У кого проблемы с вниманием? У мальчиков или у нас?

Когда школа не в состоянии настроиться на учебные ритмы мальчиков и не отвечает на их нужды, последствия могут быть плачевными.

В некоторых школах нормальный активный мальчик может быть наказан тем, что его поместят в класс для детей с учебными расстройствами или будут регулярно отправлять в комнату для наказаний, где он сидит один, теряя ценное учебное время. В самом начале жизни эти невезучие мальчики маркируются как "второсортные" в экономическом и интеллектуальном отношении, их самооценка снижается до опасных пределов, и возрастает вероятность того, что в будущем им поставят ошибочный диагноз СДВГ или навесят еще какой-нибудь психиатрический ярлык. Даже для тех мальчиков, которые избегнут этой печальной участи, быть в "неправильной" школе - означает провести 12 лет, чувствуя себя, как на иголках, борясь со своей энергией, которая подавляется, а не растрачивается, и показывая худшие академические и социальные успехи, нежели те, которых он мог бы достичь в школе, которая соответствует его индивидуальным потребностям и возможностям.

Габриэль. Когда активного мальчика называют "гиперактивным"

Габриэль Бауэр-Браун учился в третьем классе, когда его учительница впервые сказала, что у него синдром дефицита внимания и гиперактивности, или СДВГ.

"Она сказала, что он выкрикивает с места, слишком носится на площадке и мешает вести уроки,- вспоминает Перри, его отец. - Она сказала, что он не может сфокусироваться на задании, и это, должно быть, СДВГ".

По ее совету, Бауэр-Брауны обратились к педиатру, который немедленно прописал риталин. Перри было неспокойно. "Мне не нравилась эта идея, но если это помогает, то, вероятно, стоит попробовать. Если моему ребенку нужен риталин, чтобы хорошо учиться в школе, значит, это то, что мы должны сделать".

На риталине Габриэль изменился. На место импульсивного поведения пришла заторможенность и безучастность. "Как будто риталин уносил его на другую планету,- говорит Перри. - Да, он больше не шумел в классе, но и на заданиях он по-прежнему не мог сосредоточиться. И потом дома он был отстраненным и не таким общительным, как раньше".

Бауэр-Брауны решили прекратить прием риталина и найти для Габриэля профессионального психолога. Для начала Габриэль познакомился со школьным социальным работником. Потом, через несколько месяцев, Бауэр-Брауны нашли психотерапевта, который специализировался на детской психологии. "То, что сказала нам терапевт, шокировало нас в первый момент, но потом мы должны были признать, что давно это подозревали",- рассказал мне Перри.

"Мы усыновили Габриэля, когда ему было около года. Мы взяли его из детского дома в Бразилии, где, насколько мы знали, условия были ужасные. Терапевт сказала, что, по ее мнению, на Габриэля там не обращали внимания. Она сказала, что мы правильно поступили, отменив риталин, и что терапия может помочь ему выразить свою боль в более конструктивной форме, нежели его внезапные вспышки эмоций, которые вошли у него в привычку".

Прогресс был медленным, но стабильным, говорит Перри. "У него возникла по-настоящему сильная связь с терапевтом, и он становился все более спокойным и уверенным. Его учительница были права в том, что ему нужна помощь, но это вовсе не риталин".

Большинству психологов, которые работают с мальчиками, история Габриэля до боли знакома. В США у мальчика в 10 раз выше, чем у девочки, вероятность получить диагноз дефицита внимания - достаточно серьезного основания для продолжительного психологического консультирования и мощных лекарств. Среди миллиона детей, принимающих риталин (сильный препарат для лечения СДВГ), мальчики составляют три четверти. По последним данным, в три раза больше мальчиков, чем девочек, участвуют в специальных образовательных программах, и почти 70 % коррекционных классов в старшей школе составляют мальчики. Многие из этих мальчиков попали в эти коррекционные классы и программы по причине диагноза СДВГ.

Как клиницист, который видел серьезные проблемы, к которым приводит не замеченный в детстве СДВГ, и великолепные результаты подходящего лечения, психологического и медицикаментозного, у детей и у взрослых, я в то же время предостерег бы от необдуманного отрицания существования диагноза (ДВГ и необходимости лечения. Даже значительное тендерное расхождение (почти 10 случаев среди представителей мужского пола на 1 случай женского пола) имеет свои сложные биологические обоснования. Однако не может не беспокоить тот факт, что в огромном количестве случаев, диагнозы спровоцированы перестаравшимся учителем или школьным психологом, и есть вероятность, что многие мягко или средневыраженные случаи СДВГ - это нормальные варианты мальчишеского темперамента, которые могут быть скорректированы внимательным взрослым. Многие из этих случаев, вероятно, вообще бы не возникли в классах, если бы они были приспособлены для типичного мальчишеского темперамента: могли поддерживать их мотивацию и энергичность за счет разнообразных интересных учебных заданий, синхронизированных с индивидуальным учебным темпом мальчиков, а учителя понимали бы, что значительная часть внешней беспокойности и шума часто лишь маскирует эмоциональную боль.

Действительно, я считаю, что многие проявления характера, которые мы называем "дефицитом внимания",- это на самом деле экстернализация (проявление через действие) эмоций мальчиков. В конце концов, действие для мальчика - это часто единственный способ сказать: "Посмотри на меня!", "Мне нужно твое внимание и любовь", "Пожалуйста, помоги мне!" Когда мальчики ведут себя вызывающе, я верю, что чаще всего, они нуждаются в понимании, сочувствии, а не в диагнозах и лекарствах. Таким образом они говорят нам: "Я стесняюсь сказать тебе прямо о том, что идет не так, и я косвенно, своим поведением даю тебе знать об этом".

Официальное название недуга., который так часто сейчас диагностируется у мальчиков,- это "синдром дефицита внимания и гиперактивность", или СДВГ, и диагностика включает в себя ряд научных параметров и дальнейшую разбивку на подклассы. Идентифицируемый тип поведения настолько близок к тому диапазону, в рамках которого разворачивается поведение эмоционально здоровых мальчиков, что разграничение серьезных учебных расстройств и нормальной мальчишеской энергичности бывает сложной задачей даже для опытного профессионала.

В теории, типичный мальчик с СДВГ будет испытывать проблемы с удержанием внимания и концентрацией, ему трудно сидеть спокойно в классе или ждать своей очереди. Он может громко импульсивно кричать, слишком много говорить, вести себя непоследовательно или рассеянно, быть забывчивым. Он будет ерзать на стуле или вскакивать с него, непрерывно двигаясь, он будет постоянно отвлекать других.

Я думаю, вы видите, как трудно порой провести границу между патологической гиперактивностью или нормальной подвижной игрой мальчика. На мнение о том, как назвать это поведение и как решить имеющиеся поведенческие проблемы, влияет школа, которую он посещает, отношение его учителя, атмосфера в классе и взгляды родителей. Например, в более терпимой школе, правила которой не так ограничивают бьющую через край энергию, Джонни с меньшей вероятностью заклеймили бы диагнозом, чем в переполненном классе со строгим правилом "сидите по местам" и негативным отношением к мальчишеской неусидчивости. Эти факторы могут оказаться решающими не только в том, будет ли это истолковано как "дисфункция" или норма, но также в том случае, если действительно имеет место мягкая или средняя форма гиперактивности или пониженная обучаемость, будет ли эта ситуация исправляться должным образом. Пропишут ли ему лекарства и отправят в специальный класс, или будет применяться немедикаментозное лечение, вроде помещения ребенка в "открытый класс", где он может принимать участие в практических занятиях, или регулярные встречи с психологом. В зависимости от того, какое будет выбрано лечение СДВГ, мальчик может на выходе годами страдать от психологических проблем либо, если выбран здоровый подход, вести полноценную жизнь, наполненную творческой энергией и успехами.