Действительно, мальчики будут счастливы в школе, если у них будет ощущение, что им рады, что их любят, и если они будут чувствовать, что учителя искренне принимают их такими, какие они есть на самом деле, и понимают, как они в действительности любят учиться. В национальном лонгитюдном исследовании здоровья подростков "Защитим подростков от зла" (1997) ученые продемонстрировали, что главным фактором, защищающим молодых людей от эмоционального дистресса, алкогольной и наркотической зависимости, жестокости, помимо близких отношений в семье, было "чувство сплоченности в школе".
Чем больше мальчик чувствует, что к нему тепло и справедливо относятся в школе, чувствует себя нужным, понятым, тем меньше вероятность того, что у него возникнут суицидальные настроения, тяга к наркотикам и алкоголю, никотину или беспорядочным половым связям. Мальчик добивается лучших результатов, когда он видит, что учителя заботятся о нем и понимают его и когда он чувствует, что они верят в его академические успехи. Создавая привлекательную для мальчиков образовательную среду, школы помогают им не только улучшить успеваемость и поднять самооценку, но и создают полное надежд представление о будущих жизненных возможностях.
Точно так же, как мы принимаем особые меры для того, чтобы помочь девочкам извлечь максимум пользы из школьного опыта, есть многое, что мы можем сделать, чтобы создать атмосферу сплоченности в школе и помочь мальчикам преуспеть в учебе. Самое главное, как я считаю, мы должны быть уверены в том, что для каждого мальчика созданы условия, когда школа предоставляет ему то, что способствует его личностному развитию. Например, если мальчик лучше учится, когда читает тихо для себя на протяжении какого-то времени, скажем, получаса, а потом делает перерыв и проводит его активно, например, бегает или занимается спортом, в идеале, в школе от него не должны требовать сидеть часами в классе, где ему не дают времени ни на чтение для себя, ни на физическую активность. Если другой мальчик лучше учится, когда работает в маленькой группе, где каждый учит другого, делясь собственным опытом или в совместной деятельности, и где никого не ставят в неловкое положение, требуя правильных ответов, в идеале, такого мальчика нельзя помещать в огромный класс, где учитель использует сократовский метод, допрашивая учеников с пристрастием.
У кого из нас нет воспоминаний о том, как учителя или ситуации в классе оставляли у нас чувство тоски или обманутых ожиданий. Когда я спросил Барри Розенмана (35 лет) о его учебе в начальной школе, он тут же вспомнил миссис Рамеди, его учительницу в первом классе.
- Миссис Рамеди ненавидела меня? - воскликнул Барри. - А я ненавидел ее!
Я спросил, почему.
- Я вырос в обстановке поддержки,- рассказал Барри,- моя мама была дома, и она всю себя посвящала нам, троим детям. В хорошую погоду она отправляла меня и моего брата и сестру играть в подвижные игры на улице или исследовать пруд с головастиками рядом с домом. Когда я приходил домой весь в грязи, мама слегка качала головой, но она не сердилась. Ей нравилась моя любознательность.
В дождливые дни она ставила свой университетский микроскоп на кухне, и мы рассматривали сахар, соль или воду из пруда. У нее был рецепт печенья, которое заполнялось карамелью, а потом она плавилась в духовке и выглядела, как стекло. К тому времени, когда я пошел в школу, я привык все пробовать, бегать, куда мне хотелось, и все испытывать на личном опыте.
Это не имело ничего общего с подходом миссис Рамеди,- продолжает Барри. - Я думаю, этого не может быть в классе из двадцати пяти - тридцати первоклашек. Она заставляла нас сидеть тихо на своих местах, заполнять таблички, которые использовались до того, как появились ксероксы. Я заполнял свою табличку за 10 секунд, а потом должен был сидеть в тишине, и, казалось, это тянулось часами. Мне было смертельно скучно.
Барри взбунтовался:
- Я начинал попискивать, когда другие ребята заканчивали свои таблички, все громче и громче, пока они не услышат меня. Я запускал бумажные самолетики. Я ерзал. Как-то она вышла на минутку, а когда вернулась, я стоял на парте и кричал во все горло. Это плохо кончилось.
В ноябре родители Барри перевели его в другой класс.
- Мои родители считали, что я немного вредничал, но они знали, что дело не только во мне. Новая учительница давала мне более сложные задания, и за их выполнением я проводил больше времени.
Воспоминания Барри показывают, что школа может проигнорировать нужды мальчиков, но может и пойти им навстречу. Барри необходим был творческий подход, его надо было занять сложными, действенными заданиями, ему нужна была такая же непрерывно развивающая образовательная среда, какую создала его мама для него дома. Попав в школьный класс, который навевал на него скуку и тоску, Барри начал вести себя вызывающе. Ему повезло: вместо того, чтобы отправиться в коррекционный класс как "неуправляемый" ребенок или получить ложный диагноз "гиперактивность", он попал в другой класс, к учителю, который лучше понимал, что ему нужно для успешной учебы: творческие, энергозатратные практические задания.
Подобный разговор состоялся у меня с двумя обеспокоенными родителями, которым не нравилась учебная обстановка, в которой поначалу оказался их сын. Рассказывая мне о том, что они пытались растить своих дочь и сына без навязывания им узких тендерных ролей, Регина и Доналд Линкольн признали, что они все же возлагали на детей разные надежды. "Я знаю, бессознательно я больше оберегала дочь и стимулировала самостоятельность сына,- признается Регина Линкольн. - Наши дети оба талантливые и творческие. Но Кори более ловкий и пытливый, а Марисса более исполнительная и вдумчивая".
Линкольны обнаружили, что учебный стиль их сына не вписывается в атмосферу ближайшей государственной школы. Какое бы ни было задание, Кори хотел изменить его или вообще ничего не делать. Пока Марисса с удовольствием заполняла бесконечные прописи, Кори скучал до слез. "Когда учителя начали жаловаться на его дикое поведение в классе, мы сразу поняли, что он просто не в силах вынести эту тягомотину".
Линкольны перевели Кори, которому сейчас одиннадцать, в экспериментальную школу с углубленным изучением искусств. "Мне сейчас гораздо больше нравится школа,- рассказал мне Кори. - Мы лепим космические корабли из пластилина, играем на барабанах и много играем". И хотя в его новой школе столько же перемен и каникул, для Кори сама учеба стала средством самовыражения.
Линкольны довольны своим решением. "Я сомневаюсь, подходит ли Мариссе система школы, в которой она учится. Но в случае с Кори было очевидно, что мы должны забрать его оттуда, если мы желаем ему блага".
Мальчики, как и девочки, преуспевают в школе, если им дать шанс участвовать в занятиях, которые пересекаются с их личными интересами и способностями, позволяют им искренне делиться своими взглядами и развиваться как личности. Важно, чтобы мальчик чувствовал себя в школе, как дома, и ему был интересен учитель и те задания, которые он предлагает. Действительно, проведенное профессором Уильямом Перки исследование самооценки также показывает, что когда создана учебная атмосфера, привлекательная для мальчиков, проблема самооценки практически исчезает.
