Глава 11. Какая твоя иллюзия? 8 страница

Постоянное нахождение рядом со мной Перлы лишь укрепило меня в мысли, что она - единственная, кто мне нужна. Я предложил ей выйти за меня замуж, и она, к счастью, согласилась. У нас была красивая скромная церемония на острове Мауи (один из Гавайских островов -прим. Галкиной А.Н.), где мы провели неделю, наслаждаясь друг другом. Наконец-то все налаживалось.

До медового месяца я снова взялся за гитару и стал постоянно устраивать сессии, несмотря на то, что все вокруг оставалось каким-то хаотичным. С помощью телефонной книжки и мобильного телефона я пытался что-то изменить в своей музыкальной карьере. Мне не хватало сосредоточенности, но я был упорен, и иногда мои старания увенчивались успехом. Одним из таких успехов стала работа с легендарным Реем Чарльзом (Ray Charles). На следующий день после того, как мы с Перлой вернулись с нашего медового месяца, я отправился в Южный Лос-Анджелес для записи с ним «God Bless America Again». Я играл на гитаре Telly 54го года, и это была одна из самых удивительных сессий, в которых я когда-либо принимал участие, с огромной честью и таким скромным опытом. Я даже и не думал, что Рей когда-либо обо мне слышал, но, тем не менее, мы играли вместе.

Рей был интересным человеком, похожим на нищего, занимавшегося музыкой, однако, они записывались в его студии, на его технике, и иногда он даже играл с ними сам. Он помогал им в работе над песнями, техникой и аранжировками. И однажды я пришел, чтобы сыграть несколько песен с детьми. Помощь в этом была невообразимым ощущением.

Я также снялся в некоторых эпизодах клипов Рея; я играл с парнями вне своего жанра музыки, с участниками оркестра, исполняющего старомодную блюзовую и джазовую музыку. Я сыграл гитарную партию в песне «Sorry Is the Hardest Word» с альбома Ray and Friends, но после смерти Рея исполнительный продюсер вырезал меня и заменил на его друга, хотя Рей считал, что я играл более блюзово.

Время простоя в моем музыкальном сознании подходило к концу. Я много блуждал и многому научился. Теперь же я был готов вернуться и начать все сначала. Время пришло. Я объединился с Питом Анджелусом (Pete Angelus), который был менеджером Black Crowes, а сейчас хотел работать со мной. Он свел меня со Стивом Горманом (Steve Gorman) - барабанщиком Black Crowes, и Аланом Нивеном (Alan Niven), открывшимся для меня как бас-гитарист. Мы начали придумывать и приносить наброски музыки, которые впоследствии вылились в песню «Fall to Pieces». Все, в чем мы нуждались, - это в вокалисте. Снова. Вскоре умер мой хороший друг Рэнди Кастиллио (Randy Castillo), и я поехал на его похороны, а после его смерти настало такое возрождение, которое я даже не мог представить.

 

Глава 13.БЕРУ ПЕРЕДЫШКУ

Нельзя ждать от судьбы, что она даст тебе то, что ты заслуживаешь, нужно добиться этого самому, даже если ты при этом считаешь, что работал усердно. Ты, возможно, и достиг того, к чему стремился, но понял ли ты, в чём заключался преподнесённый тебе урок?

 

* * *

 

В 2002 году я отправился в Ирландию, чтобы присоединиться к Ронни Вуду в его гастрольном туре, организованном по случаю его нового сольного альбома. Ронни назвал этот тур “Not for Beginners”. Перла приехала вместе со мной, и мы проводили время с Ронни и его женой Джо (Jo), и это были отличные дни. Обычно мы репетировали в баре у Ронни. Ему принадлежит здание, стоящее отдельно от его дома, и являющее собой типичный бар со столом для игры в снукер и пивом «Гиннесс» в разлив. На репетициях мы прогнали отличный материал: темы самого Вуди, темы «Роллингов», темы “Faces”, одну тему “Guns N’ Roses” и одну тему “Snakepit”. Мы отрепетировали шестьдесят песен, и, чтобы сыграть их, у нас была отичная группа, в которую вошли сын Ронни Джесси (Jessie), двое приятелей Джесси на барабанах и бас-гитаре, пара ещё каких-то парней и, кроме того, дочь Ронни Лия (Leah) на бэк-вокале. Этот тур оказался клёвым времяпрепровождением. Мы давали концерты в типичных небольших клубах по всему Соединённому королевству. Мы вызывали на сцену “The Coors”, чтобы те сыграли с нами песню, а каждый вечер мы, бывало, исполняли “Ooh La La” – нестареющую вещь группы “Faces”. В туре было море веселья, и море «Гиннессa» нам только ещё предстояло выпить. Как мы с Перлой позже выяснили, именно во время того тура мы зачали нашего сына Лондона.

После окончания тура мы вернулись в Штаты и на новогодние праздники отправились в Вегас. Перед тем, как улететь в Соединённое королевство, мы провели в Вегасе неделю на открытии известного места отдыха “Green Valley Ranch”. И пока мы там отдыхали, в нашем гостиничном номере в журнале “Vegas” мы заметили афишку “Guns N’ Roses”, которые на новогодних праздниках давали концерт в отеле и казино “Hard Rock” (Hard Rock Hotel & Casino). Мы решили, что должны там побывать.

Я позвонил знакомому организатору концерта, который сказал, что он в два счёта проведёт нас на этот концерт. За несколько часов до начала выступления мы прибыли в отель “Hard Rock”, чтобы взять номер. Когда мы шли через вестибюль, люди узнавали нас, ведь вокруг были фанаты “Guns N’ Roses”. Мы расположились в номере, но не прошло и десяти минут, как в дверь постучали. Я открыл дверь и увидел сотрудника охраны отеля.

- О, привет! – сказал я. – Что-то случилось?

- Сэр, я здесь, чтобы известить вас о том, что вам сегодня вечером не разрешается присутствовать на концерте “Guns N’ Roses”.

- Да ты что! А с чего это вдруг?

- У нас прямое указание от управляющих “Guns N’ Roses” ни при каких обстоятельствах не допускать вас на концерт.

- Да ладно, чувак, это просто смешно! Просто дайте мне проскользнуть туда незамеченным. Я приехал на концерт не для того, чтобы доставить кому-то беспокойство, я просто хочу посмотреть концерт. Уверен, ты понимаешь, по какой причине я хочу попасть на этот концерт.

- Мне очень жаль, сэр, мы ничем не можем вам помочь.

Я связался со своим другом из числа организаторов концерта – он также ничего не мог поделать. Он сказал, что по слухам меня видели в цилиндре на голове и с гитарой, как будто бы я собирался выйти на сцену. Это было нелепо – при мне не было даже гитары! Всё было бесполезно. Всему персоналу было дано указание любой ценой не пускать меня внутрь.

Мы решили, что это того не стоило, ведь я не из тех, кто может закатить сцену. Мы с Перлой сдали номер в отеле “Hard Rock”, сняли другой в отеле в “Green Valley Ranch” и отправились туда на большое открытие “Whiskey Blue”. Мы здорово провели время на огромной вечеринке, устроенной по случаю кануна нового года. В тот вечер я столкнулся с парнем, с которым когда-то был знаком, но хорошо его не знал. Он отвёл меня в уборную и насыпал дорожку чего-то, что напоминало наркотик для вдыхания.

Обожаю не соответствовать принятым правилам и делать то, что делать мне совсем не следует, в том числе принимать какие бы то ни было наркотики, которые мне предлагают, не спрашивая о том, что эти наркотики собой представляют и откуда они взялись. Я вдохнул всю эту дрянь, и уже через пять минут знакомое чувство эйфории накрыло меня. Я узнал свои ощущения: это был не кокс, это было что-то опиумсодержащее… Это было что-то вроде героина, причём весьма хорошее его производное, потому что внезапно всё в целом мире для меня стало чудесным.

Я попросил у парня ещё, и тот отсыпал мне пригоршню таблеток. «Что это такое? – спросил я у него. – Это именно то, что я сейчас принял?»

«Это оксикодон[12], – ответил он, – по сути, синтетический героин. Ты его измельчаешь и вдыхаешь. У меня отличные поставщики».

Ещё бы у него их не было! Этот парень недавно победил рак, поэтому у него был пожизненный рецепт на оксикодон.

«Ух ты! – сказал я, с трудом скрывая свой восторг. – Надо бы это запомнить!»

Наш с Перлой брак и наши отношения в первые годы были просто неистовы. Перла была самой чумовой и самой крутой девчонкой на свете. Независимо от того, сколько вечеринок мы посетили, сколько «дерьма» приняла она или принял я, независимо от того, что творилось вокргу нас, она всегда была собранной. Даже находясь под влиянием самых безумных обстоятельств, он оставалась той, кто мог позаботиться о любом, кто бы ни попросил о помощи. В тот период наших отношений мы много пили, принимали много экстази и кокса, но единственной вещью, с которой она бы ни за что не смирилась, была наркота[13]. После того случая в отеле «Хайатт» она пригрозила мне, что уйдёт от меня, и не было причины, по которой она спустила бы мне с рук это первоклассное «дерьмо», и это сделало его ещё более притягательным для меня.

Я сказал самому себе, что при случае обязательно признаюсь ей, а потом размельчил очередную таблетку оксикодона, занюхнул и вошёл в блаженное состояние. Эту привычку я привёз вместе с собой в Лос-Анджелес и хранил наркоту какое-то время в тайне. Я начал звонить своему новому другу, чтобы тот доставал ещё… и он, бывало, мотался из Лос-Анджелеса в Вегас и обратно, чтобы пополнить мои запасы. Довольно скоро у меня на шее камнем висела новая наркозависимость.

 

* * *

 

ЕСЛИ ОХАРАКТЕРИЗОВАТЬ МЕНЯ ОДНИМ, ДВУМЯ СЛОВАМИ, ТО Я – «ВЕЧНЫЙ ПОДРОСТОК»…

СТОЯЛ 2002 ГОД, И “AEROSMITH” ДАВАЛИ КОНЦЕРТ НА СТАДИОНЕ “L. A. FORUM”
с “Cheap Trick”на разогреве. Я запланировал отправиться на концерт, и мой друг из Вегаса приехал в Лос-Анджелес с большой партией оксикодина, так что мы были вооружены до зубов и были готовы отлично провести время. Незадолго до того, как мне предстояло отправиться на концерт, мы с Перлой здорово повздорили из-за чего-то незначительного. Это было довольно плохо, что она не хотела меня отпускать. Она хотела окончить наши «прения», чего на тот момент не хотел я.

Я был под действием наркотиков и упрямился; я не хотел ничего слышать и желал отправиться на концерт, независимо от того, разобрались ли мы с ней в наших проблемах или нет. Мой друг ждал меня в машине, а я пытался выбраться из дома. Я подошёл к двери, в то время как Перла стояла в самом низу лестницы и что-то говорила мне, несмотря на то, что я никак на это не реагировал. «Слэш!» – крикнула она. Я обернулся. «Я беременна!»

Настолько же сильно, насколько сильно я был под кайфом, её слова резанули воздух. Я долго смотрел на неё. Казалось, время остановилось. «Окей, – сказал я, – давай поговорим об этом, когда я вернусь».

В тот вечер я вдребезги накидался наркотиками, поэтому не удивительно и очевидно, что парни из “Aerosmith”, так же как и парни из “Cheap Trick”, да и все, с кем я сталкивался в тот вечер, об этом тут же узнавали. При тех обстоятельствах я поступил единственно разумным образом: всю ночь я кутил с Дэвидом Ли Ротом. Но даже так я не мог заставить себя мысленно выкинуть из своей головы то, что сказала мне Перла.

Когда я вернулся домой, мы поговорили обо всём. Мы были женаты около года, а провели вместе более пяти лет. До того раза нам всё сходило с рук, поэтому мы не пользовались контрацептивами. Нам не потребовалось много времени, чтобы решить, что мы оставим ребёнка. Мы высказали предположение, что моё потребление пива «Гиннесс» в Ирландии, должно быть, имело какое-то отношение к моей неожиданной потенции. Тогда долго не надоедала шутка, что мы назовём ребёнка Гиннессом, хотя потом мы решили отказаться от этой идеи, поскольку так звали пса Ронни Вуда.

Лучше любого другого стимула, который у меня когда-либо был, беременность Перлы исправила меня: не говоря Перле о том, что я задумал, я перестал употреблять «окси». Я просто бросил и всё[14], так же как поступал в прошлом! Концы в воду![15] Мне надоело подводить Перлу и я сказал ей, что подхватил грипп. Но всё оказалось бесполезным, потому что я забыл о заначке, которую я спрятал в гостевой комнате, и когда она нашла её, она узнала всё, что было у меня на уме.

Мы скакали по съёмным квартирам и наконец решили, что нам необходимо купить дом. У меня до этого был дом, где я записывал альбом “Snakepit”. Этот дом в течение какого-то времени был выставленным на продажу, а потом был продан, поэтому приобретение нового дома было для нас вроде новой страницы. Я помню, что когда мы начали поиски и осматривали дома, я только начинал слезать с наркотиков и просто обливался пóтом. Думаю, тогда я по-прежнему прятался за отговоркой, что просто подхватил грипп.

Мы осмотрели один дом, который, казалось, сошёл со страниц «Гензель и Грета» (“Hansel and Greta”): средневековый загородный дом, который его владелец нелепо отделал. Оказалось, что дом принадлежал Спенсеру Профферу, парню, который продюсировал “Live! Like a Suicide”. Мы мимоходом поздоровались с ним и так же попрощались, даже не выходя из машины. Я был удивлён, когда недавно узнал о том, что Проффер не может сказать ничего хорошего о нас. Он сказал, что во время тех звукозаписыващих сессий я мочился на пол, а Эксл ширялся прямо в студии, наблевал на пульт, а также принуждал Спенсера, чтобы тот тоже ширнулся. Вы можете прочитать весь этот трёп в обширной библиотеке из неофициальных биографий “Guns N’ Roses”, доступных на книжных полках и в Интернете. Ничего из этого не соответствует действительности. Здесь мы, должно быть, имеем дело с желанием Спенсера причинить вред группе, поскольку мы так и не наняли его, чтобы он продюсировал наш полновесный альбом.

Так что я слез с наркотиков и находился под влиянием Перлы: с той самой секунды, когда она узнала о том, что она беременна, и до того дня, когда она родила ребёнка, она не дотрагивалась до алкоголя и сразу же завязала с травой. Она претерпела такие глубокие и неожиданные изменения – материнский инстинкт незамедлительно взял над ней верх, и это было удивительно.

В период беременности у Перлы возникли кое-какие проблемы – Лондон оказался ягодичным ребёнком, что означает, что он сидел в матке таким образом, что это доставляло Перле неудобства и вызывало боль на большем протяжении девяти месяцев. Перле пришлось лежать в постели большую часть периода беременности.

В течение того периода я принялся подыскивать новую группу. Пит Анджелус (Pete Angelus), который до этого был менеджером “Vah Halen”, Дэвида Ли Рота и “The Black Crowes”, выразил заинтересованность во мне, поэтому он свёл меня со Стивом Горманом (Steve Gorman), в то время бывшим барабанщиком “The Black Crowes”, который мог бы поиграть со мной, поскольку его группа к тому моменту распалась. Мой старый приятель Алан Нивен дал мне номер телефона бас-гитариста, которого, как он посчитал, мне следовало бы прослушать. Так что мы привлекли его – не помню, как звали этого парня, – и втроём начали репетировать, просто джемуя безо всякого плана. Я прочно стоял на пути добродетели, даже не закладывая по-настоящему за воротник. В первый раз перед тем, группе “Snakepit” оставались считанные месяцы, я по-настоящему включился в работу. Никогда я не был в лучшей форме – я вновь задумался о создании группы, я принялся сочинять песни. Именно в течение того периода я сочинил музыку, из которой получилась песня “Fall to Pieces”. Мы джемовали очень непродолжительное время, но я мне пришло в голову столько идей, и одна, самая лучшая та, из которой вышла “Fall to Pieces”. То были первые признаки того, что я учился справляться с какой-либо ответственностью, ролью взрослого человека, потому что если охарактеризовать меня одним, двумя словами, то я – «вечный подросток».

 

* * *

 

ПРИМЕРНО В ТО ЖЕ ВРЕМЯ Я УСЛЫШАЛ О СМЕРТИ РЭНДИ КАСТИЛЛО (RANDY
Castillo). Я был знаком с Рэнди на протяжении долгих лет. Мы познакомились с ним в восьмидесятых, когда тот играл хэви-метал по клубам. Он был самым востребованным сессионным и гастролирующим барабанщиком в тусовке – он переиграл с Оззи, Литой Форд (Lita Ford) и всеми, кого вы только можете себе вообразить. Но насколько Рэнди был далёк от типичного лос-анджелесского барабанщика. Он был одним из самых искренних, разумных и простых в общении людей, которых я встречал в те годы. С ним всегда было весело проводить время – это я вам говорю по чесноку. Рэнди был совершенно несдержан в плане выпивки и кокса, но всегда оставался отличным барабанщиком с сердцем из золота. Я уже и не помню точно, как мы познакомились, но у нас были общие друзья, и в душе я ощущал, что знал Рэнди всю свою жизнь. Что заставило отвернуться каждого в Лос-Анджелесе от Рэнди, так это то, что он был всегда весел и никого не осуждал. В те дни он, в отличие от большинства остальных личностей в тусовке, никогда не искал повода потрепаться об остальных людях или провести ночь напролёт, критикуя, что носят или как ведут себя другие люди. Болтовня такого плана – типичное лос-анджелесское времяпрепровождение. Рэнди такое ничуть не волновало, может, потому что он был родом из штата Нью-Мексико.

Я играл в Нью-Мексико со “Snakepit” и уже тогда слышал, что Рэнди был очень серьёзно болен раком. Когда мы прибыли в Нью-Мексико, он пришёл на наш концерт и мы потусовались в нашем автобусе. В то время он проходил курс химиотерапии и выглядел совсем не хорошо. Он был очень худой и слабый, но я был просто счастлив, оттого что он вообще пришёл.

Спустя какое-то время до меня дошли слухи, что его рак попросту прошёл, и Рэнди шёл на поправку. Вскоре после этого я увиделся с ним, и он был совершенно другим парнем – он выглядел потрясно! Но когда спустя, может, месяцев пять мне позвонили и сообщили, что Рэнди скончался, я был потрясён. Я даже и не знал, что у него случилось сильное ухудшение самочувствия.

Похороны прошли на кладбище “Forest Lawn”, и все, кто когда-либо знал Рэнди, пришли на церемонию: все его старые друзья-музыканты из всех групп, в которых он играл, включая Оззи, семья Рэнди в полном составе[16], а также все друзья, которые любили его, – то была огромная процессия. На церемонии прощания я столкнулся с Мэттом Сорумом, который сообщил мне, что он и кое-кто ещё планируют организовать сбор средств для семьи Рэнди и устроить концерт-бенефис, чтобы также собрать денег и почтить память Рэнди. Мэтт спросил у меня, хотел бы я поиграть на этом концерте, и я подумал, что это была бы отличная идея. Любой повод подняться с гитарой на сцену – вот и всё, что мне надо. Кроме того, я хотел сделать это для Рэнди.

Мы с Мэттом решили, что мы сделаем совместное выступление, и договорились созвониться с Даффом, который к тому моменту уже переехал обратно в Сиэтл, чтобы спросить его, хотел бы он присоединиться к нам. Дафф уже собрал группу “Neurotic Outsiders” со Стивом Джонсом (Steve Jones) из “The Sex Pistols”, выпустил альбом и отыграл тур. Затем группа распалась. Дафф собрал другую группу из своих друзей из Сиэтла под названием “Loaded”. За последний год я несколько раз случайно встречался с Даффом: он приезжал на мой день рождения и, кроме того, мы с Даффом и Иззи как-то устроили в студии джем, так что определённо мы общались с Даффом и поддерживали связь.

Нам не хватало вокалиста (впрочем, как обычно) и нам не хватало ритм-гитариста. Я имел виды на Джоша Тодда (Josh Todd) и Кита Нелсона (Keith Nelson) из “Buckcherry”. Я слышал, что их группа уже распалась, так что для нас это была возможность. Мне нравился вокал Джоша в некоторых их песнях, которые я слышал, поэтому это показалось нам удобным случаем попробовать Джоша на месте вокалиста.

Мы хотели сделать из прослушивания что-то особенное, поэтому Мэтт позвонил Би-Рилу (B-Real) и Сен-Догу (Sen-Dog) из “Cypress Hill”, чтобы поинтересоваться, хотят ли они придти к нам в студию, чтобы сделать с нами песню или что-нибудь в том же духе. Они согласились. В тот знаменательный полдень мы все пришли на репетицию. Когда мы все зашли в студию “Mates”, я почувствовал её старую атмосферу: я снова находился в этом помещении вместе с Даффом и Мэттом. Это моментально напомнило мне ту атмосферу, которая царила на каждый вечер на сцене, когда играли «Ганзы». Пока остальные парни наблюдали за нами, мы собрались, и в тот момент, когда зазвучал первый аккорд, между нами вновь возникли вера друг в друга и чувство братства, которые говорили сами за себя. И они сказали: «Вот так это делалось, парни».

Мы отрепетировали “Paradise City”, “It’s So Easy”, “Mama Kin”, песни “Jailbreak” и “Rock-’n’-Roll Superstar” группы “Thin Lizzy”, а также песню “Bodies” группы “The Sex Pistols”. Затем вышли Би-Рил и Сен-Дог и на рэперский манер прочитали куплеты из “Paradise City”. Это было, мать его, просто улёт! Впервые со времени первого альбома “Snakepit” я не чувствовал себя настолько музыкально наполненным. Меня окружали музыканты, которые хорошо знали, как овладеть мощным «качем», а затем перейти к ещё более мощному. Ядро группы, без сомнения, составляли я, Мэтт и Дафф. Когда мы начали джемовать, музыканты, которые в тот день репетировали и работали в “Mates”, стали заходить к нам, чтобы посмотреть на нас и послушать. Вскоре в студии собралась кое-какая публика, которую мы расставили у стен.

Концерт памяти Рэнди состоялся 29 апреля 2002 года в клубе”The Key Club”. Впервые за последние годы столько «Ганзов» играли вместе. Мы вышли последними и просто смели всех. Стивен Тайлер поднялся на сцену и исполнил с нами “Mama Kin”. В общем, это был знаменательный вечер. Я ликовал.

На следующий день я был дома с Перлой, когда позвонил Дафф.

- Привет, чувак, – сказал он. – Вчера был отличный концерт. Типа действительно отличный.

- Ага, точно, – сказал я. – Я думаю о нём всё утро.

О чём я думал в действительности, так это о том, что я терял время. Я возился с другими музыкантами – талантливыми парнями, без сомнения, – никто из которых мне не подходил. Я чего-то искал, но то, к чему я стремился, всегда находилось прямо передо мной.

- Дафф, нам бы нужно что-нибудь придумать, – сказал я. – Давай не будем идиотами. Плевать на то, что этот проект, очевидно, примут как кивок в сторону “Guns N’ Roses”.

- Ну хорошо… окей, – ответил он. – Тогда вперёд!

Дафф и я никогда не озвучивали этого, но мы вдвоём сознательно избегали того, чтобы работать вместе. Нам не хотелось, чтобы нас раскладывали по полочкам, нам не хотелось, чтобы на нас навешивали ярлыки. Мы не хотели добровольно занять ту нишу, в которой нас отождествляли бы с экс-“Guns N’ Roses” проектом. К тому моменту прошло уже достаточно времени. Но даже если бы и не прошло, то всё равно, отыграв вместе концерт, мы почувствовали в себе энергию, достаточную для того, чтобы прорваться через всё дерьмо предвзятого отношения, которое, возможно, на нас вывалят.

Мэтт также подключился к нам, а поскольку Джош и Кит были также заинтересованы в продолжении, мы стали собираться по нескольку раз в неделю на их репетиционной базе в Северном Голливуде (North Hollywood). Я не был уверен в этих парнях, потому что не знал их хорошо, но я был настроен хотя бы попробовать.

Кит и Джош предложили пару хороших песен, над которыми мы работали, а мы с Даффом принялись сочинять прямо на месте. Это выходило у нас так же естественно, как и в прежние времена. Единственное, что мне не нравилось в их репетиционной базе, так это то, что я совершенно не слышал вокал Джоша. Прошло несколько недель, мы всё более и более вовлекались в работу, и это начало меня уже беспокоить, потому что я не имел ни малейшего представления, как же в целом звучала группа. Я начал делать записи репетиций, и, о боже, я был удивлён. Когда я проиграл эти записи, меня потрясло – вокал Джоша был слишком линейным и резким, он отвлекал слушателя от музыки, не говоря уже о том, что Джош немного не попадал в тональность.

Мне не удобно это признать, но именно по этой причине я хотел преждевременно распустить группу. Я предположил, что Дафф и Мэтт, так же как и я, прослушали записи наших репетиций. Это моя вина в том, что я предположил, что раз никто не возражал против того, чем мы занимались, значит, всех это устраивало.

- Я не могу продолжать этим заниматься, – сказал я Даффу и Мэтту как-то после репетиции. – С меня хватит.

- Эй! Что это такое ты говоришь? – спросил Дафф.

- Что случилось? – спросил Мэтт.

- Вы слушали наши сессионные записи?

- Нет, – ответили они оба.

- А вот послушайте.

В тот же вечер они прослушали эти записи, и на следующий день у нас было единое мнение.

Вокал Джоша отлично подходит для “Buckcherry”, но он недостаточно мелодичен для той музыки, которую представляли себе мы. Я рад сообщить, что “Buckcherry” в настоящее время воссоединились, и их значимый сингл 2006 года “Crazy Bitch” является одной из песен, над которыми мы работали в течение того времени.

Мы сообщили Джошу, что больше не хотим продолжать с ним отношения, и всё это прошло по-дружески. Но мы сомневались, каким образом себя вести, когда Кит сообщил нам, что он намеревался продолжить работу с нами. Эти двое вместе сочиняли песни, они были друзьями и музыкантами из одной группы. Мы всегда считали их неразлучными[17] и предположили, что Кит уйдёт из группы так же, как поступил Джош. «Да ни фига! – сказал Кит. – Мне нравится то, чем тут занимаемся. Я остаюсь».

Но была и ещё одна проблема. Обычно Кит играл то же самое, что играл я. Между нашими инструментами не было взаимодействия, а у Кита не было способности развивать те партии, которые исполнял я. Так что звучание, которое мы получили с Китом, по сути, было звучанием двух «Лес Полов», играющих одинаковые фразы. Он околачивался с нами ещё две недели, и мы подумали, что, возможно, он поймёт намёк… Но он его не понял, и нам пришлось дать ему отставку. Ещё раз повторюсь, я был рад услышать, что эти парни собрали заново “Buckcherry”.

 

* * *

 

Я, МЭТТ И ДАФФ ПРИНЯЛИСЬ СОЧИНЯТЬ ПЕСНИ И РЕПЕТИРОВАТЬ КАК
сумасшедшие. Я усердно высматривал другого гитариста и держал ушки на макушке, чтобы не пропустить вокалиста. Как-то вечером я отправился с Джошом Тоддом посмотреть на выступление Даффа и его группы “Loaded”, которое было организовано в рамках “Metal Shop” – еженедельного глэм-металлического обозрения, проходившего в клубе “The Viper Room”. Я прошёл в клуб через чёрный вход и мне показалось, что я шагнул в 1984 год. Я встречал людей, с которыми не виделся с того времени, и они выглядели так же, как и в 1984 году. Я встречал девчонок и парней из самых разных мест – из клубов “The Troubadour”, “The Whiskey”, “The Rainbow”, – которые выглядели как и двадцать лет назад. В “The Viper Room” я встретил несколько парней из групп “Faster Pussycat”, “L. A. Guns” и всех тех же девок, которых я знал с тех самых времён. Все они выглядели так, будто попали в искривление времени. Ах да, конечно, там же был Джин Симмонс, фотографировавшийся с толпой девчонок. Ну и наконец, в клубе был Рон Джереми с несколькими девками из порно.

Дафф сообщил мне о своём концерте ранее тем же днём.

- Слушай, чувак, – сказал он, – тут парень, играющий в моей группе на гитаре, утверждает, что он типа один из твоих лучших друзей из младшей средней школы.

- Да неужели? – я и не догадывался, кого Дафф имел в виду.

- Не, ну правда, – сказал он. – Этого парня зовут Дейв Кёршнер (Dave Kirschner)[18]. Он клянётся и божится, что вы были друзьями. Я просто хочу, чтобы ты это знал, ведь он в моей группе.

Это было правдой. Мы с Дейвом были приятелями в младшей, а затем в старшей средней школе. Он, бывало, ещё задолго до того, как взял в руки гитару, приходил на выступления моей группы “Tidus Sloan”. Дейв – суперотличный парень, и все эти годы у меня было о нём только хорошее мнение. В последний раз я виделся с ним, когда он работал в “Tower Video”, в то время, когда “Guns N’ Roses” только брали разбег. Тогда у него были достаточно серьёзные проблемы с алкоголем. Он работал в цокольном помещении между музыкальным магазином и магазином видео – он разгружал, упаковывал товары и, очевидно, пил там горькую. Однако он взялся за ум и к тому времени уже пятнадцать лет не пил. В каком-то роде мне было любопытно встретиться с ним ещё раз.

Давящая атмосфера восьмидесятых в тот вечер очень быстро мне надоела, но мне всё-таки выпал шанс поздороваться с Дейвом перед уходом. После того, как Кит ушёл из группы, Дафф предложил, чтобы Дейв пришёл к нам поджемовать, и я был только за! Мы моментально поладили друг с другом. Дейв придал нашей музыке особую «фишку». Не стоило и раздумывать – это было именно то! Дейв идеально подходил нам. Он придал звуку группы новое измерение и привнёс интересный стиль игры на гитаре, который дополнял мой, в то время как моя игра дополняла его. Состав группы был таков: Дафф, Мэтт, Дейв и я. И музыка рождалась сама собой. Перед нами по-прежнему стояла старая как мир ноющая проблема – у нас не было вокалиста. Это же история моей жизни или нет?

Вы ведь подумаете, что группа бывалых, профессиональных музыкантов нашла бы способ разыскать вокалиста? Ничего подобного. Мы смотрели друг на друга, не имея представления о том, как группа вроде нашей может подобающим образом найти вокалиста.

- Может, стоит дать объявление в “The Recycler”? – спросил я однажды на репетиции.

- Чувак, я не знаю, – ответил Дафф. – Может, и стоит. Мы не знаем никого из вокалистов.

- Это напоминает время, когда мы впервые познакомились, – сказал я, – когда мы со Стивеном встретили тебя и сформировали группу. Мы сочинили пару, тройку клёвых вещей, но найти вокалиста было просто невозможно.

- Ты прав, мы снова оказались в самом начале, – сказал Дафф. – Всё это печально, чувак, Но была не была! Думаю, нам стоит дать объявление в газету.

Но перед тем как мы дали объявление, мы посчитали, что было бы замечательной идеей составить список, в который включить каждого из живущих рок-вокалистов, независимо от того, состояли ли они в какой-нибудь группе или нет. Список получился довольно коротким. Среди прочих, в списке оказались Себастьян Бах, Иэн Эстбери (Ian Astbury) и Стив Джонс. В списке было ещё одно имя, которое, как оказалось, крайне заинтересовало каждого в нашей группе, – Скотт Уэйленд (Scott Weiland). Но, насколько мы знали, он всё ещё пел в “Stone Temple Pilots”.