III. Путь самоосвобождения

Учения Дзогчен называют также Ати-йогой, или изначальной йогой. Слово йога используется здесь в смысле, равнозначном тибетскому термину налчжор (rnal-'byor), что означает «обладание подлинным состоянием», причем под этим состоянием имеется в виду изначальное состояние каждого человека. Еще одно название Дзогчена — «Учение о состоянии Ума Самантабхадры» ²⁵, или об изначальном просветлении. Метод, практикуемый на пути Дзогчена, называется «самоосвобождение», потому что он опирается на знание и понимание. Но здесь не имеется в виду, что существует некий объект, который следует познать, — суть заключается в том, чтобы обрести переживание состояния за пределами рассудочного мышления, состояния созерцания. Однако понять это состояние можно только приняв в качестве отправной точки собственный ум. Вот почему говорят, что путь самоосвобождения связан с фактором ума больше, чем путь отречения и путь преображения. Объясняя изначальную основу бытия — исконное состояние всех существ, в Дзогчене дают прямое введение во врожденное состояние человека.

Одно из основополагающих понятий, рассматриваемых как в Сутре, так и в Тантре, — природа ума,

истинное состояние ума, запредельное рассудку и времени. В основе всего учения Махаяны лежит принцип пустоты, или шуньяты. Смысл термина «пустота», в том контексте, в котором он используется в Пра-джняпарамите ²⁶, — это отсутствие субстанциональности, или собственной природы, всех явлений, представляющее собой истинное неотъемлемое состояние всех существ. Когда речь идет об отдельном человеке, это состояние называют «природа ума».

В учениях Дзогчена для обозначения природы ума используют многие термины, в том числе «изначальная основа» (йежи: ye-gzhi), «основа всего» (кунжи: kun-gzhi), «сущность изначальной бодхичитты» (йежи нъингпо чангчубкъи сем: ye-gzhi snying-po byang-chub-kyi sems) и так далее. Последний термин можно найти во многих древних текстах Дзогчена, и было бы полезно объяснить его значение.

В Махаяне считается, что термин бодхичитта обозначает проистекающий из чувства всеобщего сострадания обет — привести всех живых существ к просветлению. Выделяют два вида бодхичитты: относительную и абсолютную. Относительная бодхичитта заключается в том, что мы приучаем свой ум развивать намерение приносить пользу другим, а также в реальном выполнении бескорыстных действий. Абсолютная бодхичитта — это понимание, что все явления пусты; она очень близка к понятию «изначальная бодхичитта» в Дзогчене.

В переводе на тибетский язык бодхичитта звучит как чангчубсем (byang-chub-sems) — этот термин состоит из трех слов: чат (byang), что означает «очищенный», чуб (chub) — «совершенный», и сем (sems)

— «ум». Под словом «ум» подразумевается «природа ума», «очищенный» означает, что все препятствия и всё дурное очищено, а «совершенный» — что все высшие достижения и качества обретены.

Итак, изначальная бодхичитта — это состояние человека, с самого начала свободное от препятствий, совершенное, объединяющее в себе в качестве своей потенциальной способности все разнообразные проявления энергии. Это состояние вне времени, вне двойственности, чистое и совершенное, как природа зеркала.

Однако, если вы о нем ничего не знаете, оно не проявляется и возникает необходимость устранить временные препятствия, которые его скрывают.

В Дзогчене изначальное состояние, или Основа, не определяется только как пустота — считается, что оно имеет три аспекта, или признака, которые называются «три изначальные мудрости»: Сущность, Природа и Энергия.

Сущность — это пустота²⁷, истинное состояние человека и всех явлений. Эта Основа является состоянием всех существ, независимо от того, осознают они это или нет, просветлены или находятся в сансаре. Говорят, что Основа чиста с самого начала (кадаг: ka-dag), потому что она, подобно чистому небу, свободна от всех помех и представляет собой источник всех проявлений бытия.

Проявление же изначального состояния во всех его аспектах, его ясность, называется Природой. О ней говорят? что она самосовершенна (лхундруб: Ihun-grub), потому что изначально существует сама собой, как солнце, освещающее пространство. Ясность — это качество чистоты всякой мысли и всякого воспринимаемого явления, не затронутое мысленными оценками. Например, увидев цветок, мы сначала воспринимаем его облик, не давая мысленных оценок, пусть даже этот этап восприятия длится всего долю секунды. Затем, на втором этапе, дается мысленная оценка, и мы классифицируем это восприятие, думая: «Вот цветок, он красный, у него особый аромат» — и так далее. От этого проистекает влечение или отвращение к объекту, принятие или неприятие, следствием чего становится карма и круговорот сансары. Ясность — это этап, на котором восприятие живо и реально, но ум еще не вступил в действие. Это спонтанное проявление состояния человека. То же самое верно и по отношению к мыслям: если мы не следуем за ними и не попадаем в плен умственных оценок, то мысли тоже становятся частью нашей ясности.

Третья из трех изначальных мудростей — это Энергия²⁸. Ее признак — беспрерывное проявление. В Дзогчене на объяснении энергии строится понимание Основы. Все измерения, чистые и нечистые, материальные и тонкие, — это проявления того или иного аспекта энергии. Чтобы объяснить происхождение как круговорота перерождений, так и просветления, описывают три способа проявления энергии. Эти три разновидности энергии называются цал (rtsal), ролпа (rol-ba) и дат (gdangs); на западные языки эти названия не переводятся.

Чтобы понять проявление энергии в виде цал, можно привести пример того, что происходит, если поместить у окна хрустальный шар. Хрусталь чист и прозрачен, но солнечный свет, падая на него, преломляется в разноцветные лучи, распространяющиеся по всей комнате. Эти лучи не присущи самому хрусталю, но проявляются, когда есть соответствующая вторичная причина, в данном случае солнечный свет. Хрустальный шар символизирует изначальное состояние человека, включающее в себя Сущность, Природу и Энергию. Цветные лучи, рассеивающиеся по комнате, являют пример естественного проявления энергии, воспринимаемой человеком как объект. Если в момент проявления энергии изначального состояния вы узнаете в ней выражение своих собственных, исконных качеств, то реализуете себя в измерении чистого видения. Если же происходит противоположное и вы воспринимаете лучи и цвета как нечто внешнее по отношению к самому себе, то проявляете нечистое видение. Таким образом, причина того и другого видения, сансары и нирваны, одна и та же: проявление света изначального состояния.

Чтобы получить пример ролпа, нужно представить не отражение цветных лучей во внешнем по отношению к хрусталю пространстве, а внутреннее отражение, не выходящее за его пределы. Точно так же энергия изначального состояния может проявиться внутри своего измерения «субъективно» по отношению к человеку. Это происходит, например в бардо, промежуточном состоянии между смертью и перерождением, когда появляются сто мирных и гневных божеств²⁹. Они не являются внешними по отношению к человеку, а представляют собой проявления его естественных самосовершенных качеств. Однако облик этих божеств проявляется только для тех, кто в своей жизни получил от учителя передачу и применял метод преображения, соответствующий мирным и гневным божествам. Для обычного же существа возникает лишь проявление звуков, лучей и света, которое может длиться только одно мгновение и чаще всего вызывает смятение. Поэтому в Тантре большое внимание уделяется знанию метода энергии ролпа, являющегося основой всех разнообразных методов преображения.

Чтобы понять данг, следует подумать о самом хрустале, о его чистоте и прозрачности. Если мы поместим хрустальный шар в центре цветной мандалы и обойдем вокруг нее, будет казаться, что хрусталь поочередно принимает цвета главных направлений мандалы, и в то же самое время сам по себе он будет оставаться чистым и прозрачным. Это пример внутреннего состояния самой энергии как она есть на самом деле, независимо от ее конкретных проявлений. Иногда вместо данг употребляется термин гьен (rgyan), означающий «украшение», потому что в состоянии созерцания все проявления энергии воспринимаются как украшения изначального состояния.

Когда учитель дает введение, Сущность, Природа и Энергия называются Тремя Телами Основы. С точки зрения пути, они соответствуют трем аспектам, или характерным состояниям, природы ума: состоянию покоя (нэпа: gnas-pa), движению (гьюва: 'gyu-ba) и присутствию (puma: rig-pa)³⁰.

Состояние покоя — это такое состояние ума, когда никакие мысли не возникают. Примером является промежуток между исчезновением одной мысли и возникновением другой, пауза, которую обычно невозможно заметить. Движение есть проявление мыслей без перерыва. Есть пример, в котором состояние без мыслей сравнивается со спокойным озером, а возникновение мыслей — с движением рыбы в озере. Эти два фактора характерны для всех живых существ. Присутствие же как бы спит в нас, и нам нужен учитель, который пробудил бы его посредством передачи. Присутствие — это чистое узнавание без оценки, как в состоянии покоя, так и в движении. Таковы Три Тела Пути. В Плоде, или реализации, они проявляются как дхармакая, самбхогакая и нирманакая³¹ — три чистых измерения. Дхармакая соответствует состоянию Сущности, пустоте всех явлений. Однако присутствие здесь полностью пробуждено. Состояние дхармакаи — вне всякой формы и цвета, оно подобно беспредельному пространству. Самбхогакая — это самосовершенное измерение проявления энергии. Она соответствует естественной ясности Основы, связанной с присутствием. Нирманакая — это измерение проявления, как чистого, так и нечистого, воспринимаемого в качестве объекта по отношению к собственному состоянию, хотя никаких следов двойственности уже не осталось. Присутствие полностью воссоединено с внешним измерением.

Сколько бы мы ни занимались анализом, не следует забывать, что мы всегда имеем дело со своим собственным состоянием, с аспектами собственного тела, речи и ума. Если мы стараемся понять учение с этой точки зрения, то всякое полученное объяснение будет иметь смысл и не останется чем-то абстрактным. Помню, еще мальчиком, живя в Тибете, я основательно изучил Абхысамаяланкару³², комментарий к Пра-джняпарамита-сутре, и научился гладко излагать ее содержание. Но с пониманием истинного смысла у меня было хуже, потому что мне казалось, что все эти описания различных уровней будд и бодхисаттв не имеют ничего общего с моим собственным состоянием. Вероятно, мой учитель заметил это, потому что однажды он сказал: «Читая описания будд и всё остальное, ты должен понимать, что это описания твоего собственного состояния». Я попытался применять этот совет на практике, но это оказалось чрезвычайно трудно. Только несколько лет спустя, познакомившись с Дзогченом, я понял смысл слов того учителя. И тогда, начав перечитывать этот текст, я читал его как будто впервые: его смысл оказался для меня совершенно новым. Практика Дзогчена опирается на два основополагающих аспекта природы человека: состояние покоя и движение мысли, посредством которых необходимо обрести единство с состоянием присутствия. В некоторых буддийских традициях для вхождения в состояние покоя, называемое шинэ (zhi-gnas), большое значение придается медитации. Цель здесь — раскрепощение ума в состоянии, лишенном мыслей или не нарушаемом их движением. Однако порой в таких состояниях подстерегает опасность впасть в сонливость, что препятствует развитию практики. Поэтому в учениях Дзогчена считается важным умение человека работать с энергией этого движения, неотъемлемого аспекта человека.

В Тантре практика также опирается на работу с движением, но в этом случае имеется в виду движение воображаемое, созданное умом. Задача здесь не в том, чтобы найти состояние покоя, лишенное мыслей. Вместо этого посредством работы воображения создается чистое измерение мандалы, начиная с элементов — воздуха, воды, огня и т. д. Эта деятельность и есть движение. Но пока вы не реализуете Махамудру, будет нелегко соединить собственную энергию с обычным движением материального измерения.

В Дзогчене также практикуют различные методы использования энергии, но они не опираются на деятельность ума. Их принцип заключается в непосредственном соединении проявлений энергии с состоянием присутствия. Нет никакой разницы, предстает перед вашим мысленным взором чистое видение мандалы или же перед вашими глазами появляется кармическое видение комнаты, — и то и другое рассматривается как часть вашей ясности. Находитесь ли вы в состоянии покоя или в чистом проявлении движения, и то и другое является переживанием, а не самим состоянием созерцания. В состоянии присутствия, которое по отношению к тысячам различных переживаний остается тем же самым, всё, что бы ни проявилось, освобождает себя само. Вот что имеется в виду под самоосвобождением.

Именно это самоосвобождение нужно применять в своей повседневной жизни. На примере гнева мы уже рассматривали, как будут по-разному реагировать практикующие путь отречения и практикующие путь преображения. Мы говорили также, что преображение страстей в мудрости — а это метод Тантры — требует более высокого уровня способностей, достигаемого в результате многолетней практики. Однако в понятии преображения всё еще остается чувство двойственности. То есть, с одной стороны, здесь имеется страсть, а с другой стороны — ее преображение в мудрость. Тот же, кто практикует Дзогчен, в миг гнева не пытается ни воспрепятствовать этой страсти, ни преобразовать ее, но наблюдает ее без всякой оценки. При лом гнев рассеивается сам по себе, он как бы остается в своем естественном состоянии и ему предоставляется возможность освободиться от себя самого.

Когда возникает мысль или страсть, всегда можно различить два разных этапа. На первом возникает движение, например гнев, а на втором мы позволяем себе приступить к мысленным оценкам и переходим к действию. Чтобы применить метод самоосвобождения, важно наблюдать тот момент, когда ум еще не приступил к оценке. Когда мы сохраняем состояние присутствия, всякую мысль или движение можно сравнить с облаком величиной с яйцо, которое мало-помалу растет, пока не станет величиной с гору, и затем, в обратном порядке, становится всё меньше, пока совсем не исчезнет.

Знание состояния самоосвобождения — это основа практики Дзогчена. Говорят, что практикующий Дзогчен медитирует без медитации, и, хотя это кажется всего лишь игрой слов, в действительности так оно и есть. Самое важное заключается в том, чтобы никогда не отвлекаться, в любой момент сохранять состояние присутствия.

Есть рассказ о том, как один ученый монах отправился к Юнгтону (gYung-ston)³³, учителю Дзогчена, который вел простую жизнь в окружении многочисленных учеников. Этот монах, в течение многих лет изучавший буддийские учения и считавший себя образованным, в припадке зависти подумал: «Как он, простой человек, осмеливается учить? Как смеет он претендовать на звание учителя, если даже не носит монашеской одежды? Пойду-ка я покажу, что значит настоящее знание, посрамлю его перед учениками, так что они покинут его и пойдут за мной». Полный гордости и высокомерия, он пришел к Юнгтону и спросил его:

— Правда ли, что вы, практикующие Дзогчен, все-1да медитируете?

На что Юнгтон ответил:

— А зачем медитировать?

— Так значит, вы не медитируете? — продолжал монах.

— А разве я когда-нибудь отвлекался? — ответил Юнгтон.

Падмасамбхава

IV ВАЖНОСТЬ ПЕРЕДАЧИ

Учения Дзогчена связаны с передачей, держателем которой является учитель. Передача имеет решающее значение для развития знания и реализации учеников. В Сутре говорится, что просветление возможно только через много жизней, посвященных практике. В Тантре говорится, что можно достичь просветления за одну жизнь, потому что используемые в ней методы гораздо более действенны. В Дзогчене же не только считается, что реализация достижима за одну жизнь, но и говорится о Великом Переносе в Тело Света. Эта особая реализация, которую осуществили такие учителя, как Падмасамбхава и Вималамитра, а в традиции бон — Тапихрица³⁴, подразумевает перенос, или растворение, материального тела в светоносную сущность элементов без проявления физической смерти. В ходе этой реализации материальное тело становится невидимым для обычных людей. Если не удается обрести Тело Света за одну жизнь, то можно обрести его после смерти, как это и произошло в последнее время в Тибете со многими практиковавшими Дзогчен. Такое достижение опирается не только на особые методы, присущие Дзогчену³⁵, но, в первую очередь, на действенность передачи, полученной от учителя.

Когда учитель Дзогчена учит, он передает состояние знания посредством трех видов передачи: устной, символической и прямой. В Дзогчене ритуалы посвящения не так обязательны, как в Тантре. Истинный смысл посвящения заключается в передаче состояния знания, а это может произойти и просто благодаря несложному объяснению. Всё зависит от способности ученика понимать.

Некоторые учителя традиции ньингмапа учат, что происхождение Дзогчена связано с тремя передачами. Говорят, что Дзогчен впервые передал Самантабхадра (дхармакая) Ваджрасаттве³⁶ (самбхогакая), а затем от них посредством символической передачи его получил Гараб Дордже (нирманакая). Благодаря устной передаче от Гараба Дордже его получили люди. Может показаться, что в этом объяснении говорится о трех разных учителях, дававших три разных вида учений. Но в действительности все эти три передачи неотделимы от учителя и сами являются путем. Если бы прямая передача пришла от дхармакаи к самбхогакае, то не могла бы быть путем, потому что самбхогакая не нуждается в пути. Человек одновременно состоит из тела, речи и ума, и потому, чтобы сообщить состояние знания, учитель использует именно эти три вида передачи.

Устная передача включает в себя как объяснения учителя, направленные на то, чтобы дать ученикам понимание природы изначального состояния, так и методы практики, позволяющие приобщиться к знанию этого состояния.

Символическая передача происходит как через символические предметы — например, зеркало или кристалл, которые учитель показывает ученику, чтобы передать знание изначального состояния, — так и через рассказы, притчи и загадки³⁷.

Прямая передача осуществляется посредством объединения состояния учителя с состоянием ученика. Пример прямой передачи можно найти в истории о том, как достиг просветления Наропа, знаменитый индийский махасиддха, ученик Тилопы³⁸. Наропа был известным пандитом, великим ученым и настоятелем университета Наланда, одного из самых значительных в средневековой Индии центров буддийской культуры. Однако знания Наропы оставались на интеллектуальном, теоретическом уровне и не были живым состоянием знания. Проведя несколько лет в Наланде, он, последовав полученным им в видениях знакам и указаниям, отказался от должности настоятеля и отправился на поиски Тилопы, который был ему указан в видениях как учитель, способный пробудить его духовно.

После долгих и изнурительных поисков, во время которых он встречался с Тилопой, принимавшим разные облики, и не узнавал его, Наропа наконец набрел на рыбака, назвавшегося Тилопой. Тот жарил на сковороде рыбу, а затем, щелкнув пальцами, оживлял ее и бросал обратно в воду. Наропа был глубоко озадачен этой встречей, но, уверовав в учителя, стал следовать за ним и служил ему многие годы. Тилопа же не давал ему никаких учений, но постоянно испытывал его способность к самоотречению. Однажды, когда учитель и ученик находились в горной пещере, Тилопа велел ему спуститься в долину и принести воды. Несмотря на страшную жару, Наропе ценою огромных усилий удалось вскарабкаться обратно с водой. Как только Тилопа увидел его, он снял сандалию и ударил ею Наропу по лбу. Наропа упал оглушенный. Придя в себя, он почувствовал огромную перемену: в нем пробудилось знание. Но это не было чудом, которое сотворил Тилопа. Долгие годы Наропа совершал беспрерывное самопожертвование, подготавливая себя к получению передачи.

Значение передачи состоит не только в том, чтобы познакомить с состоянием знания: его функция — обеспечить созревание передачи, вплоть до обретения просветления. Поэтому учителя и ученика связывают очень тесные отношения. В Дзогчене учитель не является кем-то вроде друга, который помогает ученику и сотрудничает с ним, — скорее сам учитель и есть Путь. Причина здесь в том, что практика созерцания осуществляется благодаря объединению состояния ученика и состояния учителя. На уровне Сутры и Тантры значение учителя также очень велико; в первой — потому, что он владеет учениями Будды, а во второй — потому, что он является источником всех проявлений и преображений.

Чтобы показать это на примере, вспомним историю о том, как Падмасамбхава передавал посвящение Ваджракилаи³⁹ своим тибетским ученикам: он сделал так, что мандала этого божества чудесным образом появилась перед ним, а затем велел ученикам поклониться ей. Все ученики встали и простерлись перед мандалой, все, кроме Йеше Цогьял⁴⁰. Она одна поклонилась Падмасамбхаве, потому что понимала, что коренной источник всех проявлений — это учитель.

Учитель для ученика является вратами к знанию, и его передача всегда присутствует в жизни практикующего. Можно получать учения от разных учителей безо всяких ограничений, но обычно есть один особый учитель, который является причиной пробуждения в данном человеке состояния знания, и этого учителя называют коренным учителем (цавэй лама: rtsa-ba'i bla-ma). Сам я, еще живя в Тибете, встречался со многими учителями, которые давали мне учения и посвящения, но был один особый учитель, Чангчуб Дордже (Byang-chub rDo-rje), открывший мне врата к знанию.

За два года до встречи с этим учителем у меня был сон. Мне снилось, что я нахожусь в незнакомом месте, где много зданий из белого бетона, каких не бывает в Тибете, где дома обычно построены из камня и не белые. В моем сне дома были похожи на те, что за несколько лет до того стали строить китайцы в некоторых населенных пунктах Восточного Тибета. Я подошел к одному из этих домов и увидел, что над дверями золотыми буквами на синем фоне написана мантра Падмасамбхавы. Я вошел внутрь и у§идел старика — он был похож на обычного тибетского крестьянина. Всё еще спрашивая себя, не учитель ли это, я услышал, что он начал читать мантру Падмасамбхавы; затем он сказал мне: «На другой стороне этой горы в скале есть пещера, в которой находятся восемь нерукотворных мандал, — иди прямо туда и посмотри на них!» Изумленный, я сразу полез на гору, а рядом со мной оказался мой отец. Когда мы вошли в пещеру, отец начал вслух читать Праджияпара-мита-сутру, и я присоединился к нему. Мы обошли пещеру, осматривая ее стены, но мне удалось разглядеть лишь детали украшений восьми мандал. На этом месте, всё еще продолжая читать сутру, я проснулся.

Позднее, в 1956 году, тяжело заболела девушка из известной в наших краях знатной семьи, и, несмотря на старания нескольких врачей, ей не становилось лучше. Ее родители, прослышав об учителе, который был еще и врачом и, по слухам, умел лечить самые тяжелые болезни, решили послать к нему нескольких слуг за лекарством для дочери. Проехав два дня верхом, слуги добрались до места, где жил этот учитель; их гостеприимно встретили и пригласили отдохнуть. Но на следующий день учитель сказал им, что никакие лекарства уже не помогут, потому что через три дня после их отъезда больная умерла. Когда слуги вернулись домой, они рассказали обо всем, что случилось, и тогда обнаружилось, что девушка действительно умерла вскоре после их отъезда.

Спустя некоторое время отец девушки, друг нашей семьи, как-то приехал навестить моего отца и рассказал ему об этом учителе-враче, который, по его словам, выглядел как обычный деревенский старик и жил в деревне, где много домов, построенных из белого бетона. Я слушал его рассказ вместе со своим отцом и сразу же вспомнил свой сон. В тот же самый вечер я попросил у отца разрешения поехать к этому учителю. Через два дня, ушедших на сборы, я отправился в путь вместе с отцом, и, когда мы подъехали к деревне, где жил учитель, я заметил, что место в точности похоже на то, которое я видел во сне. Учитель приветствовал нас как старых знакомых. Он был очень простым человеком, деревенским лекарем, и жил в окружении небольшой общины учеников, которые дружно работали и практиковали вместе. От жителей деревни я узнал, что когда учитель впервые прибыл к ним, он сказал, что ему семьдесят лет, и с тех пор год за годом называет всё ту же цифру. Подсчитав количество лет, прошедших с его приезда в эту деревню, можно было сделать вывод, что ко времени нашего визита ему было сто тридцать лет.

Я прожил у этого учителя несколько месяцев. В первые дни у меня были некоторые трудности, пока я не освоился с обстановкой: ведь я привык к солидным учителям, которые давали учения и посвящения в формальном, традиционном стиле. А Чангчуб Дор-дже, казалось, не давал мне никаких учений, хотя на самом деле всё это время он учил меня выбираться из той клетки, которую я сам для себя создал. Потом я стал осознавать, что, проучившись столько лет, я до сих пор не понял истинного смысла учений. И тем не менее, я не чувствовал удовлетворения, потому что учитель не дал мне никакого посвящения. Когда же я попросил Чангчуба Дордже дать мне посвящение, он ответил: «Тебе не нужно ритуальное посвящение, ты не раз получал его от многих других учителей». Но я отвечал, что хочу получить посвящение от него, и наконец, после долгих уговоров с моей стороны, он согласился. Он решил дать мне посвящение ста мирных и гневных божеств, и поскольку он не был знатоком ритуалов, то призвал на помощь своего ученика, который разбирался в таких вещах. На это посвящение, которое обычно не занимает много времени, у него ушел весь день. Чангчуб Дордже не знал, что нужно делать на разных стадиях ритуала и, по правде говоря, не умел даже как следует читать. В таких ритуалах есть место, когда, передавая силу посвящения посредством мантр, тот, кто дает посвящение, одновременно использует колокольчик и дамару⁴¹. Но Чангчуб Дор-дже сначала звенел колокольчиком, потом гремел дамару, а потом уже прочитал мантру. Я очень удивился, потому что прекрасно знал, как делают такие ритуалы. В тот же вечер, в конце посвящения, Чангчуб Дордже в разговоре со мной разъяснил истинный смысл посвящения. Обычно в конце посвящения учитель показывает ученику текст, содержащий ритуал, и называет всю линию передававших его учителей. Но Чангчуб Дордже не показывал мне никакой книги. Вместо этого он в течение трех часов без перерыва говорил мне об истинном смысле учений Дзогчена. Казалось, будто он читает тантру Дзогчена⁴², так совершенны и глубоки были его слова. В заключение он сказал: «Это полная передача всех трех разделов учений Дзогчена: раздела Природы Ума, раздела Изначального Пространства и раздела Тайных Наставлений». Этим он поистине перевернул вверх дном все мои представления, и все рамки моего интеллектуального знания рухнули. Чангчуб Дордже раскрыл мне глаза, и благодаря ему я понял, что учение живет в каждом человеке.

Чангчуб Дордже

Он не получил формального образования и никогда не учился. Его знание было плодом внутреннего пробуждения, переменившего его жизнь. Он был также открывателем терма, или тертоном (gter-ston), и я сам под его диктовку иногда записывал некоторые из его откровений. Обычно он проводил день сидя перед домом у открытого окна и ведя прием больных. Я сидел в доме у окна, и в перерывах между визитами пациентов он, бывало, диктовал мне что-нибудь, а я записывал. Когда к нему приходил очередной посетитель, он прерывал свою речь. Но после его ухода, снова начав диктовать, продолжал фразу именно с того места, где ее оборвал, и ни разу даже не спросил меня, на каком месте мы остановились⁴³.

Одним из главных учителей Чангчуба Дордже был Пэма Дундул (Pad-ma bdud-'dul)⁴⁴, который тоже держался очень просто, а знаменит стал после своей смерти, обретя Тело Света. Обычно, когда человек, осуществляющий такую реализацию, решает умереть, он просит, чтобы его оставили в закрытой комнате или в палатке на семь дней. На восьмой день находят только его волосы и ногти, считающиеся нечистыми частями тела.

Рассказывают, что примерно за двадцать дней до смерти Пэма Дундул созвал своих главных учеников и дал им все учения и передачи, которые раньше не давал. Мой учитель Чангчуб Дордже был одним из его учеников и тоже был там. Затем в течение многих дней они вместе делали ганапуджу⁴⁵, пока на одиннадцатый день лунного месяца, в день, считающийся особо связанным с Падмасамбхавой, Пэма Дундул не попросил их всех проводить его на гору до того места, которое он выбрал, чтобы умереть. Когда они пришли туда и установили маленькую палатку, учитель попросил их зашить ее вход и прийти обратно через неделю. Говорят, что в течение этих семи дней шел сильный дождь и было много радуг. На восьмой день, когда ученики открыли палатку, они нашли только одежду, остававшуюся в том же положении, в каком сидел учитель. Его матерчатый пояс, которым он завязывал на талии свою традиционную тибетскую одежду, всё еще продолжал охватывать ее, как будто она была надета на человеке. Пэма Дундул жил как простой практик; у него не было постоянного жилища, и всю свою жизнь он странствовал, практикуя чод (gcod)⁴⁶. Он был учителем Аю Кандро (Ayu mkha'-'gro) ⁴⁷, которая была одним из моих учителей. Более пятидесяти лет своей жизни она провела в затворничестве, в темноте.

В 1949 году был еще один случай, когда человек обрел Тело Света. Один монах из монастыря традиции сакья, в котором правила были весьма строги, вступил в связь с девушкой. Когда это обнаружилось, люди, стоявшие во главе монастыря, велели его побить и выгнать. Опечалившись, бездомный монах отправился на северо-запад Тибета, где ему посчастливилось встретиться с Цангпа Друбченом (gTsang-pa grub-chen)⁴⁸, учителем Дзогчена, у которого было двенадцать детей, и все они были практиками. Они вели кочевую жизнь и разводили скот. Монах прожил у них почти два года, работая с ними, и получил много учений. Затем он решил вернуться в родные края, но ему не разрешили жить в собственном доме, находившемся на территории монастыря. Тогда он построил себе маленький домик на таком месте, где мог, по крайней мере, видеть монастырь. Та женщина, с которой у него была связь, пришла к нему жить, помогать ему в ри-тритах и присматривать за скотом. Так они прожили вместе несколько лет, пока однажды бывший монах не объявил, что через семь дней умрет. Он пошел к монастырскому начальству и договорился с ним, что после его смерти, по крайней мере, половину имущества отдадут его спутнице. В Тибете, когда умирает монах, всё его мирское добро по закону обычно отходит монастырю. Удовлетворившись решением этого вопроса, он попросил, чтобы его оставили в доме и неделю не беспокоили. На заре восьмого дня многие монахи и чиновники монастыря собрались, чтобы принять участие в этом событии, хотя при жизни они всегда ругали монаха и плохо к нему относились. Когда они открыли комнату, там были только его волосы и ногти, для хранения которых в монастыре построили золотую гробницу.

В еще более недавнее время, в 1952 году, мой дядя⁴⁹ стал очевидцем другого такого случая. Недалеко от того места, где мы жили в Тибете, обитал старик, зарабатывавший себе на жизнь высеканием мантр на скалах. В молодости он был сначала портным, затем конюхом у известного учителя по имени Додрубчен (rDo drub-chen)⁵⁰, от которого он, вероятно, получил какие-то учения. Перед смертью он оставил всё свое имущество монастырю, где его сын был монахом, и объявил, что через неделю умрет.

Все были удивлены, потому что никто не считал его практиком. Но когда он дал указания, чтобы его закрыли в палатке на семь дней, люди поняли, что он обрел Тело Света. На восьмой день многие поспешили принять участие в том, что должно было произойти; среди них было и несколько китайцев — представителей власти, которые были убеждены, что им представится случай раз и навсегда показать, насколько глупы и суеверны тибетцы. Но и в этом случае, открыв палатку, внутри нашли только волосы и ногти практиковавшего. Помню, как мой дядя, который присутствовал при открывании палатки, вернулся в слезах и сказал: «Я знал его много лет и даже не представлял, что он такой великий практик!» Но среди практиков Дзогчена много таких людей — простые с виду, они обладают истинным знанием, хотя никак не демонстрируют этого внешне. Тело Света — это высший плод Дзогчена. Его функция отличается от функции проявления самбхогакаи, потому что существо в Теле Света может поддерживать связь с другими живыми существами и активно им помогать. Тело из плоти как бы продолжает жить в виде совокупности элементов в их тонком аспекте, когда его материальная субстанция уже растворилась в своей светоносной сущности. Проявления же самбхогакаи пассивны, потому что имеют дело только с существами, обладающими способностью их видеть.

Реализация не есть нечто такое, что можно создать, она не зависит от чьих-то действий и усилий. По сути, обретение реализации, просто означает, что временные препятствия преодолены, и огромной помощью в этом деле становится передача, полученная от учителя. В Дзогчене путь к преодолению препятствий может быть очень быстрым, потому что благодаря передаче вы можете легко обрести состояние созерцания. При нашей ограниченной точке зрения можно прийти в уныние, думая, что на очищение кармы потребуется много жизней. Если бы мы могли воочию, в материальном виде, увидеть всю накопленную нами карму, то благая карма оказалась бы маленьким камешком по сравнению с огромной горой неблагой кармы. Сколько же времени понадобится, чтобы всё это очистить? Может показаться, что даже сотни очистительных практик уменьшат гору нашей отрицательной кармы не более чем на один палец.

Но в действительности карма — это не материальное накопление и зависит не от внешних факторов: власть кармы над нами опирается на препятствия, мешающие нашему знанию. Если мы сравним свою карму и порождающее ее неведение с темной комнатой, то знание изначального состояния будет подобно светильнику. Если зажечь его в комнате, то он, осветив всё вокруг, сразу прогонит тьму. Точно так же, если у вас есть присутствие изначального состояния, вы можете мгновенно преодолеть все препятствия.

Практик, который только начал попытки найти состояние присутствия посреди путаницы всех своих мыслей, подобен слепому, пытающемуся вдеть нитку в иголку. Учителя же можно сравнить со зрячим, который помогает этому человеку держать руки ближе к тому месту, где им надлежит быть. Когда слепому удается вдеть нитку в иголку, то к нему как бы возвращается зрение. Таков момент, когда благодаря передаче вы узнаёте изначальное состояние и входите в него.

Чтобы пояснить состояние человека, приводят примеры с небом, солнцем и облаками. Небо не поддается определению, оно не имеет ни формы, ни цвета, и никто не может сказать, где оно начинается и где кончается. Это нечто универсальное, как и изначальное состояние человека, пустота. Основа на уровне отдельного живого существа подобна пространству внутри глиняного сосуда, которое, хотя и ограничено на время формой сосуда, неотличимо от пространства вне его. Это состояние пустоты, подобное пустому пространству, называется Сущностью, оно запредельно всем понятиям. Но в нем находится беспрепятственная ясность, проявляющаяся в мыслях человека и в различных аспектах Энергии; эта ясность есть состояние присутствия, подобное восходящему в небе солнцу.

Свет солнца — это проявление ясности неба, а небо — главное условие, необходимое для проявления света солнца. На небе может быть два, три, четыре или сколько угодно солнц, но небо всегда остается одним неделимым небом. Подобным же образом состояние присутствия каждого человека — уникальное и особенное, но его пустая природа универсальна и одинакова для всех существ.

И наконец, у нас есть пример с облаками, которые символизируют временные препятствия, мешающие проявлению нашего изначального состояния. Когда облака сгущаются, солнца как бы нет, на самом же деле солнце совершенно не изменило своего положения.

Днем и ночью солнце всегда на небе, но его лучи не всегда освещают землю. Точно так же изначальное состояние знания всегда изначально присуще человеку, просветлен он или продолжает перерождаться. И если это состояние не проявляется, то только вследствие нашего неведения. Просветление, или нирвана, есть не что иное, как состояние вне всяких препятствий — так с очень высокой горы всегда видно солнце. Нирвана — это не рай или некая особая обитель блаженства: по сути, это состояние за пределами любых двойственных понятий, включая представления о счастье и страдании.

Когда все наши препятствия преодолены и мы находимся в состоянии полного присутствия, мудрость просветления проявляется сама собой, безграничная, как нескончаемые лучи солнца. Облака растаяли, и солнце наконец может снова светить.