В XIX веке в России происходит становление университетского образования и университетской науки. Главной функцией российских университетов (согласно университетскому уставу 1804 г.) была не научная деятельность, а подготовка «юношества» «для вступления в различные звания государственной службы». Науки представлялись министерству народного просвещения полезными «только тогда, когда, как соль, употребляются и преподаются в меру... Излишество их, равно как и недостаток, противны истинному просвещению».[71] Педагогическая и научно-исследовательская работа регламентировалась государственными структурами, и научная жизнь находилась в зависимости от внешней и внутренней политики государства.
Ученые должны были оставаться прежде всего государственными служащими.В циркуляре правительства было дано распоряжение, чтобы не только сами диссертации были благонамеренного содержания, но и чтобы извлеченные из них тезисы или предложения имели надлежащую полноту, определительность и ясность, не допускающие возможности понимать разным образом одно и то же предложение.
Вся история университетов в XIX веке-это история периодического усиления и ослабления охранительных мер. Особенно настороженно власти относились к социальным наукам. В 1850г. министр народного просвещения подал императору докладную записку, где, сообщая о результатах своего анализа преподавания в высших учебных заведениях, предлагает запретить преподавать «не соответствующие видам правительства и не обещающие благоприятных последствий философские дисциплины: теорию познания, метафизику и этику. «Германская» философия признается вредной для «юношества», а курс истории философии предлагается запретить.
По сравнению с другими европейскими державами в России финансирование науки и образования даже в лучшие периоды было скудным. Государство тратило на науку и образование из расчета на душу населения в два раза меньше, чем Франция, в три раза – чем Пруссия, почти в четыре раза-чем Великобритания.
В конце столетия Россия оставалась в Европе наименее образованной страной, обладающей наименьшим уровнем доходов на душу населения.
Скудная материальная база университетов не создавала условий для исследовательской работы и подготовки профессоров и ученых. До середины столетия правительство предпочитало получать уже готовые научные кадры из Западной Европы (чаще всего это были Германия или Франция) либо отправлять туда на стажировку «профессорских стипендиатов».
Такая кадровая политика и невысокие оклады приводили к тому, что университетские кафедры оказывались неукомплектованными. Как отмечалось в «Трудах комиссии по преобразованию высших учебных заведений», «научный труд для многих талантливых молодых ученых... превратился в научный аскетизм. Посему и университетские кабинеты и лаборатории значительно опустели, а научная работа в них увяла. Многие способные научные работники покидают ныне университет, находя себе на других практических поприщах лучшее обеспечение и жизнь. Посему и научные силы России и поныне все еще малочисленны по сравнению со странами Запада».[72] В середине 50-х-начале 60-х годов о науке в университетах можно было говорить скорее условно. Среди естественных наук значительные успехи университетскими исследователями были достигнуты лишь в области математики.
В середине XIX века университеты имелись лишь в семи городах Российской империи: Москве, Дерпте, Вильно, Казани, Харькове, Варшаве, Санкт-Петербурге. А.Н. Бекетов писал в 1868 году: «Университетские города разбросаны в России, как оазисы в пустыне, а в самих городах этих университеты являются какими-то монастырями, в стенах которых каждая наука имеет по одному, много по два служителя».[73] И действительно, в середине столетия на все университеты России приходилось около 300 профессоров и преподавателей. Часто это были лишь преподаватели, а не ученые. Современники видели источник беды университетов в том, что они стали в первую очередь «правительственными, церковными, учебно-общественными и национальными учреждениями»,[74] и «утилитарные стремления» стали превалировать над интересами фундаментальной науки. Все это привело к тому, что университеты превратились лишь в школы, «рассадники готового знания», профессора которых должны были лишь читать лекции, не отвлекаясь вовсе на науку, которая при этом отделялась от учебного процесса. Несколько лучшая ситуация сложилась у естественников Петербургского университета, но и то лишь благодаря его тесной связи с Академией наук.
Ситуация изменилась с вступлением на престол Александра II в 1855 году. Во второй половине столетия открылись университеты в Одессе (1865 г.) и Томске (1885 г.).
В 1863 г. появляется новый университетский устав, возвращающий университетам автономию. Устав 1863 г. также увеличивает количество кафедр и улучшает финансирование университетов, столь необходимое для естественнонаучных исследований. Наука, а не государственная служба впервые становится для университета (да и для общества) главной.
Огромную роль в развитии науки сыграло то, что в результате реформ 60-х годов при естественных и медицинских факультетах университетов были созданы лаборатории и стали проводиться практические занятия, на которых студенты знакомились с методами исследования и получали навыки к работе с приборами и к постановке опытов.
Причины расцвета естествознания в России во второй половине XIX столетия, конечно же, не объясняются лишь переменами в государственной политике: ведь это время расцвета естествознания в Европе, где появляется множество блестящих исследователей. Либих создал в Германии первую научную школу, куда со всего мира съезжались ученые. Система научного воспитания, внедренная его учениками в России, была основана на идее о том, что преподаватель должен сообщать ученику не один только запас знания, но, что не менее важно, и запас уменья, т.е. должен выпускать готового исследователя.
Эти идеи и легли в основу научной школы, созданной Н.Н. Зининым в Казанском университете, Вслед за Казанским университетом химическая школа возникла в Петербургском университете, куда переходит Бутлеров и где на кафедре органической химии в 57-59 гг. появляются Д. И. Менделеев и Н.Н. Соколов.
В Москве благодаря работам А.Г. Столетова активно развивалась физическая наука. Стараниями ученых в университетах возникают настоящие научные лаборатории, в которых начинает кипеть такая же научная жизнь, как и в любом другом европейском университете.
Новые методы работы обеспечили и успехи биологической науки в российских университетах. Успехи биологических наук были столь велики, что в 70-х годах в немецких учебниках по гистологии и физиологии отдельные главы пишутся русскими учеными.
Об успехе науки в российских университетах говорит и тот факт, что число студентов – естественников с 60-х годов постоянно росло. Важнейшим фактором развития университетской науки во второй половине столетия стали съезды. На первом всероссийском съезде естествоиспытателей и врачей (декабрь 1867 – январь 1868) было принято решение о создании обществ естествоиспытателей. Значение этих обществ должно было состоять в распространении естественнонаучных знаний в России, а также в геологических, зоологических и ботанических исследованиях российских территорий.
К концу столетия процесс специализации науки несколько снизил роль университетов. Были открыты ряд специализированных высших учебных заведений. Особенно заметен этот процесс стал в начале ХХ века. Если в 1898 г. 46% (1130 человек) профессорско-преподавательского корпуса высших учебных заведений России преподавали в университетах, то в 1913 г. это число значительно сократилось и составило 33,7% (1510 человек).
С конца XIX века начинается также процесс институциализации естественных наук в российских университетах, что приводит к созданию специализированных физических институтов при университетах в Санкт-Петербурге (1901) и Москве (1903). Их строительство было продиктовано стремлением улучшить подготовку студентов, число которых постоянно росло (лекции физики в Московском университете посещали до 900 человек), и поднять университетскую науку на новый уровень, объединив воедино теорию и практику научного исследования. К началу XX века университеты стали крупными учебными и научными центрами: из 124,6 тыс. студентов российских вузов в 1914 году в университетах обучались 32,2 тыс. человек, т.е. 27% от общего количества студентов.
Все это дало возможность русской науке к началу XX столетия занять лидирующее положение по многим направлениям.
