Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание».

Галкина Ирина Витальевна,

учитель русского языка и литературы

МБОУ СОШ №5 города Кирова,

почётный работник образования.

 

Проблема выбора всегда была в поле зрения нашей литературы. Ю. Левитанский в своём стихотворении написал:

Каждый выбирает для себя

Женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку -

Каждый выбирает для себя…

Особое место в русской литературе занимает Фёдор Михайлович Достоевский. Творчество Ф.М. Достоевского освещено и освящено истинами Православия. Полнота сознательного целенаправленно-религиозного освоения бытия начинается у писателя с первого его великого романа "Преступление и наказние" (1865-1866), одного из всепризнанных величайших шедевров мировой литературы, - есть творчески-взрывное религиозное и философское постижение истины.

Нравственный выбор совершают и герои романа Ф М Достоевского "Преступление и наказание".

Но давайте вначале посмотрим на название произведения.

«Преступление…» - это переступление через какую-то черту. В жизни есть пределы, которые нельзя переходить. Преступник их переходит. В романе речь идёт об убийстве человека. А 6-я заповедь гласит: не убий. Достоевский берётся показать все этапы этого преступления и показывает, что человек в преступлении как бы переходит предел самой человеческой природы.

«Преступление и …» В названии романа 3 слова. Второе слово - союз И - тоже может быть понято особым образом. Что следует непосредственно за преступлением? Ещё не наказание. Что же? Странный момент, когда преступление и…

«…наказание». Наказание мы чаще всего воспринимаем как кару, возмездие (месть), мучительство. Не так у Бога. Не так и в русском языке (и в древнегреческом, и в древнееврейском не так).

Наказание - это указание на что-то, а также это наказ, что делать, а что не делать. При этом тебе что-то "сказано" - открыто явно, теперь ты можешь делать это или нет. И даже когда ты переступил "наказанное ", НАКАЗАНИЕ ОСТАЁТСЯ С ГРЕШНИКОМ, КАК АКТ МИЛОСЕРДИЯ БОЖЬЕГО.

Одна из самых пронзительных идей Достоевского - "Если Бога нет, то всё позволено". Что всё? Всё без ограничений. До убийства. До массовых убийств.

В "Преступлении и наказании" Соня Мармеладова читает Раскольникову, по его требованию, евангельский эпизод воскрешения Лазаря. Евангельское чтение о воскрешении четверодневного смердящего Лазаря есть смысловой и энергетический узел всего романа. Чтение Соней Евангелия - один из тех эпизодов, соприкосновение с которым даёт мощнейший очищающий заряд душе человека. Вне веры невозможно постижение смысла евангельского события. Вне веры невозможно воскресение. Спаситель сказал о том - и Раскольников услышал в чтении Сони: "Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживёт..." (Ин.11, 25). Воскрешение Лазаря есть величайшее чудо, совершённое Спасителем в Его земной жизни. Такое чудо было возможно лишь Богу, но не человеку. Человеку возможно верить. Неспроста вспоминает Порфирий именно о Лазаре. Неверие в достоверность этого события есть неверие не просто в чудо, но в Бога: в его всемогущество и в Его любовь к человеку.

Раскольников требует прочесть ему Евангелие в решающий для себя момент, в созревающем стремлении объявить о своём преступлении и принять внешнее наказание по закону. Ибо герой романа и есть этот четверодневный смердящий Лазарь ("Это ты, брат, хорошо сделал, что очнулся, - говорит ему Разумихин. - Четвёртый день едва ешь и пьёшь"), жаждущий воскрешения и отчаявшийся в надежде на него. Раскольников - мертвец, он и ощущает себя вычлененным из жизни: "Разве я старушонку убил? - говорит он Соне.- Я себя убил, а не старушонку! Тут-таки разом и ухлопал себя, навеки!.. А старушонку эту чёрт убил, а не я..." Но ещё прежде того, только узнавши о его преступлении, Соня восклицает в исступлении отчаяния: "Что вы, что вы над собой сделали! Нет, нет тебя несчастнее никого теперь в целом свете!" Логика как будто странная: над собою он ничего не делал - он старуху и Лизавету убил? Нет, себя - ухлопал. Убийство оказывается даже не преступлением, но самим наказанием, следствием некоего иного преступления, совершённого ещё прежде того? Да, прежде самого убийства он переступил некую черту, и убийство стало наказанием за это преступление. Убийство старухи обернулось самоубийством Раскольникова.

В чём же тогда преступление? Где та черта?

Разрешение крови по совести - вот где черта переступается. Остальное - следствие. Совесть в нём жива - он по совести и позволил себе убийство. «Совесть без Бога есть ужас, она может заблудиться до самого безнравственного», - этот закон бытия души, выведенный Достоевским, надо повторять. В совести без Бога и переступил Раскольников ту неведомую черту. За чертою бес взял над ним власть, а там бесовская воля заставляет действовать по своим правилам: и вот обрушивается топор на кроткую Лизавету, убитую уже не по расчётливой совести, а от звериного страха, в безумии, по инерции, по готовности к убийству, потому что это уже ТАМ, а ТАМ всё позволено и даже подневольно принуждается совершение того, от чего ЗДЕСЬ содрогается душа. Лизавету уже убил мертвец. Оттого он уже и не вспоминает своё второе убийство, сам тому удивляясь: он наказал себя прежде убийством старухи, судьба же безответной сестры её стала лишь неизбежным следствием: там он мог убить кого угодно без счёту.

Слово "наказание" многозначно; Даль отметил среди прочих и такие: наказ, наставление, поучение, наука, проповедь. Наказание Раскольникова - это научение, наставление, это проповедь Достоевского против убийства человеческого в человеке.

Но в противоречие самому себе, в глубине души он ощущал возможность собственного воскресения. Как вёл его прежде к преступлению бес, так теперь ведёт промысел Божий, слово Божие - к воскресению.

Раскольников не знает, что его мука оттого, что он человек, а человек не может не страдать в пространстве ЗА ТОЙ ЧЕРТОЮ, будь то Наполеон или нищий голодный студент. Но преодолеть свою муку и воскреснуть сам он не может. Чтобы смочь, нужно отречься от своей гордыни, одолеть её, смиренно признать своё бессилие: "Ибо без Меня вы не можете делать ничего" (Ин 15.5). Лазарь не может воскреснуть сам, но если "человекам это невозможно, Богу же всё возможно" (МФ 19.26). Это знает доподлинно Соня: "Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих" (1 Кор.1.21)

Путь страданий Раскольникова есть путь его к Богу: он труден, кажется невозможным. Но человек всё же делает по нему свои мучительные шаги, не сознавая их спасительного значения. Он как будто вмёрз в свой грех, в свою гордыню, в своё преступление, в своё четырёхдневное небытие и не может не мёрзнуть.

Бесовское смердящее присутствие в нём ещё так сильно, что даже страшные каторжники ощущают это интуитивно и полны ненависти – не к нему, а к бесовскому наваждению в нём, - хотя он своим внешним поведением никак не задевает их. Он почти ненавидит Соню, призвавшую его на путь покаяния, Соню, которую полюбили все арестанты: в силу всё того же бессознательного чутья на истину.

А Соня – она не торопит его: «В начале каторги он думал, что она замучит его религией, будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему книги. Но, к величайшему его удивлению, она ни разу не заговорила об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия». Любовь долготерпит. И именно любовь, в которой всегда есть отсвет Божьего света, отмораживает его для покаяния. Богу всё возможно.Всё происходит мгновенно, вдруг.

«Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бросило к её ногам. Он плакал и обнимал её колени. В первое мгновение она ужасно испугалась, и всё лицо её помертвело. Она вскочила с места и, задрожав, смотрела на него. Но тотчас же, в тот же миг она всё поняла, и для неё уже не было сомнения, что он любит, бесконечно любит и что настала же наконец эта минута…»

Лазарь воскрес. «Он воскрес, и он знал это, чувствовал вполне всем существом своим…» Но воскрешение Раскольникова воскрешает и Соню: она тоже грешница, переступившая черту, хоть и жертвуя собою, она с самого начала сознавала свой грех, своё недостоинство, и также нуждалась в помощи для очищения от греха, и терпеливо ждала.

Раскольников едва ли не сразу ощутил свою неразрывность с Соней – и в грехе, и в очищении. Их воскресила любовь.

Бог не похож на земного судью. Он судит не по бездушной букве закона, а единственно по Своей любви. И суд любви и беспощаден, если мы не признаём его (так же, как если спрыгнем с 10-го этажа), и животворящ, если его принимаем, потому что закон любви вложен Богом в природу человека.

Способность направлять свою волю к добру или ко злу называется на современном языке свободой, но не в самой способности выбирать между добром и злом заключается высочайшая ценность свободы, а в выборе добра. Этот роман Достоевского не утрачивает своей актуальности, потому что, как сказал Патриарх Кирилл, «мы живём в эпоху, когда поддерживается опасная идея «сколько голов, столько умов и столько правд» - у каждого, мол, своя правда. И когда мы отстаиваем свою правду, пренебрегая правдой Божией, когда мы свою маленькую правду, которая на деле оказывается не правдой, а кривдой, вводим в конфликт с правдой Божией, – мы согрешаем, и над нами совершается Суд Божий и в этой жизни, и в жизни вечной. Это происходит, когда мы именно свою правду считаем правдой, непременной для других; когда мы её отстаиваем, причиняя боль и страдания нашим ближним. Вместо того чтобы соотнести своё мнение и своё убеждение с Божией правдой, мы конфликтуем со всей силой, мы не думаем о Божией правде, нередко разрушая наши семьи, отторгая супругов друг от друга, детей от родителей и родителей от детей. И через эти страдания, которые мы принимаем, над нами совершается Суд Божий. Господь как бы говорит: хотите жить по своей правде, которая правдой не является, - живите, но помните, что эта жизнь несовместима с человеческим счастьем».

 

[1]Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 346.

[2] Там же. С. 344.

 

[3]Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 327.

[4]Там же. С. 331.

[5]Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 328.

[6]Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 330.

[7]Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 330.

[8]Там же. С. 327.

[9]Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 332-335.

[10]Там же. С. 335.

[11]Там же. С. 354.

[12]Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 338.