Угроза военной диктатуры. Корниловщина.

Получив власть, Временное правительство так и не решилось на жесткое, последовательное проведение намеченного курса. Та поддержка, которую получило правительство в июле, стала быстро таять. Неудачно шло расследование обвинений в адрес большевиков, которые постепенно в глазах масс принимали облик невинных жертв.
РСДРП(б) в конце июля — начале августа провела в Петрограде VI съезд, на котором был снят лозунг «Вся власть Советам!» и подтвержден курс на социалистическую революцию, но без конкретизации сроков и методов действия. Этот полулегальный съезд показал, что партия сохранилась как политическая сила.
Для русских либералов и консерваторов, которые после июльского восстания преждевременно праздновали победу над большевизмом и радовались возврату к сильному правительству и твердому порядку, развитие событий во второй половине июля и в начале августа оказалось неприятной неожиданностью. В это тревожное время все петроградские газеты изобиловали сообщениями об углубляющемся политическом и социальном кризисе. Каждый день приносил новые известия о повышении агрессивности крестьян и заводских рабочих, неспособности правительства противостоять движению финнов и украинцев за полную автономию, продолжающейся радикализации солдат на фронте и в тылу, катастрофическом положении в отношении производства и распределения продовольствия и товаров первой необходимости, стремительном подъеме цен, росте беспорядков и усилении влияния большевиков.
Кабинет А.Ф. Керенского, балансируя между реформами и репрессиями, не мог существенно повлиять на ход событий и тем самым отдавал инициативу радикалам. Первыми к активным действиям перешли правые. Среди них особенно выделялись различные офицерские организации, которые начали рассматривать возможность введения военной диктатуры еще в апреле 1917 г. К июлюавгусту наиболее влиятельными в их среде были
А.Ф. Керенский, поддерживаемый своим заместителем по военному министерству Б.В. Савинковым, решил, что армии нужна сильная личность. Но он, безусловно, не ожидал, что амбиции Корнилова не ограничатся армией. Уже на следующий день после назначения последний опубликовал телеграмму, в которой заявил, что он как главнокомандующий должен иметь полную свободу действий, без всяких предписаний сверху и быть ответственным только «перед собственной совестью и всем народом».
Начался период сложной политической игры, переговоров между А.Ф. Керенским и Л.Г. Корниловым. Они были нужны друг другу, но боялись друг друга и стремились использовать чужой авторитет и влияние в собственных интересах.
Усиливающаяся поляризация российского общества и слабость позиций А.Ф. Керенского отчетливо проявились во время Государственного совещания, проходившего в Москве 1214 августа. Оно было задумано для того, чтобы ознакомить видных общественных деятелей России с серьезным положением в стране и получить с их стороны поддержку программы коалиционного правительства. В зале Большого театра собралось 2414 человек. Среди них были министры, верхушка генералитета, бывшие члены Государственной думы четырех созывов, представители Советов, армейских комитетов, рабочих профсоюзов, а также промышленных кругов, интеллигенции, духовенства, национальных партий и движений. Выступления участников были яркими, эмоциональными, но, как выяснилось, направленными не на поиск компромиссов, а лишь на усиление собственной позиции. Особенно резки и активны были правые, которые откровенно перешли в наступление.
Приведем лишь несколько цитат из выступлений.
Л.Г. Корнилов: «Армии без тыла нет... Если принять решительные меры на фронте по оздоровлению армии и для поднятия ее боеспособности, то я полагаю, что разницы между фронтом и тылом относительно суровости необходимого для спасения страны режима не должно быть. Но в одном отношении фронт, как непосредственно стоящий перед лицом опасности, должен иметь преимущество. Если суждено недоедать, то пусть недоедает тыл, а не фронт...» (в Москве и Петрограде в это время население получало паек — 3/4 фунта хлеба на человека в день).
А.М. Каледин (представитель Совета казачьих войск): «...Страну может спасти от окончательной гибели только действительно твердая власть... Расхищению государственной власти центральными и местными комитетами и Советом должен быть немедленно и резко поставлен предел».
А.И. Гучков (представитель группы депутатов от военнопромышленных комитетов): «Русская революционная демократия» с социалистической идеологией... и приемами практического социализма... совершила тяжкий грех перед Родиной. Гибель страны, распад государства, тяжкие бедствия, которые еще ждут русский народ и которые жестоко обрушатся именно на широкие народные массы, — это мы должны поставить в счет той односторонней, нетерпимой и сектантской политике, которая велась вождями этой демократии...»
И речи, произносимые на совещании, и восторженный прием, оказанный правыми генералу Л.Г. Корнилову в день его приезда, показали реальность угрозы правого переворота. Например, Ф.И. Родичев открыто заявлял, обращаясь к Л.Г. Корнилову: «Вы теперь символ нашего единства. На вере в Вас мы сходимся все, вся Москва. Спасите Россию, и благодарный народ увенчает Вас».
Но надо отметить, что левые тоже продемонстрировали свои «козыри»: 12 августа рабочие большинства московских предприятий не вышли на работу, на улицах города проводились митинги. Закрылись рестораны и трактиры, перестали ходить трамваи. Москва погрузилась в темноту, так как бастовали рабочие газовых предприятий. Даже работники буфета в Большом театре, где проходило совещание, объявили забастовку, вынудив делегатов самих заботиться о питании. И ведь все это происходило в Москве, которая специально была выбрана как
ланий ГОООД.
Понятно, что все призывы А.Ф. Керенского к объединению в такой обстановке не нашли отклика. Премьерминистр в своей речи, длившейся час, говорил о том, что «теперь... власть не защищает себя ни штыками, ни интригами, а силу свою полагает только в правде, в доверии к разуму и совести народа... И я направо и налево скажу вам, непримиримым, что ошибаетесь вы, когда думаете, что потому, что мы не с вами и не с ними, мы бессильны. Нет! В этом и есть наша сила...»
Однако такая позиция А.Ф. Керенского воспринималась именно как слабость, а не сила. Государственное совещание, задуманное как средство объединения различных элементов российского общества, потерпело фиаско. И уже в августе России пришлось пережить новое потрясение.
Правые организации, о которых говорилось выше, наметили план путча на 27 августа. В этот день, полугодовой юбилей революции, Временное правительство хотело провести массовые митинги с целью сбора денежных пожертвований. Организаторы путча предполагали, что за митингами могут последовать беспорядки, которые можно будет использовать в качестве предлога для введения военного положения, разгрома большевистских организаций, разгона Совета и установления военной диктатуры. Предполагалось использовать двигающиеся к Петрограду фронтовые части, еще не разложенные левой агитацией.
Армейское командование могло надеяться и на поддержку премьерминистра А.Ф. Керенского. В это время шли переговоры между Л.Г. Корниловым и А.Ф. Керенским через Б.В. Савинкова, инициативу в них проявил и В.Н. Львов (бывший оберпрокурор Синода).
Все сведения об этих переговорах очень противоречивы, и даже сегодня трудно достоверно определить, чем было августовское выступление генерала Л.Г. Корнилова — несостоявшимся соглашением с А.Ф. Керенским или заговором, сорванным тем же А.Ф. Керенским.
25 августа по распоряжению Л.Г. Корнилова генерал А.М. Крымов привел войска, намеченные к движению на Петроград, в боевую готовность и подготовил приказ, который должен был быть обнародован после вступления в столицу. Приведем только некоторые положения этого документа. Петроградский военный округ с Кронштадтом и Финляндией объявлялся на осадном положении. Запрещались митинги, вводилась цензура и комендантский час. Виновные в нарушении этих правил подлежали расстрелу. 26 августа А.М. Крымов двинул войска к Петрограду.

Судя по документам, Л.Г. Корнилов ожидал (согласно достигнутой договоренности), что А.Ф. Керенский объявит Петроград на военном положении, но тот поступил иначе. Арестовав В.Н. Львова, он от своего и его имени провел беседу по телеграфу с Л.Г. Корниловым, в которой последний подтвердил свои военные приготовления. А.Ф. Керенский пообещал приехать в Ставку, а вместо этого собрал правительство и, предъявив Л.Г. Корнилову обвинение в государственном перевороте, добился принятия решения о его смещении. Главнокомандующим назначался начальник штаба генерал А.С. Лукомский.
Л.Г. Корнилов отказался сдать пост. Добавим, что и А.С. Лукомский отказался его принять. Очень характерна ответная телеграмма А.С. Лукомского А.Ф. Керенскому: «Остановить начавшееся с Вашего же одобрения дело невозможно... Ради спасения России Вам необходимо идти с генералом Корниловым...» Войска продолжали двигаться на Петроград.
27 августа А.Ф. Керенский стал составлять план обороны города. Петроград был объявлен на военном положении, а Б.6. Савинков назначен генералгубернатором города. Вечером было обнародовано заявление А.Ф. Керенского, в котором он говорил об увольнении Л.Г. Корнилова.
Положение А.Ф. Керенского было действительно очень сложным. У него было два пути: первый — капитуляция перед Л.Г. Корниловым и признание торжества военной диктатуры с возможной реставрацией старого порядка; второй — открытая борьба против него с обязательной опорой на левый революционный фланг, включая и большевиков.
Правые силы сами подтолкнули ситуацию в стране к усилению позиций левых, особенно большевиков. Вспомним слова Л.Г. Корнилова о том, что А.М. Крымов «не задумывается в случае, если это понадобится, перевешать весь состав Совета рабочих и солдатских депутатов». 27 августа Л.Г. Корнилов открыто заявил о намерении свергнуть Временное правительство, выдвинув против него и Совета абсурдные обвинения в действиях «в полном согласии с планами германского Генерального штаба».
Значительная часть генералитета поддержала Л.Г. Корнилова. Но исход борьбы решали не генералы, а рядовые. А их симпатии были на стороне демокоатических сил, которым удалось объединиться на период борьбы с диктатурой. Советы приняли резолюцию о полной поддержке премьерминистра.
28 августа ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и Исполком съезда Советов крестьянских депутатов (ЦИК и
ИВСКД) создали чрезвычайный военный оборонительный орган — Комитет народной борьбы с контрреволюцией, в который вошли представители от эсеров, меньшевиков и большевиков, ЦИК и ИВСКД, Центрального Совета профсоюзов, Петроградского совета и Международного совещания, петроградских районных советов. Комитет народной борьбы образовал военную и информационную секции и политический комиссариат. Специальное бюро для борьбы с войсками Л.Г. Корнилова создал и Всероссийский исполнительный комитет профсоюза железнодорожников (Викжель).
В рабочих районах были созданы отряды Красной Гвардии, на защиту революции в Петрограде прибыли кронштадтские матросы. Огромное превосходство левых сил над прокорниловскими элементами было очевидным. Что касается войск под командованием генерала А.М. Крымова, то они были остановлены благодаря позиции железнодорожников. А затем вступил в действие главный фактор 1917 г. — слово. Агитаторы левых быстро добились лояльности войск к правительству. Фактически в течение всего мятежа не было столкновений между частями Л.Г. Корнилова и правительственными войсками. 30 августа А.М. Крымову было предложено явиться в Петроград для переговоров с А.Ф. Керенским. Обвиненный в попытке совершить государственный переворот, он застрелился. По Петрограду даже ходила злая шутка, что единственный выстрел во время мятежа прозвучал, когда застрелился А.М. Крымов.
Ликвидация мятежа была бескровной. А.Ф. Керенский провозгласил себя главнокомандующим, начальником Генерального штаба стал генерал В.С. Алексеев, военным министром — генерал А.И. Верховский (бывший командующий Московским военным округом). Несколько самых активных заговорщиков, в том числе Л.Г. Корнилов и А.И. Деникин, были арестованы. Все остальные командующие фронтами поспешили заявить о своей лояльности к правительству. То же сделали многие лидеры политических партий, дипломатический корпус, общественные деятели, совсем недавно приветствовавшие Л.Г. Корнилова.
Сразу же после провала августовского путча была создана Чрезвычайная комиссия по его расследованию, которое должно было закончиться в сжатые сроки. Но еще быстрее менялась обстановка в стране.
Дело Л.Г. Корнилова и его соучастников, находившихся под арестом в быховской тюрьме, затягивалось. В правой прессе появились призывы освободить арестованных за отсутствием прямых улик по обвинению в мятеже. К середине октября комиссия закончила отчет, в котором была констатирована недоказанность обвинения Л.Г. Корнилова и его соратников в заговоре. Даже сейчас в «деле Корнилова» остается много неясного, недоговоренного.
Когда произошел октябрьский переворот, в тюрьме оставались лишь главные подследственные — генералы Л.Г. Корнилов, А.И. Деникин, А.С. Лукомский и еще несколько человек. В середине ноября Л.Г. Корнилову и другим с помощью охраны удалось покинуть Быхов. В Новочеркасске, куда они вскоре прибыли, уже развертывалось белое движение — фактически детище корниловского выступления конца августа 1917 г.