Список основной и дополнительной литературы 4 страница

Очень важной заслугой физиократов является постановка вопроса о воспроизводстве и обращении всего общественного продукта как по стоимости, так и по натуральной форме. Особенно глубоко этот процесс отражён в «Экономической таблице» Ф. Кенэ, который рассматривал процесс воспроизводства и обращения всего общественного продукта не в виде отдельных актов купли-продажи, а как постоянно повторяющийся процесс обмена продуктами производства между важнейшими отраслями народного хозяйства и основными классами общества в определённой пропорциональности. Ценность такого научного подхода проявилась, в частности, в том, что он был затем достаточно активно поддержан и развит учёными последующих столетий. Например, в 19-м веке К. Маркс идею Ф. Кенэ о пропорциональности количественных взаимосвязей обосновал применительно к первому и второму подразделениям общественного воспроизводства (первое – это производство средств производства, например, станков и оборудования, а второе – производство предметов потребления). Маркс показал необходимость некоторого опережения первого подразделения по сравнению со вторым, поскольку только на основе развития первого можно развивать и второе. И в то же время недопустимость значительного отставания второго ввиду его важности в повышении благосостояния населения. (Критика российскими реформаторами в адрес экономики СССР за существенное отставание второго подразделения справедлива, но развал этими реформаторами обоих подразделений в экономике РФ делает обоснованной ещё большую критику самих критиков с позиции и Маркса, и Кенэ).

В 20-м веке идея Кенэ о пропорциональности в процессе общественного воспроизводства получила дальнейшее развитие при разработке проблем оптимизации моделей той или иной национальной экономики. Так, в 1975 году Нобелевской премии в области экономики был удостоен советский учёный Л.В. Канторович за разработку теории межотраслевого баланса. Он конкретизировал идею пропорциональности уже не просто к подразделениям, а отдельным отраслям внутри их (например, применительно к взаимосвязям между машиностроительной, химической, текстильной, пищевой промышленностью и т.д.). Ещё дальше по пути конкретизации, «расподробнивания» объекта применения идеи Кенэ, Маркса и Канторовича о пропорциональности национальной экономики пошёл другой нобелевский лауреат по экономике, известный американский учёный прошлого века Василий Леонтьев, наш соотечественник по происхождению. Он применил эту идею уже по отношению к подотраслям (например, машиностроение для машиностроения, машиностроение для нефтехимии, машиностроение для текстильной промышленности, машиностроение для пищевой промышленности и т.д.). Разумеется, Маркс, Канторович и Леонтьев ушли очень далеко вперёд в разработке указанной проблемы, но ведь исходная-то основа её была всё-таки впервые заявлена Ф. Кенэ в «Экономической таблице». Как видите, при смене характеристик экономической практики не только меняется логика и методология, направленность экономической науки, но и обеспечивается некоторая преемственность. Подобное мы видели на примере актуальности сегодня положения меркантилистов о протекционизме, государственной защите отечественного товаропроизводителя. И вот теперь мы видим актуальность положения физиократов о пропорциональности общественного воспроизводства любой национальной экономики.

Дальнейшее развитие исследования общественного воспроизводства происходило в русле классической политэкономии, но об этом мы подробно и специально поговорим в следующем, втором, лекционном разделе. А сейчас прошу обратиться к названию нашей лекционной темы: не всей нашей учебной дисциплины, к названию которой мы уже неоднократно обращались, а только данной, первой темы. А она, как Вы помните, называется «Роль дисциплины «Логика и методология экономической науки и практики» в выработке научного мировоззрения, проблемного, проектного конструктивного изучения хозяйствующих субъектов современной экономики». И опять-таки предлагаю всмотреться в ключевые слова. Название предмета, что в серединке, в эпицентре названия темы, мы уже с Вами обсуждали, а тут с первого слова речь о роли этого предмета. Сначала о роли в выработке у Вас научного мировоззрения. Зададимся прежде всего некоторыми «детскими» вопросами, ибо с «детских» вопросов и поисков ответов на них, как правило, и начинается постижение глубинного, сущностного, сложного. Итак, «детский вопрос»: а какое же у Вас ещё мировоззрение, если не научное, ведь Вы, как-никак, закончили, во-первых, среднюю школу, а во-вторых, бакалавриат вуза. Разве Вас к ненаучному мировоззрению вели на упомянутых этапах? Да, вроде, вели к научному. А привели? Положа руку на сердце, ощущаете ли вы себя обладающим научным мировоззрением, то есть способным вступить в дискуссию с носителем ненаучного мировоззрения и выйти победителем в такой дискуссии по вопросам, которые уже изучены в школе и вузе?

И здесь сейчас у нас с Вами речь должна идти не о поиске причин (так уж учили в школе: натаскивание на ЕГЭ, тесты-угадайки; а в вузе при его аккредитации министерские тестёры опять-таки тестами замеряют у студентов остаточные знания по учебным дисциплинам, а значит, и преподаватели пропускают студентов через сито тестов), - речь о констатации факта: хотя, вроде и вели Вас к научному мировоззрению, но на деле пока угадывать тесты натренировались, а побеждать в дискуссии с носителем ненаучного взгляда не научились.

Правда, тут встревает другой «детский» вопрос: а зачем это надо, разве нельзя и дальше продолжать учиться в том же духе, как и раньше в школе и бакалавриате? А Вы посмотрите на всю концовку названия нашей темы: в выработке научного мировоззрения, проблемного, проектного конструктивного изучения хозяйствующих субъектов современной экономики. Обратите внимание на сам порядок слов: именно научное мировоззрение дает возможность для формирования и проблемного, и проектного, и конструктивного подхода к исследовательским и практическим делам. Сегодняшняя ситуация кризиса-катастрофы в экономике с необходимостью требует не послушно-исполнительского (как скажете, так и будем делать), а прорывного, новаторского подхода в экономической науке и практике, чтобы национальная экономика вышла на траекторию не догоняющего, а обгоняющего развития.

Вы знаете, что по результатам обучения в магистратуре Вам надо защитить магистерскую диссертацию, то есть доложить о собственном открытии в науке и доказать, что оно, действительно, составляет научную новизну. То есть добыть новое знание не только для себя, что Вы делали в школе и бакалавриате, но ноове для самой науки, а это, согласитесь, очень важный шаг в постижении научного мировоззрения и умения его отстаивать в дискуссии. Ну, и ещё согласитесь, вспоминая название нашего предмета, с принципиально важной ролью именно его в выработке своей подготовленности к упомянутой защите, в уразумении логики и методологии своего диссертационного исследования.

А теперь посмотрите на последние слова в названии нашей темы. Они обязывают Вас научиться изучать субъекты современной экономики. По большому счету, таких субъектов, как Вы знаете, три: фирма, домохозяйство и государство. У Вас профиль магистратуры «Экономика фирмы». Казалось бы, кроме фирмы, Вас другое мало интересует, хорошо бы успеть главное-то усвоить поглубже. Но чем больше Вы будете заниматься фирмой, тем больше убеждаться, что дела и результаты фирмы очень уж «зацепляются» за дела и результаты домохозяйств (ведь именно домохозяйства являются потребителями предлагаемого фирмой) и государства (ведь именно оно создает «правила игры» для функционирования фирм). А значит, не обойтись без преодоления узкого понимания своей учебной и исследовательской задачи, выхода за пределы фирмы ради более глубокого её осмысления. Вот почему в число содержательных компонентов данной темы рабочая программа и тематический план предусматривают и такие, как «система современных знаний о существе процессов экономической жизни»; «теоретические основы новейшей методологии исследования экономики, системного мышления». Обратите внимание, на первое слово в первом из названных компонентов и предпоследнее во втором: система, системного. Здесь, как Вы видите, речь не об узком понимании экономики фирмы, а о системных взаимосвязях в экономике вообще, в том числе национальной и мировой, без которых обедняется и понимание экономики фирмы. Мы ведь не зря с Вами на примере меркантилизма и школы физиократов начали, а на примере других научных направлений в следующих темах продолжим рассмотрение именно в системном смысле, как соединяются логика и методология, экономическая наука и практика.

 

Классический и неоклассический варианты экономической теории. Становление и развитие теоретической экономии как нового парадигмального мейнстрима

Взаимосвязь логики и методологии, экономической науки и практики, которую мы в предыдущей теме иллюстрировали на примере меркантилизма и школы физиократов, разумеется, проявляется и в других направлениях экономической мысли. О чем мы будем говорить в остальных темах. Но особое значение эта взаимосвязь приобретает в парадигмальных мейнстримах, о чем речь в данной теме.

Сначала я хотел было отыскать простое объяснение для Вас кажущегося очень сложным словосочетания «парадигмальный мейнстрим». Но обращение к интернетному поисковику озадачило меня тем, что многочисленный набор источников начинается со ссылок на работы … профессора Гордеева Валерия Александровича из Ярославля, главного редактора электронного журнала «Теоретическая экономика», статьи в этом журнале, посвященные разработке теоретической экономии как нового парадигмального мейнстрима. Значит, оглядываться не на кого, поскольку именно у нас в ЯГТУ находится эпицентр разработки нового парадигмального мейнстрима, в которой участвуют коллеги из Москвы и Санкт-Петербурга, Астаны и Минска, Курска и Харькова, областных центров Верхневолжья.

Правда, не я являюсь изобретателем самого термина «парадигмальный мейнстрим», он возник до меня. Мне даже он не нравится своей тавтологичностью, дублированием смысла в составляющих его двух словах (английское mainstream - «главное течение» в буквальном переводе – синонимично и понятию «парадигма» - получается «масло масляное»), но именно так это словосочетание общеприменимо в науке. Поэтому мы должны подчиниться общепринятому. Кстати, вот мы и выяснили с Вами определение парадигмального мейнстрима в первом приближении – главное, основное течение или направление. Но ведь, вроде, представители и любого направления считают свое важным, основным, главным («каждый кулик свое болото хвалит»). Выходит, всё относительно, как толковал Эйнштейн, и дело просто в степени этой главности, влияния соответствующего научного направления на все сферы жизни человеческого общества. Пока таких парадигмальных мейнстримов специалистами до недавнего времени определялось два: во-первых, классическая политическая экономия, особенно в её высшем выражении – марксизме, и, во-вторых, неоклассическое направление. И вот сейчас мы выдвигаем нашу концепцию теоретической экономии как новый, третий, парадигмальный мейнстрим.

Давайте посмотрим, уважаемый коллега, как в этих мейнстримах реализуется смысл названия нашего учебного предмета «Логика и методология экономической науки и практики». В прошлой теме мы видели, как с разложением феодализма, первоначальным накоплением капитала и приближением промышленного переворота от интереса меркантилистов к сфере обращения товаров и денег происходит переход к исследованию производства у физиократов. А теперь отметим, что дальнейшее развитие исследования производства происходило в классической политэкономии, особенно английской. Наиболее видные её представители – Уильям Петти, Адам Смит, Давид Рикардо.

Уильяму Петти (1623-1687) принадлежит ряд научных работ, наиболее известны следующие из них: «Трактат о налогах и сборах» (1662), «Политическая арифметика» (1672), «Разное о деньгах» (1682). В них Петти изложил начала нового направления экономической теории – классической политэкономии, в основе которой лежит теория трудовой стоимости. В этом русле он разрабатывает учение об естественной цене, различая при этом «естественные» и «рыночные» цены, причём именно последние характеризуются постоянными колебаниями. Естественной ценой хлеба, например, Петти считал такое количество серебра, на которое затрачено такое же количество труда, как и на производство хлеба. Именно труд, по мнению учёного, является источником естественной цены (стоимости) товара, а её величина определяется затратой рабочего времени на производство этого товара. Тем самым был преодолён меркантилистский взгляд о том, что источником стоимости и прибыли является сфера обращения товаров. Изучая производство как основу хозяйства, Петти стремился выяснить природу цены, найти причины, от которых зависит уровень заработной платы и земельной ренты, определить цену земли и т.д. Тем самым он встал на путь действительно научного анализа экономической жизни.

Заработная плата определена Петти как стоимость минимума средств существования рабочего. А рента характеризуется им как прибавочный продукт, который остаётся после вычета заработной платы и семян. Рента в денежном выражении – это количество серебра, равное этому прибавочному продукту. Петти называет ссудный процент денежной рентой, то есть доходом, производным от земельной ренты. Уровень процента он определил как отношение ренты к цене земли. (Заметим, что с позиции сегодняшнего дня эти положения нельзя признать правильными, но ведь, согласитесь, несправедливо оценивать исследователя 17-го века мерками 21-го столетия: гораздо правомернее видеть, что это был первопроходец в анализируемых им вопросах и для своего времени являлся, несомненно, выдающимся учёным).

Но самое главное место среди основоположников классической политэкономии принадлежит Адаму Смиту (1723-1790). Получив хорошее образование, он уже в 28-летнем возрасте был избран профессором философии морали в университете города Глазго. Результаты его научных исследований этого периода обобщены в книге «Теория нравственных чувств». Во время путешествия по Европе Смит познакомился в Париже с представителями школы физиократов Ф. Кенэ и А. Тюрго. После возвращения в Англию в 1766 году он поселился в родном шотландском городе Кирколди и целиком посвятил себя работе над своим главным трудом – «Исследование о природе и причинах богатства народов», состоящим из пяти томов. Этот труд вышел в свет в 1776 году и имел громадный успех, несколько раз переиздавался уже при жизни автора.

На русский язык работа была переведена в 1804-м году и затем переиздавалась в нашей стране тоже неоднократно. Вы, конечно, помните из курса литературы 9-го класса, как в первой главе романа «Евгений Онегин» А.С. Пушкин, показав легкомысленное отношение и весьма поверхностное овладение главным героем науками и искусствами, неожиданно удивляет читателя сообщением о глубоком изучении Онегиным пятитомного труда Смита:

Высокой страсти не имея

Для звуков жизни не щадить,

Не мог он ямба от хорея,

Как мы ни бились, отличить.

Бранил Гомера, Феокрита,

Зато читал Адама Смита

И был глубокий эконом,

То есть умел судить о том,

Как государство богатеет,

И чем живёт, и почему

Не нужно золота ему,

Когда простой продукт имеет.

Наверное, тогда, в 9-м классе, Вы ещё не отдавали себе полного отчёта в том, насколько приведённые строчки характеризуют отношение современного Пушкину российского дворянского общества к главному труду Смита: оно могло простить молодому дворянину очень многое, но если он не изучил глубоко «Исследование о природе и причинах богатства народов», то ему руки бы не подали и вход в высший петербургский свет для него был бы закрыт! Разве это не достойный для нас пример уважительного и внимательного отношения к труду классика истории экономической мысли?!

Появление главного труда Смита было крупнейшим событием в развитии экономической науки. Можно сказать, что этой работой был завершён период становления политической экономии как особой отрасли знания. В «Исследовании…» очерчен круг основных вопросов, которые стали предметом изучения в экономической теории. А для восходящей буржуазии теория Смита стала ценным оружием в идеологической борьбе за ликвидацию остатков феодализма. Смит пишет, что основной стимул экономической активности человека – частный интерес. Но реализовать его человек может только через взаимообмен с другими людьми. В самом деле, сапожник, например, шьёт сапоги не из-за альтруистических побуждений облагодетельствовать других людей своими сапогами, а с целью купить хлеб для собственного потребления на деньги, вырученные от продажи сапог. Таким образом, частный интерес реализуется в процессе общественного разделения труда (сапожник-хлебник и т.д.). То есть, по Смиту, процветание общества возможно лишь на основе индивидуального благополучия.

И хотя, как Вы видели, индивидуум, стремясь к личному благополучию, не думает об общественных интересах, но «…он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения». Здесь под «невидимой рукой» Смит понимал стихийное действие объективных экономических законов. То есть эти законы действуют независимо от воли отдельных людей и даже государства. Они реализуются не только помимо, но зачастую и против воли человека. И такое стихийное функционирование объективных экономических законов Смит называет естественным порядком.

Важное значение при этом учёный придаёт принципу свободной конкуренции. Он показывает, что ресурсы общества могут использоваться оптимально только при свободном передвижении капитала, товаров, денег и людей как рабочей силы. Погоня за прибылью и конкуренция представлены Смитом как деятельность, приносящая пользу всему обществу.

Экономические законы Смит пытался вывести из природы человека. Для этого учёный прибегал к помощи абстракции (отвлечения): отвлекаясь от случайных явлений, он приходил к ряду важных выводов об отдельных чертах капиталистического хозяйства. Но одновременно Смит ставил себе и другую задачу – дать конкретное изображение экономической жизни. С этой целью он описывал и систематизировал явления капиталистического хозяйства, как они выступают на поверхности. Но результаты, получаемые при применении разных методов, оказывались непосредственно несопоставимыми. Выводы, полученные путём научного анализа, Смит ставил в один ряд с поверхностными обобщениями. Остаётся только догадываться: Смит действительно не замечал этого или специально «не замечал»?

Важно отметить, что в основе всей системы экономических взглядов Смита лежит идея: богатство общества создаётся трудом в процессе производства. Оно зависит, во-первых, от доли населения, занятого производительным трудом и, во-вторых, от уровня производительности труда. Поэтому Смит считал важнейшим фактором экономического прогресса разделение труда и сделал его исходным пунктом своего исследования. На примере булавочной мануфактуры он показал громадный рост производительности труда из-за специализации отдельных групп рабочих на выполнении только одной операции.

С правильных и по сегодняшним меркам позиций Смит рассматривал зависимость разделения труда от размеров рынка. Например, он доказывал, что обширный рынок создаёт благоприятные предпосылки для разделения труда и специализации производства, а на этой основе достигается высокая производительность труда. И наоборот, при узости рынка, показывал учёный, возможности разделения труда ограничены и рост производительности труда затруднён. Разделение труда, утверждает Смит, повышает производительную силу за счёт, во-первых, увеличения ловкости каждого отдельного рабочего; во-вторых, сбережения времени, которое обыкновенно теряется при переходе от одного вида труда к другому, и наконец, изобретения машин, облегчающих и сокращаюших труд.

Однако Смит видит и негативные последствия разделения труда, специализации мануфактурных рабочих, как и ремесленников, на одной и той же производственной операции или группе операций. В связи с этим учёный замечает: «Почти все категории ремесленников подвержены каким-либо специальным болезням, порождаемым их постоянным занятием одним и тем же видом труда. Выдающийся итальянский врач Рамадзини написал особую книгу относительно таких болезней». Здесь Смит, заметьте, апеллирует не только, а может, и не столько к гуманизму владельцев мануфактур, сколько к их рациональному экономическому расчёту. Из этих же соображений учёный призывает до определённой степени сдерживать именно экономическое стимулирование трудовой активности: из-за небольшой сиюминутной выгоды не обрекать себя на большие убытки в будущем от утраты здоровья, а то и жизни опытного и умелого работника.

По этому поводу Смит пишет: «Мы не считаем наших солдат самой трудолюбивой частью нашего народа. Тем не менее, когда случалось употреблять их для какой-нибудь особой работы, за которую им давали хорошую поштучную плату, их офицерам часто приходилось договариваться с предпринимателями, чтобы им не давали зарабатывать свыше определённой суммы в день в соответствии с установленными нормами поштучной оплаты. До заключения этого соглашения взаимное соревнование и стремление к большому заработку часто побуждали их чрезмерно напрягать свои силы и надрывать своё здоровье усиленным трудом. Чрезмерное напряжение в течение четырёх дней в неделю часто бывает действительной причиной безделья в остальные три дня, по поводу которого так много и громко жалуются. За напряжённым трудом, умственным и физическим, продолжающимся подряд несколько дней, у большинства людей, естественно, следует сильная, почти непреодолимая потребность в отдыхе, от которого удержать может только сила или острая нужда. Это – естественная потребность, которая требует удовлетворения иной раз в виде простого отдыха, а иногда и в виде развлечения. Последствия неудовлетворения этой потребности часто опасны и иногда губительны, и они почти всегда, раньше или позже, вызывают специальную профессиональную болезнь. Если бы хозяева прислушивались всегда к велениям разума и человечности, они часто имели бы основания скорее умерять, чем возбуждать усердие многих из своих рабочих. Как я уверен, в любой профессии можно установить, что человек, который работает не спеша и потому способен работать постоянно, не только дольше сохранит своё здоровье, но в течение года выполнит большее количество работы». Таким образом, как видите, Смит продолжает и значительно развивает идею предшественников о взаимосвязи двух форм соревновательных отношений: трудовой состязательности работников и конкуренции эксплуататоров в борьбе последних за увеличение богатства на основе эксплуатации.

Хотя отдельные положения учения о разделении труда были уже сформулированы предшественниками, но в трактовке Смита они получили совершенно новое значение. Ведь именно он впервые убедительно показал, что только труд – источник богатства общества, а разделение труда – важнейший фактор повышения его производительности и умножения общественного богатства. Возникновение разделения труда, как Вы видели, Смит объяснял склонностью людей к обмену. Эта склонность, по Смиту, является одним из естественных свойств человека. Она и породила первоначально разделение труда. Сегодня с этим положением Смита нельзя согласиться. Ведь разделение труда возникло раньше, чем появились товарное производство и обмен товаров. Недостатком всей системы взглядов Смита на разделение труда было непонимание им различия между общественным и мануфактурным разделением труда. Общественное имеет место на всех ступенях развития общества, а мануфактурное появилось лишь с возникновением капитализма и является особым методом производства прибыли как относительной прибавочной стоимости. Смит изображал всё капиталистическое хозяйство как большую мануфактуру, тогда как в действительности разделение труда между капиталистическими предприятиями складывается стихийно, а в мануфактуре – сознательно, по воле капиталиста.

Вслед за разделением труда Смит рассматривает вопрос о деньгах. Их возникновение он объяснил техническими трудностями непосредственного обмена товара на товар. Для преодоления этих затруднений каждый производитель, по представлениям учёного, старался получить такой товар, который никто не откажется взять в обмен. Именно такое всеобщее средство обмена и стало деньгами. Таким образом, Смит понимал, что деньги – это особый товар, стихийно выделившийся из всей массы товаров. Но сущности денег как всеобщего эквивалента Смит не смог понять в полной мере. По его представлению, деньги – это лишь средство обращения, мимолётный посредник, облегчающий обмен товаров. А ведь в действительности, как показали исследования последующих авторов, деньги, в отличие от других товаров, выступают как общественная форма богатства, как воплощение общественного труда.

Двойственность метода Смита и противоречивость его теоретических взглядов особенно очевидны при разработке им проблемы стоимости товара. С одной стороны, Смит значительно глубже и полнее, чем Петти, разработал теорию трудовой стоимости. Но одновременно некоторые его взгляды находятся в прямом противоречии с положением об определении стоимости рабочим временем. При этом он даёт несколько определений стоимости. Во-первых, определяет её затратами труда. Здесь он различает потребительную и меновую стоимости. Смит доказывал, что пропорции, в которых товары обмениваются друг на друга, определяются затратами труда. Он прямо определял меновую стоимость рабочим временем. И здесь мы опять-таки не вправе с высоты 21-го века усматривать субъективные умственные недостатки Смита: его гений выше нашей снисходительности. Дело в действительности заключается в том, что время Смита ещё «не сложилось» для понимания двойственного характера труда, которое в середине 19-го века сможет выявить К. Маркс. Поэтому Смит не включал в стоимость товара перенесённую стоимость средств производства (постоянный капитал) и сводил стоимость товара к вновь созданной стоимости. То есть мы опять-таки видим подтверждение органической взаимосвязи экономической науки и практики, влияния практики на логику, методологию и содержательную направленность научно-экономических исследований в полном соответствии с названием нашей учебной дисциплины «Логика и методология экономической науки и практики».

Второе определение стоимости товара у Смита – это определение её покупаемым трудом. Такое определение можно считать справедливым лишь для простого товарного производства, которое предшествовало капиталистическому. Но к самому капиталистическому хозяйству его уже неправомерно относить, чего не смог разглядеть Смит, находясь ещё на самой заре капитализма. То есть, состояние экономической практики ещё не стимулировало преодолеть в науке те недостатки, за которые мы сейчас критикуем А. Смита с позиций сегодняшнего этапа динамики науки и практики.

Третье определение стоимости Смитом – это определение её доходами. Учёный заявлял, что заработная плата, прибыль и рента являются первоначальными источниками всякого дохода так же, как и всякой меновой стоимости. Но здесь лишь первая часть формулы соответствует сделанному им же ранее определению стоимости товара затраченным на его производство трудом, а остальные две части противоречат указанному определению. Утверждая, что стоимость складывается из доходов, Смит отразил взгляды бизнесмена-практика, который видит поверхность явлений «в первом приближении», но не способен выявить глубинную и скрываемую их сущность.

Правда, нельзя не отметить, что и в этом вопросе Смит не оставался на уровне практика, он вплотную приближался к современному пониманию проблемы, в отличие от всех современников и предшественников. Различая в капиталистическом обществе три класса: рабочих, капиталистов и землевладельцев, - Смит соответственно основными доходами называет заработную плату, прибыль и ренту, но общим источником всех доходов он всё-таки считал труд. То есть Смит рассматривал прибыль и ренту как часть стоимости, созданной трудом рабочих.

Конечно, в силу исторической ограниченности своего времени, состояния тогдашней экономической практики Смит не смог научно понять природу заработной платы как превращённой формы стоимости и цены рабочей силы, что выявит опять-таки Маркс почти через столетие. Смит трактовал заработную плату просто как цену труда. Величина заработной платы, по его мнению, находится под постоянным воздействием движения народонаселения. С ростом богатства, доказывал учёный, увеличивается спрос на труд, повышается заработная плата и растёт благосостояние населения. В результате ускоряется его прирост. Но это уже означает, что образуется избыток рабочих рук и заработная плата снижается. А при низкой её величине размножение сокращается, что ведёт к недостатку рабочих и, соответственно, к повышению заработной платы.

Смит призывает работодателей важное значение придавать зарплате как средству стимулирования труда: «Щедрое вознаграждение за труд, поощряя размножение простого народа, вместе с тем увеличивает его трудолюбие. Зарплата за труд поощряет трудолюбие, которое, как и всякое иное человеческое свойство, развивается в соответствии с полученным им поощрением. Обильная пища увеличивает физические силы работника, а приятная надежда улучшить своё положение и кончать свои дни в довольстве и изобилии побуждает его к максимальному напряжению своих сил. Поэтому при наличии высокой зарплаты мы всегда найдём рабочих более деятельными, прилежными и смышлёными, чем при низкой зарплате».

Правда, Смит видит и исключение из сформулированного им правила, когда зарплата не действует как стимул трудовой активности (с чем, кстати, и сегодня сталкиваются владельцы и менеджеры ряда ярославских фирм, тщетно пытающиеся более высокой зарплатой заставить ставших дефицитными рабочих высоких разрядов работать без многодневных перерывов на «уход в запой» - те вполне удовлетворены и более низкой зарплатой, достаточной для реализации их «запойных» потребностей. Так нежелание российских реформаторов повнимательнее в своё время, при изучении истории экономики и экономических учений, присмотреться к советам Смита обернулось сначала их сомнительными заявлениями о ненужности советской системы профтехобразования в рыночных условиях, а затем безвыходной ситуацией на отечественном рынке высококвалифицированного труда). «Конечно, - отмечал Смит, - имеются такие рабочие, которые, если они могут заработать в четыре дня пропитание на всю неделю, остальные три дня проводят сложа руки». Но учёный резонно утверждает, что такие рабочие не составляют большинства. Да, разумеется, и в приведённом мною примере высококвалифицированные рабочие не составляют большинства, но неучёт экономической особенности меньшинства, как Вы видели, может парализовать всю экономику.