Общие моменты.
Самые древние земледельческие поселения известные в настоящее время - Иерихон и Читал-Гуюк - представляли собой уже вполне внушительные крепости, - со стенами высотой до 6 метров и башнями. Так что говорить об изобретении подобного рода сооружений не приходится. Они, что называется, "всегда были", ибо упомянутые поселения имеют возраст около 9 тыс лет. Их нельзя даже назвать неолитическими. В целом, фортификационное искусство оказалось весьма консервативной дисциплиной и имело минимум национальных особенностей.
Древнейшие крепости сооружались либо из необожженного кирпича, либо из гигантских каменных блоков, либо же представляли собой частоколы. Башни во всех случаях были деревянными, только в двух первых случаях они устанавливались на сплошное каменное или глиняное основание. Зубцы на стенах также были деревянными.
Выбор материала для стен зависел от местных условий. Собственно, по этому частоколы были наименее распространенным видом укреплений каменного и медного веков. В то время в местностях богатых лесом жили еще дикие охотники. Необожженный кирпич для строительства использовался в засушливых регионах очень долго, но вот строительство из гигантских каменных блоков было характерно только для самых примитивных народов, обычно еще не знакомых с металлургией.
Мегалитические сооружения, в том числе и крепости, производят сильное впечатление и плодят современную мифологию полную пришельцев с Ориона. Однако, надо учитывать, что соорудить стену из каменных блоков проще, чем даже из кирпича. Труда для этого потребуется больше, но мозгов - меньше. Ведь каменные блоки ни чем не скреплялись, кроме собственного веса, а просто громоздились один на другой. Блоки откалывали от целой скалы с помощью деревянных клиньев, более ни какой обработке они не подвергались, что же касается удивительной точности подгонки их друг к другу, - щели теперь почти неразличимы, то это не было предусмотрено создателями. Им было достаточно того, что в щели не пролезали враги. Камень же - течет. В точности так же, как текут с гор ледники, только медленнее. Но за 2-3 тысячи лет гигантское давление приводит к тому, что блоки почти срастаются. Это известный эффект, - если не разрушается сам материал, то кладка от времени становится только прочнее.
Что же касается затрат труда, то древнейшие земледельцы выбирали для жительства те места, где на само земледелие у них уходило 10-20 дней в году. Ремесел тогда было изобретено еще мало, и все оставшееся время посвящалось общественным работам, - ирригации, фортификации и строительству пирамид. Характерно, что пирамиды перестали строиться в Египте с переходом к бронзе, - ирригационная сеть расширилась и затраты труда на ее поддержание резко возросли, больше времени отнимало и изготовление ремесленных изделий. Стало не до пирамид.
Кстати, в Египте каменной была только первая пирамида (еще ступенчатая, так как обтесывать блоки не умели и не имели чем), все последующие сооружались по прогрессивной технологии не известной до новейшего времени за пределами Египта. Блоки любой формы отливались в деревянной опалубке на месте из цемента. Это резко снизило затраты труда и расширило возможности строителей. Таковы же были и египетские крепости.
В организационном отношении изначально существовало три категории крепостей: укрепленные поселения, городища и собственно крепости. Поселение земледельцев часто окружалось глиняной стеной или частоколом с башнями. Масштабы сооружений зависели от численности населения поселка и наличия досуга. Но стены имело смысл строить не всегда. Целесообразность укрепления поселка зависела от международного положения и численности жителей. Деревушку, в которой жило несколько семей укреплять не имело смысла, - стены сами себя ни когда не защищали. Если появлялись враги, земледельцы из мелких поселений уходили со всем своим имуществом в специальные укрепрайоны, - городища, где объединенными силами оборонялись. Если земледельческие поселки располагались в соответствии с соображениями удобства осуществления полевых работ, то городища устраивались в труднодоступной местности, если таковая по близости имелась, - обычно, в горах, или посреди болот. Постоянного населения они не имели, либо оно было мало. В городище могли располагаться, например, святилища со штатом обслуги. Таким образом, укрепленное поселение постоянно имело гарнизон из собственных жителей, а городище в мирное время гарнизона не имело.
Характерно, что протяженность стен укрепленных поселений была мала. Для поселка на 500 жителей, - метров 700-800, для города на 10000 жителей, - 1.5-2 км. Это вытекало из соображений минимизации затрат труда на сооружение стен, а так же увеличивало удобства обороны. Обвод же городища был вдесятеро большим, - там должен был расположиться лагерь беженцев со всем скотом и пожитками. Соответственно, укрепления городища были самыми примитивными, - в общем, чаще это был труднодоступный участок местности усиленный искусственными сооружениями. Зданий внутри городища было мало.
С появлением государств возник и такой тип укрепления как крепость. В крепости постоянно присутствовал гарнизон, но не было гражданского населения. Крепость выполняла функции опорного пункта и базы для военного отряда. Отряд этот мог заниматься сбором податей с окружающих деревень или охранять границу. В крепости сосредотачивались ресурсы необходимые для длительных боевых действий. Во время войны крепость могла выполнять функции городища, то есть в нее собиралось население данной местности. Организация отряда могла быть различной. Это могла быть регулярная военная часть, - как, например, в древнем Египте. Гарнизон мог комплектоваться ополчением (в древнем Китае свободные крестьяне ежегодно вызывались на военные сборы, - главным образом, для службы в ближайшей крепости). В феодальный период гарнизоном крепости (замка) была феодальная челядь. На Руси в крепости обычно селили монахов. Для увеличения обороноспособности в монахи стригли провинившихся дружинников (Пересвет и Ослябя, например). Сторожевой монастырь населялся не слишком религиозными людьми с боевым опытом, более склонными к военным упражнениям, чем к посту и молитве. В общем, Шао-Линь получался.
В последствие из крепости или укрепленного поселка часто произрастал город. Ремесленникам и торговцам не требовалось рассредоточиваться на большой площади, им даже удобнее было селиться компактно. Город мог располагаться вокруг крепости, тогда, при появлении противника, жители сжигали дома и укрывались за стенами. Но посад рано или поздно обносился и собственной стеной. Если город рос, то концентрических рядов стен могло возникнуть много. Самым укрепленным городом всех времен и народов считается Вавилон, город с миллионным населением, многоквартирными домами хрущевского типа, асфальтированными улицами и семью рядами высоких стен. Рим, когда достиг таких же размеров, стен уже не имел.
Стены.
Фортификации можно разделись на основные и вспомогательные. К фортификациям основного типа можно отнести сооружения рассчитанные на штурм с применением технических средств. То есть такие, которые должны были противостоять инженерному нападению, таранам и артиллерии. Вспомогательные были рассчитаны только на отражение пехоты и чаще всего совмещали военные и гражданские функции.
В общем случае, основным элементом крепостного сооружения была стена. Стена могла представлять собой земляной вал с частоколом по гребню, в этом случае, ее высота составляла 5-10 метров в земляной части и 3-6 метров в деревянной части. Иногда вала могло и не быть, только один частокол. Частокол редко представлял собой один ряд вертикально поставленных бревен, - чаще рядов было несколько, до десятка. Это позволяло использовать бревна небольшого диаметра. Деревянная стена могла быть сделана и из горизонтально расположенных бревен. В этом случае их так же был далеко не один слой. Наилучшим материалом для стен считался мореный дуб.
В целом, высокий земляной вал был характерен для сравнительно протяженных стен городов. Небольшие по площади замки, цитадели, крепости не поднимали свои стены валом, но сами сооружались на возвышенных и труднодоступных участках местности.
Каменные и кирпичные стены не имели вала под основанием. Они были слишком тяжелы и, напротив, должны были заглубляться в почву своим фундаментом.
Стены из земли и дерева были достаточно надежны. Их трудно было пробить таранами (русские не смогли разрушить пушками стену Казани, - а что странного, корпуса кораблей из мореного дуба ядрами то же не пробивались). Недостатками были пологость вала и небольшая высота самой стены. В большинстве случаев, подойти к самому основанию частокола было возможно безо всяких штурмовых устройств, а высота частокола была небольшой. Хуже всего было то, что деревянные стены, пусть даже из мореного дуба, гнили с основания. Лет за 100 нижние слои (или концы) бревен сгнивали и стена становилась неустойчивой. Лиственница могла противостоять гниению веками, но ее смолистая древесина была пожароопасна. Для долговечности под деревянную стену необходимо было подвести каменный фундамент, но вал бы не выдержал его. Так что, оставалось только строить целиком каменные стены вообще без вала.
С появлением орудий из закаленной стали распространилась технология строительства из тесаного камня скрепленного раствором. Несколько позже строить стали из кирпича, но камень остался предпочтительным материалом для крепостных сооружений (Кремль стал кирпичным, только тогда, когда потерял военное значение). Каменные стены имели толщину 3-6 метров и высоту до 30 метров. Однако, настолько высокими их сделать старались редко, 5-8 метров обычно считалось более чем достаточно. Ограничивали высоту стены не только соображения затрат, но и затруднительность ее обороны при такой высоте. Нападению подвергались гребень и основание стены. В смысле обороны гребня, решение было очевидно, - поднять его. Но вооружение стены само располагалось только на ее гребне, так что удобство обороны основания требовало приблизить к нему гребень. То есть сделать стену ниже. Возможность для строительства очень высоких стен возникала только если основание стены было недоступно для врага, - например, располагалось на скале, и само, таким образом, было поднято.
Китайским ноу-хау долгое время оставалось строительство земляных стен. Земляной вал нельзя было сделать с отвесными стенками. Его ширина всегда была больше высоты. Каменная стена требовала много камня. Сам по себе он, может, ни чего и не стоил, но дорого стоили его обтесывание и доставка. Тоже касалось и кирпича. Так что, когда китайцы решили возвести свою знаменитую стену им пришлось найти принципиально новое решение, - облицовывать камнем земляной вал. Так стена получилась почти вертикальной с минимальными расходами камня.
Другие народы использовали похожую технологию с той только разницей, что земля засыпалась в деревянный сруб. Таки сооружения были достаточно прочны, не недолговечны.
На гребне стены располагалась узкая площадка для защитников. Даже при толщине стен в 6 метров у основания верхняя площадка была не шире 1.5 метров. Стена непременно сужалась кверху, не только для экономии материала и устойчивости, но и для прочности. Если таран ломал основание стены, то она держалась тем дольше, чем ниже был ее центр тяжести. Площадка могла быть расширена деревянным настилом.
С внешней стороны площадка на гребне стены защищалась зубцами. В простейшем случае, если речь шла о деревянном частоколе, первый слой вертикально поставленных бревен создавал защиту, остальные обрезались на 1.5 метра ниже и на них укладывался настил из досок. На каменных стенах зубцы чаще были из деревянных щитов. Только обожженный кирпич позволял создавать "каменное кружево" подобное тому, что имеется сейчас на стенах уцелевших замков. Бойницы делались не только обычного вида, но и вертикальные, через которые можно было стрелять вниз, - к основанию стены. Иногда гребень стены даже имел для этого выступ во внешнюю сторону.
Кирпичные зубцы имели лишь то преимущество в сравнении с деревянными, что противнику приходилось использовать лестницы на пару метров длиннее.
Рвы.
Впереди стены обычно располагался ров. В простейшем случае ров представлял собой только место, откуда брали землю для вала. Такой ров был пологим и сравнительно неглубоким. Но и он не позволял подтащить к стене осадную технику, да и просто вал получался как бы на несколько метров выше. Но, преодолеть такой ров можно было без технических приспособлений.
Иногда такой ров наполнялся водой из ручьев и рек через специально прорытые каналы. Это увеличивало его ценность. Другой вопрос, что такая возможность не всегда была. В принципе, функции такого рва могла нести и природная водная преграда. Единственно, что если использовалась каменная стена, то река или "мокрый" ров должны были располагаться далеко от ее основания, иначе, если только стена не покоилась на скальном основании, она скоро рухнула бы безо всякой войны. В этом случае ров не мог препятствовать штурму стены, - только его организации, так как осадную технику надо было еще переправить через него, но между стеной и рвом оставалась полоса земли, где можно было развернуть осадную технику. Вооружение стен не имело возможности воспрепятствовать противнику переправится через такой ров.
По этой причине в античности, а затем и в средневековой Европе, когда технологии в значительной степени восстановились, использовались наиболее совершенные временно затопляемые рвы. Особенностью затопляемого рва было то, что глубина его не уступала высоте стен (до 15 метров) и значительно превосходила ширину самого рва. Стенки рва были отвесными и облицованными камнем. Сам ров располагался почти впритык к стене, не позволяя подтянуть к ней осадную технику, причем его близость позволяла защитникам максимально эффективно использовать свое оружие в тот момент, когда атакующие будут форсировать ров по мосткам. При этом затопляемый ров мог иметь сложную форму, - например огибать башни. Ров делался так, чтобы в случае падения в него выбраться было невозможно. Воды в таком рве могло быть и не много, - метра 2-3, но для того, чтобы запускать и спускать ее необходимы были гидротехнические сооружения.
Башни.
Оборона стены усиливалась башнями, главной функцией которых было фланкирование подступов к стене. Башни можно было бы классифицировать на угловые, стенные, настенные, дозорные и изолированные. Угловые башни были наиболее мощными, так как далеко выдавались за линию стен и их основание было протяженным и уязвимым. Стены основания такой башни были еще толще, чем собственно стена, так что по центру башни оставался только узкий колодец, по которому можно было спуститься в подземные помещения, где располагались различные склады, а нередко и источник воды. В этот же колодец узким коридором соединялся с бронированной дверью ведущей внутрь крепости. Где-то с половины высоты основных стен в башне могли быть отдельные бойницы. Причем изнутри представлялось, что они располагаются в глубоких стенных нишах. Наконец, на высоте гребня стены, башня начинала напоминать обычное здание, а не египетскую пирамиду. В том смысле, что стены приобретали разумную толщину, а внутренне помещение увеличивалось. Там даже могла быть казарма. Там же шел первый ряд бойниц. Там же были и бронированные двери выходящие на гребни стен. Крыша казармы представляла собой обширную площадку с зубцами по краям, причем края площадки нависали над стенами, - отсюда в основном и велся бой. Площадка эта несколько возвышалась над гребнями стен и господствовала над ними, но превышение было небольшим.
Жилых этажей в башне могло быть и несколько, - от размера зависело. Потенциальные пути проникновения противника могли быть укреплены дополнительно. Например, над коридором для движения мог быть еще один коридор, с тем, что бы лить на не званных гостей кипящее масло сквозь отверстия в полу. Движение в вертикальном колодце осуществлялось по винтовой лестнице, причем все ее участки простреливались сверху, подвальные помещения могли соединяться подземными ходами с другими узлами обороны. Учитывая, что и сверху взять башню было трудно, - она же еще выше стен, угловая башня могла сопротивляться еще долго после того, как сама крепость оказывалась захвачена.
Над боевой площадкой в мирное время располагался шатер, - крыша, защищавшая башню от дождя и снега. В случае войны шатры снимали, - они могли загореться.
Конечно, все это касается наиболее совершенных по устройству башен. В принципе, такая башня могла быть и деревянной. Хотя и деревянные стены часто усиливались именно каменными башнями. В случае, если башня была все-таки деревянной, на валу для нее сооружалась широкая площадка, в которую погружался фундамент. Это было достаточно сложное сооружение, да еще и высокое, так что обеспечить его устойчивость и долговечность требовалось обязательно. В этом случае башня обычно не имела подземных помещений, но внутренний объем у нее был больше, - вал сам по себе исключал нападение на ее основание.
Стенные башни делались несколько проще. Через некоторые промежутки (не более 100 метров), стена строилась более толстой и с меньшим завалом поверхностей внутрь. В результате на уровне гребня, вместо площадки шириной в 1.5 метра, появлялась квадратная или круглая площадка шириной 5-6 метров. На ней, собственно, и возводилась башня. Принцип устройства был похожим, - жилое помещение из которого двери вели на оба прилежащих участка стены и дверь на лестницу ведущую внутрь крепости. Расположенная сверху боевая палуба господствовала над стеной, а главное, попасть на стену снизу (а значит и спуститься с нее), можно было только через эту башню. Такие башни не только фланкировали подступы к стене, но расчленяли ее на изолированные участки и охраняли входы на нее.
В случае, если стена была деревянной, стенная башня могла иметь внутренний объем, тогда лестница для подъема на стену могла быть не снаружи, а внутри нее.
Разновидностью стенных башен были настенные башенки. Они выполняли в точности те же функции, что и стенные башни, но не имели собственного основания, а просто устанавливались на гребень стены, нависая над ней с двух сторон. Часто на каменной стене были деревянные башенки.
Дозорные башни существовали отдельно от боевых. Если рассматривать такую крепость, как Кремль, то кажется, что в них нет необходимости, - на вершине каждого шатра есть, вроде бы, дозорная площадка. Но Кремль (как и большинство сохранившихся в Европе крепостей и замков), предстает перед нами в таком виде, который он приобрел в 17-м - 19-м веках. Это - представительская крепость. Уже тогда специально сделанная "под старину". Боевые башни белокаменного Кремля были весьма приземистыми и шатры у них были съемными. По этому, дозорные вышки строились отдельно от башен. Строить их на стене, а тем более, на верхней палубе башни, было неудобно, - они бы мешали, по этому их строили внутри крепости. В частном случае Кремля их функции выполняли колокольни. Это к вопросу о целесообразности затрат на культовые сооружения. В турецких крепостях для дозора служили минареты, так что русским артиллеристам приходилось решать задачи по их разрушению. В отсутствии подходящих зданий каланча устраивалась позади стены специально. Это была деревянная башня практически без стен (если и были, то дощатые) и без боевой площадки на верху. В общем, сухопутный вариант вороньего гнезда на грот-мачте.
Учитывая высокую живучесть каменных башен (все-таки, соотношение между обороняемым периметром и числом защитников у башни получалось минимальным), возникал соблазн использовать башню как отдельное от стены укрепление. Однако, отдельно стоящая башня контролировала очень небольшую площадь. Строительство изолированных башен было оправдано только в случае, если противник не мог их миновать. Например, для обороны мостов.
Ворота.
Наиболее уязвимой частью всякой крепости были ворота. Во-первых, потому, что подвижную деталь нельзя было сделать столь же прочной, что и стационарную, во-вторых, потому, что к воротам по определению можно было подъехать, в то время как все остальные части крепости могли быть недоступны. Вход в древнейшие крепости, у которых ворот в современном понимании еще не было, представлял собой длинный коридор. Стены загибались внутрь и противник должен был под градом стрел двигаться между ними.
Позже, когда ворота все-таки появились, для их обороны по обеим сторонам от них стали сооружаться башни. Над самими воротами обитаемые палубы башен могли соединяться нависающей галереей с бойницами ориентированными преимущественно вниз. Над воротами могла находиться и часовня, - одно другому не мешало. Военные и культовые функции часто совмещались в одном сооружении. За воротами стены могли продолжаться и завершаться еще одной парой соединенных башен с воротами между ними. Внутренние башни, кстати, могли относиться к вспомогательному типу сооружений, и иметь слабое основание, так как нападение на них с тараном было маловероятно. То есть, ни что не мешало оборудовать их бойницами на всех уровнях и превратить в многоэтажные казармы.
Еще лучшим способом обороны ворот было устроить их внутри башни. В том смысле что, в сплошном основании мощной башни делался тоннель закрытый воротами с обеих сторон. Плюс еще и из верхних помещений могли опускаться решетки. Вся крыша тоннеля оказывалась усеяна бойницами. Ворота же, как наружные, так и внутренние, могли быть не створчатами, а подъемными, что позволяло открывать и закрывать их только изнутри башни. На случай измены внутри крепости или проникновения через канализацию каких-нибудь нинцзя.
В теории, подъемные ворота могли выполнять и функции подъемного моста через ров. На практике, однако, это делалось весьма редко. Подъемный мост представлял собой обоюдоострое оружие, - его легко было вывести из строя снаружи. Обычно средневековый замок изображают стоящим на неприступной скале, причем с внешним миром его соединяет только единственный подъемный мост переброшенный через бездонную пропасть. Выглядит это крайне романтично, вот только в такой ситуации противнику достаточно было бы повредить мост или сделать его спуск невозможным (бревном подпереть, например), что бы продиктовать условия капитуляции. Не вечно же владельцу такого замка сидеть в захлопнувшейся мышеловке?
Ворота должны были препятствовать входу, да и то, только врагов, но не препятствовать вылазкам (или даже бегству) гарнизона, по этому рва перед ними чаще всего вовсе не было, либо же через него перебрасывался каменный мост. А то, что враг мог подобраться к воротам с таранами, так они были наиболее защищенной частью обороняемого периметра. Ну, а если уж враг был настолько страшен, то имелся и более надежный, чем подъемный мост способ оборонить ворота, - заложить их. В смысле не в ломбард, а каменной кладкой. Нередко в отчаянной ситуации так и делали, причем с перепуга могли замуровать ворота столь старательно, что после снятия осады приходилось пробивать новые в другом месте.
Сами ворота представляли собой конструкцию из полуметровой толщины мореного дуба. Снаружи они могли быть окованы медью или другим металлом, - во избежание поджога.
Крепости.
Крепость могла иметь и не одну линию стен. Вообще, в крупном городе их стихийно возникало две или три, но эти линии обороны не взаимодействовали. В военной же крепости, вторая линия стен располагалась уже в 30 метрах за первой, а затем могла быть и третья, причем каждая следующая стена была выше предыдущей, господствовала над ней. В этом случае, захватив участок гребня стены его оказывалось невозможно удержать.
Вообще, крепость представляла собой целый узел оборонительных сооружений. Европейский город как правило имел всего одну стену по периметру, но мощную, основного типа. Внутри могла быть цитадель. Последнее было характерно для случая, если город находился в зависимости от какого-нибудь короля. В этом случае, в цитадели (бывшем замке, вокруг которого город и вырос) располагался гарнизон, присматривавший за лояльностью бюргеров. Хотя и в городах-государствах (например, в Афинах) цитадель (Акрополь) иногда сохранялась. Это была древняя крепость Афин. Если город рос, то нового кольца стен не строили, а выстраивали рядом новое кольцо основных стен смыкающееся одной стороной со старым. Новый город как бы отпочковывался от старого. Внутренний участок стены мог быть снесен.
В России принцип обороны города был несколько иным. Сам по себе русский город занимал больше места, чем европейский. Деревянные домики с хозяйственными пристройками и огородами трудно было упрятать внутрь основных стен. По этому, от налетов легкой кавалерии они защищались вспомогательной стеной посада. В основном, это был частокол в один - два ряда метра три высотой с дощатыми подмостками для стрелков и небольшим количеством дозорных башен. Если подходил серьезный противник, стена сжигалась вместе со всем посадом, а население уходило в кремль, где в мирное время располагались только элитные кварталы и склады военных припасов. Особенностью русской системы обороны было размещение вокруг крепости нескольких монастырей, откуда в тыл противнику могли производиться вылазки. Сами же монастыри мало уступали главной крепости в плане защищенности.
Вспомогательные стены могли быть и кирпичными и иметь бойницы. Главным их признаком в любом случае оставалась неспособность противостоять действию таранов. Иногда небольшая крепость могла и не иметь других стен, если появление противника с осадной техникой не предвиделось.
Если враг проникал внутрь крепости сопротивление не прекращалось. Практически все здания расположенные в цитадели имели двойное назначение. Двери были прочны по крайней мере в такой степени, чтобы их было не выбить бревном, а окна имели вид бойниц.
Разновидностью крепостей были замки, укрепленные усадьбы и форты. Замки того вида, который сейчас считается классическим", - как символ феодальной независимости, - появились в Европе в 13-м столетии. До того феодалов способных построить себе личную крепость было слишком мало, тесаный камень был недоступен по цене, а архитекторы еще не народились. Но и в последующие эпохи замки не были жилищем каждого рыцаря, в большинстве они жили в совершенно заурядных усадьбах в сельской местности. Даже бароны редко имели настоящие замки, просто их усадьбы были больше и могли быть укрепленными. Замки вообще поначалу были привилегией могущественных рыцарских орденов и королей, хотя бы потому, что замок был полезен только тому, кто постоянно мог содержать отряд не менее сотни человек. Замок обычно вырастал из укрепленной усадьбы. В центре стоял господский дом, вокруг помещения для прислуги, казармы, склады и конюшни. Если всего этого внутри было много, то снаружи возникала невысокая стена из камня или частокол. По мере роста благосостояния становилась крепче и выше и стена. В замок усадьба превращалась, когда стена и башни приобретали противовзломный характер.
Если небольшая крепость была не частновладельческой, а государственной, то ее можно было назвать фортом. Смысл таких сооружений в основном заключалась в размещении в них небольших военных отрядов для наблюдения за границами или для контроля над территорией. Форты ставил еще Карл Великий в неспокойной Саксонии. В простейшем случае форт представлял собой небольшую башню с жилыми помещениями внутри. Но в таком форте не могла базироваться кавалерия, так что, вокруг башни обычно располагались вспомогательные постройки и стена. В общем, форт напоминал укрепленную усадьбу.
Довольно редко создавались подземные или пещерные крепости, все внутренние помещения которых выдалбливались в горе. Такая крепость сильна была не своими башнями и бойницами, а многими выходами, через которые защитники могли устраивать вылазки. Если противник был осведомлен о всех таких отверстиях, то ситуация получалась патовой, - он не мог войти, а осажденные - выйти. Хотя, могли быть и башни, - прилепившиеся на неприступных горных склонах и сообщающиеся между собой и с внешним миром через коридоры подгорной цитадели. Таковы были некоторые грузинские крепости.
Особую разновидность фортификаций составляли протяженные укрепления. Самым знаменитым сооружение подобного рода является безусловно Китайская стена протяженностью порядка 6000 километров. На ее же примере достаточно определенно можно видеть, что оборонительным рубежом протяженное укрепление являться не может, - гарнизон этой стены должен был составлять около 3 миллионов человек, что вдесятеро превышает численность армии какого бы то ни было китайского государства эпохи ее использования. Стена требовалась не для обороны, а для охраны границы. Крупная армия легко форсировала бы ее, но мелкой банде кочевников, трудно было бы перетащить через стену своих лошадей не перебудив редких часовых. Часовые подавали сигнал фейерверком, и на перехват отправлялся отряд кавалерии. Стена представляла собой аналог природного препятствия на пути кочевников, а охраны на ней было столько, сколько требуется, чтобы ее не растащили на сувениры.
Примерно аналогичные функции выполняли и римские укрепленные линии на границах империи. Нет прецедента, когда бы такая линия остановила варварскую орду. На границах Руси создавались засечные линии, состоявшие из естественных препятствий, рвов, валов, баррикад и острогов, - фортов в которых размещались дежурные наблюдатели, задачей которых было заметить, когда татары начнут форсировать линию и послать предупреждение вглубь страны. Линия же задерживала татар настолько, насколько это требовалось, чтобы дать гонцу фору. Другая польза от таких укреплений заключалась в том, что на обратном пути, когда татары оказывались обременены пленниками и обозом, их движение становилось предсказуемым, - они должны были возвращаться именно там, где завалы были ими расчищены. Обычно их перехватывали именно на этом этапе.
Полевые укрепления.
К полевым укреплениям следует отнести такие, которые создаются для одного сражения или, во всяком случае для использования в течение ограниченного времени.
Самым древним видом полевого укрепления был укрепленный лагерь. Еще в "Илиаде" упоминается о лагере ахейцев под Троей. В те дремучие времена не было понятия линии фронта, не было соответственно и безопасного тыла. Полевая армия создавала себе тыл путем строительства укрепленного лагеря, где хранились припасы и отдыхали солдаты.
Умение найти подходящее место для лагеря считалось важным достоинством полководца. Лагерь олицетворял тыл войска, а без организованного тыла воевать невозможно. Особенно большое значение строительству лагерей придавали римляне.
Римский лагерь представлял собой прямоугольный вал с невысоким частоколом по гребню. Частокол был ниже человеческого роста, - солдаты стояли за ним прямо на земле вала. Частокола, впрочем, могло и не быть, на гребне мог быть плетень от стел или вовсе ничего. Лагерь сооружался быстро и служил ограниченное время, - вал не успевал расплыться и его стенки были достаточно круты для того чтобы затруднить штурм. Внутренняя поверхность вала была пологой, таким образом, изнутри подняться на гребень было легко, а снаружи - трудно. Учитывая, что лагерь по определению был набит солдатами, такого бонуса к обороне было достаточно. Снаружи вала естественным образом возникал ров. По углам могли быть импровизированные дозорные вышки. Ворот не было. Римляне славились тем, что сооружали свои лагеря невероятно быстро, а ворота были конструкцией достаточно сложной. В угрожаемой ситуации все четыре выхода из лагеря затыкались черепахами.
Полевые лагеря могли сооружаться и просто из телег обоза.
Лагеря полевых армий представляли собой сооружения достаточно халтурные. Существенно основательнее были лагеря армий ведущих осаду крепости. Сооружались они не на дни, а на месяцы, даже на годы. Такой лагерь обычно имел высокий частокол, через который так просто было не перелезть, и ворота. Впрочем, когда троянцы напали на лагерь ахейцев, то какой-то герой сразу сломал ахейские ворота толи лбом шлемоблещущим, толи бревном неподъемным, - в общем, тем, что под рукой оказалось. При строительстве такого рода лагерей как-то автоматически предполагалось, что занимающая его армия врага к стенам не подпустит, - она ведь сама кого-то осаждает.
Долгое время численность армий была недостаточна для полного обложения вражеской крепости. Осада практически означала, что более сильная армия вставала лагерем недалеко от города и устраивала вылазки опустошая окрестности и стараясь перехватить следующие в город обозы. Осажденные, впрочем, в свою очередь вылазками старались нарушить снабжение лагеря. Для противодействия таким вылазкам и более полного контроля за коммуникациями осаждающие, кроме главного лагеря, стали строить дополнительные укрепления вокруг вражеской крепости. Назывались такие укрепления бульварами. Во всяком случае, иногда и так назывались. Бульвар представлял собой опорный пункт для небольшого отряда, который патрулировал окрестности вражеской крепости. В случае вылазки из крепости гарнизон бульвара укрывался в нем и держался до подхода подкрепления. Соответственно, и укрепления бульвара иногда даже были каменными. Но нападение на такое укрепление с применением осадной техники не предполагалось.
Но система бульваров не обеспечивала надежной блокады осажденной крепости. По этому с 5-го века до Новой эры в античном мире (а в Ассирии, вероятно, еще раньше) стали применяться контрвалационные линии. Осажденная крепость теперь полностью окружалась валом. Еще дальше располагался второй вал, - циркумвалационная линия. Между линиями размещались осаждающие крепость войска. Такое устройство делало крайне затруднительным общение крепости с внешним миром, а так же позволяло отражать как вылазки из крепости, так и нападения с внешней стороны.
Укрепления контрвалационной и циркумвалационной линий были обычными укреплениями протяженного типа, - невысокие валы, рвы, баррикады и частоколы. Они не только не оборонялись на всем протяжении, но и наблюдение не везде велось добросовестно. Но обоз с продовольствием незаметно просочиться уже не мог.
Контрвалационные линии стали применяться снова только в начале 16-го века. До этого времени численность армий была незначительна и обычно для осады строился всего один лагерь (если вообще строился), а в 15-м веке - лагерь с бульварами.
В древности непосредственно на поле боя укреплений обычно не сооружалось. Но в средние века распространение тяжелой кавалерии вынудило пехоту использовать укрытия. Все полевые укрепления той эпохи были предназначены для защиты пехоты от кавалерии. Пехоту от пехоты вполне удовлетворительно защищал и щит. Противокавалерийские укрепления в самом лучшем случае представляли собой полутораметровой высоты вал с легким частоколом или укрытием из щитов по гребню. Но так делали только турки, привычные к тактике восточной стреляющей кавалерии, - вал мешал лошадям, а частокол защищал от стрел. Европейцы чаще применяли палисад, - вместо пикинеров применялись одни только пики, - в землю вбивались колья остриями вверх. Каждый английский лучник непременно носил с собой и такой кол. Понятно, что в отличие от пикинеров, палисад не мог наступать или менять позицию.
Кроме палисадов применялись и небольшие ямы, - полметра в диаметре и такой же глубины, - противолошадиные мины. Лошади ломали себе ноги на таких ямах. Применялись и рвы. Вернее, канавы, метра три шириной и полтора метра глубиной. Во время "Битвы Золотых Шпор" французские рыцари наступая на фламандцев сумели форсировать такие рвы, но не успели потом набрать скорость и смять фалангу. Когда же лошади теснимые пиками начали пятиться, преодолеть рвы задним ходом не удалось, - большинство коней поскользнулось и упало в них.
Искусство фортификации поднялось именно в Европе в 15-м 16-м веках на недоступную для других наций высоту. Европейские крепости были тогда куда совершеннее китайских, - их и штурмовали куда чаще. То же можно сказать и о полевых укреплениях. Для России и азиатских стран, кроме Турции, даже укрепленные лагеря были нехарактерны. С другой стороны только в России использовались специальные разборные укрепления гуляй-городов.
Вооружение стен.
Стены не защищали себя сами. Защиту стен осуществлял гарнизон. Долгое время основным оружием для стрельбы со стен был лук. Но не стоит переоценивать значение стрельбы при обороне стены. Пробивная сила стрел была неудовлетворительной, - противник укрывшийся за легкими щитами был в такой же безопасности, как и защитники за шестиметровой стеной. Кроме того, лучники могли размещаться на стене только в один ряд, в то время как атакующие могли построиться в 4 ряда и, соответственно, стрелять вчетверо гуще. Так что бонус даваемый стенами лучникам был незначителен. Остановить штурм стрельбой было невозможно. Настоящее сражение за стену начиналось только когда противник подходил к самому ее основанию.
Вблизи в ход пускалось более эффективное оружие. Иногда это были тяжелые, до 10 килограммов, дротики. Такое копье падая сверху пробивало все что угодно. Но дротики требовали на выстрел много металла и объективно являлись роскошью, - камни по 5-20 килограммов весом были достаточно хороши. Кроме камней оружием ближнего боя служили различные кипящие жидкости, - вода, молоко, масло, смола. Даже свинец, - но это - тоже роскошь. Вода была недостаточно эффективна, но молоко, масло или смолу еще надо было иметь в осажденной крепости. Так что лили все что придется. Котлы чаще устанавливались не на стенах, где для них было мало места, а на площадках башен. Жидкость зачерпывали из них половниками и выливали из вертикальных бойниц. Реже сам котел можно было опрокинуть в специальную, сделанную только для этого, бойницу.
Необходимостью сбрасывания тяжелых предметов определялась и форма зубцов. Промежутки между ними служили для сбрасывания камней и выливания кипятка, - лучникам они не были нужны. С другой стороны, промежутки были слишком узкими, чтобы в них мог пролезть человек, - лестницы приходилось приставлять к верхушкам зубцов. Защитники же стены отталкивали лестницы шестами.
Попытки забраться на стену по лестницам были не слишком хорошей идеей, если стену предварительно не удавалось очистить от защитников. Потери оказывались не оправданы. Так что серьезную стену с серьезным гарнизоном брали не через верх, а снизу. Преимущественно, раздалбливая ее основание таранами.
Для противодействия таранам требовалось уже что-то посерьезнее, чем камни. Эффективным средством было массивное бревно висящее вдоль стены чуть выше зубцов на наклонных балках. Обрубив канаты, такое бревно можно было уронить на таран и сломать его. Тем более, в присутствии подобного устройства невозможно было применение штурмовых лестниц. Потом бревно снова цепями поднималось на стену.
Другим вариантом противодействия тарану были опускаемые на канатах кожаные мешки с соломой. Такие подушки опускались перед тараном и амортизировали удары. Соответственно враги старались поймать упавшее бревно кошками и не допустить его нового подъема на стену. А подушки старались срезать серпами на долинных ручках.
Более радикальным способом противодействия тарану был журавль. С помощью этого подъемного механизма таран втаскивался на стену. Конечно, может возникнуть вопрос, - а зачем такая страсть, если таран можно было сломать? Но фокус в том, что сломать можно было только бревно тарана, а оно легко заменялось, - скорее защитники затруднились бы с заменой своего настенного бревна. Да и все сооружение тарана восстанавливалось за сутки, если он был полностью уничтожен. Единственная технологичная часть тарана, - наконечник из закаленной стали весом в центнер, была неуничтожима, ее можно было только захватить. У осаждающих не могло быть очень много таких штуковин. Дело было, конечно, не в нехватке железа, - для такого дела нашлось бы, а в том, что выковывание столь массивной, да еще и не плоской детали требовало соответствующих размеров горна и механизированного молота. Отковать ее обычной кувалдой было невозможно.
Вообще, с помощью длинных кнутов с кошкой на конце на стену втаскивались различные предметы, - главным образом тела погибших при штурме врагов, на предмет захвата их оружия.
Другим способом использования журавля был сброс с его помощью массивных предметов на осадные машины противника. Стрелу можно было вынести за стену прицепив к ней большой камень или емкость с огенсмесью. Настенным бревном само сооружение тарана было не достать, а горящие стрелы ему не вредили. Другой вопрос, если сбросить на крышу тарана глыбу весом в полтонны или облить таран горящей нефтью.
Еще одной разновидностью оружия предназначенного для боя за стену были огнеметы. Византийцами, арабами и китайцами (последними, - до 19-го века) иногда употреблялись пороховые огнеметы имевшие вид медных или бамбуковых труб начиненных слабым порохом. Порох поджигался со ствола и пару секунд струей пламени можно было окуривать лезущих на стену врагов. Досягаемость не превышала 3-5 метров. Для увеличения дальность огнеметания горючее размешивалось с нейтральными веществами с большой плотностью. Чаще всего, с толченым стеклом. Капли расплавившегося стекла с прилипшими к ним клочьями горящей пакли летели дальше, чем летела бы одна только пакля. Огнемет с медным стволом весил килограмма три, причем на огнесмесь приходилось около половины килограмма. Заряжать его было долго и нечем, - до того, как селитра начала производиться она была слишком редким веществом. Обычно порох сберегался для морского боя.
В Китае с 10-го века использовалась и другая разновидность огнеметов. В бронзовом герметично закрытом котле нагревалась нефть. Первыми закипали легкие фракции - бензин и керосин. Когда пары бензина создавали большое давление под крышкой, открывался клапан и пары устремлялись в кожаный рукав с медным брандспойтом и горелкой. Досягаемость так же составляла несколько метров, но длительность пуска достигала нескольких секунд, а потом минут за 5 огнемет заряжался снова. Так можно было стрелять, пока в баке не оставался один мазут. Другой вопрос, что если давление достигало критического уровня, а цели не было, то пары приходилось просто выпускать в атмосферу. Положительным моментом была дешевизна боеприпасов, - нефть не являлась дефицитным ресурсом. Но такой огнемет был сооружением громоздким и опасным в эксплуатации.
Основное вооружение стен действовало только на расстоянии нескольких метров от них. На дистанции до 200 метров действовали стрелы, но применение доспехов и щитов сводило их эффективность к минимуму. Арбалеты были эффективнее, но и их мощность (400 Дж) была явно недостаточна. В виду этого, для поражения противника на значительной дистанции применялись станковые арбалеты мощностью от 700 до 6000 Дж. Сравнительно легкие варианты имели размах 110-130 см и метали стрелы весом 150-200 граммов с начальной скоростью свыше 90 м/с. В 15-м веке некоторые их таких арбалетов имели вид велосипеда. Стрелок сидел в седле и крутил ногами педали взведения, а руками укладывал стрелы в желоб. Обслуживался такой арбалет одним человеком, - места на стенах было мало. Скорострельность достигала 2-х выстрелов в минуту. Эффективная дальность стрельбы по латникам достигала 40 метров, убойная сила была удовлетворительна метров на 250 - 300. Вес системы составлял порядка 30 килограммов. Такие "полупортативные" арбалеты были характерны только для Западной Европы 15-го века.
На башнях могли стоять и более серьезные машины, но их значение при обороне крепости было незначительно. Метательные машины прикрывали гавань от нападения с моря, но в случае нападения с суши пользы от них было мало. Здесь работали куда менее эффектные журавли и бревна. Однако, хороший журавль имел железные качающуюся и поворотную части, да и дерево для него годилось далеко не всякое. Бревно же требовало цепей для подъема обратно на стену, - веревки быстро бы оказались перерезаны. Так что, такие устройства получались не дешевыми.
С 12-го века в Китае и с 14-го века в Европе на стенах могли размещаться и пушки. В то время они были малы и проблемы в этом плане не составляли, хотя их ценность долгое время представлялась сомнительной.
С 13-го века в Китае и с 16-го в Европе для обороны стен стали применяться гранаты, - "кувшины с зельем". Они были удобны тем, что осколками поражали живую силу на значительном расстоянии от стены. Но осколков от гранат той эпохи было мало, а ударной волны они не создавали и стоили по тем временам достаточно дорого.
Осадная техника.
Осаждающие также применяли различные технически средства. Самым простым из них были щиты, под прикрытием которых они приближались к стенам. Щиты могли быть как индивидуальные, так и предназначенные для групповой защиты.
Если на пути движения был ров, то он либо заваливался мешками с землей и вязанками хвороста, либо форсировался с помощью переносных мостиков. Для прохождения таранов использовались разборные мосты большой грузоподъемности.
Подъем на стены осуществлялся с помощью лестниц, причем, если для форсирования невысоких стен применялись лестницы вполне заурядные, то для высоких и хорошо защищенных стен использовалось нечто похожее на самолетные трапы. Лестница катилась на колесах, а ее устойчивость обеспечивал противовес. Лестница располагалась под значительным углом к вертикали, чтобы взбирающихся по ней невозможно было поразить камнями или кипятком. На конце лестницы находились железные крючья, которыми она цеплялась за стену. Таким образом, штурмовая лестница представляла собой достаточно сложное сооружение.
Другим способом форсирования стены было сооружение намета из земли, камней и бревен. Для того, что бы похоронить стену высотой 5 метров на фронте 10 метров и средней величины ров, 10000 людей требовалось совершить по 100 ходок. Такая операция требовала нескольких дней работы и влекла за собой значительные потери от стрел. Прикрыть конвейер щитами было достаточно проблематично, да и входить в радиус действия камней и кипятка при строительстве намета приходилось. Зато потом, пехота входила на стену практически в парадном строю. Защитники же могли противопоставить ей только один ряд бойцов.
Если взять стену сходу не удавалось то существовало еще два способа взобраться на нее. Первый был связан с использованием журавля. К подъемному крану прикреплялась корзина, в которую помещались несколько воинов. Они попадали на гребень стены сверху, что исключало поражение стрелами и камнями, однако, их не могло быть много. Здесь все решало искусство индивидуального боя, - защитники ведь тоже не могли реализовать свой численный перевес.
Более эффективным способом проникновения на стену была штурмовая башня представляющая собой подвижное сооружение высотой до 15 метров с боевой площадкой наверху и опускающимся трапом в средней части. Башня двигалась на большом количестве сплошных деревянных колес. Вблизи стены ее площадка начинала господствовать над гребнем. Защитники поражались главным образом тяжелыми дротиками. После очистки стены от гарнизона на нее откидывалась, образуя широкий трап, часть передней стены башни. Штурмовая колонна проходила сквозь башню (сзади тоже был трап) и поднималась на стену. Для облегчения конструкции корпус башни собирался просто из досок, по этому пожарная безопасность достигалась обивкой внешней поверхности мокрыми кожами, а иногда и медным листом. Башню иногда изготавливали заранее и привозили на место в разобранном виде. Металлических частей в ней было мало, но сама она являлась сложным сооружением.
Недостатком штурмовых башен было то, что приблизиться к стене они могли только после инженерной подготовки участка местности. Обычно для них сооружался деревянный настил. Естественно, необходимо было засыпать рвы и срыть все препятствия.
Реже штурмовые башни не предназначались для высадки десанта на стену, а только для обстрела внутренней части крепости. Таков был "гуляй-город" с 10-ю пушками и 50-ю пищалями примененный русскими при взятии Казани. Конец применению осадных башен положило развитие артиллерии, которой они слишком легко поражались.
Оригинальным способом нападения на гребень стены являлось применение ворона. Вороном в данном контексте назывался наклонный таран. Длинное бревно, оснащенное изогнутым стальным клювом на переднем конце и противовесом на заднем конце, раскачивалось на цепи будучи прикрепленным так, чтобы задний конец перевешивал. В этом случае передний конец приподнимался на уровень гребня стены. Расчет раскачивал бревно, и клюв цеплялся за зубцы, разрушая их. Так можно было совершенно разрушить боевую площадку на гребне стены, снести настенные башенки. Защитники, естественно, пытались поймать ворона за клюв и, таким образом, обезвредить. Но они находились в неудобном положении для такой борьбы.
Другой вопрос, что расчеты воронов и журавлей, а так же саперы ведущие работы под стеной были очень уязвимы для стрел. Эффективно прикрыть их щитами было трудно. По этому такие работы прикрывались большим количеством стрелков, осыпавших гребень стены тучами снарядов.
Другим способом решения проблемы было сделать сапера тяжеловооруженным воином. Ассирийцы давали саперам шлемы и длинные панцири из бронзовой или железной чешуи, но это сильно сказывалось на работоспособности сапера. Для таких работ часто использовали пленных или гражданское население.
Египтяне нападали на гребень стены с помощью низких башенок с узкой амбразурой, из которой торчало длинное копье, вроде сариссы. Воин сидящий в башенке старался этим копьем поразить врага через бойницу в стене. Но этот способ можно назвать умеренно эффективным даже применительно к низким стенам.
Наконец, римляне, излюбленным оружием которых были даже не тяжелый щит и кинжал, а мастерок и лопата, встретив на своем пути стену, просто строили против нее свою стену, выше вражеской и забрасывали с нее гребень вражеской стены дротиками. Правда коварный враг мог тоже надстраивать свою стену. Иосиф Флавий врет, что во время Иудейской войны эскалация привела к появлению двух противостоящих стен высотой 60 метров.
Не менее распространенным способом штурма крепости была атака на основание стены с помощью тарана. Таран представлял собой массивное бревно качающееся на цепях внутри закрытого сверху подвижного сруба. На одном из ассирийских барельефов видна приземистая машина двигающаяся на множестве небольших сплошных колес с выступающим вперед стволом. Звезду пририсовать, - ИСУ-152 получится. Но это - таран. Они так выглядели. Таран иногда атаковал ворота, но чаще предполагалось, что защитники к этому наверняка готовы. Даже в случае прорыва ворот, за ними наверняка была ловушка, а над ними оставались мощные башни. Так что атаке могло подвергаться и основание стены. Таран подъезжал и начинал работать. Расчет был защищен от бросаемых сверху камней и кипятка прочной крышей, которая дополнительно могла быть бронирована медным листом или мокрыми кожами от зажигательных снарядов. Работа велась непрерывно, расчеты часто менялись.
Задачей тарана было не пробитие в стене дыры. Искрошить в пыль легко было кирпич, да и то, в случае наличия стального наконечника тарана. Камень поддавался с трудом. Но от ударов по каменной стене распространялись звуковые волны, между камнями возникали трещины, постепенно трещинами шла и стена. Даже самые прочные стены через несколько дней рушились.
Для разрушения легких укреплений и зданий использовались ручные тараны, чаще всего импровизированные. Халтурно сделанный частокол могли растаскивать лошадями, набрасывая арканы на его бревна.
Существенно реже тарана применялся домкрат. В 13-м веке в Германии был изобретен реечный ворот (шестеренка толкает зубчатую рейку). Со временем его применили для арбалетов, но сперва использовали для выдавливания ворот. Реечный домкрат, однако, был слабоват. И сами его детали не могли быть слишком велики и прочны, и усилие развиваемое им было ограничено. Осилить им можно было ворота средней прочности. Зато, быстро. Домкрат представлял собой такую же машину, что и таран, только поменьше.
В общем, успешная оборона крепости от нападения с применением осадной техники непременно включала в себя и вылазки с целью уничтожения это техники и захвата ее металлических частей. Поражать тараны со стен было трудно.
Иногда ворота или даже целую деревянную стену стремились просто сжечь. Однако, мореный дуб почти не горит, зажигательные стрелы и даже горшки с нефтью эффекта не давали. Для того, чтобы поджечь стену или ворота требовалось действительно адское пламя. Для организации такового осуществлялась подволока, - деревянные постройки вокруг крепости разбирались и доски и бревна сваливались перед воротами или в сухой ров огромной горой. Костер такого масштаба сжигал не только дубовую, но и кирпичную стену (кирпич, кроме огнеупорного, от высоких температур рассыпается), а из каменных надвратных башен выкуривал защитников. Конечно, когда он прогорал, защитники могли вернуться, но архитекторы не всегда оказывались на столько предусмотрительны, чтобы сделать внутренние переборки башен из негорючего дерева. Полы и лестницы могли вспыхнуть от влетевших в бойницы головешек или просто от теплового излучения. Но эффективность подволоки зависела от ее масштаба, - жарить шашлыки под стеной не возбранялось. Когда русские оставляли посад он непременно сжигался, - не просто назло врагу, а с тем, чтоб из посадских изб подволоки не сделали.
Некоторые способы нападения на стену можно охарактеризовать как инженерные. Стены стремились подкопать, - не за тем, что бы проникнуть внутрь, через подземный ход крепость захватить было не реально. Разве что, так мог проникнуть отряд, задачей которого был захват ворот. Но такие диверсанты чаще влезали по стенам. Стены подкапывали с целью их разрушения. Принцип был таков, - из под фундамента участка стены выбирали землю, заменяя ее крепежом из бревен. Потом поджигали бревна. Стена рушилась, причем на большем участке, нежели тот, который был подкопан. Иногда стену подкапывали в наглую, - работы велись непосредственно под стеной. Иногда для этого прокапывали длинные галереи и носили выкопанную землю в места, где гарнизон не мог ее видеть. Секретность требовалась потому, что гарнизон, узнав что стену подкапывают, строил встречный подкоп, и тогда под замлей начиналась битва с применением как холодного, так и химического оружия, - с помощью мехов под землю загоняли дым от прелой соломы.
Точно также, с помощью контр подкопа гарнизон мог препятствовать строительству намета, - землю из под намета выбирали и намет оседал.
С появлением пороха разрушать стену стали путем закладки под нее мин. Это было куда проще подкапывания. Мина под стеной сыграла решающую роль при штурме Казани. До начала 19-го века минная война стала почти обязательным элементов борьбы за крепость.
Противодействие подведению мин под стену осуществлялось как с помощью контр подкопов, - в подземных помещениях башен организовывались посты, - "слухи", когда часовой слышал звуки земляных работ, из крепости навстречу строился свой подкоп с миной. Мина подрывалась за пределами крепости, разрушая вражеский подкоп.
Другим способом исключения подкопов под стену являлось строительство глубокого рва с водой, расположенного близко к стене. Даже если бы противник подкопался под ров, вода прорвалась бы и затопила подкоп.
Кроме подкопов использовались и манипуляции с водой путем строительства плотин. Если город находился на реке, то выстроив плотину ниже по течению, можно было устроить наводнение, которое приводило к порче колодцев и запасов продовольствия и подмыванию крепостных сооружений. Если плотина строилась выше, а крепость снабжалась водой из реки, она оказывалась в незавидном положении, если же из колодцев, то, во всяком случае, по пересохшему руслу можно было ворваться в город, - русло-то не могло быть перегорожено стенами.
Естественно, если крепость снабжалась водой по водопроводу, он разрушался. Были случаи и проникновения в крепость через водопровод диверсионных отрядов. Со своей стороны гарнизон, разрушив плотины, иногда мог затопить окрестности, вынудив противника снять осаду.
При штурмах городов иногда массировано использовались метательные машины. Однако, надо учитывать, что мощность 6-ти метровой баллисты или обычного размера катапульты соответствовала таковой у 3-х фунтового фальконета. Самые гигантские машины могли выбить не слишком прочные ворота, обычные же могли только разрушать гребень стены или вспомогательные укрепления, вроде частокола. В большинстве случаев машины применялись для метания самых разнообразных снарядов не по стене, а навесом через нее. Это могли быть камни, зажигательные снаряды, горшки с экскрементами, человеческие головы, дохлые лошади, живые змеи, негашеная известь и так далее. То есть, целью ставилось моральное воздействие на противника, совмещенное с попытками вызвать в крепости пожары и эпидемии. Для непосредственного воздействия на основные стены у метательных машин руки были коротки.
При отсутствии метательных машин для провокации пожаров в крепости применялись зажигательные стрелы. Стрела с куском горящей пакли имела ничтожный эффект. Фактически она могла поджечь только легковоспламеняющиеся материалы, а досягаемость составляла всего метров 50 позади стены. Но, учитывая плотность застройки, на этих 50 метрах много чего могло находиться, а для возникновения пожара достаточно было и одной стрелы. Так что имело смысл попробовать. Горящие стрелы из арбалетов могли поражать цели и в 150 метрах за стеной.
Наиболее же эффективным (хотя и медлительным) средством взятия крепости было ее блокада от подвоза продовольствия. Для этого требовалась армия настолько большая, чтобы гарнизон не мог одолеть ее в полевом сражении и уйма времени. Но рано или поздно крепость сдавалась. Живучесть крепости резко падала, если в нее собиралось окрестное гражданское население. Не исключены были и эпидемии. Соответственно в крепости находился большой запас продовольствия, а в крепостях просвещенных наций (например, эллинистических народов) предусматривался и запас продуктов имеющих антибиотические свойства, - чеснока, меда, а особенно вина и уксуса. Римляне знали, что нельзя пить сырую воду, особенно в осажденной крепости, но кипячение, как метод дезинфекции, было не известно (оно стало известно в середине 19-го века). Воду дезинфицировали разбавляя вином или уксусом. Уксуса в отличие от вина требовалось совсем немного, но и у вина были свои преимущества.
Непосредственным организатором всех осадных работ выступал сам полководец, он отдавал указания о сооружении и размещении осадных машин и ведении земляных работ. Машины и подкопы сооружались рабочими, соответственно, плотниками и землекопами под руководством инженеров. Инженеры же руководили и действиями машин. Расчеты всех машин, включая и метательные состояли из солдат признанных негодными к другой службе.
Новое время.
В 16-м веке на вооружение крепостей стали массово поступать артиллерийские орудия. С другой стороны и разрушение креплений теперь осуществлялось в основном артиллерийским огнем. Это вызвало значительного масштаба изменения устройства фортификаций.
Сложность вооружения артиллерией крепостей традиционного типа была связана с тем, что разместить ее было негде. Фальконеты можно было поставить на стены, вертлюг при этом просто вмуровывался в камень, необходимо было только так изменить форму бойниц, чтобы можно было поворачивать фальконет на вертлюге на 180 градусов для заряжения. Но при этом возникало большое непоражаемое пространство под стенами, - угол склонения ствола фальконета был ограничен. Пушки можно было разместить в башнях, но кроме проблемы с большим мертвым пространством, высокое расположение пушек делало неэффективной стрельбу рикошетами. Плюс еще, бойницы ограничивали сектор обстрела, делая невозможной горизонтальную наводку. Соответственно, стало ясно, что для удобства использования артиллерии стена должна быть максимально низкой, с широкой боевой площадкой.
Соображения безопасности и живучести укрепления при артобстреле диктовали в точности те же требования. Стену надо было делать максимально толстой и низкой, высокая, после сильного удара по основанию, рушилась под собственным весом.
Так возникли укрепления нового типа. Стена превратилась в невысокий (не более 6 метров) облицованный камнем пологий земляной вал. На его вершине располагался полутораметровый каменный бруствер толщиной порядка двух метров, за бруствером же скрывалась широкая, не менее десяти метров площадка. Башни превратились в пятиугольные выступы на изгибах стены. Высота их не отличалась от высоты стены.
Ворота в крепостях нового типа уже не делались, - они все равно были бы снесены артиллерией моментально. То есть, ворота, конечно, были, но располагались они в глубине изогнутого коридора между укреплениями, снаружи их видно не было. Сами ворота были легкими, только, чтобы кавалерия не проскочила.
Ров остался в прежнем виде, - он ни чему не мешал и даже стал более актуален, так как сам приземистый и пологий вал серьезным препятствием на пути движения пехоты не являлся.
Пушки располагавшиеся на "башнях" - бастионах имели обычные колесные лафеты и крепились тросами к брустверу. Для горизонтальной наводки пушка разворачивалась расчетом. Бруствер перед пушкой делался несколько ниже, что бы допустить возможность стрельбы со склонением.
Однако, оборудование позиций с возможностью изменения направления стрельбы было характерно только для самых мощных орудий предназначенных для контрбатарейной борьбы. Размещение фальконетов на тумбах так же имело ограниченное распространение. Основная масса крепостных пушек и фальконетов имела четырехколесные лафеты морского типа и смотрела на мир через маленькие бойницы - порты. Возможности для маневра огнем были ограничены. Назначение этих орудий было сугубо оборонительным, они начинали стрелять картечью, когда враг подходил к стене. Да и наводить большинство крепостных пушек было некому.
До середины 18-го века подавляющее большинство крепостных орудий имело калибр не более 6-ти фунтов. Мощные, осадного образца пушки встречались как исключение. Концентрация орудий была не менее одного на 10 метров вала. Чаще, - больше. Исключение составляли форты береговой артиллерии, на которых стояли мощные пушки. Кстати, такие форты имели более крутой и высокий вал, что бы увеличить дальность стрельбы путем поднятия орудия.
С средины 18-го века количество пушек на вооружении крепостей резко сокращается, а мощность их растет. К тому времени стало ясно, что легкая артиллерия просто сносится осадными монстрами вместе с валом и до ближнего боя не доживает. Основной функцией крепостной артиллерии стала борьба с осадными батареями.
Восточные народы до конца 18-го века (а китайцы до конца 19-го века) придавали большое значение крепостным ружьям. Крепостное ружье стоило дороже фальконета, существенно дольше заряжалось и, в целом, имело меньшую огневую производительность, но горизонтальная наводка не составляла ни какой проблемы, а само ружье было транспортабельно. Весили оно не меньше, чем небольшие фальконеты, но имели существенно меньшую отдачу, позволявшую обойтись без прочных тумб и колесных лафетов. На угрожаемый участок стены можно было собрать ружья со всей крепости, разместив их даже в несколько рядов.
Отдельно стоящий бастион мог иметь как круглую, так и многоугольную форму назывался барбетом и, вследствие наличия значительного свободного пространства внутри, мог использоваться в качестве форта, контролируя своей артиллерией значительное пространство.
Очень изменило ситуацию с обороной крепостей и распространение ружей. Если раньше далее нескольких метров от стен осаждающие могли вести работы под защитой легких щитов, то осадные работы редко велись ближе 150 метров, - да и то, ночью. Мушкетеры вели огонь либо через бруствер основных стен, либо сквозь бойницы вспомогательных сооружений, причем на одного стрелка приходилось двое или четверо заряжающих, так что плотность огня была достаточной.
Крепости преобразовались не за один день. В первой половине 16-го века, когда стало ясно, что пушки способны раздолбать любую стену, основания стен стали прикрывать земляной насыпью. Для гигантских бомбард и 30-ти фунтовых осадных орудий той эпохи это препятствие было непреодолимым, но пушки успешно разрушали куда более слабую, чем основание, верхнюю часть стены, выступавшую над насыпью. После чего пехота по этой самой насыпи и проходила в крепость, как по намету. Такое усиление стен имело и тот недостаток, что приходилось засыпать ров. Еще в начале 18-го века крепостей с вертикальными стенами было предостаточно. К примеру, турецкие крепости к началу 18-го века уже были модернизированы, а шведские в Прибалтике и Финляндии - нет.
Обычно, новая крепость выстраивалась вокруг старой, на расстоянии 200-500 ме
