Список основной и дополнительной литературы 8 страница

Экономические произведения В.И. Ленина первых лет Советской власти дают сжатое выражение теоретической сущности первых шагов и закономерностей становления социалистического общества. Развивая учение Маркса, Ленин в докладе на седьмом съезде РКП(б), в работе «Очередные задачи Советской власти», в докладе на четвёртом чрезвычайном съезде Советов показывает объективную необходимость переходного периода от капитализма к социализму. В работе «О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности» Ленин показывает многоукладность экономики переходного периода, что в тогдашней Советской России переплетаются элементы различных общественно-экономических укладов: во-первых, патриархальное, то есть в значительной степени натуральное, крестьянское хозяйство; во-вторых, мелкое товарное производство (сюда относится большинство крестьян из тех, кто продаёт хлеб); в-третьих, частнохозяйственный капитализм; в-четвёртых, государственный капитализм и, в-пятых, социализм. Ленин обосновывает возможность использования государственного капитализма для строительства социализма. Ещё в черновом наброске проекта программы РКП(б) (март 1918 года) Ленин указывает, что одной из коренных задач окончательного перехода к коммунизму является повышение производительности труда.

Ещё весной 1918 года Ленин сделал набросок плана научно-технических работ, в котором предлагал Академии наук создание ряда комиссий специалистов для скорейшего составления плана реорганизации промышленности и экономического подъёма страны. Он наметил следующие основные части этого плана: во-первых, рациональное размещение промышленности по стране; во-вторых, рациональная концентрация производства; в-третьих, электрификация промышленности и транспорта, применение электричества к земледелию, использование всех источников энергии (топливо, вода, ветер) для электрификации. Ленин считал, что хозяйственное возрождение страны, построение нового общества невозможны без использования достижений современной науки и техники, электрификации всех отраслей промышленности и земледелия. Символична в связи с этим произнесённая им 21 ноября 1920 года в речи на Московской губернской конференции РКП(б) формула: «Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны».

В период «военного коммунизма» Лениным написаны работы «Великий почин», «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата», где показано коренное отличие общественной организации труда нового общества от организации её при феодализме и капитализме. Новая организация труда, по мнению Ленина, держится на сознательной и свободной дисциплине самих трудящихся, освободившихся от эксплуатации. В брошюре «Ещё раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках Троцкого и Бухарина», написанной в начале 1921 года, Ленин подчёркивает и обосновывает, что политика, чтобы отвечать современному общественному развитию,, должна основываться на глубоком познании и использовании объективных экономических условий и тенденций их развития. Только тогда она будет способствовать объективному прогрессивному развитию общества. В период 1921-1923 годов Ленин разрабатывал в своих трудах важнейшие проблемы политической экономии социализма, главное внимание уделяет разработке вопросов подъёма производительных сил страны, создания социалистических производственных отношений, роли торговли и денег в строительстве социализма, кооперации, хозяйственного расчёта. Наиболее полно эти проблемы рассмотрены в работах «О продовольственном налоге» и «О кооперации». Ленин считает важнейшей задачей учиться хозяйствовать, внедрить хозрасчёт как метод ведения хозяйства при социализме, один из основных принципов которого – безубыточность и прибыльность государственных предприятий. С переходом к НЭПу Ленин во многих своих выступлениях подчёркивает необходимость распределения по труду, материальной заинтересованности и недопущения уравниловки в оплате труда.

В статье «О значении золота теперь и после полной победы социализма» (ноябрь 1921 года) Ленин отмечает, что основным переходным звеном экономического строительства социализма является торговля. Только овладев ею в совершенстве, можно, по мнению Ленина, построить фундамент нового общества. Поэтому сохраняются деньги и их золотое обеспечение, следует беречь золото, продавать его подороже, а покупать на него товары подешевле. Ленин показал возможные формы госкапитализма в переходный период от капитализма к социализму, основные положения организации концессий как первой формы госкапитализма. С точки зрения общественно-экономических укладов и их соотношения, концессия – это договор, блок пролетарской государственной власти с государственным капитализмом против мелкобуржуазной стихии, порождаемой патриархальным и мелкотоварным укладом. Концессионер-капиталист соглашается на договор с пролетарской властью ради получения прибыли или дефицитного сырья. А пролетарское государство получает выгоду в виде развития производительных сил, увеличения количества продукции в кратчайший срок. Государственный капитализм в виде концессий в условиях отсталой экономики с её разрухой, причинённой интервенцией и гражданской войной, усиливает крупное производство против мелкого, передовое против отсталого, машинное против ручного. В результате увеличивается количество продукции крупной индустрии в руках пролетарского государства, усиливаются государственные плановые экономические отношения в противовес мелкобуржуазно-анархическим. Эти ленинские положения, как, может быть, ни покажется парадоксальным, представляются очень актуальными для сегодняшней ситуации в РФ, когда, во-первых, ставится задача новой индустриализации, а во-вторых, политика принуждения к миру достаточно мощного оппонента обязывает усилить мобилизационное, плановое начало в экономике, особенно в военно-промышленном комплексе.

Ленин сравнивает концессию и кооперацию как формы госкапитализма. Концессия базируется на крупной машинной промышленности, она касается одного синдиката или треста в одном концессионном договоре, имеющем точный срок. А кооперация мелких производителей базируется на мелком, ручном труде и охватывает многие тысячи или даже миллионы мелких хозяйств. Она не имеет, естественно, ни вполне точного договора, ни вполне точного срока. За концессионером, резонно замечает Ленин, легко «уследить», а за кооператорами – трудно. Однако кооперация более важна для строительства социализма, чем концессия. Политика концессий может дать Советскому государству небольшое количество образцовых крупных предприятий, стоящих на уровне современного передового капитализма. А политика кооперирования в случае успеха ведёт к подъёму мелкого хозяйства и облегчению его перехода к крупному производству на началах добровольного объединения. Она охватывает более широкие массы населения и способна преодолеть более глубокие корни досоциалистических и даже докапиталистических отношений. В брошюре «О продовольственном налоге» Ленин анализирует ещё две формы госкапитализма: во-первых, привлечение торговца-капиталиста к продаже государственных товаров и скупке продуктов мелкого производителя за определённый процент, а во-вторых, аренду. Обычно в аренду сдавались предприятия лёгкой и пищевой промышленности, в основном, мелкие.

На основе марксистского учения о политэкономии в широком смысле этого слова Ленин утверждал, что политическая экономия изучает не только капиталистический способ производства, но и все докапиталистические и послекапиталистические экономические формации, следовательно, при социализме тоже должна быть политическая экономия, анализирующая его закономерности. В противовес этой ленинской точке зрения, Н.И. Бухарин, следуя «вчерашним» рецептам неоклассики, считал, что политическая экономия изучает только меновое хозяйство, а потому конец капиталистического товарного хозяйства будет и концом политической экономии. Эти взгляды Бухарин изложил в книге «Экономика переходного периода», изданной в 1920 году. Разумеется, Ленин сделал критические замечания на эту книгу, но эта критика стала широко известна, к сожалению, лишь в 1930-х годах, после издания соответствующего ленинского сборника. А до этого бухаринские взгляды получали признание среди части советских экономистов.

В 1925 году состоялась дискуссия по докладу И.И. Скворцова-Степанова на тему «Что такое политическая экономия?», где систематизированно изложены взгляды Маркса, Энгельса, Ленина на предмет и метод политической экономии и подвергнута критике бухаринская точка зрения. Докладчик выдвинул задачу разработки политической экономии в широком смысле слова путём расширения исследований в обе стороны от капитализма: и к социализму, и к докапиталистическим формациям. Эта критика одновременно была направлена и против концепции троцкистов, в которой не могло быть и мысли о политической экономии социализма, поскольку её сторонники отрицали возможность построения социализма в одной, отдельно взятой стране. В реальной экономической политике Советского государства была поддержана ленинская точка зрения на проблемы создания нового общества и его экономики. А в теоретическом плане отстаивание и развитие ленинской концепции было затем продолжено в работе И.В. Сталина «Об основах ленинизма». В работах советских учёных-экономистов 1930-1940-х годов исследуются теоретические и практические проблемы организации плановой экономики, формы и методы централизованного регулирования её в условиях мобилизационной ситуации предвоенного и военного периода, а также при восстановлении разрушенного войной хозяйства.

Итак, мы рассмотрели историю экономики и экономических учений конца 19-го – первой половины 20-го века с позиции названия нашего учебного предмета «Логика и методология экономической науки и практики», особенно ответы на запросы практики со стороны двух парадигмальных мейнстримов: во-первых, классической политэкономии в её высшем выражении – марксистской политэкономии, а во-вторых, неоклассической теории, их логику и методологию. Хотя впереди, в следующей, третьей, теме предстоит с таких же позиций рассмотреть историю экономики и экономических учений второй половины 20-го и начала 21-го века, но уже сейчас можно предварительно сделать вывод об объективной необходимости разработки нового, третьего, парадигмального мейнстрима, который бы преодолевал недостатки и односторонности предыдущих не только мейнстримов, но и всех вообще научных направлений в истории экономической мысли, и, таким образом, более адекватно отвечал бы новым объективным потребностям экономической практики.

Согласитесь, что задача «преодолевать недостатки предыдущих направлений» диалектически сложна. С одной стороны это отрицание всех и каждого из предыдущих направлений «в чистом виде». А с другой стороны. Не выбрасывание их начисто, а как бы «вбирание» в себя. Но тут опять-таки диалектическая сложность: вбирание грозит обернуться эклектикой, мешаниной, алогичным набором не пересекающихся составляющих. Значит, объективно необходимо выделение приоритетов, выстраивание определенной иерархии между составляющими. Сегодня эти задачи проблемы пытается решать теоретическая экономия, разрабатываемая нашей научной школой концепция, претендующая на роль нового парадигмального мейнстрима. Подробнее о её сути разговор впереди. А сейчас обратимся к тем положениям, которые рабочая программа и тематический план по данной учебной дисциплине сочли необходимым рассмотреть в этой теме. При этом предлагаю посмотреть на них как на дополнительные требования к разработке нового парадигмального мейнстрима.

Сначала первые три положения (нахожу их взаимосвязанными между собой): 1) новые этические требования экономического знания в XXI веке; 2) проблема гуманитарного контроля в экономической науке; 3) выявление и познание связей социальных и внутринаучных ценностей как условие современного развития экономической науки. Как Вы видите, эти требования нацеливают экономическую науку видеть, исследовать социальные последствия экономической практики и самой науки, предупреждать-профилактировать отрицательные из этих последствий. Ведь если, например, в сегодняшних условиях монополизма допустить безбрежный простор неоклассике, как предлагают сегодняшние либералы-рыночники, это может вызвать социальные конфликты, поскольку, как Вы знаете из микроэкономики, монополист озабочен не какой-то благотворительностью, заботой о людях, а ростом прибыли, причем не увеличением производства и количества продаж, а исключительно повышением цен. Вспоминается, как в 1990=х годах один из ярославских миллиардеров предложил тогдашнему губернатору и мэру продать ему в частную собственность городской водоканал: власти правильно тогда спрогнозировали, что после такой продажи цена водопроводной воды станет доступной только шести человекам из шестисоттысячного населения города: четырем миллиардерам и самим губернатору и мэру. А остальные ярославцы, с ведрами отправившиеся искать воду в других местах, будут, естественно, бурно выражать «благодарность» властям за такой поворот событий. Так что на современную экономическую практику нельзя молиться, как на икону, следует видеть её недостатки, угрожающие самому существованию людей. Выходит, никак нельзя без оптимизации такой практики, в том числе и силами соответствующего развития экономической науки. Таким образом, важно не только науке исходить из практики, о чем мы говорили неоднократно, но и обеспечивать обратное влияние экономической науки на экономическую практику по оптимизации последней.

Далее следует обратить внимание на то, что методология научного познания не является чем-то застывшим, раз навсегда данным. Мы с Вами это видели на примере уже проанализированных в этом учебном пособии этапов из истории экономической мысли. Но такое развитие, постоянная модификация характерны и для сегодняшней методологии научного познания и будут, вероятно, характерны и для завтрашней. Не случайно сегодня в методологии научного познания отмечаем две основные ориентации: с одной стороны критико-аналитическая, а с другой – проектно-конструктивная. Они и противоположны по своей смысловой сути, и в то же врея взаимосвязаны. В самом деле, разработка, например, теоретической экономии как нового парадигмального мейнстрима начинается с критического анализа всех прошедших в истории экономической мысли направлений, но не может на этом заканчиваться, иначе была бы неинтересной и ненужной – нужно ещё проектно-конструктивное создание нового. Подобным же примером может служить и начатая Вами работа над магистерской диссертацией: Вы должны сказать принципиально новое в науке по избранной Вами теме, но сделать это логично можно только на базе критического анализа всего уже сказанного другими авторами по этой теме.

Следующий вопрос, предусмотренный рабочей программой и тематическим планом, – это вопрос об основных исследовательских программах – натуралистической и культурноцентристской, их функциях в методологии экономической науки. Согласно натуралистической парадигме мир рационален и есть то, что он есть или чем он кажется, но не иная вещь. Слово «вещь» упомянуто тут далеко не случайно. Классик натуралистического подхода Э.Дюркгейм прямо определяет сущность натуралистического метода как превращения исследуемого объекта в вещь.

Главный результат применения натуралистической исследовательской программы к обществу - объяснение. Генетически первой исследовательской программой обществознания Нового времени была натуралистическая программа, которая формировала идеал и нормы научности по образцу естественных наук. Исторически первым таким образцом была механика, определившая механицизм всего домарксовского материализма и придавшая натуралистической программе исторически конкретный вид. Исследования общественной жизни в XVII-XVIII веке еще не претерпели такого отделения от философии, как естественные науки, но и в ее рамках восприняли механицизм. На его основе были предприняты попытки не только анализа социальной реальности, но и теоретического синтеза - поиска экономистами фундаментального отношения экономического механизма, историками и философами - основного фактора истории. Предельной формой развития натуралистической социологии XIX века является экономический материализм, сводящий весь социально-культурный процесс к проявлению первичного экономического фактора, действующего в качестве естественного.

Натурализм в методологии социальных наук ХХ века связан с развитием всех разновидностей позитивизма, со структурно-функциональным подходом. В этих направлениях безусловно понято отличие предметов физики, биологии, социальных наук, но провозглашена необходимость единства методов в построении теории любых процессов. Структурно-функциональный подход вписывается в натуралистическую программу потому, что функциональная связь, открытая в природе, раскрывается затем и в обществе без заметных качественных отличий. Эти структурные и функциональные сходства природных и социальных объектов были подмечены еще в ХIХ веке (Спенсер, классики буржуазной политэкономии). Шаг от анализа субстанциональных свойств к функциональным в натуралистической исследовательской программе был ее значительным достижением в области обществознания, но вместе с тем пределом ее развития. В рамках натуралистического подхода методу понимания фактически не было места.

Ограниченность натуралистической исследовательской программы в определенной мере была уже осознана немецкой классической философией. Диалектический подход к социальным явлениям, рассмотрение истории деятельности людей служило основой для попыток построения антинатуралистической исследовательской программы. Ее формирование было медленным и влияние слабым вплоть до ХХ века. Учет исторических характеристик социальных объектов в ХIХ веке вполне уживался с натуралистической программой в ее историко-эволюционистском варианте, будь он продуктом перенесения биологических закономерностей на социальные объекты или следствием применения позитивистского подхода к обществу. Позднее новая реальность была найдена в культуре, получившей признание в качестве столь же самостоятельной сферы, что и область природы. В качестве ведущей черты неклассической (современной) философии многие исследователи отмечают переход от ориентации на каноны наук, изучающих природу, к признанию равноправия с природой культуры, социальной сферы и, соответственно, равноправия изучающих их наук с естествознанием. Открытие второй, по сравнению с природой, онтологической реальности - культуры означало отказ от ее понимания как деятельности, направленной на реализацию природной сущности человека. Культура была теперь понята как формирование человека и общественных связей, как продукт истории и сама история, как самоосуществление человека, в ходе которого меняется его собственная природа. В культуре тем самым представлен всеобщий специфический именно для человека характер его связи с природой, возвышающий его над особенностями чисто природного бытия и прямо совпадающий с его существованием как общественного субъекта деятельности.

В культурцентристской исследовательской программе этот позже, чем природа, открытый объект - культура - становится логически первым. Главная идея этой новой программы есть отличная от природы самостоятельная реальность - культура, не позволяющая уподобить многие явления социального мира вещам. Теории культуры могут обеспечить солидную основу для научного анализа общества. Они включают в науки об обществе правила и структуры сознания повседневности, что требует специальных методов - индивидуализации, понимания, интерпретации. С позиций этой программы явления не самотождественны, они всегда другие. Мы находим различную реальность в примитивных обществах, в прошлом, в своем и чужом обществе. Но тема другой реальности не ограничена определенным временем или местом. Дети, женщины - иные, чем мужчины. Есть другие среди нас. Мы сами всегда другие. В отличие от уподобления социального мира вещам, теперь он уподобляется субъекту, человеку. В культурцентристской программе можно быть ученым не тогда, когда анализируешь социальные факты как вещи, а когда включаешь мнения людей, их ценности. По мнению Ф.Хайека, факт социального анализа - это мнение, конечно, не мнение студентов о социальных явлениях, а мнения тех, чьи действия производят предметы социальных наук. Хайек так же, как и Дюркгейм, подчеркивает методологическое значение своих утверждений. Социальные науки, понятые указанным образом, - это лишь другой метод. Культурцентристская стратегия устанавливает концептуальные границы объяснения и вводит принцип понимания в качестве ведущего методологического средства. Эта стратегия также представляет собой концептуальное упрощение и унификацию социального мира: реальность упрощается и редуцируется до ее культурных элементов, до ценностей индивида, коллектива или социальных групп. Культурцентристская парадигма является антропологической. Она близка к естественному взгляду на вещи обычного человека, хотя дает этому взгляду научное обоснование. Открытие культуры как особой реальности не разрывает связей человека с природой. Это - одна из причин, в силу которой культурцентристская исследовательская программа не упраздняет натуралистическую программу. Природа остается в качестве предпосылки деятельности человека, но культурцентризмом не схватывается, оставляя место натурализму.

В ХХ веке противоречие двух исследовательских программ - натуралистической и культурцентристской - явилось одним из источников движения методологического знания, а также самих наук. Эти программы следует признать основными в методологии обществознания. Они являются системообразующими факторами обществознания, определяющими видение его специфики и его методов.

В последние годы всё активнее признается значение синергетики в методологии экономической науки, особенно её возможности для анализа неравновесных экономических процессов. Уже сам факт того, что в век глобализации экономика страны или региона не может существовать как закрытая система, предполагает возможность применения синергетического подхода к изучению экономических процессов и явлений. Синергетика изучает развитие и самоорганизацию сложных систем. Она пришла из естественных наук. Если традиционная модель экономической теории основана на суммировании элементов равновесия, то синергетическая, наоборот, основополагается на неравновесии, считая его источником появления новой организации (порядка). Синергетика показывает, что в неравновесных условиях независимость элементов уступает место корпоративному поведению. Таким образом, синергетика расширяет аппарат экономической динамики, пытаясь объяснить то, что традиционная теория упускает.

Далее следует отметить, что в последнее время происходит качественное усложнение экономической деятельности в условиях информатизации, глобализации, постиндустриального общества. Такие изменения в экономической практике, как мы привыкли считать, учитывая взаимосвязь ключевых слов в названии нашего предмета, вызывают изменения в экономической науке, её содержательной направленности, логике и методологии. Наука стремится исследовать и объяснить указанные новые явления в экономической практике, выработать для последней соответствующие научные рекомендации.

Завершая данную тему, следует обратить внимание на возрастание цивилизационного значения экономической науки, её роли в решении общепланетарных проблем, в развитии России. Перед человечеством встали сегодня задачи недопущения новой мировой войны, преодоления экологической катастрофы, бедности, голода, сырьевого дефицита. Всё это междисциплинарные проблемы, но экономической науке и практике принадлежит в их решении особенно важное место. Перед лицом указанных проблем особая ответственность экономической науки и практики возлагается в обеспечении отечественной экономике обгоняющей траектории развития через новую индустриализацию.