Способ выйти из этого затруднительного положения, разумеется, не перестать заниматься девочками, а начать в то же время больше думать и о мальчиках. Это будет нелегко, потому что я считаю, что сама структура большинства смешанных школ невольно благоволит девочкам: учителя более восприимчивы к мнениям девочек, порой ценой их восприимчивости к мнениям мальчиков, и многие педагоги не понимают особенностей обучения мальчиков. Многие смешанные школы, на мой взгляд, превратились, под действием разнообразных социальных, культурных, исторических факторов, в организации, которые гораздо лучше удовлетворяют нужды девочек, чем мальчиков. Или эти школы стали пространством, которое в высшей степени слепо к тендерным аспектам. В любом случае, слишком многие школы не учитывают специфические социальные и эмоциональные потребности мальчиков и не обеспечивают мальчиков теми учебными занятиями и методиками, которые могли бы помочь мальчикам преуспевать.
В недавнем исследовании под названием "Влияние школьного климата на половую дифференциацию в успеваемости и видах занятости младших подростков" Валерия Ли и ее коллеги из Мичиганского университета анализировали данные об успеваемости более девяти тысяч восьмиклассников. Они заметили, что влияние пола ученика на академические успехи было непоследовательным - мальчики лучше учились по одним предметам, девочки - по другим. Более важным их открытием стало, однако, то, что девочки-восьмиклассницы уделяли учебе больше внимания, чем мальчики, у них были лучше сформированы учебные привычки, у них была выше посещаемость, они лучше выполняли домашние задания и в целом демонстрировали более позитивное отношение к учебе и академически ориентированное поведение. Таким образом, хотя девочки, как мы уже видели, уступают мальчикам в некоторых сферах (обычно, в математике и естественных науках), они, по всей видимости, лучше приспособлены к школьной жизни, чем мальчики. Стоит задаться вопросом: это девочки лучше приспособились к школе или это школы больше приспособлены для девочек?
Приведу один пример. Недавно меня пригласили за город на консультацию в одну престижную начальную школу, где учителя проходили обязательный тренинг по вопросам равенства полов. Учителя с зоркостью, переходящей в одержимость, следили за тем, чтобы девочки в их классах получали достаточно внимания. Несколько раз я наблюдал за четвертым классом мисс Каллахан. Она была особенно знающа, современна, все ученики любили ее за доброту. У меня были все основания полагать, что мисс Каллахан - это тот учитель, который стремится, чтобы и мальчики, и девочки получали как можно больше пользы от уроков.
На одном уроке мальчики и девочки были объединены в группы для создания проекта о дружбе. Взрослые волонтеры были консультантами команды и помогали им с компьютерами. Я с удивлением увидел, что вместо того, чтобы сосредоточиться на проекте, мисс Каллахан все свое внимание направила на поддержание дисциплины у мальчиков. Несколько резвых мальчишек устроили возню в углу рядом с компьютером. Мисс Каллахан сделала замечание, что они слишком шумят, и велела им вернуться к своим столам и ждать своей очереди.
С унылыми лицами мальчики поплелись на свои места и сели. Через минуту один из мальчиков не смог сдержаться и выкрикнул что-то. Мисс Каллахан жестко осадила его: "Я не хочу делать вам еще одно предупреждение,- сказала она. - Еще одно предупреждение - и вы отправитесь к директору".
Я уже бывал прежде в этом классе, и поэтому заметил, что двух самых сообразительных мальчиков - Роберта и Свона - не видно. Я спросил мисс Каллахан, не заболели ли они.
- Нет,- ответила она. - Роберт слишком непоседливый, чтобы участвовать в командной работе. Он занимается совсем другим делом,- Она показала на него: он одиноко сидел на полу, незаметный, отлученный от общих занятий.
- А где Свон? - спросил я.
- Он отпускал неприличные шуточки об Альберте Эйнштейне сегодня утром и мешал всему классу. Поэтому он сейчас в коридоре работает над произношением,- миссис Каллахан вздохнула,- Некоторые дети совершенно не вписываются в с покойные командные методы обучения.
Я хотел было спросить ее, что это за шутки об Альберте Эйнштейне, но был слишком озабочен ее отношением к этим мальчикам. Она была уверена, что эти мальчики "не вписываются" и что они "не могут" нормально участвовать в общей деятельности, в то время как я знал (и она знала), что это замечательные мальчики, которым есть что сказать. Хотя я сомневался, что мисс Каллахан согласится с этим, я подумал, что превалирующие методы обучения в этот день в классе соответствовали тому, как предпочитают заниматься девочки, и что мальчики находились в невыгодной позиции.
Этот непреднамеренный разрыв между учителями и мальчиками растет по мере приближения подросткового возраста. В начальной школе учителям еще несложно увидеть в учениках мужского пола тех, кем они являются на самом деле - маленьких мальчиков, слабых и уязвимых. Но когда внешне мальчик превращается в мужчину - появляется щетина над верхней губой, он становится выше ростом - учителю очень трудно помнить все время о том, что в этом зрелом мужском теле живет маленький мальчик. Свои собственные чувства и представления о мужчинах и мужественности выходят на первый план, и учитель с трудом может сфокусироваться на том, чему мальчику необходимо от него научиться. Учитель может не знать о Мальчишеском кодексе или маске, он может не осознавать, насколько сильно то давление, под воздействием которого мальчики считают, что должны действовать сильно, твердо, агрессивно, и поэтому учитель оказывается не в состоянии увидеть истинную уязвимость мальчиков, а порой он даже физически их боится.
Такое отношение к мальчикам как к ученикам не ограничивается учителями. Сами девочки, копируя учителей, могут невольно усугублять трудности мальчиков. Как объяснила мне одна одиннадцатилетняя девочка: "Мальчишки все портят. Они бестолковые, и мы не хотим, чтобы они были в нашей группе".
Естественно, мальчики чувствуют враждебное отношение к себе. Четырнадцатилетний Кевин рассказал мне о том, что многие мальчики в их школе боятся себя проявить: "Я знаю, что во многих классах считается, что мальчики запугивают девочек. Но я думаю, что все совсем наоборот. Девочкам легче поднять руку и отвечать, чем мальчикам... Многие мальчики боятся говорить, чтобы не показаться глупыми".
Восьмиклассник Джейкоб рассказывает, как учеба в школе для мальчиков отличается от пребывания в смешанном классе: "Когда рядом девочки, ты неизбежно ведешь себя иначе. Что здесь хорошо, так это то, что в классе ты можешь сказать, что ты думаешь, и не чувствовать себя глупо. Мы говорим друг другу то, что думаем. Это очень важно. Еще здорово не переживать о том, как ты выглядишь в школе. Весело встречаться с девочками вне школы и по выходным, но я не думаю, что мне бы понравилось, если бы в моей школе появились девочки".
И хотя маленькие мальчики вряд ли способны ясно сформулировать, какое влияние оказывает на них такое отношение девочек, разумеется, они не могут на него не реагировать. Вот, например, история Рэнди. В первом классе Рэнди уже очень хорошо умел читать. Но когда учительница мисс Коэн делила класс на шесть групп по чтению, она решила, что Рэнди недостаточно хорошо читает, чтобы войти в группу лидеров, состоящую из трех девочек. Через шесть недель занятий, тем не менее, Рэнди так продвинулся в своих умениях, что учительница подумала, что он мог бы перейти в эту группу. Рэнди был очень рад, в отличие от девочек. Они не хотели принимать Рэнди. Лаура, по всеобщему мнению, лучший чтец в классе и лидер группы, была откровенно враждебна. Если он ошибался, когда читал вслух, она хихикала или закатывала глаза. Если надо было выбрать книгу для чтения в группе, мнение Лауры главенствовало, и она отвергала предложения Рэнди, пользуясь поддержкой других девочек.
Рэнди было трудно справляться с требованиями по чтению в группе для сильных учеников, а еще труднее ему было быть единственным мальчиком среди трех девочек, и самое трудное - выдерживать насмешки и враждебность Лауры. Но я считаю, что большинство его трудностей можно было бы облегчить, если бы учительница, мисс Коэн, вмешалась. Но она сама воспринимала участие Рэнди в группе для лучших как привилегию: он занимал место, которое, по ее мнению, естественно предназначалось девочкам. И действительно, статистические показатели по чтению и письму подкрепляли ее убежденность. Отношение к Рэнди было очень похоже на то отношение, с которым столкнулась бы девочка, если бы она вошла в спортивную команду "только для мальчиков". Он был отвергнут и чувствовал свою нежеланность. По моему мнению, с такой враждебностью по половому признаку нельзя мириться.
