Глава 6 исключение и приватные танцы

Перевод:Елена Вольф

Позвольте <…> женщинам продолжить их борьбу на протяжении еще одного-двух поколений; дайте мужчинам столкнуться с женщинами как с соперницами в борьбе за «экономическую независимость», в борьбе за место под солнцем; дайте мужчинам побороться с женщинами в политике; пусть визжащее хулиганство воинствующих суфражисток продолжится и усугубится; и, прежде всего, дайте феминисткам воплотить в жизнь программу большей свободы для женского пола - с разрушением брака и домашнего очага; тогда женщины действительно обнаружат, что галантность и рыцарство исчезли, а на их месте возникла грубая мужская сила, которая поставит женщин на свое место.

— Уильям Томпсон Седжвик (William T. Sedgwick), профессор биологии и здравоохранения в Массачусетском Технологическом Институте (1914) [1]

В отличие от многих своих современников (которые, как мы увидим, делали такие пессимистичные прогнозы, как “сумасшествие от голосования” или “дисфункция яичников из-за излишнего обучения”), Седжвик на самом деле был отчасти прав. Женщинам предлагается выбор между кнутом и пряником, то есть тем, что социальные психологи Питер Глик (Peter Glick) и Сьюзен Фиске (Susan Fiske) называли доброжелательным и враждебным сексизмом соответственно. До тех пор, пока женщины придерживаются своей традиционной роли, они могут греться в лучах стереотипов о «замечательной» женщине – заботливой, понимающей, поддерживающей, нуждающейся в мужской галантности - без нее мужчина не будет счастлив. Но женщина, стремящаяся к высокому статусу и позиции власти в обществе, рискует вызвать враждебный сексизм, «рассматривающий женщин как соперников в борьбе за власть» [2]. Враждебная дискриминация женщин на рабочих местах создается умышленно и осознанно. Она включает в себя «сегрегацию, исключение из определенных сфер, унизительные комментарии, притеснения и нападения» [3]. Это все еще происходит.

Следует сказать, что профессор Седжвик вряд ли ожидал, что подобная враждебность будет направлена на женщин и век спустя. Не потому, что прошло, кажется, достаточно времени для того, чтобы все привыкли к женщинам, занимающим рабочие места, некогда прибереженные мужчинами только для себя. Скорее потому, что он предсказывал, что мужчины остановят всю феминистскую деятельность и, «возвращая женщин обратно в их дома, произнесут: “Вот где ваше место. И теперь тут и оставайтесь”» [4].

Казалось бы, настолько откровенное неприятие женщин – это всего лишь пережиток прошлого. Однако правовед Майкл Селми (Michael Selmi) утверждает, что «остаточная предвзятость» в сторону именно этой точки зрения (женщины – хранительницы очага, а мужчины – кормильцы семьи) может приводить к дискриминации на рабочем месте. Он полагает, что «наше восприятие дискриминации могло измениться больше, чем сама дискриминация поменялась на самом деле, и есть веские основания полагать, что намеренное и неприкрытое ущемление до сих пор остается существенным барьером на пути к равенству в карьере» [5]. Он основывает свой вывод на обзоре коллективных исков о дискриминации на рабочих местах, особенно в индустрии ценных бумаг и продуктовой отрасли, начиная с 90-х годов и до начала нулевых (как мы все знаем, колеса правосудия вращаются медленно). Как говорит Селми, во всех случаях общей темой было исключение женщин из более высокооплачиваемых позиций с бóльшими карьерными возможностями; и эти дискриминирующие решения основывались на стереотипных, ничем не подтвержденных предположениях о том, какую работу предпочитают женщины. Женщины предпочитают работу без перспективы карьерного роста, потому что она лучше сочетается с семейными обязанностями, – это утверждали в свою защиту компании, когда их «счастливые» сотрудницы подавали против них иски. (Кстати, все дела были прекращены за согласием сторон).

Тем не менее, как отмечает Майкл Селми, у компаний не было никаких доказательств справедливости такой позиции. Действительно, энергичным, амбициозным женщинам, работающим, в частности, с ценными бумагами, приходится «предоставлять что-то в противовес основным стереотипам» [6]. Руководство не воспринимало подсознательно женщин недостаточно квалифицированными для лучших позиций. Напротив, они сознательно приняли решение, не дав женщинам шанса решить самостоятельно, что более оплачиваемые (и, что иронично, зачастую более гибкие) вакансии предназначаются мужчинам. Селми отметил, что несколько крупных предприятий в других сферах также обвинили в чем-то подобном.

Помимо гендерных стереотипов, преграды для представителей меньшинств на работе часто создает психологический закон притяжения – то, о чем говорят «рыбак рыбака видит издалека» (или даже «свой своему поневоле друг»). Недавнее исследование, проведенное в форме интервью с людьми, на данный момент или в прошлом работавших на Уолл-Стрит (улица, на которой расположена бирже – прим.ред.). Они отметили, что организации, состоящие в основном из белых мужчин, предпочитают иметь дело с другими белыми мужчинами и этот факт принимается ими как должное. Это означало, что женщины и представители других рас не могли получить наиболее прибыльное рабочее место в индустрии ценных бумаг и вместо этого были «сосредоточены на работах, не подразумевающих контакта с клиентами, и на работах с меньшим доходом» [7]. Общественное неодобрение также может создавать помехи для женщин, работающим в традиционно мужских областях. В докладе «Фактор Афины» (Athena Factor report) упоминается, что женщины, работающие в сферах науки, инженерии и технологии, не получали информацию, которой удостаивались только «свои люди» и которая нужна была для движения вверх по карьерной лестнице. Одна из предпринимателей Кремниевой Долины, крупный игрок на рынке высоких технологий, взяла себе мужской псевдоним и обнаружила, что электронные письма, которые получал «Финн», кардинально отличались от тех, которые получала «Жозефина». Финн мог сорвать куш, Жозефине же приходилось довольствоваться мелочью. Авторы доклада также описывают «альфа-технарей» как людей, обладающих плохими социальными навыками, но при этом весьма надменных, с чувством мужского превосходства. «Одна из участниц фокус-группы описала недавний неприятный опыт. Коллега-мужчина подошел к группе, где она была единственной женщиной. Мужчина пожал руку каждому мужчине, но избежал контакта с ней. “Я чувствовала, что он не знает, как следует поприветствовать меня”, - отметила она. – “Но также он не считал меня кем-то значимым. И поэтому в итоге он просто решил со мной и не здороваться”» [8]. По этому случаю можно понять, что в рабочей сфере спокойно принимается глубокое неуважение к женщинам. Любой интеллектуально полноценный взрослый человек, пусть даже имеющий достаточно слабые социальные навыки, способен запомнить социальную норму: пожимать руки всем, кроме одного, неприлично. Поразительно грубым кажется и поведение хирурга, о котором вспомнила Керин Филдинг (Kerin Fielding), одна из немногочисленных женщин-хирургов-ортопедов Австралии. Она помнит «много трудностей», с которыми ей пришлось столкнуться в процессе обучения, в том числе одного хирурга, отказавшегося работать с ней. Когда Филдинг встретила его несколько лет спустя, он снисходительно спросил, есть ли у нее пациенты, добавив оскорбительное замечание: «Наверное, только исправляете сломанные пальцы» [9].

К сожалению, проблема исключения женщин из некоторых сфер не исчезает вне стен офисов. Не может не огорчать, что во многих отраслях все еще хуже. На первый взгляд может показаться, что игра в гольф и поездка в местный стрип-клуб с приватными танцами не связаны между собой. Да, и то, и другое - это способ проведения досуга, но один из них традиционный, если не сказать консервативный, и подразумевает даже ношение носков с узором из ромбиков, а другой включает в себя обнаженных женщин, трущихся гениталиями о ширинку мужских брюк. Но что характерно для них обоих, так это то, что женщины не могут воспользоваться неоценимой возможностью работать с клиентами в неформальной обстановке.

В корпоративных продажах общение вне офиса для создания хороших отношений с клиентом – это очень важная часть рабочего процесса. К сожалению, наиболее популярные места для развлечений – поля для гольфа и стрип-клубы – вынуждают женщин держаться подальше от этих мероприятий. Многие гольф-клубы пребывают в уверенности, что женщины, играющие в гольф вместе с мужчинами или даже сами по себе – это противоестественно и нелепо. Даже тогда, когда женщины все-таки играют с мужчинами, площадки для первого удара на лунку для мужчин и для женщин находятся на разном удалении, и также в некотором смысле разделяют их. «Многие женщины сообщали, что мужчины устанавливали разные площадки для первого удара, чтобы не играть с представительницами другого пола, или просили их поехать в другом электромобиле. <…> Можно сказать, разные площадки – это попытка исключить женщин, раз уж пришлось играть с ними вместе», - докладывают Лори Морган (Laurie Morgan) и Карин Мартин (Karin Martin), социологи Мичиганского университета, изучавшие опыт женщин-специалистов по продажам [10].

Другим популярным местом развлечений, создающим «огромные проблемы» для профессиональных специалисток по продажам, как обнаружили Морган и Мартин, являются стрип-клубы. Наверное, нет ничего удивительного в том, что мужчины-коллеги и клиенты не хотят находиться в таких заведениях с женщиной из офиса: это испортит все удовольствие напоминанием о том, что женщины - больше, чем просто тела, видом которых можно наслаждаться. Специалистки «описывали, как раз за разом им говорили не приходить, не приглашали с собой, а некоторые были даже обмануты мужчинами, пытающимися втихаря сбежать в стрип-клуб». Но эти женщины были настроены решительно. Несмотря на то, что находиться в таких местах было для них крайне неловко («им было не по себе, они чувствовали себя смущенными и не в своей тарелке»), они все равно шли. Они не хотели упустить ценную возможность пообщаться с важными клиентами [11].

Также стоит обратить внимание на стрип-клубы с приватными танцами. Исследование, проведенное Великобританским сообществом им.Фоссет (UK Fawcett Society), основывавшееся на анонимных показаниях городских работников, показало, что «уже входит в норму» развлекать клиентов таким образом [12]. Можно даже сказать, этого ожидают. Когда в Ковентри (Англия) стрип-клубы с приватными танцами ждали своих лицензий на открытие, «ведущий бизнесмен» заявил, что «если Ковентри хочет стать серьезной площадкой для бизнеса, в нем должны быть места с ‘развлечениями для взрослых’ – в том числе и стрип-клубы с приватными танцами» [13]. Как мужчинам удавалось заниматься бизнесом до того, как появились заведения, где обнаженные женщины могли бы помассировать их пенис своими гениталиями? «Среди моих клиентов очень немалая часть – это городские бизнесмены», - таким образом Питер Стрингфеллоу (Peter Stringfellow), владелец ряда ночных клубов и стрип клубов (прим.ред.), прокомментировал увольнение четырех сотрудников-граждан США из инвестиционного банка Морган Стэнли (Morgan Stanley) за то, что они посещали стрип-клуб во время участия в конференции [14]. На веб-сайте Стрингфеллоу для «всемирно известных клубов обнаженных танцев» есть отдельная страница, посвященная корпоративным мероприятиям, на которой клубы описаны как «идеальный вариант для приватных развлечений для корпоративных клиентов». Следующее сообщение с волнением спрашивает: «Так, вы только что совершили крупную сделку или только собираетесь это сделать, но на ваших партнеров нужно немного поднадавить. Итак, скажите мне, куда вы пойдете, чтобы подтолкнуть их к сделке?». В качестве ответа предлагается изображение «вашего идеального приватного столика на вечеринке». Данный стол отличается от традиционного тем, что в самом центре его находится шест. Несомненно, любая женщина-инвестор, присутствующая при заключении сделки, будет в восторге от того, насколько удобно оплачивать «Райские деньги Стрингфеллоу» (с изображением нагой женщины, обхватившей шест) своей корпоративной кредиткой, чтобы засовывать их под подвязку вращающейся между тарелок обнаженной танцовщицы [15]. Как «идеально» иметь возможность обедать со своими коллегами и устанавливать отношения с важными клиентами, наслаждаясь видом гениталий другой женщины. Или, возможно, у нее будет болеть голова, и она останется дома. Клубы Стрингфеллоу далеко не первопроходцы в предоставлении подобных услуг корпоративным клиентам. В ходе написания доклада «Корпоративный сексизм» сообщество им.Фоссет обнаружили, что 41% стрип-клубов Великобритании продвигают именно корпоративные развлечения на своих веб-сайтах, а 86% лондонских клубов предлагают предоставление чеков без указания клуба, которые позволяли бы включить вечерние мероприятия в расходы компании.

Вне зависимости от вашего отношения к стрип-клубам и клубам с приватными танцами, нетрудно понять, что выбор именно этих мест для проведения корпоративных развлечений способствует исключению женщин из рабочего процесса. Как сказала одна из специалистов по продажам, работающая в промышленном секторе: «Они никогда не возьмут женщину на работу в эту группу, потому что часть их развлечений – это водить людей в бары с девушками топлесс» [17]. Практически 80% финансовых работников-мужчин посещают стрип-клубы по работе, «женщины в мире бизнеса <…> сталкиваются с новым стеклянным потолком, созданным их коллегами-мужчинами - посещением стрип-клубов», - отмечает политолог Шейла Джеффрис (Sheila Jeffreys) [19]. Или, как выразился журналист Мэтью Линн (Matthew Lynn):

«Так же, как их отцы, вероятно, водили клиентов в один из джентельменских клубов на Пэлл-Мэлл в центре Лондона, современные брокеры водят клиентов посмотреть на стрип-танцовщиц. В старые джентельменские клубы женщин не пускали – в некоторых из них это правило до сих пор не изменилось, - а в стрип-клубы женщинам ходить неприятно» [20].

Это плавно подводит нас к тому, что нет более эффективного способа выразить враждебность по отношению к женщинам на рабочем месте, чем сексуальные домогательства. Майкл Селми также рассмотрел многочисленные коллективные иски о сексуальных домогательствах (все, кроме одного, были остановлены за соглашением сторон), сосредоточив внимание на случаях, произошедших в автомобильной и горнодобывающей промышленностях. В этих отраслях женщины пытались получить наиболее высоко оплачиваемых рабочим местам в данной местности. Он описывает «знакомую старую песню – домогательства, а именно: ощупывания, щипки, навязчивое преследование, принуждение к сексу, использование порнографии, демонстрация гениталий и мастурбация на женскую одежду». Прелестно. Настолько оскорбительное поведение предполагает, что эти виды домогательств обусловлены не сексуальной напряженностью, созданной близостью женщин, а скорее нужны для «создания открыто враждебной к женщинам среды» и чтобы «указать женщинам, попытавшимся проникнуть в ранее исключительно мужские области, на их место» [21].

И даже в среде «белых воротничков», где мужчин также больше, женщины зачастую не чувствуют, что их воспринимают как профессионалов, достойных уважения наравне с мужчинами. В исках, поданных против компаний-биржевиков, часто встречались обвинения в «повсеместных сексуальных домогательствах» (а также о дискриминации женщин при продвижении по службе, обучении и распределению перспективных клиентов). Селми признает, что сложно делать выводы на основании дел, остановленных по соглашению сторон, каковыми и были все рассмотренные им иски, однако он утверждает, что «вполне очевидно, что все иски были обоснованы по крайней мере в некоторой степени». [22]

Доклад «Фактор Афины» показал, что 56% женщин, работающих в научных организациях, и 69% женщин, работающих в инженерии, подвергались сексуальным домогательствам. «Грубости, присущие разговорам в мужской курилке и откровенные сексуальные насмешки стали обыденными, но слышать их от этого не легче» [23]. Почти каждая из 99 студенток-медиков Южного Университета (Southern University), опрошенных социологом Сьюзен Хинзе (Susan Hinze), сообщили, что им приходилось становиться жертвами «сексуальных домогательств, из-за которых рабочая атмосфера становилась неприятной, враждебной и оскорбительной» [24]. Хирургия, наиболее престижная область медицины, на сегодняшний день является также и наиболее враждебной для женщин. Тем не менее, в последующих интервью Хинзе женщины-интерны не говорили о своем гневе и даже положении жертв, а рассуждали о том, не слишком ли женщины чувствительны к сексистскому и унизительному обращению. Например, женщина, которую лечащий врач-анестезиолог неоднократно хлопал по ягодицам, задавалась вопросом, был ли вызванный этим дискомфорт обусловлен излишней чувствительностью. Она долго думала насчет того, что если бы она упомянула эти домогательства, ее коллеги сказали бы: «ого, да она настоящая стерва, она такая нервная, она такая впечатлительная…». Другая опрошенная была в ярости, когда мужчина-преподаватель, увидев, что она дрожит, сказал «о, если бы я только мог посадить тебя на колени, как свою дочку, и крепко обнять и согреть тебя». Как она сердито отметила в разговоре с исследовательницей: «Я здесь не для того, чтобы напоминать ему о дочери. Я столько добилась в жизни, и я напоминаю ему о маленькой дочери?» Но другие люди уверяли ее, что в его комментарии не было ничего оскорбительного. А студентки-медики, задетые привычкой одного хирурга обращаться к ним «маленькие девочки», были обвинены в «сверхчувствительности» сокурсником, предположившем, что женские нервные окончания «абсолютно голые», и, таким образом, запрограммированы на обиды [25].

Но, вопреки этому мнению, на самом деле, как предполагает Хинзе, женщины усердно пытались «приуменьшить количество подобных инцидентов и рассматривать их как ‘нормальную’ часть тяжелого обучения» (таковым оно, действительно, является и для мужчин, и для женщин) и либо не обращали на них внимания («Я хирург, я не могу волноваться из-за каждой мелочи»), либо видели необходимость перемен в себе, а не в тех, кто до них домогался. Как сказала одна из врачей-интернов: «Если вы близко принимаете к сердцу каждый незначительный комментарий в ваш адрес <…> это значит, что вы слишком чувствительны». Одна женщина-стажер в хирургии описала, как обнаружила в уборной порнографическую карикатуру, нарисованную явно на нее, где она была изображена, согнувшись, в процессе полового акта с ее руководителем. Кто-то другой нарисовал рядом стрелку и подписал, что хотел бы оказаться на месте второго. Вспоминая об этом, женщина сказала Хинзе:

«Я думала, это действительно описывает <…> мое место в отделении хирургии [название удалено] - все, над чем я работала много лет, не всю жизнь, но много лет, и они сводят все - весь мой труд; все, чем я ради этого пожертвовала; мой ум и мои способности и все, что я сделала – до этого… Понимаете, как будто именно так они воспринимают это, понимаете, меня» (Р. Явно расстраивается и начинает плакать).

Она не подавала никаких жалоб, но для себя решила приспособиться к враждебной среде («Мне придется просто выбросить это из головы») не ожидая, что впредь никто не будет обращаться с ней подобным образом на работе («Таковы уж мужчины») [26].

Этот пример подчеркивает, почему для женщин предпочтительней игнорировать, не обращать внимания или отказываться замечать дискриминацию. Будем откровенны, совершенно не любезно по отношению к женщинам и их самоуважению напоминать при помощи сексуальных домогательств, что «на рабочих местах они не равны мужчинам, они даже после всех достижений остаются всего лишь женщинами» [27]. К тому же, разумеется, публичные обвинения в дискриминации абсолютно не обязательно повлекут за собой перемены к хорошему. Выдвинуть такие обвинения совсем не легко и к этому нужно подходить отвественно, ведь женщины рискуют своей карьерой, репутацией и (если дело дошло до суда и нужен адвокат) сбережениями. Отвечать даже на единичные случаи сексуальных домогательств сложнее, чем можно было бы подумать. Представьте, что на собеседовании по приему на работу на должность научного сотрудника, мужчина-специалист по подбору персонала задавал бы вам (женщине) вопросы вроде «Считают ли вас привлекательной?» и «Как думаете, важно ли для женщины носить бюстгальтер на работе?». Как бы вы отреагировали? Отказались бы вы отвечать? Встали бы и ушли? Пожаловались бы на специалиста? Все эти действия в теории выглядят куда проще, чем на практике. Когда женщины на самом деле оказывались в таких ситуациях, ни одна из двадцати пяти участниц исследования не повела себя таким образом. В основном они просто вежливо улыбнулись и ответили на вопросы [28].

С момента предсказаний профессора Седжвика ситуация несколько улучшилась. В 1869 году декан Женского Медицинского Колледжа Пенсильвании с гордостью привезла своих студенток на субботнюю клиническую практику в главное хирургическое отделение Пенсильванского Госпиталя. В течение долгих лет она добивалась для своих студенток возможности присутствовать при работе великих врачей и извлечь пользу из наблюдения за ней. В конце концов, администрация согласилась. Но девушек встретили совсем не гостеприимно. Как сообщили в Филадельфия Ивнин Буллитин:

«Узнав о присутствии дам, сотни студентов мужских колледжей выразили свое неодобрение действиями администрации госпиталя в частности и допуском женщин в медицину в целом.

Выстроившись в шеренги, эти доблестные джентльмены провожали юных леди, выходивших из больницы, дерзкими и оскорбительными выкриками, а затем последовали за ними по улице, где к их оскорблениям присоединилась и вся остальная шайка…

В течение последнего часа в леди кидали “снаряды” из бумаги, фольги, бычков и т.д., а некоторые из этих парней даже плевали дамам на платья слюной, коричневой от жевательного табака» [29].

Очевидно, что в наше время рабочая среда стала намного благоприятнее для женщин, чем была сто лет назад. Законы, гарантирующие равные права, позволяют женщинам получать то же образование, что получают мужчины, без каких-либо специальных разрешений. Женщины-специалисты и рабочие перестали казаться сенсацией, они встречаются повсеместно. И, тем не менее, по сравнению хирургом, поглаживающим твои ягодицы, необходимостью посещать стрип-клубы для заключения сделок или тем, что на твою одежду кто-то мастурбируетей - кусочек фольги в волосах и табачная слюна на платье выглядят почти по-джентльменски. Как отмечает Майкл Селми, на многие примеры дискриминации женщин на рабочих местах не обращают внимания, так как считают их «единичными случаями». Однако он утверждает, что «было бы ошибкой считать <…> отклонением от нормы» эти примеры «явных актов враждебности и исключения, опирающихся на стереотипы о способностях женщин или о подходящих им ролям» [30]. Конечно, не все плохое обращение или домогательства направлено на женщин в традиционно мужских сферах или именно на женщин, и не до всех женщин домогаются. (По оценке одного эксперта, примерно от 35% до 50% женщин подвергались сексуальным домогательствам на работе в какой-то момент) [31]. Но враждебный настрой, сексизм и унизительные оскорбления, с которыми приходится сталкиваться женщинам в современном обществе доказывают, что старые представления о месте женщин все еще существуют в сознании многих – эту тему мы продолжим в следующей главе, где мы возвращаемся с работы домой.