_____________
* Истинный смысл этого слова почти совсем стерся для людей новых
времен: большинство принимает город за Гражданскую общину, а горожанина за
гражданина (43). Они не знают, что город составляют дома, а Гражданскую
общину граждане. Эта же ошибка в древности дорого обошлась карфагенянам. Я
не читал, чтобы подданному какого либо государя давали титул civis
(гражданин - лат.), ни даже в древности - македонцам или в наши дни -
англичанам, хотя эти последние ближе к свободе, чем все остальные. Одни
французы совершенно запросто называют себя гражданами, потому что у них нет,
как это видно из их словарей, никакого представления о действительном смысле
этого слова; не будь этого, они, незаконно присваивая себе это имя, были бы
повинны в оскорблении величества. У них это слово означает добродетель, а не
право. Когда Бодэн собрался говорить о наших Гражданах и Горожанах (44), он
совершил грубую ошибку, приняв одних за других. Г-н д'Аламбер не совершил
этой ошибки, и в своей статье "Женева" (45) хорошо показал различия между
всеми четырьмя (даже пятью, если считать простых иностранцев) разрядами
людей в нашем городе, из которых лишь два входят в состав Республики. Ни
один из известных мне французских авторов не понял истинного смысла слова
"гражданин".
Глава VII
О СУВЕРЕНЕ
Из этой формулы видно, что акт ассоциации (41) содержит взаимные
обязательства всего народа и частных лиц и что каждый индивидуум, вступая,
так сказать, в договор с самим собой, оказывается принявшим двоякое
обязательство, именно: как член суверена в отношении частных лиц и как член
Государства по отношению к суверену (42). Но здесь нельзя применить то
положение гражданского права, что никто не обязан выполнять обязательства,
взятые перед самим собой, ибо велико различие между обязательствами, взятыми
перед самим собою, и обязательствами, взятыми по отношению к целому, часть
которого ты составляешь.
Следует еще заметить, что, поскольку каждый выступает в двояком
качестве, решение, принятое всем народом, может иметь обязательную силу в
области отношений всех подданных к суверену, но не может, по противоположной
причине, наложить на суверена обязательства по отношению к себе самому, и
что, следовательно, если бы суверен предписал сам себе такой закон, от
которого он не мог бы себя освободить, - это противоречило бы самой природе
Политического организма. Поскольку суверен может рассматривать себя лишь в
одном-единственном отношении, то он попадает в положение частного человека,
вступающего в соглашение с самим собою (46); раз так, нет и не может быть
никакого основного закона, обязательного для Народа в целом, для него не
обязателен даже Общественный договор (47). Это, однако, не означает, что
Народ, как целое, не может взять на себя таких обязательств по отношению к
другим, которые не нарушают условий этого Договора, ибо по отношению к
чужеземцу он выступает как обычное существо, как индивидуум.
Но Политический организм или суверен, который обязан своим
существованием лишь святости Договора (48), ни в коем случае не может брать
на себя таких обязательств, даже по отношению к другим, которые
сколько-нибудь противоречили бы этому первоначальному акту, как, например,
отчуждение какой-либо части самого себя или подчинение себя другому
суверену. Нарушить акт, благодаря которому он существует, значило бы
уничтожить самого себя, а ничто ничего и не порождает.
{10} Как только эта масса людей объединяется таким путем в одно целое, уже
Невозможно причинить вред ни одному из его членов, не задевая целое, и тем
Более нельзя причинить вред целому так, чтобы члены его этого не
Почувствовали. Стало быть и долг, и выгода в равной мере обязывают обе
Договаривающиеся стороны взаимно помогать друг другу; и одни и те же люди
