался рядом, взяв ее под локоть.

– Думаю, нам пора идти, – сказал МакКензи, переместив на руках сына, чтобы лучше поддерживать жену, которая явно выглядела расстроенной. – Лейтенант Рэнсом… простите, лорд Элсмир, – поправился он, обращаясь к Уильяму с извиняющейся улыбкой, – полагаю, имеет и другие обязательства.

Так и было. Уильям договорился встретиться с отцом за ужином. Но его отец условился с ним о встрече в таверне прямо напротив причала, и поэтому не было никакого риска с ним разминуться. Уильям так и сказал им, уговаривая остаться еще немного, поскольку ему нравилась их компания – особенно, миссис МакКензи – и, хотя лицо ее уже немного порозовело, она с сожалением улыбнулась и легонько погладила по головке малышку, которую держала на руках.

– Нет, нам и в самом деле пора идти, – она посмотрела на своего сына, все еще вырывавшегося, чтобы спуститься на землю, затем ее взгляд метнулся в сторону причала и столба, который торчал поверх приливного течения. Решительно отвернувшись, она устремила взгляд на Уильяма. – Малышка просыпается, ее нужно будет покормить. И все же было так чудесно встретиться с вами. Хотелось бы мне пообщаться подольше, – она произнесла это с величайшей искренностью и легонько коснулась его руки, оставив приятное ощущение в животе под ложечкой.

Зрители теперь делали ставки на предмет того, появится ли снова утонувший пират над водой, хотя, судя по всему, никто из них и ломаного гроша за душой не имел.

– Два против одного – после отлива он все еще будет на месте.

– Пять к одному, что тело останется, а вот головы не будет. Мне плевать, что ты там болтал о хрящах, Лем, потому что, когда последняя волна прилива его накрыла, голова буквально на ниточке держалась. Отливом ее точно оторвет.

В надежде заглушить этот разговор, Уильям принялся изысканно прощаться, дойдя даже до того, что в своей лучшей придворной манере приложился губами к руке миссис МакКензи, и, поддавшись вдохновению, поцеловал также ручку малышки, от чего они все рассмеялись. Мистер МакКензи посмотрел на него довольно странно, но, похоже, не обиделся. Он пожал Уильяму руку в совершенно свободной, республиканской манере, и, продолжая шутку, поставил сына на землю, чтобы мальчик проделал то же самое.

– Вы уже кого-нибудь убили? – с любопытством спросил мальчик Уильяма, глядя на его меч в ножнах.

– Нет, пока еще нет, – улыбаясь, ответил тот.

– Мой дед убил пару дюжин человек!

– Джемми! – разом воскликнули его родители, и мальчишка тут же втянул голову в плечи.

– Ну это правда!

– Я уверен, что он смелый и свирепый человек, твой дед, – сказал Уильям мальчику серьезно. – Королю всегда нужны такие люди.

- Мой дедушка говорит, что король может поцеловать его в задницу, - как ни в чем не бывало ответил мальчик.

– ДЖЕММИ!

Мистер МакКензи закрыл рукой рот своего прямодушного отпрыска.

– Ты же знаешь, что твой дедушка не говорил такого! – сказала миссис МакКензи. Мальчик кивнул, соглашаясь, и отец убрал руку от его рта.

– Нет. А вот бабушка говорила.

– Что ж, это больше похоже на правду, – пробормотал мистер МакКензи, явно стараясь не рассмеяться. – Но мы, все же, не говорим таких вещей солдатам, потому что они служат королю.

– О! – произнес Джемми, определенно теряя интерес к разговору. – А отлив уже начался? – спросил он с надеждой, снова поворачивая голову в сторону гавани.

– Нет, – сказал мистер МакКензи твердо. – И не начнется еще несколько часов. Ты уже будешь в кроватке.

Извиняясь, миссис МакКензи улыбнулась Уильяму, ее щеки очаровательно зарделись от смущения, и все семейство с некоторой поспешностью отправилось восвояси, оставив Уильяма разрываться между желанием рассмеяться и огорчением.

– Эй, Рэнсом!

Услышав свое имя, он повернулся и увидел Гарри Добсона и Колина Осборна, двух младших лейтенантов из своего полка, которые явно ускользнули от своих обязанностей в нетерпении проинспектировать бордели Уилмингтона – уж какими бы они ни были.

– Кто это? – Добсон с любопытством смотрел в сторону удаляющейся группки.

– Мистер и миссис МакКензи. Друзья моего отца.

– О, так она замужем, а? – Добсон втянул щеки, все еще разглядывая женщину. – Что ж, будет чуть труднее, полагаю. Но что за жизнь без вызова?

– Вызов? – Уильям скептически посмотрел на своего тщедушного друга. – Ее муж, по меньшей мере, в три раза больше тебя, если ты не заметил.

Осборн, краснея, засмеялся.

– Она сама в два раза его больше! Она тебя раздавит, Добби.

– А с чего ты взял, что я буду под ней? – поинтересовался Добсон с достоинством. Осборн присвистнул.

– Что у тебя за одержимость великаншами? – допытывался Уильям. Он взглянул на маленькую семью, теперь уже почти скрывшуюся из вида. – Эта женщина почти такая же высокая, как я.

– О, не сыпь мне соль на рану, а?

Осборн, будучи выше, чем Добсон с его пятью футами, все же, был на голову ниже Уильяма. Он насмешливо пнул Вилли коленкой. Тот увернулся и толкнул рукой Осборна, который пригнулся и пихнул его в Добсона.

– Джентльмены! – их резко их оборвали угрожающие интонации лондонского выговора сержанта Каттера. Молодые люди были старше по званию, но ни у одного из них не хватало смелости указать сержанту на это. Весь батальон ходил в страхе перед сержантом Каттером, который был старше самого Бога, а ростом едва ли с Добсона, но вмещал в своем небольшом тебе абсолютную ярость огромного извергающегося вулкана.

– Сержант! – лейтенант Уильям Рэнсом, граф Элсмир – из группы старший по званию, – вытянулся в струнку, прижав подбородок к шейному платку. Осборн и Добсон поспешно последовали его примеру, прищелкнув каблуками сапог.

Каттер прохаживался перед ними туда-сюда, как выслеживающий добычу леопард. Уильяму казалось, что можно было почти видеть, как он в предвкушении облизывается и подергивает хвостом. Ожидание укуса было даже хуже, чем его ощущение на своей заднице.

– Ну, и где же ваши подразделения? – прорычал Каттер. – Сэ-эры?

Осборн и Добсон тут же принялись бормотать объяснения, но лейтенант Рэнсом – в кои-то веки – выступил на стороне праведников.

– Мои люди под руководством лейтенанта Колсона охраняют особняк губернатора. Мне дали увольнительную, сержант, чтобы поужинать с отцом, – почтительно сказал он. – Меня отпустил сэр Питер.

С именем сэра Питера Пэкера надо было считаться, и Каттер умолк в середине извержения. Однако, к большому удивлению Уильяма, не имя сэра Питера вызвало такую реакцию.

– Ваш отец? – спросил Каттер, прищуриваясь. – Это лорд Джон Грей, так?

– Э-э… да, – осторожно ответил Уильям. – Вы… с ним знакомы?

До того, как Каттер ответил, дверь ближайшей таверны открылась, и оттуда вышел отец Уильяма. Вилли улыбнулся, довольный его настолько своевременным появлением, но под сверлящим взглядом сержанта быстренько стер улыбку.

– Не скальтесь мне тут, как легкомысленная обезьяна, – начал сержант угрожающим тоном, но замолчал, когда лорд Джон бесцеремонно хлопнул его по плечу – никто из трех лейтенантов на это никогда не решился бы, даже за большие деньги.

– Каттер! – тепло улыбаясь, сказал лорд Джон. – Я услышал эти нежные интонации и сказал себе: «Будь я проклят, если это не сержант Алоизиус Каттер! Среди живущих не может быть еще одного такого человека, который звучал бы, словно бульдог, который проглотил кошку и выжил, чтобы об этом рассказать!»

– Алоизиус? – одними губами беззвучно спросил Добсон Уильяма, но тот только коротко хрюкнул в ответ, не в состоянии пожать плечом, поскольку его отец в этот момент повернулся к нему.

– Уильям, – сказал он, сердечно кивая ему. – Как ты пунктуален. Приношу свои извинения за опоздание, меня задержали, – однако, до того, как Уильям смог что-либо ответить, или представить остальных, лорд Джон вместе с сержантом Каттером погрузились в бесконечные воспоминания, заново переживая старые добрые времена на полях Абраама с генералом Вольфом[2].

Это позволило трем молодым офицерам несколько расслабиться, что, в случае с Добсоном, означало возвращение к прежнему направлению мыслей.

– Ты сказал, та рыженькая куколка – знакомая твоего отца? – прошептал он Уильяму. – Спроси у него, где она остановилась, а?

– Идиот, – зашипел Осборн. – Она ведь даже не хорошенькая! У нее такой же длинный нос, как у… как... как у Вилли!

– Ее лицо было так высоко, что я не увидел, – ухмыляясь, сказал Добсон. – Вот ее сиськи находились как раз на уровне глаз, и они…

– Осел!

– Ш-ш-ш! – Осборн наступил на ногу Добсону, чтобы тот заткнулся, поскольку лорд Джон снова повернулся к молодым людям.

– Не представишь меня своим друзьям, Уильям? – вежливо спросил он.

Уильям представил друзей, густо покраснев, поскольку знал, что, несмотря на артиллерийский опыт, у его отца был отличный слух. Осборн и Добсон поклонились, выглядя при этом довольно испуганными. Они не догадывались, кем был его отец, и Уильям одновременно гордился тем, что произвел на них впечатление, и слегка смущался от того, что они узнали, кто такой лорд Джон. Еще до завтрашнего ужина об этом будет известно всему батальону. Не то, чтобы сэр Питер не знал, конечно, но…

Он собрался с мыслями, обнаружив, что его отец прощается за них обоих, и поспешно, хоть и по всей форме, отсалютовав сержанту Каттеру, поторопился вслед за отцом, предоставив Осборна и Добсона их судьбе.

– Я видел, ты разговаривал с мистером и миссис МакКензи, – непринужденно сказал лорд Джон. – Полагаю, у них все хорошо? – он глянул в сторону набережной, но МакКензи давно уже и след простыл.

– Похоже на то, – сказал Уилли.

Он не собирался спрашивать, где они остановились, но впечатление, которое произвела на него молодая женщина, оставалось сильным. Он не мог с определенностью сказать, была ли она хорошенькой, но ее глаза поразили его – чудесного глубокого синего цвета с длинными золотистыми ресницами, они смотрели на него с трепетной напряженностью, которая согрела все уголки его сердца. Невероятно высокая, конечно, но… о чем он только думает? Женщина замужем, с детьми! И рыжеволосая к тому же!

– Ты… э-э… давно с ними знаком? – спросил он, думая о на удивление странных политических взглядах, определенно процветавших в этой семье.

– Довольно давно. Она – дочь одного из моих стариннейших друзей, мистера Джеймса Фрейзера. Может, ты его помнишь?

Уильям нахмурился, не припоминая имени – у его отца были тысячи друзей, как может он…

– О! – сказал он. – Он не англичанин, ты имеешь в виду. Это не к мистеру Фрейзеру мы приезжали в горы в тот раз, когда ты заболел этой, как ее… корью?

Внутри у него что-то оборвалось, когда он вспомнил тот полнейший ужас, который испытал тогда. Он путешествовал в горах, находясь как в забытьи: его мать умерла только месяц назад. А потом лорд Джон подхватил корь, и Уильям был уверен, что отец тоже собирается умереть, оставив его в совершенном одиночестве посреди диких лесов. В его сознании в тот момент не было места ни для чего, кроме горя и страха, и от того визита у него остались только нагромождения путаных впечатлений. Он смутно помнил, что мистер Фрейзер взял его с собой на рыбалку и был к нему добр.

– Да, – сказал его отец с кривой улыбкой. – Я тронут, Вилли. Я думал, что, если ты и запомнишь тот визит, так больше из-за своего собственного досадного приключения, нежели из-за меня.

– Приклю… – память накрыла его горячей волной, более жаркой, чем влажный и душный летний воздух. – Благодарю покорно! Мне удалось вычеркнуть это из своей памяти, пока ты не напомнил мне!

Его отец хохотал и даже не пытался этого скрыть. На самом деле, он почти бился в конвульсиях.

– Прости, Вилли, – сказал он, задыхаясь и вытирая глаза уголком носового платка. – Ничего не могу с собой поделать! Это было самым… самым… о, Боже, я никогда не забуду, как ты выглядел, когда мы вытащили тебя из того туалета!

– Ты знаешь, это был несчастный случай! – сказал Уильям холодно, его щеки горели от постыдных воспоминаний. По крайней мере, дочери Фрейзера не было рядом, чтобы быть свидетелем того унижения.

– Да, конечно. Но… – его отец прижал носовой платок ко рту, беззвучно тряся плечами.

– Не стесняйся, продолжай кудахтать сколько хочешь, – холодно сказал Уильям. – И вообще, куда мы направляемся? – они дошли до конца набережной, и, все еще фыркая, как касатка, отец повел их на одну из тихих тенистых улиц, находившуюся вдалеке от таверн и гостиниц гавани.

– Мы обедаем с капитаном Ричардсоном, – сказал лорд Джон, с очевидным усилием сдерживая себя. Он прокашлялся, высморкался и убрал носовой платок. – В доме мистера Белла.

Дом мистера Белла был аккуратным, с выбеленными стенами, и выглядел преуспевающим, но без претензий. Капитан Ричардсон произвел точно такое же впечатление: средних лет, ухоженный и прилично одетый, но без определенного стиля и с лицом, которое вы вряд ли заметите в толпе, и ровно через две минуты забудете.

Более сильное впечатление произвели две мисс Белл, особенно младшая, Мириам, медового цвета кудри которой выбивались из-под чепца, а круглые глаза неотрывно смотрели на Уильяма в течение всего ужина. Она сидела слишком далеко, чтобы можно было заговорить с ней напрямую, но он предполагал, что взгляд может быть достаточно красноречивым, чтобы дать ей понять, что восхищение было взаимным. И что, если возможность для более близкого знакомства представится позже?.. Улыбка, быстрый взгляд в сторону открытой в надежде на воздух двери на боковую веранду, а затем скромно опущенные медовые ресницы. Он улыбнулся в ответ.

– Как ты думаешь, Уильям? – сказал его отец, достаточно громко, чтобы дать понять, что спрашивает уже во второй раз.

– О, безусловно. Эм… Думаю о чем? – спросил он, поскольку это все-таки был папа, а не собственный командир.

Его отец посмотрел так, что было ясно: он бы закатил глаза, если бы вокруг не было людей, но терпеливо ответил:

– Мистер Белл спросил, надолго ли сэр Питер намеревается задержаться в Уилмингтоне? – во главе стола мистер Белл грациозно кивнул, но Уильям заметил, как сощурились его глаза в направлении Мириам. «Наверное, тогда лучше прийти с визитом завтра, – подумал Уильям, – когда мистер Белл, возможно, уйдет куда-нибудь по делам».

– О. Полагаю, мы пробудем здесь недолго, сэр, – вежливо сказал он мистеру Беллу. – Как я понял, главные беспорядки творятся в провинции, и поэтому мы, без сомнения, выдвинемся туда, чтобы без задержки подавить их.

Мистер Белл выглядел довольным, но краем глаза Уильям видел, как Мириам очаровательно надула губки, услышав о его скором отъезде.

– Хорошо, хорошо, – радостно сказал Белл. – Без сомнения, сотни лояльных граждан будут рады присоединиться к вашему маршу.

– Несомненно, так, сэр, – пробормотал Уильям, зачерпывая ложкой суп. Он сомневался, что мистер Белл будет среди них. С виду он явно не был любителем маршировать. И в любом случае, содействие множества неумелых провинциалов, вооруженных лопатами, не станет великой подмогой. Но вряд ли он мог сказать такое вслух.

Уильям пытался смотреть на Мириам, не пялясь на нее откровенно, затем он перехватил взгляды, которыми мельком обменялись его отец и капитан Ричардсон, и впервые ему стало любопытно. Лорд Джон совершенно определенно сказал, что они обедают с капитаном Ричардсоном, имея в виду, что встреча с капитаном и является целью вечера. Почему?

Затем он встретился глазами с Лиллиан Белл, которая сидела напротив, рядом с его отцом, и забыл о капитане Ричардсоне. Темноглазая, более высокая и худенькая, чем ее сестра – но, как он сейчас заметил, действительно очень красивая девушка.

И все же, когда после обеда миссис Белл и ее дочери поднялись из-за стола, а мужчины вышли на веранду, Уильям совершенно не удивился, обнаружив себя и капитана Ричардсона в одном ее конце, в то время как его отец энергично обсуждал с мистером Беллом цены на деготь в другом. Папа мог говорить с кем угодно и о чем угодно.

– У меня есть к вам предложение, лейтенант, – сказал Ричардсон после обычного обмена любезностями.

– Да, сэр, – почтительно сказал Уильям. Его любопытство усилилось. Как удалось понять во время обеда, Ричардсон был капитаном легких драгун, но в настоящее время пребывал не со своим полком, поскольку его откомандировали по долгу службы, о чем он и упомянул как бы, между прочим. Откомандировали, с какой целью?

– Я не знаю, как много ваш отец рассказал вам относительно моей миссии.

– Ничего, сэр.

– А. Мне поручено собирать информацию по всему Южному Департаменту. Не то чтобы я командую такой операцией, как вы понимаете, – капитан скромно улыбнулся, – только небольшими ее фрагментами.

– Я… понимаю огромную ценность таких операций, сэр, – сказал Уильям, пытаясь быть дипломатичным, – но сам я, как бы это правильно сказать…

– У вас нет намерения заняться шпионажем. Нет, конечно, нет, – на веранде было темно, но сухая интонация в голосе капитана была очевидной. – Немногие из тех, кто считают себя солдатами, хотят.

– Я не хотел обидеть вас, сэр.

– Все в порядке. Однако я не собираюсь вербовать вас в шпионы – это непростое занятие и довольно опасное – но, скорее, в курьеры. Хотя, если у вас найдется возможность собрать немного информации по дороге… что ж, это будет дополнительным и очень ценным вкладом.

Уильям почувствовал, как кровь прилила к лицу от предположения, что он не приспособлен ни к сложным задачам, ни к опасности, но сдержал себя, сказав только:

– О?

Капитан, как оказалось, собрал значительную информацию о местных условиях в обеих Каролинах, и теперь нуждался в том, чтобы отправить ее командиру Северного Департамента – генералу Хау, находившемуся в настоящий момент в Галифаксе.

– Я, конечно, отправлю не одного курьера, – сказал Ричардсон. – Разумеется, будет чуть быстрее, если плыть на корабле, но мне нужен хотя бы один курьер, который отправится верхом - как из соображений безопасности, так и ради того, чтобы вести наблюдения на пути следования. Ваш отец очень высоко отзывается о ваших способностях, лейтенант, – Вилли показалось, или он правда уловил нотку удивления в сухом, как опилки, голосе? – и, как я понял, вы довольно много путешествовали по Северной Каролине и Вирджинии. Это ценная характеристика. Как вы понимаете, мне бы не хотелось, чтобы мой курьер исчез без следа в Дисмал Суомп[3].

– Ха-ха, – сказал Уильям, из вежливости сделав вид, что это была шутка. Определенно, капитан Ричардсон никогда даже рядом не бывал с Великим болотом Дисмал. Уильям был там, но он и подумать не мог, что кто-нибудь в здравом уме отправится туда специально - разве что на охоту.

У него также имелись серьезные сомнения относительно самого предложения Ричардсона, но даже когда он сам себе говорил, что не должен покидать своих людей, свой полк… Уильям уже представлял себя в романтическом свете: один, в безбрежной дикой местности, несущий важные новости сквозь бури и опасности.

Хотя, чем больше он раздумывал, тем больше хотел знать, что его ожидает в конце путешествия. Ричардсон предвосхитил его вопрос, ответив до того, как он был задан.

– Когда вы доберетесь на север, вы могли бы – это уже согласовано – присоединиться к штабу генерала Хау.

Ага, вот оно и яблочко! Да красное и сочное к тому же! Он понимал, что это «уже согласовано» касалось генерала Хау, а не Уильяма. Но у него была некоторая уверенность в своих возможностях и способностях, и он точно знал, что может оказаться полезным.

Он пробыл в Северной Каролине всего несколько дней, но этого было достаточно, чтобы сделать безошибочные наблюдения об относительных шансах на передвижение между Северным Департаментом и Южным. Вся Континентальная армия под началом Вашингтона была на севере. Южные повстанцы представляли собой беспокойные кучки провинциалов и импровизированные отряды милиции, и вряд ли могли быть угрозой. Что же касалось сравнения статуса сэра Питера и генерала Хау, как командиров…

– Я бы хотел обдумать ваше предложение, если позволите, капитан, – сказал он, надеясь, что желание не слишком проявляется в его голосе. – Могу я дать вам свой ответ завтра?

– Безусловно. Я полагаю, вам хотелось бы обсудить перспективы со своим отцом – вы можете это сделать.

После этого капитан намеренно поменял тему, и через несколько мгновений, когда лорд Джон и мистер Белл к ним присоединились, разговор перешел на общие темы.

Уильям мало слушал то, о чем говорилось, его внимание было сосредоточено на двух стройных белых фигурках, которые призрачно маячили среди кустов в дальнем конце двора. Две покрытые белые головки то склонялись друг к другу, то расходились. То и дело одна из них поворачивалась в сторону крыльца как бы в раздумье.

– «И об одежде его бросали жребий»[4], – пробормотал отец, качая головой.

– А?

– Неважно, – улыбнулся отец, поворачиваясь к капитану Ричардсону, который говорил что-то по поводу погоды.

Светлячки осветили двор, дрейфуя, как зеленые искры среди влажной и густой растительности. Это было чудесно - снова увидеть светлячков: он скучал по ним в Англии… и по этой особенной мягкости южного воздуха, которая прижимала лен рубашки к телу и заставляла кровь пульсировать в кончиках пальцев. Сверчки стрекотали вокруг них повсюду, и на мгновение показалось, что их песня, заглушила все, кроме звука его пульса.

– Кофе готов, джентльмены, – мягкий голос рабыни врезался в легкое брожение его крови, и он вошел внутрь вместе с остальными мужчинами, бросив только один мимолетный взгляд в сторону двора. Белые фигурки исчезли, но чувство обещания в мягком теплом воздухе осталось.

Часом позже он обнаружил себя, идущим в приятной неразберихе мыслей к месту расквартирования своего полка, а его отец молчаливо шагал рядом.

Мисс Лиллиан Белл в самом конце вечера подарила ему поцелуй среди светлячков, целомудренный и мимолетный, но в губы, и, казалось, что, несмотря на распространяющийся промозглый запах гавани, густой летний воздух был наполнен ароматами кофе и спелой клубники.

– Капитан Ричардсон рассказал мне о предложении, которое он тебе сделал, – сказал лорд Джон просто. – Ты собираешься его принять?

– Не знаю, – ответил Уильям также просто. – Мне будет не хватать моих людей, конечно, но… – миссис Белл пригласила его в конце недели прийти на чай.

– Мало постоянства в военной жизни, – сказал его отец, коротко качнув головой. – Я тебя предупреждал.

Соглашаясь, Уильям коротко хмыкнул, рассеяно слушая.

– Отличная возможность для продвижения, – сказал ему отец, как бы между прочим добавив, – хотя, конечно, есть некоторая опасность в этом предложении.

– Что? – Уильям презрительно усмехнулся, услышав это. – Проскакать от Уилмингтона, чтобы сесть на корабль до Нью-Йорка? Там есть дорога практически на всем пути!

– А также, на ней довольно много континенталов[5], – указал лорд Джон. – Целая армия генерала Вашингтона расположена по эту сторону от Филадельфии, если то, что я слышал, верно.

Уильям пожал плечами.

– Ричардсон сказал, что я нужен ему, потому что знаю местность. Я смогу найти путь даже без дорог.

– Ты уверен? Ты не был в Вирджинии почти четыре года.

Недоверчивый тон разозлил Уильяма.

– Ты считаешь меня неспособным ориентироваться?

– Нет, совсем нет, – сказал отец, все еще сохраняя некую нотку сомнения в голосе. – Но в этом предложении очень много риска, и мне бы не хотелось думать, что ты принял его, не поразмыслив как следует.

– Что ж, я подумал, – сказал Уильям, уязвленный. – Я сделаю это.

Несколько шагов лорд Джон молчал, затем неохотно кивнул.

– Это твое решение, Вилли, – произнес он тихо. – Все же, лично я буду тебе благодарен, если ты будешь осторожен.

Раздражение Уильяма тут же растаяло.

– Конечно, я буду, – сказал он хрипло. Они продолжили путь под темным пологом кленов и гикори, не разговаривая, но достаточно близко, чтобы их плечи то и дело соприкасались.

Возле гостиницы Уильям пожелал лорду Джону спокойной ночи, но не стал сразу возвращаться в свою съемную комнату. Вместо этого он побродил вдоль причала, возбужденный, совершенно не готовый заснуть.

Отлив, как он видел, был уж далеко, запах дохлой рыбы и гниющих водорослей стал сильнее, хотя гладкая простыня воды все еще покрывала илистое дно в тихом свете четвертинки луны.

Потребовалось мгновение, чтобы увидеть столб. На миг ему показалось, что он исчез, но нет, вот он был - тонкая темная линия на сиянии воды. Пустой.

Столб больше не стоял прямо, он резко наклонился, как будто собирался упасть, и тонкое кольцо веревки, похожее на петлю висельника, свисало с него, качаясь в отступающем отливе. Уильям ощутил некое внутреннее беспокойство. Сам отлив не смог бы стащить целое тело. Говорили, что тут водились крокодилы или аллигаторы, хотя сам он еще ни одного не видел. Он невольно глянул вниз, словно одна из этих рептилий могла неожиданно вынырнуть из воды возле его ног. Воздух был все еще теплым, но Уильям ощутил легкую дрожь.

Стряхнув ее прочь, он повернул обратно, в направлении своего квартирования. Он надеялся, что до отъезда у него будет еще пара деньков, и ему стало интересно, а вдруг он снова сможет увидеть голубоглазую миссис МакКензи.

 

***

ЛОРД ДЖОН НЕМНОГО ЗАДЕРЖАЛСЯ НА КРЫЛЬЦЕ гостиницы, глядя, как его сын исчезает в тени деревьев. Его терзали сомнения: само дело было устроено с несколько большей поспешностью, чем ему бы хотелось, но у него и правда была уверенность в способностях Уильяма. И, хотя предложение явно имело свои риски, такова была природа солдатской жизни. Тем не менее, одни ситуации были рискованнее других.

Он помедлил, слушая гул разговоров в общей гостиной, но решил, что на сегодня хватит с него компании. А мысль о том, чтобы слоняться туда-сюда под низким потолком своей комнаты, душной от заточенной в ней дневной жары, заставила его отправиться погулять до тех пор, пока телесное изнеможение сможет принести сон.

Как он понял, сходя с крыльца и ступая в противоположном направлении от того, в котором ушел Вилли, дело было не только в жаре. Он достаточно хорошо знал себя, и понимал, что даже очевидный успех его плана не избавит его от того, чтобы беспокойно лежать без сна, как собака над костью, выискивая слабые места и изобретая способы их исправить. В конце концов, Уильям уезжает не прямо сейчас: есть еще немного времени, чтобы все учесть, придумать выходы и альтернативы на случай, если таковые понадобятся.

Генерал Хау, например - был ли он лучшим выбором? Может, Клинтон… но, нет. Генри Клинтон был суетливой старухой, не желающей и шагу ступить без тройных распоряжений.

Братья Хау, один – генерал, другой – адмирал, как известно, были неотесанными солдафонами, обладая манерами, внешним видом и запахом кабанов в период гона. Ни один из них не был глупцом, и, Бог свидетель, они не робкого десятка. И Грей знал, что Вилли вполне в состоянии выдержать грубые манеры и резкие слова. А командиры для того и нужны, чтобы плеваться на пол – Ричард Хау как-то раз плюнул на самого Грея, но, по большому счету, это было случайно: ветер неожиданно переменился. И, возможно, для молодого младшего офицера легче иметь дело с таким командиром, чем с причудами некоторых других военных джентльменов, знакомых Грею.