Ересь Аполлинария и опровержение ее Святыми Отцами

То, что у свт. Афанасия может рассматриваться как тенденция или недосказанность, приобрело форму ереси у другого полемиста против арианства – Аполлинария Лаодикийского (ум. ок. 392). Если свт. Афанасий нигде не говорил и не писал о том, что человечество Христа не имело своей собственной души и было неполным, но давал понять скорее обратное, то Аполлинарий открыто учил этому множество своих последователей. Он пришел к своим заключениям, пытаясь дать ответ на вопрос: каким образом возможно сосуществование Божества и человечества в одном Христе? При этом он исходил из общих для александрийского богословия предпосылок, а именно парадигмы Слово-плоть (понимая слово «плоть» у ап. Иоанна буквально) и постулата, выраженного Афанасием: Слово «стало человеком, а не вошло в человека».

Трудно сказать, вынудил ли его отвечать на этот вопрос кто-нибудь другой или он сам им задался. Так или иначе, в качестве исходной предпосылки для ответа он взял одно из положений философии Аристотеля, который утверждал: «невозможно одному быть из двух (=совершенных сущностей), либо двум из одного» (Метафизика 1039.а.9-10). Таким образом, для Аполлинария во Христе совершенство (в смысле полноты) Бога не могло сосуществовать с полнотой человека. Если бы это было так, – рассуждал он, – тогда Христос должен был быть двумя разными существами, что совершенно неприемлемо. Поэтому Аполлинарий пришел к заключению, что человечество во Христе существует лишь частично. Исходя из платонической антропологической схемы, согласно которой человек состоит из тела, души и духа, Аполлинарий представил воплощение как соединение Логоса и плоти, оживляемой неразумной душой, т.е. лишенной собственного ума-духа (νοῦς-πνεῦμα), место которого занял Божественный ум, благодаря чему для Аполлинария были соблюдены единство и целостность Христа. Таким образом, борясь с арианством, Аполлинарий, как и они, доказывал неполноту человечества во Христе. Поэтому, согласно Аполлинарию, можно говорить лишь о воплощении Слова, а не о Его вочеловечении.

Плоть и Логос составили единую природу Христа, которую Аполлинарий определил как «одна воплотившаяся природа Бога Слова» (μία φύσις Θεοῦ Λόγου σεσαρκωμένη). Эта формула позже, при свт. Кирилле Александрийском, станет ключевой в учении Церкви о Христе. Части единой природы – плоть и Логос – не равноценны. Божественная часть господствует над человеческой и является источником жизни и движения во Христе: «Божественный ум самодвижен (αὐτοκίνητος)». Одушевленная плоть пассивно подчиняется Божеству и неспособна двигаться сама по себе: «Плоть всегда движется Тем, кто движет и направляет». Плоть и божество вместе составляют совершенное единство пассивного и динамического компонентов, дополняющих друг друга и образующих единую динамичную природу. Для Аполлинария динамичность была важной характеристикой природы. Человечество Христа было пассивным и не обладало собственным активным началом и именно поэтому не могло быть отдельной природой.

Единство Христа, которое было столь важным для Аполлинария, проявилось не только в том, что Он имел одну природу, но также одно лицо, ипостась и действие: «Один и тот же является одной природой, одной ипостасью, одним действием, одним лицом». Единство Христа, таким образом, было не статичным, а динамичным. Аполлинарий характеризовал его как «жизненное единство». Христос один, потому что Он имеет одну жизнь и одну силу, берущую начало в божестве и наполняющую собой человечество.

Аполлинарий, таким образом, стоял у истоков христологической терминологии. Он также в значительной степени определил круг проблем, которые стали предметом христологических споров в последующие века, и главные из них – полнота божества и человечества во Христе и способ их соединения. Именно благодаря Аполлинарию фокус богословской дискуссии был смещен на христологическую проблематику. Роль самого Аполлинария при этом была скорее отрицательная, поскольку он своим неудачным решением вопросов, им же самим поставленных, спровоцировал дальнейшую дискуссию и вынудил Церковь искать на них такие ответы, которые были бы адекватны апостольскому преданию.

Среди святых Каппадокийцев, которые опровергали Аполлинария, свт. Григорий Богослов был наиболее систематичен и взвешен в своих формулировках. Среди его произведений следует особо выделить письма к Клидонию, направленные против аполлинаризма. Здесь, во-первых, ясно говорится о том, что человечество Христа состоит из души и тела и составляет отдельную природу наряду с божественной природой: Во Христе «две природы: Бог и человек, равно <как в Нем есть> душа и тело». Григорий подчеркивает различие божественной и человеческой природ, каждая из которых сохраняет свои свойства. Так, Христос является «страдающим по плоти и бесстрастным по божеству, описуемым по телу и неописуемым по духу, тот же самый земной и небесный, видимый и мыслимый, вместимый и невместимый». Свт. Григорий подчеркивает, что все эти противоположные свойства относятся к одному и тому же Христу. Таким образом, говоря о различиях, он не забывает о единстве Христа: «Мы не отделяем человека от божества, но учим об одном и том же <Христе>».

Свт. Григорий осуждает тех, кто «вводит двух Сыновей, одного от Бога и Отца, а второго от Матери». Для того чтобы проиллюстрировать единственность Сына, он находит формулу, которая стала одной из основ различения природ и ипостаси во Христе: «То, из чего <состоит> Спаситель – иное и иное (ἄλλο καὶ ἄλλο)…, но не иной и иной (οὐκ ἄλλος δὲ καὶ ἄλλος)».

Свт. Григорий предлагает еще одну формулу, которой предстоит сыграть важную роль в истории становления христологической доктрины. Она возникла в качестве аргумента против Аполлинариева отрицания человеческого ума во Христе: «Если кто возложил упование на без-умного человека (ἄνουν ἄνθρωπον, то есть Христа, лишенного своего человеческого ума), воистину является безумцем и совершенно недостоин спасения. Ибо что не воспринято, то не уврачевано; тó спасается, что соединилось с Богом. Если он человек не имеющий души; то сие говорят и ариане, чтобы приписать страдания Божеству; так как то, что приводило в движение тело, то и страдало. Если же Он человек, имеющий душу, то не имея ума, как мог быть человеком? - Человек не есть животное неразумное... Если же Он человек разумный, а не лишенный ума; то да умолкнут безумствующие. Но говорят: "вместо ума достаточно Божества". Что же мне до этого? - Божество с одною плотию еще не человек, а также и с одною душою, или с плотию и душою, но без ума, который преимущественно отличает человека. Итак, чтобы оказать мне совершенное благодеяние, соблюди целого человека, и присоедини Божество». Выражение что не воспринято, то не уврачевано стало ключевым при решении всех вопросов, относившихся к полноте воспринятого Христом человечества.

Говоря о вкладе каппадокийцев в христологию, необходимо сказать об описанном ими различии между частной и общей сущностями. Это различение они заимствовали у Аристотеля, который различал между первой (частной) и второй (общей) сущностями. Каппадокийцы применили данное различие к троичному бытию, обозначив частные сущности Святой Троицы как ипостаси, а общую сущность – просто как сущность. Это различие сыграло важную роль в последующем развитии христологической доктрины, став основой различения между ипостасью Христа (частная сущность) и Его природами (общие сущности). Сами Каппадокийцы, тем не менее, не применили данного различения к Христу, ограничившись лишь областью троичного бытия Бога. Это различение стало применяться в христологии значительно позже – лишь к середине V века.

Аполлинарий и его ересь были осуждены на II Вселенском Соборе.

И после этого осуждения Святые Отцы опровергали Аполлинария, находя новые аргументы. Так, свт. Кирилл Александрийский указывал на другие сотериологические основания: «если воспринятое естество не имело ума человеческого, то вступивший в брань с диаволом был Сам Бог; Бог же был и одержавший победу. Если же Бог победил, то я, как нисколько не содействовавший этой победе, не получаю от нее никакой пользы, не могу даже и радоваться о ней, как гордящийся чужими трофеями. А диавол гордится и хвалится, величается и тщеславится, как имевший борьбу с Богом и побежденный Богом; ибо велика честь для него и побеждену быть Богом». Кроме этого свт. Кирилл указывал на нравственную неблаговидность аполлинарианской концепции спасения, ибо в этом случае отворяется «дверь извинения всем грешникам и преступникам Божественных законов. Тогда сии могли бы справедливо сказать Богу всяческих: грехи наши, о Владыко! извинительны, и не заслуживают наказания, потому что нами управляет ум слабый, немогущий исполнить Твоих законов... Ты Сам, Владыко, пришедши во плоти, хотя и воспринял нашу плоть, но отверг наш ум и не восхотел принять его, потому что он препятствует добродетели и легко увлекается обольщением греха» (О вочеловечении Господа).

Многие Святые Отцы IV-V вв. писали сочинения против ариан и аполлинариан, где подробно разобраны их заблуждения. Желая оградить последующие поколения христиан от подобных богословских идей, Отцы IV Вселенского Собора, в сформулированное ими вероопределение, внесли слова, отвергающие любую разновидность докетизма. Согласно Халкидонскому оросу, во Христе необходимо исповедовать «истинно Бога и истинно человека, того же из души разумной и тела», Христос называется «совершенным в Божестве и совершенным в человечестве», то есть во всей полноте Богом и человеком.